The concept of improvement of the procedural status of a victim in criminal process

Safaryan Garnik Ovikovich Post-graduate student, the department of Criminal Procedure, Kuban State University 350000, Russia, Krasnodar, Rashpilevskaya Street 43 uprocess@mail.ru Other publications by this author

Потерпевший в уголовном судопроизводстве относится к числу основных участников, чьи права и законные интересы защищаются в приоритетном порядке, о чем свидетельствуют предписания ч. 1 ст. 6 УПК РФ. Однако содержание базовой для статуса потерпевшего ст. 42 УПК РФ до недавнего времени оставалось неизменным, за исключением незначительных поправок редакционного характера.

«В результате, − как справедливо отмечает профессор В. А. Семенцов, − предписания уголовно-процессуального закона убеждали в том, что там не был закреплен эффективный механизм обеспечения прав потерпевшего. Более того, отдельные положения закона являлись декларативными, либо регулировали права потерпевшего недостаточно полно или вообще не предусматривали порядка их реализации, из-за чего на практике возникали проблемы обеспечения прав потерпевшего в уголовном судопроизводстве» ^{[1, с. 605]}.

Следует учитывать и то обстоятельство, что только в первом полугодии 2016 г. зарегистрировано 1 182,5 тыс. преступлений, а ущерб от преступлений (по оконченным и приостановленным уголовным делам) составил 235,44 млрд руб. Приведенные статистические показатели подчеркивают значимость вопроса по обеспечению прав лиц и организаций, потерпевших от преступлений.

Необходимость совершенствование правового статуса потерпевшего как участника уголовного судопроизводства привела к корректировке действующего уголовно-процессуального законодательства, путем принятия Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве» от 28 декабря 2013 г. № 432-ФЗ. Названным законом были расширены процессуальные права потерпевших, с акцентом на правах несовершеннолетних потерпевших, и предусмотрены правила, гарантирующие возмещения вреда, причиненного преступлениями. Кроме того, скорректированы меры государственной защиты потерпевших, положения об информировании потерпевших о перемещениях осужденного и ряд других.

Кроме того, в Федеральном законе от 30 марта 2015 г. № 62-ФЗ предусмотрено право потерпевшего, его законного представителя, представителя получать информацию о прибытии осужденного к лишению свободы к месту отбывания наказания, а Федеральным законом от 30 декабря 2015 г. № 440-ФЗ уточнено право потерпевшего приносить жалобы не только на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда, но и начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания.

Однако предпринятые законодателем меры не исчерпывают всех возможностей по совершенствованию процессуального статуса потерпевшего, тем более, что в науке уголовного процесса продолжается поиск путей оптимизации процессуального статуса потерпевшего, совершенствования его содержания и механизмов правообеспечения.

Так, С. А. Синенко, на основании анализа и сопоставления процессуального положения заявителя и потерпевшего, делает следующий вывод: «даже с учетом произошедших изменений в уголовно-процессуальном законодательстве, мы склонны утверждать, что правовой статус заявителя значительно уступает по объему прав статусу потерпевшего, что не позволяет лицу, которому преступлением причинен вред, надлежащим образом защищать свои интересы на первоначальном этапе уголовного судопроизводства» ^{[2, с. 25]}.

Л. А. Воскобитова видит потенциал совершенствования уголовно-процессуального законодательства за счет развития идеи доступа к правосудию потерпевшего от преступления или злоупотребления властью ^{[3, с. 29]}.

Д. В. Шаров предлагает расширить права потерпевшего в стадии предварительного расследования путем наделения его такими правами, какознакомление с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого и материалами уголовного дела, по которому предварительное следствие приостановлено; получение копии постановления о полном или частичном отказе в удовлетворении ходатайства; участие в судебном заседании при избрании таких мер пресечения, как домашний арест и заключение под стражу;получение копии постановления о прекращении уголовного преследования и постановления о частичном прекращении уголовного преследования, уведомления об окончании следственных действий аналогичный порядку уведомления обвиняемого и его защитника (путем составления протокола уведомления об окончании следственных действий). В ст. 215 УПК РФ предлагается закрепить обязанность следователя разъяснять потерпевшему право на ознакомление со всеми материалами уголовного дела ^{[4, с. 9]}.

