注释,注释: Проблема имманентизации религиозного идеала эксплицируется в контексте истории культуры как синхронное «движение» от идеи как идеалу и от идеала к идее. В процессе реализации идеи трансцендентного в рамках христианской традиции происходит ее имманентизация – сведение к предельным формам, которые могут быть рассмотрены, исходя из интуиции потенциальной бесконечности (античная традиция) и исходя из интуиции актуальной бесконечности (христианская философия). Интуиция актуальной бесконечности актуализируется в эсхатологической отнесенности к Другому, а интуиция потенциальной бесконечности во всеобщем для христианской традиции принципе иерархичности. Синтез этих интуиций, с превалированием одной из них является для христианской традиции трагедией, обусловливающей особенности духовных исканий мыслителей. Рефлексия этой трагедии в работах Александра Шмемана предполагает возвращение к характерной для раннего христианства «установке» на будущее, соотносясь с сохраненной традицией, базирующейся на иерархии. Одновременно духовные искания философа отражают процесс девальвации иерархического начала в христианской культуре, стимулируя переворачивание иерархии, когда трансценденция может осуществляться через занимающие низкое положение юмор и юродство.  В работе используется метод историко - философской реконструкции, позволяющий выявить особенности взаимодействия трансцендентного и имманентного в отдельных философских и религиозных концепциях. Синхронический метод эксплицирует взаимные корреляции между философскими и религиозными концепциями, принадлежащими одному историческому периоду. Диахронический метод позволяет актуализировать особенности имманентизации религиозного идеала в творчестве мыслителей, принадлежащих разным историческим периодам. Научная новизна исследования заключается в комбинировании рефлексии отношения трансцендентного и имманентного, осуществленной на рациональных началах европейской философией и изучения опыта трансценденции, описанного конкретными христианскими писателями и мыслителями (в частности блаженным Августином). Благодаря такому комбинированию в исследовании была реализована возможность рассмотрения отношения трансцендентного и имманентного в истории европейской философии с помощью логики символа А.Ф. Лосева, когда структура взаимодействия символизируемого и символизирующего экстраполируется на корреляцию трансцендентного и имманентного, а объем понятия «трансцендентно-имманентного» становится эквивалентным его содержанию. Процесс имманентизации трансцендентного рассматривается одновременно извне (с точки зрения диалектики понятий) и изнутри с точки зрения изменения парадигмы религиозной жизни в культуре, что позволяет учесть его особенности.

Abstract: The problem of the immanentization of the religious ideal is explicated in the context of cultural history as a synchronous "movement" from idea to ideal and from ideal to idea. In the process of realizing the idea of the transcendent within the framework of the Christian tradition, its immanentization takes place – reduction to ultimate forms that can be considered based on the intuition of potential infinity (ancient tradition) and based on the intuition of actual infinity (Christian philosophy). The intuition of actual infinity is actualized in the eschatological relation to the Other, and the intuition of potential infinity in the principle of hierarchy, universal for the Christian tradition. The synthesis of these intuitions, with the predominance of one of them, is a tragedy for the Christian tradition, which determines the peculiarities of the spiritual searches of thinkers. The reflection of this tragedy in the works of Alexander Schmemann suggests a return to the "attitude" characteristic of early Christianity for the future, correlating with the preserved tradition based on hierarchy. At the same time, the philosopher's spiritual quest reflects the process of devaluation of the hierarchical principle in Christian culture, stimulating the inversion of the hierarchy, when transcendence can be realized through low-ranking humor and foolishness. The work uses the method of historical and philosophical reconstruction, which allows to identify the features of the interaction of the transcendent and immanent in certain philosophical and religious concepts. The synchronic method explicates the mutual correlations between philosophical and religious concepts belonging to the same historical period. The diachronic method makes it possible to actualize the features of the immanentization of the religious ideal in the work of thinkers belonging to different historical periods. The scientific novelty of the research lies in the combination of reflection on the relationship between the transcendent and the immanent, carried out on a rational basis by European philosophy and the study of the experience of transcendence described by specific Christian writers and thinkers (in particular St. Augustine). Thanks to this combination, the study realized the possibility of considering the relationship of the transcendent and immanent in the history of European philosophy using the logic of the symbol by A.F. Losev, when the structure of the interaction of the symbolized and the symbolizing is extrapolated to the correlation of the transcendent and immanent, and the scope of the concept of "transcendent-immanent" becomes equivalent to its content. The process of immanentization of the transcendent is considered simultaneously from the outside (from the point of view of the dialectic of concepts) and from the inside from the point of view of changing the paradigm of religious life in culture, which allows us to take into account its features.

