At the Origins of the Circassian Composer School

Vishnevskaya Liliya Alekseevna Doctor of Art History Professor, Department of Music Theory and Composition, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Professional Education "Saratov State Conservatoire named after L.V. Sobinov" 410003, Russia, Saratovskaya oblast', g. Saratov, ul. Sokolovaya, 155/163, of. 112 liliya-vishnevskaya@yandex.ru Other publications by this author

Творчество основоположника черкесской композиторской школы Аслана Алиевича Даурова (1940–1999) не укладывается в «прокрустово ложе» академического музыкального искусства. Его имя стало легендой не только в Карачаево-Черкесии, но и в других республиках Северного Кавказа и за его пределами. Композитор аккумулировал мощь и силу художественного таланта черкесского народа, его тягу к просвещению и творчеству. В титанической деятельности Аслана Даурова проявились черты личности исторического масштаба, сравнимой с крупнейшими просветителями: XIX век дал Черкесии историка, писателя, просветителя Султана Хан-Гирея, XX век — композитора Аслана Даурова.

«Глинкой Кавказа», черкесским «Генделем» называли Аслана Даурова в кругу российских композиторов.

«Песни и музыка Аслана Даурова чистые, благоуханные и целомудренные. Так и надо писать: красиво, просто, глубоко, стремясь к одной лишь правде, о чем наши композиторы частью позабыли, а большинство вообще не помышляет. Между тем, правда — отличает талант от посредственности» (Г. Свиридов).

«Аслан Дауров — высокопрофессиональный, разносторонне одаренный музыкант — композитор и дирижер» (Р. Щедрин).

«Аслан Алиевич Дауров, как композитор и человек, вне всякого сомнения, личность высокоодаренная. Он прекрасно владел оркестровым письмом и чудесным образом ощущал гармонию. Благодаря этому дару он и создал музыкальные шедевры, которые можно вынести на любую эстраду мира, и они произведут на слушателя очень сильное эмоциональное впечатление. Не у каждого современного композитора есть такие произведения. Помню, когда мы были молоды, в коридорах студенческого общежития на Малой Грузинской он с первой же встречи согрел меня теплом своей внутренней сущности. Он был удивительно светлый человек, с которым всегда было приятно встречаться, общаться. Мы, знавшие Аслана, говорили в шутку: встретишь с утра Даурова и у тебя отличное настроение на целый день. Его обычная приветливая улыбчивость, в конце концов, отражается и в его музыке. Я был очень рад, когда, уже будучи членом комиссии по Государственным премиям, мне привелось голосовать за Аслана. Я счастлив, что мы успели сделать это при его жизни. Тогда произведения, представленные Дауровым, мы рассматривали по двум главным критериям. Прежде всего, это профессионализм и чистое художественное воплощение, идущее от первого лица, которое нельзя позаимствовать, а только родить самому. Они были рождены в глубине его натуры из индивидуального представления об искусстве звуков, о звуковом образе своей страны. Музыка Аслана глубоко национальна. И в наш век, когда мы живем в системе расширяюшегося асфальта, в системе глобализации, в системе поглощения всех индивидуальных явлений культуры массовыми, тиражированными явлениями культуры, подобное творчество представляется очень важным и ценным. Талант Даурова это якорь, удерживающий национальную культуру от исчезновения» (В. Задерацкий).

«Меня никогда и никто из адыгов так не удивлял и не поражал, как Тембот Керашев и черкесский “Моцарт” — Аслан Дауров» (У. Тхабисимов).

«Получил огромное удовольствие от всего – и от того, что в нотах, и от того, что на пластинке. Меня всегда радует талантливая музыка и я от всего сердца благодарю Вас за доставленную радость. Вы настоящий композитор, и я счастлив. Ведь всего настоящего так мало» (В. Гаврилин).

«Талант Аслана Даурова был величайшим, его музыка всенародна, интернациональна. До сих пор не перестаю удивляться, сколько сил и энергии он приложил в становлении музыкального искусства кавказцев» (М. Кажлаев).