В. И. Комиссаров, О. А. Славгородская предлагают наделить потерпевшего правом на получение бесплатной квалифицированной юридической помощи, предусмотрев механизм, аналогичный получению подозреваемым, обвиняемым бесплатной юридической помощи, закрепив в УПК РФ перечень случаев, когда участие представителя потерпевшего будет обязательным ^{[5, с. 240]}.

Изучение предлагаемых в литературе изменений и дополнений уголовно-процессуального законодательства в части совершенствования процессуального статуса потерпевшего позволяет выявить основную их тенденцию – расширение прав потерпевшего и фактическое их «выравнивание» с правами и обязанностями обвиняемого. Данное обстоятельство может быть расценено неоднозначно. Равенство потерпевшего и обвиняемого в процессуальных правах выступает важным фактором в обеспечении назначения уголовного судопроизводства.

Вместе с тем, следует учитывать, − считает профессор О. В. Гладышева, − что арифметическое равенство ведет к негативным результатам, если оно не обусловлено стремлением к наилучшему обеспечению законных интересов лица ^{[6, с. 122]}. В продолжение этой мысли приведем еще одно мнение: «в отличие от других участников процесса потерпевший занимает своеобразное процессуальное положение. Он и самостоятельный участник процесса, действующий в уголовном процессе в направлении достижения своих интересов, и источник доказательства, и активный участник процесса доказывания по уголовному делу, и субъект, которому возмещается вред, и, наконец, – сторона обвинения в уголовном процессе» ^{[7, с. 3]}. Эта функциональная множественность содержания процессуальной деятельности потерпевшего наводит на некоторые размышления.

Обращение к правоприменительной деятельности дает следующий результат. Большинство опрошенных практических работников (следователей, дознавателей, адвокатов) отмечают отсутствие активности со стороны потерпевших, которые не стремятся не только к реализации большинства предоставленных им прав, но и в отдельных случаях вовсе уклоняются от участия в уголовном судопроизводстве. Причины такого процессуального поведения приводятся самые различные: от неверия в возможность эффективной защиты своих законных интересов в уголовном судопроизводстве, до обоснования несущественности причиненного ущерба, занятости в профессиональной сфере и др.

Кроме того, практически работники отмечают «излишнюю перегруженность» процессуальными формальностями механизмов реализации отдельных процессуальных прав потерпевших. Например, потерпевший индифферентно относится к процессу раскрытия и расследования преступления и его результату. Тем не менее, следователь вынужден выполнять такие действия, как ознакомление потерпевшего с постановлением о назначении судебной экспертизы, составлять об этом отдельный протокол и др.

В связи с этим возникает, как представляется, существенная проблема: всегда ли потерпевшему необходима вся, установленная законом, совокупность процессуальных прав?

В данном случае верной представляется мысль В. П. Кашепова: «Статус участника уголовного процесса должен формироваться путем предоставления каждому его участнику необходимых и достаточных процессуальных прав и средств для отстаивания и защиты своих законных интересов и наделения других субъектов корреспондирующими правами и обязанностями; установления ответственности каждого за неисполнение обязанностей, что основывается на совокупности признаваемых законных интересов участников уголовно-процессуальных отношений» ^{[8, с. 197]}.

На наш взгляд, высказывание В. П. Кашепова как нельзя лучше отражает современные теоретические задачи и практические потребности в отношении потерпевшего. Его процессуальный статус, как совокупность процессуальных прав и обязанностей субъекта уголовно-процессуальных отношений, предназначен именно для того, чтобы все законные интересы, которые законодатель посчитал возможным защитить посредством уголовного судопроизводства и в его рамках, были подкреплены надлежащей совокупностью процессуальных средств. В их числе основным элементом выступают права и обязанности, относительно содержания которых в теории уголовного процесса имеются довольно полярные мнения. Соответственно, прежде чем формировать их совокупность (содержание процессуального статуса) и принимать меры к их законодательному закреплению необходимо определиться с целесообразностью включения в содержание уголовно-процессуального статуса тех или иных процессуальных прав и обязанностей лица, признаваемого потерпевшим.