注释,注释: Интуиции религиозной метафизики Раймунда Луллия эксплицируются, исходя из возможности сближения между собой интенций Средневековой философии и философии нового времени. Такой подход оказывается возможным вследствие того, что творчество Луллия инспирировано с одной стороны характерным для средневековой традиции мистико-символическим теологизмом, а с другой стороны оно вмещает в себя представление о бесконечности мира, типичное для философии нового времени. Это противоречие обусловливает конкретные особенности духовных поисков мыслителя, для которых свойственна ретроспективность, выражающаяся в уважении к прошлому и ностальгии по потерянным идеалам и вместе с тем проективность – предощущение будущего, выражающееся у Луллия в стремлении к внешнему изменению мира и приближении его к теологически обоснованному образцу рационального порядка. Совмещение и нереализованный синтез этих интенций переживаются Луллием как их острый и напряженный конфликт, актуализирующийся в форме практического безбожия.
В работе был использован метод историко-философской реконструкции, позволившей выявить особенности мировоззрения Луллия Канта и Трубецкого как представителей определенных направлений философии, а также общенаучные методы анализа и синтеза, позволившие актуализировать уникальные личностно детерминированные черты философствования указанных мыслителей. Научная новизна исследования заключается в рассмотрении творчества Раймунда Луллия одновременно в синхроническом (актуализирующим отдельные аспекты творчества мыслителя в контексте средневековой культуры в частности в сопоставлении со взглядами блаженного Августина) и диахроническим, позволяющем эксплицировать схожие интуиции Луллия и Канта и Трубецкого аспектах. Рассмотрение наследия мыслителя в такой перспективе сближает между собой миры средневековой философии, философии нового времени и русккой религиозной философии на основе представления о единстве универсума, актуализированном первоначально как единство божественного и человеческого миров (у Луллия) затем как человеческого мира (у Канта), а впоследствии как единство оторванного от Всеединого сознания мира вообще. Указанная постановка проблемы обнаруживает общую точку отсчета указанных философских систем внутри христианской религиозной парадигмы, секуляризованной трансформацией которой стало учение о прогрессе, пришедшее в начале двадцатого века к своему кризису, черты которого во многом были предвосхищены в духовных исканиях Луллия, критической философии Канта, и интуиции безусловного всеединого сознания Е. Н. Трубецкого.

Abstract: The intuitions of Raimundus Lullus religious metaphysics are in this article explicated according to the opportunities of the convergence between the medieval and the new time philosophy. Such approach to the creativity of the thinker is possible, because his conception is one sides associated with the mystical symbolic theologism, that is typical for the medieval tradition, over sides develops Lullus the new understanding of the infinity of the world, inherent in the newtime philosophy. This opposition conditions some of the features of Lullus spiritual quest. This quest connected the respect to the past, that causes the homesickness to the lost ideals, together with the progressivity – the presentation of the future. This presentiment is by Lullus expressed as the desire to change the external world. The aim of this change is the approximation of the rational theological base – the model for the real life. Lullus experiences the combination and the unrealized synthesis of this intentions as the tragedy. The acute and intensive conflict of this intentions triggers the practical atheism, when the stimulation of the external distraction of the evil leads causes the appearance and the activation of the new evil. This disaster of life is determined with some aspects of Lullus metaphysics, in that the infinity of God is realized as the infinity of the world. The infinity of the world is by Lullus given as the rational hierarchical order, leading to the creator of the world. The tragedy of life is for Lullus the marker, that emphasizes the crisis of the medieval philosophy, that was based on the revelation. This crisis discovers the land of new philosophy. This philosophy stresses the autonomy of the human personality.