«Аслан Дауров является одним из самых выдающихся композиторов Северного Кавказа, представляющим один из многочисленных народов нашего региона – черкесов. Ответственность, которая легла на его плечи, как на первого черкесского профессионального композитора, была не проста. Он должен был повести за собой новое поколение музыкантов, проложив для них светлую дорогу своими яркими творениями. И Аслан сделал это. Музыка Аслана полна яркого солнечного света, звучит живым народным языком. Когда я бываю в Карачаево-Черкесии, то отмечаю, насколько созвучна эта музыка с удивительной природой края. Она у него зарождалась не от холодного рассудка, она проистекала из горячей души» (Ш. Чалаев).

«Отличаясь ярким национальным колоритом, песни Аслана Даурова связаны с лучшими традициями советской песенной школы. В них тонкое сочетание интонаций восточной музыки с напевностью русской песни» (Д. Тухманов).

«Для меня, дирижера оркестров многих стран мира и России, в музыкальном наследии замечательного, талантливого композитора Аслана Даурова привлекает мелодичность, народность в звучании каждого звука его произведений. Я был поражен, услышав их в исполнении симфонического оркестра Кабардино-Балкарии. Можно некоторые его произведения для оркестра сравнить с музыкой Бетховена, Баха и многих наших советских и российских композиторов, которые заметили его талант и приняли в свою талантливую семью. Я неоднократно слышал от наших корифеев музыкального искусства лестные слова в адрес Аслана. И я, как дирижер, всегда поддерживал их. При встречах с Асланом я всегда себя чувствовал неловко. Я не смог эту музыкальную культуру адыгов и других народов широко пропагандировать в мировом масштабе. О чем очень сожалею. Думаю, после выхода в свет двухтомника собраний его сочинений, можно более смело включать в мировую концертную программу музыку Аслана. Это будет памятью о прекрасном композиторе нашего времени» (Ю. Темирканов) ^[1].

Прозвучавшие высказывания — лишь малая толика воспоминаний о композиторе, его творчестве и значении для музыкальной культуры Северного Кавказа.

Композиторское и дирижерско-хоровое образование Аслан Дауров получил в Московской консерватории (1963–1968), в которой обучался у В.Г. Фере (класс композиции), С.К. Казанцева и С. Благообразова (класс хорового дирижирования), С.А. Баласаняна (аспирантура). Духовное и художественное становление будущего основателя черкесской композиторской школы проходило в атмосфере насыщенной событиями и именами музыкальной жизни Москвы, навсегда обозначив высокую роль русской композиторской школы и большое значение интернационального элемента в творчестве композитора. Уже в студенческие годы, произведения Аслана привлекали внимание не только известных исполнителей, но и маститых композиторов. Таковым, в частности, стал написанный на последних курсах обучения цикл хоров a cappella «Пять горских песен», музыкальным материалом которого выступили песенные напевы кавказских народов (кабардинцы, карачаевцы, балкарцы, осетины, грузины, чеченцы, ингуши). Это сочинение было включено в репертуар Московского государственного хора под руководством В.Г. Соколова и завоевало третье место на конкурсе молодых композиторов, возглавляемом Г.В. Свиридовым. Сдержанный и скупой на похвалу Георгий Васильевич высоко оценил сочинение и по его рекомендации, еще до окончания консерватории, Аслан Дауров становится членом Союза композиторов России.

Трудно переоценить пассионарную роль Аслана Алиевича в становлении и развитии профессионального музыкального образования в Карачаево-Черкесии, когда в 1972 году его назначают на должность директора Черкесского музыкального училища (в настоящее время это «Республиканский колледж культуры и искусств имени Аслана Даурова»). Он легко совмещал творческую, педагогическую, просветительскую и организационно-хозяйственную работу, всегда находился в центре музыкальных и художественных событий отечественной культуры. С эпохой Возрождения сравнивают очевидцы (в их числе и автор статьи) деятельность и творческий энтузиазм Аслана Алиевича. На базе педагогов и студентов училища он создает симфонический оркестр, которым руководит долгие годы. Вводит традицию выступлений в республике известных отечественных музыкантов и деятелей культуры и искусств (С. Бендицкий, В. Горностаева, В. Дударова, К. Кулиев, С. Михалков и многие другие). Становится инициатором изучения и популяризации традиционной музыки и исполнительского искусства народов Карачаево-Черкесии. Его собственная работа в этом направлении нашла отражение в большом количестве газетных и журнальных публикаций, а также в монографических изданиях ^{[2; 3;4]}. И, конечно же, Аслан Алиевич прилагал много личных усилий в выявлении музыкальных талантов для композиторского, исполнительского, музыковедческого обучения в Черкесском музыкальном училище и, в дальнейшем, в российских консерваториях (в числе его состоявшихся как композиторы учеников М. Туаршев, А. Готов).