Применительно к потерпевшему считаем возможным высказать следующее суждение. Процессуальный статус потерпевшего в уголовном судопроизводстве – результат длительной исторической и социальной эволюции уголовно-процессуального законодательства в направлении расширения процессуальных возможностей лица, пострадавшего от преступления, на основе осознания социальной ценности прав человека и гражданина. Основанием для такого вывода выступают результаты анализа уголовно-процессуального закона за последние 150 лет в части регулирования процессуального статуса потерпевшего.

Суть этой процессуальной фигуры, основываясь на положениях действующего уголовно-процессуального закона и существующих теоретических наработках, представляется достаточно противоречивой.

Во-первых, в ст. 6 УПК РФ законодатель называет законные интересы и права потерпевшего в числе особо охраняемых ценностей. Однако уже в ч. 1 ст. 42 УПК РФ указывается только физический, имущественный ущерб и моральный вред, т.е. из всех возможных законных интересов избираются лишь отдельные, которые приводят к появлению процессуальной фигуры потерпевшего.

Во-вторых, законодатель по большинству уголовных дел принуждает гражданина или юридическое лицо вступать в уголовно-процессуальные отношения в качестве потерпевшего. Только по делам частного и частно-публичного обвинения допускается учет мнения потерпевшего по вопросу о возбуждении уголовного дела. Однако, желание потерпевшего вовсе не принимается во внимание публичными органами обвинения и судом по вопросу об участии в начатом уголовном судопроизводстве. Получается, что государство принимает на себя обязанность защищать частные интересы лиц, применяя к ним принуждение, чтобы выполнить указанную обязанность.

В-третьих, принудительно привлекая в качестве потерпевшего то или иное лицо, против которого совершено преступное деяние, к участию в уголовном деле, наделяет его определенными процессуальными правами, обязанностями, создавая тем самым процессуальный потенциал для самостоятельной защиты нарушенных преступлением законных интересов.

Как представляется, практическим воплощением указанных противоречий выступает указанная ранее низкая процессуальная активность потерпевших в уголовном судопроизводстве. Гражданин или юридическое лицо, не заинтересованное в реализации полученных процессуальных возможностей, всячески уклоняется от их реализации. В результате органы предварительного расследования вынуждены привлекать их в обязательных случаях, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, к производству процессуальных действий, разъяснения те или иные процессуальные аспекты деятельности, не представляющие интереса для потерпевшего. Такого рода практика представляется неэффективной, существенно усложняющей уголовное судопроизводство.

Действительно, к чему насильно заставлять человека защищать его собственные законные интересы? Тем более, что есть иные процессуальные возможности, создающие не меньшие по сущности, но более эффективные по своей результативности процессуальные механизмы защиты прав пострадавших от преступления, без признания потерпевшими по уголовному делу.

С учетом этого предлагается провести разграничение процессуального статуса потерпевшего, исключив указанную выше полифункциональность и предоставить гражданам самим определять, какого рода законные интересы они намерены и хотели бы защищать в уголовном судопроизводстве.

По нашему мнению, законные интересы потерпевших могут быть разграничены на две группы, и связаны:

1) с получением материальной компенсации за причиненные страдания, посредством наделения заинтересованного лица процессуальным статусом гражданского истца;

2) с поддержанием обвинения в отношении лица, совершившего преступление, с наделением статусом потерпевшего, предоставляющего возможность самостоятельной и активной обвинительной деятельности, с правом заявления гражданского иска.

Думается, необходимо учитывать и публичные интересы, и если потерпевшее лицо не желает участвовать в уголовном судопроизводстве в качестве гражданского истца или потерпевшего, то органы предварительного расследования и суд могут привлечь его к участию в уголовном деле в качестве свидетеля.

Таким образом, потерпевший – это процессуальный статус субъекта уголовно-процессуальных отношений, приобретаемый по усмотрению самого лица (физического или юридического), пострадавшего от преступления, для осуществления полномасштабной обвинительной деятельности. Потерпевший обладает правом заявлять гражданский иск. Потерпевшее от преступления лицо, не изъявившее желания защищать свои законные интересы в уголовном судопроизводстве, может привлекаться к участию в уголовном деле в статусе свидетеля, что требует дальнейшей проработки этого вопроса, но это отдельная тема исследования.