注释,注释: Предлагаемый в работе подход предполагает экспликацию творчества В.В. Розанова как интенции – особой направленности видения мыслителя, осуществляющей невыразимое Самое Само Василия Розанова. Диалектически невыразимость Самого Самого определяет его абсолютную выраженность через множество феноменов, составляющих космос Розанова. Метафизически эта невыразимость актуализируется через понимание В.В.Розанова как заполненную пустоту, предопределяющую структуру и особенности понимаемых объектов. Экспозиция этой пустоты обусловливает антиномический характер творчества Розанова, в соответствии с которым понимание составляет собственный замкнутый мир. В нашей работе творчество мыслителя рассматривается как синтез указанных глобальных направлений теории Розанова: видения понимания через вещи, что приводит к тому, что вещи воспринимаются Розановым особым образом это и не материальные объекты и не идеальные сущности, а особым образом существующие имманентно пониманию данности. Новизна исследования заключается в синхронной экспликации учения Розанова как монизма (акцентирование единства понимания) и как плюрализма (акцентирование понимания как множественности потенций, реализованных в конкретных вещах), экспонирующей Самое Само Василия Розанова как невыразимое целое жизни и учения- теорию мыслителя. Такое рассмотрение творчества Розанова позволяет интегрировать идеи Розанова (в частности понимание) и особенности стиля и содержания произведений мыслителя, не отделяя их друг от друга, реконструировав таким образом неповторимый космос Розанова. Эта реконструкция осуществляется как диалог мира мыслителя со смысловыми мирами А.Ф. Лосева и М.М. Бахтина, позволяющий актуализировать космос Розанова как живое становящиеся целое, являющее неповторимое Самое Само. Такую интерпретацию творчества Розанова делает возможной использование синхронического (изучение творчества мыслителя в контексте работ А.Ф. Лосева и М.М. Бахтина) и диахронического (изучение творчества Розанова в контексте работ современных исследователей наследия мыслителя) методов.

Abstract: Our approach bases on the explication of Rosanov’s creativity as the special intention, that implements the unspeakable Self-Selfness of Vasiliy Rosanov. The ineffability of Self-Selfness can be dialectical expressed by Rosanov through phenomena, of that consists the Rosanov’s world. This ineffability actualizes by Rosanov by means of understanding as a filled emptiness, that determinates the specialties and the structure of the understood objects. The exposition of this emptiness conditions the antinomies of Rosanov’s creativity: one sides is understanding by Rosanov the closed world, other sides it corresponds with the world of things. Rosanov mythically fills the void, using the intimate personal contact with the things. We consider the creativity of Rosanov as the synthesis of both this global directions of Rosanov’s theory: the vision of understanding through things, this vision causes the special perception of things by Rosanov. The things are by Rosanov neither material objects, nor the ideal essences. This are by Rosanov the givens, inherent to the understanding. At the same time Rosanov examines the things through understanding, including it with help of the carnivalisation in his own special world. This method defines in our opinion style and content of Rosanov’s works. The thinker realizes by means of the carnivalisation the understanding, according to the concrete things, creating the special world of life (reality). For Rosanov this world is the second world.