У римского философа и писателя Сенеки есть мысль о том, что жизнь –—это пьеса, и не то важно, длинна ли она, а то, хорошо ли она сыграна. С этой мыслью перекликается адыгская мудрость о том, что важно не то, кто живет в этом мире, а свершенные поступки и деяния. И в этом плане, жизнь, творчество, деяния Аслана Даурова на благо музыкального искусства, его девиз «Если не я, то кто же?» — наглядный пример ярко-многогранного раскрытия мудрости и менталитета адыга. Выдающийся музыкантский и организаторский талант композитора не остался незамеченным и получил высокую оценку. Аслан Дауров — Заслуженный деятель искусств РСФСР (1991), Лауреат государственной премии РСФСР (1991), председатель Ставропольского краевого отделения союза композиторов России (1988–1993), автор гимна Карачаево-Черкесии (1998). В 2002 году, указом президента Карачаево-Черкесии, имя Аслана Даурова было присвоено республиканскому колледжу культуры и искусств, а позднее появились памятники композитору в гг. Черкесске и Хабезе (родине композитора) ^{[5; 6, с. 194; 7, с. 741]}.

Аслан Дауров — автор симфонической, камерной, вокальной и хоровой музыки, произведений для школьного репертуара и множества песен. В ряду особенно значимых: концертная лезгинка «Исламей» для симфонического оркестра; «Кавказская сюита» для солистов, хора и симфонического оркестра; «Горская рапсодия» для фортепиано и симфонического оркестра; «Горские симфонические танцы»; концерт «Чеченские и ингушские напевы» для виолончели и симфонического оркестра; «Земля адыгов» для солистов, смешанного хора и фортепиано; «Сонатина» для флейты и фортепиано; «Черкесская рапсодия» для скрипки и фортепиано; хоровая сюита «Карачаево-Черкесия моя»; «Пять горских песен» для смешанного хора; вокальные циклы на стихи К. Хетагурова и К. Кулиева. Но наиболее популярным жанром стала песня, к которой композитор обращался на всех этапах своего творческого пути.

Песня и танец выступили жанровой и тематической платформой сочинений Аслана Даурова. Работа с ними осуществляется на уровне художественного открытия северокавказской народной музыки, которая способна выступать тематическим «зерном» для академических произведений. Не повторяя народную модель, но используя ее «знаки», композитор-академист создает свою антологию истории и музыкальной культуры северокавказских народов. Архаическая неразделимость песни-танца-наигрыша тонко ощущается в сплетении признаков каждого из жанров в рамках одного произведения. Поэтому ни одно вокальное сочинение не обходит элементы танцевально-инструментальной музыки, равно как в инструментальных произведениях композитора всегда присутствует песенное начало. В этом отношении, драматургия сочинений Аслана Даурова базируется на принципе переключения контрастов: героика-лирика, моторность-напевность, solo-tutti. Иными словами, фольклор становится для композитора единственно достоверным и всегда современным «текстом культуры».

Глубинное чувствование народного северокавказского элемента проявлено в камерности сочинений Аслана Даурова. Камерность характеризует не только произведения для двух исполнителей (голос и фортепиано/баян/аккордеон, голос и вокальный ансамбль, флейта/скрипка/виолончель и фортепиано), но и музыку для нескольких исполнителей (хоры, сочинения для симфонического оркестра). Масштабное препарирование камерности осуществляется за счет цикличных и сюитных форм, преобладающих в музыке композитора. Таковы циклы романсов на стихи К. Хетагурова и К. Кулиева, хоровая сюита «Карачаево-Черкесия моя», сюита для симфонического оркестра «Черкесские напевы» и другие.