注释,注释: Духовные искания Раймонда Луллия представляют интерес для современного философского дискурса как занимающие промежуточное положение между Средневековьем и Ренессансом и тем самым объединяющие в себе особенности этих двух эпох в истории развития человеческой мысли. Со средневековьем они связаны теоцентризмом и традиционализмом, а с Ренессансом акцентированием своеобразной полифоничности мира, преобладанием множественности над единством, данным в автономном диалогическом пространстве человеческой личности как постепенная имманентизация присутствия трансцендентного божества, связанная с принятием человеком внешнего мира как единственно возможного. Эта имманентизация осуществляется Лулием в символе Любви как Единстве Любящего и Возлюбленного, эксплицирующем интроспекцию мыслителя.
Новизна работы заключается в применении к духовным исканиям Раймонда Лукллия учения А.Ф. Лосева об интерпретативном символе, что, позволило рассмотреть их как особую форму экспликации личности как ее трансценденции и одновременной имманенции, являясь особой формой интроспекции, что соотносится с учением Луллия о Любви как колебании, в котором Возлюбленный опускается, а Любящий восходит. Это способствует актуализации духовных исканий Луллия как целостности, неповторимого эйдоса, в котором каждая из сепаратных особенностей духовных поисков Раймонда Луллия реализуется особым образом, отражая промежуточное положение занимаемое мыслителем между мирами Античности и Средневековья. Предложенная модель взаимного полагания «компонентов» учения Луллия позволяет показать одну из возможностей взаимодействия логической системы мыслителя (понимания силы, ее носителя и пассивно воспринимающего ее начала) и его теологически ориентированных личностных духовных исканий как особого рода динамику, в которой ведущая роль отведена интроспекции как личностной интенции, своеобразной мифологической подоснове собственно логического измерения учения мыслителя.

Abstract: The spiritual quest of Raymond Lull is of interest to modern philosophical discourse as occupying an intermediate position between the Middle Ages and the Renaissance and thus combining the features of these two eras in the history of the development of human thought. They are connected with the Middle Ages by theocentrism and traditionalism, and with the Renaissance by emphasizing the peculiar polyphony of the world, the predominance of plurality over unity, given in the autonomous dialogic space of the human personality as a gradual immanentization of the presence of a transcendent deity, associated with the acceptance by man of the external world as the only possible one. This immanentization is carried out by Luli in the symbol of Love as the Unity of the Loving and the Beloved, explicating the thinker's introspection.
The novelty of the work lies in the application of the teachings of A.F. Losev about the interpretive symbol, which made it possible to consider them as a special form of explication of the personality as its transcendence and simultaneous immanence, being a special form of introspection, which correlates with Lull's teaching about Love as a fluctuation in which the Beloved descends, and the Lover ascends. This contributes to the actualization of Lull's spiritual quest as an integrity, a unique eidos, in which each of the separate features of Raymond Lull's spiritual quest is realized in a special way, reflecting the intermediate position occupied by the thinker between the worlds of Antiquity and the Middle Ages. The proposed model of mutual positing of the "components" of Lull's teaching allows us to show one of the possibilities for the interaction of the thinker's logical system (understanding the force, its bearer and passively perceiving its beginning) and his theologically oriented personal spiritual quest as a special kind of dynamics in which the leading role is assigned to introspection as a personal intentions, a kind of mythological sub-foundation of the actual logical dimension of the thinker's teachings.

注释,注释: Творчество В.В. Розанова, представляющее собой поток переживаний, ассоциаций, концептуализируется в рамках идеи-темы с помощью категории становления в контексте античной традиции. Метафизика мыслителя интерпретируется как взаимодействие внешнего и внутреннего кругов становления. Внешний круг становления составляет по Розанову движение вещей и человека от рождения к смерти. Внутренние круги становления, соотносимые с каждой конкретной вещью представляют собой сложные аналоги внешнего круга. Особенностью становления по Розанову является отсутствие того, что не становится. В конечном итоге этим не становящимся оказывается само становление, представляющее собой свернутые формы энтропии мира, способом экспликации которых является для мыслителя описание как свидетельство о собственной жизни в мире и бытии мира. Новизна исследования заключается в том, что набрасывание на хаотичный и сложный космос В.В. Розанова античных категорий и проблем предопределяет прочтение онтологических интуиций Розанова как сложного взаимодействия космического и хаотического (хтонического) начал, поиск баланса между которыми составляет ключевую экзистенциальную проблему творчества мыслителя. Изучение творчества Розанова позволило сделать вывод о том, что неразрешимость этой проблемы образует горизонт возможных исследований творчества Розанова с точки зрения различных направлений философии, что фактически приводит к взаимному отрицанию противоположных оценок исканий Розанова, предопределяя дальнейшее изучение особенностей духовных поисков мыслителя с разных позиций как целостного универсума.