Принцип обработки (транскрипции) — доминирует в творчестве Аслана Даурова. Именно эта область показательна в плане эксперимента с техниками претворения фольклорного материала в виде двух типов транскрипций: обработки подлинных фольклорных образцов и обработки мелодий, сочиненных народными композиторами-исполнителями. Важность этого жанра объясняется возможностью приобщить современного слушателя к музыкальным традициям разных кавказских народов и расширять педагогический репертуар учебных музыкальных заведений северокавказских республик. Обработки Аслана Даурова — поистине интернациональны: обращены к напевам черкесов, кабардинцев и адыгейцев; ногайцев, карачаевцев и балкарцев; абазин, чеченцев и ингушей; абхазов и сванов; осетин и грузин. Такая широкая география корреспондирует с талантом композитором, с его творческим исследованием родственных признаков кавказского музыкального фольклора.

В самом общем плане, стиль Аслана Даурова определяется в контексте синтеза традиционного и общедоступного. Традиционный компонент стиля — это «договаривание» на новом тематическом уровне русской и европейской академических традиций (наподобие неоклассицизма, неоромантизма). Общедоступность стиля обращена к некоторым устоявшимся в XX веке принципам композиции. В музыке Аслана Даурова это тональность и модальность, диссонанс и новая трактовка консонанса, гомофония и полифония, ладовая централизация и переменность. Все тематические ресурсы (мелодия, ритм, гармония, фактура) «излучают» народную окраску и этим объясняется индивидуальность музыкального языка композитора. Так, мелодика базируется на таком типе переинтонирования народного образца, при котором, в отсутствие цитирования, всегда слышно этническое начало. Суперстратным содержательным компонентом мелодики выступает лирика, субстратным — плач (адыгская/кабардинская/черкесская гъыбзэ). Жанр гъыбзэ открыто выражает ментальность адыгов, имеет «судьбоносное» значение в адыгской песенной культуре и остро предчувствуется композитором. Таково, в частности, доминирование минорного лада, тягуче-звукового распева, напряженного ритма.

В сочинениях Аслана Даурова конструктивно-организующую силу приобрел ритм, остинатным пульсом сближающий мелодические темы разных жанров. Ритм становится активным проводником полифонических принципов развития и в этом отношении показательна доведенная до совершенства имитационная техника. Имитация предстает точным, варьированным, высотным, ритмическим и тембровым повторением, она способна «прорастать» в новые тематические элементы, сближается с каноническими техниками современной композиции. Имитационные принципы письма отразили традицию стреттного сольно-группового пения в музыкальной культуре адыгов, карачаевцев, балкарцев, абхазов, осетин и других северокавказских народов. Образцом сквозного использования имитационной техники выступает концертная лезгинка для симфонического оркестра «Исламей» — яркая по силе эмоционального воздействия и динамизму композиция на базе минимума средств.

Синтез разных стилей обнаруживает гармония в музыке Аслана Даурова. Ее народный компонент представлен доминирующей ролью интервалов октавы, квинты, кварты и созвучий их этих интервалов. Композитор обращается к особым диатоническим модусам кавказской музыки и присущим ей монодийным (переменность) ладогармоническим отношениям. Традиционно-европейский компонент выражен в тонально-функциональной организации системы на низшем (короткие обороты) и высшем (целостная форма) уровнях. Современные черты гармонии связаны с диссонансом (вертикаль нетерцовой структуры в виде аккордов с побочными и внедренными тонами); с «эффектом» политональности или полиладовости; с сонорным изложением вертикали, дающей ассоциацию с акустикой горного пространства (налицо изобразительные признаки гармонии).

В заключение отметим, что в данной статье представлены самые общие характеристики Аслана Даурова — человека, композитора и общественного деятеля. Изучение его оригинальной музыки, в том числе отражающих творческий процесс архивных рукописей, способно пролить свет на многие тайны истоков и будущего черкесской композиторской школы.