Abstract: The creativity of Rozanov is realized as the flow of experiences and associations. This experiences are putting together by means of the topic-conception “becoming”, that belongs to ancient categories. This categories are used to collect the dividual intuitions of Rozanov. Doctrine of Rozanov is interpreted as the coordination between the outside and the inside ranges of becoming. The inside rang of becoming includes by Rozanov the movement of people and things from birth to death. The inside ranges are corresponded with concrete things and represents the complex analogues to the outside range. The specific by Rozanov lies in the impossibility of things to stop eternal formation. By Rozanov this formation eventually determines itself. It is by Rozanov the folded type of entropy. Rozanov explicates forms of entropy, when he describes his life und the being of world. His descriptions are the is the evidence. We explain the cosmos by Rozanov with help of ancient ontological categories and determine his creativity as an interaction between cosmos and chaos. To find balance between cosmos and chaos is the main eksistential problem of his doctrine and life. The decision of this problem is by Rozanov imposable, but this impossibility gives the opportunity to understand the world of Rozanov in context of different directions of philosophy.

注释,注释: Изучение особенностей экспликации правосознания в образовательном пространстве предполагает экспозицию правосознания как целостного феномена, сочетающего в себе две взаимоопределимые стороны: теорию правосознания, детерминированную философской рецепцией понятий «естественного права» и «позитивного права» и практику реализации этого феномена, осуществляемую в образовательном пространстве с помощью создания образовательной среды. Теоретический анализ феномена правосознания показал сложный комплексный характер данного феномена, в котором связаны между собой юридический, правовой и социальный аспекты. Взаимная интеграция этих аспектов, возможная только на теоретическом уровне с позиций идеалистической (в учениях Канта, Гегеля, Ильина) или материалистической (преимущественно марксистской философии), на наш взгляд базируется на сохранении антиномичности феномена правосознания, когда отдельные характеристики и особенности не сочетаются между собой, тем не менее сохраняя целостность.

    Научная новизна представленного подхода заключается в том, что практическая сторона формирования правосознания в образовательном пространстве предполагает на наш взгляд взаимную интеграцию материалистической и идеалистической теорий формирования правосознания, осуществленную в современных теориях образовательной среды, разработанных В.В. Рубцовым, В.А. Ясвиным, В.И. Свободчиковым, В.И. Пановым. Данные теории делают акцент на динамическом, интегративном и диалогическом характере образовательной среды, не сводя ее напрямую к материальным или идеальным основаниям и создавая условия для практического формирования правосознания, при этом сохраняется возможность как для идеалистической, так и для материалистической интерпретации феномена правосознания. Необходимо отметить, что процесс формирования образовательной среды требует для своей реализации наличия нормального правосознания, с другой стороны, уровень сформированности среды обусловливает возможности создания необходимых условий для реализации правосознания в действительном образовательном пространстве. Таким образом образовательная среда является своеобразной точкой перехода от правосознания как теории к правосознанию как жизненной практике.

Abstract: The study of the legal awareness in the educational space presumes its exposition as a universal phenomenon. This phenomenon combines two mutually agreed aspects. One aspect includes the theory of the legal awareness, that is determined with the philosophical reception of such concepts as the natural right and the positive right. The another aspect concerns the practical forms, that help to realize the legal awareness in the educational space by means of the creation of the special educational environment. The theoretical analysis of the phenomenon of the legal awareness shows the complexity of this problem, that connects legal and social sides of the phenomenon. The mutual integration of this directions is possible only on the theoretical level and basis on the grounds of the idealist philosophy by Kant, Hegel, Ilijin. The another possibility of such exposition gives the materialist philosophy primarily the marxism. This state can be explained with the antinomy of the phenomenon of the legal awareness. This antinomy allows the situations, when the special features of the phenomenon do not correspond with each other, but its unity keeps safer. This unity keeps safer by means of the theory of the reflection, that accentuates the material external world. The another way of the realization of this unity is connected with the idealist philosophy, that considers the legal awareness as the special structure- third option that corresponds with the human personality as the potency and the educational environment only realizes this third option. The modern theories of forming of educational environment in the educational space, created by V. V. Rubzov, V. A. Jasvin, V.I. Svobodchikov, V. I. Panov integrate this two approaches and emphasize the dialogical features of educational environment and do not reduce it to the ideal or material grounds.

注释,注释: Предметом исследования является изучение текстов Розанова как особого пути постижения бытия, осуществленное как понимание стиля вещей- их внутренней формы, связанной с человеческим восприятием и позволяющей мыслителю увидеть мир с одной стороны как собранное (стяжанное) целое (порядок, смысл), а, с другой, как лишенное этой целостности частное, которое в своем абсолютном выражении является началом хаоса. Действительный мир, живой и неопределимый, представляет собой по Розанову иррациональное сочетание этих начал, которым подчиняется жизнь смертного человека.

Реконструкция апофазиса В.В. Розанова осуществляется в статье с помощью диалектического метода, примирение двух противоборствующих начал происходит посредством третьего, которое определяется взаимным сосуществованием двух первых, так противостояние небесного и земного в произведениях Розанова разрешается в феномене семьи. Научная новизна исследования заключается в рассмотрении текстов мыслителя с помощью апофатического метода, что позволяет показать не только внутреннюю логику отдельных фрагментов розановского текстов, но и наметить их смысловую доминанту-понимание бытия как пустоты, заполнение которой в разных ситуациях приводит или к верховенству абсолютного порядка (божественное бытие, определяющее мир как гармоничное целое ) или к верховенству хаоса (иррациональное начало мира, связанное для Розанова с языческой религией). Их взаимодействие априори является для Розанова ценностью.

Abstract: The subject of this research is the study of V. V. Rozanov’s texts as a peculiar way of achieving the being, realized as the understanding of style of things – their inner form, associated with the human perception, which allows the thinker to see the world as collected (attained) integral (order, meaning) on one hand; and as deprived of its integrity individual, which in its absolute expression represents the beginning of the chaos. The real world, living and undefined, in Rozanov’s understanding is the irrational combination of these beginning that preside over the life of mortal man. The reconstruction of V. V. Rozanov’s apophasis is being realized with the help of dialectical method; reconciliation of the two antagonistic beginnings is performed through the third, which is defined by the mutual coexistence of the first two. Thus, the animosity between the heavenly and earthly in Rozanov’s works finds its resolution in the phenomenon of family. The scientific novelty consists in examination of the thinker’s texts using the apophatic method. It allows demonstrating not only the inner logic of separate fragments of Rozanov’s texts, but also mark their conceptual dominant understanding of the being as emptiness, the filling of which in various situations leads to either supremacy of the absolute order (divine being defining the world as the harmonic whole), or supremacy of the chaos (irrational beginning of the world associated with Paganism). Their interaction, in Rozanov’s opinion, is valuable a priori.  

注释,注释: Предметом данной статьи является анализ метафизики творчества В. В. Розанова, осуществленный на материале его текстов. Показано, что особенностью рефлексии В.В. Розанова является синтез предметности и процессуальности, позволяющий мыслителю рассматривать любое явление одновременно как предмет и как процесс. Розанов выстраивает собственную модель мира как присутствия бытия и фиксирует процесс этого выстраивания, определяя его с помощью оппозиций: «большое –маленькое», «светлое-темное», «свое-чужое», «живое –мертвое», являющихся камертоном его духовных поисков. В статье используется метод историко-философской реконструкции. Сравнивая различные высказывания Розанова, мы исходим из метатекста, реализующего философемы мыслителя, которые реконструируются с помощью соотнесения с каноническими философскими текстами, в частности текстами Аристотеля. Новизна исследования заключается в том, что идеи В.В. Розанова реконструируются на основе текстов мыслителя, напрямую не связанных между собой, основная тема которых -бытие. У Розанова оно невыразимо категориально, но его присутствие становится очевидным из послания мыслителя, синтезирующего его истинность как антиномичность.

Abstract: Rosanov created an original massage. He witnessed the being of things. This witness supposes the special relation to the events, that are happen and the perception of this presence as the reality. It causes the identity of being and reality in his works. It is the main plot of his texts, because the real world is changeable, and Rozanov foxes the points of this transformation. All, that seems to be real is for Rozanov the truth. In such way the concrete facts are connected with the unchangeable limit (being). To evidence this limit as the border between the idea and the structure is for Rozanov the main task. Rozanov takes writing as the technology and all other forms of society as the profanation. Rozanov trays to avoid this mistake, so , that why are his opinions subjective. Rozanov protects the ideal concepts of the real life. This concepts are present and we can feel this presence. The people forget about this presence, then they form and order the life. The reality is out of this forms and Rozanov turns to the everyday life. He uncovers the presence of the being. It gives Rozanov the opportunity to reappraise his attitude to the concrete things. It is the main topic of his massage without it the interpretation of his philosophy is impossible.

注释,注释:
В статье рассматриваются интуиции взаимодействия трансцендентного и имманентного в русской философии. конца XIX – начала XX в.в, которая дала уникальный опыт возвращения в мир действительности, понимаемый как мир абсолютных ценностей и неформализованных структур знания и бытия. Автор считает, что этот опыт связан с двумя конкретными направлениями, (А.Ф. Лосев, Н.И. Полторацкий. и др.). Первое направление – «модернизация» христианской религии, выражавшаяся в том, что конкретные постулаты и догматические установки последней вовлекаются в идейный мир современного человека, где обретают звучание и смысл подлинной метафизики, находящейся в диалогическом взаимодействии с миром религии и культуры. При таком подходе становится понятным, почему русская религиозная философия занимает особое место в системе реальности религии и культуры, примыкая к последним, но не отождествляясь с ними. Только в России на рубеже столетий могло возникнуть общественное движение, совмещающее в себе элементы религиозности и свободной рационально ориентированной метафизики.(Н.И.Полторацкий)

Автор приходит к выводу о том, что присущая русской религиозно-философской традиции интенция обновления мира актуальна для современных общественных отношений, в которых любая попытка изменения порядка, как правило, есть реформа. Русская религиозная философия и есть, на наш взгляд, такая реформа традиционного христианства, осуществленная как осознание его вовлеченности в общемировой философский процесс и системной связности с миром внешней обыденной жизни человека, которая осуществила актуальный для современной культуры синтез совершенно разных структурных и идеологических компонентов реальности. Синтез этот - вовлечение имманентных (посюсторонних) структур опыта в особую реальность, обусловленную трансцендентным, то есть божественным сверхмирным началом. Конкретные формы взаимодействия имманентного и трансцендентного стали способами познания целостной реальности, подлинным содержанием бытия.что и определило неповторимый облик русской философии.

Вторая важная особенность русской религиозной философии, подробно описанная А.ФЛосевым, это своеобразная идеализация материальной составляющей бытия и вовлечение этой составляющей в конкретные отношения Бога, мира и человека. Русские мыслители, ( С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, В.С. Соловьев) принимают реальность как целостность вне зависимости от того, идет ли речь о потусторонней или посюсторонней реальности. Такое понимание обеспечивает невозможность отделения друг от друга конкретных ликов этой реальности, (нельзя отделить индивидуальную духовность от общечеловеческой), поскольку спасение мира и человечества должно быть спасением целого, спасением актуально данной формы богочеловеческой жизни. Русская философская традиция находится в корреляции с традиционным христианством, в которое она вкладывает новое метафизическое содержание. Автор приходит к выводу о том, что присущая русской религиозно-философской традиции интенция обновления мира актуальна для современных общественных отношений, в которых любая попытка изменения порядка, как правило, есть реформа. Русская религиозная философия и есть, на наш взгляд, такая реформа традиционного христианства, осуществленная как осознание его вовлеченности в общемировой философский процесс и системной связности с миром внешней обыденной жизни человека, которая осуществила актуальный для современной культуры синтез совершенно разных структурных и идеологических компонентов реальности. Синтез этот - вовлечение имманентных (посюсторонних) структур опыта в особую реальность, обусловленную трансцендентным, то есть божественным сверхмирным началом. Конкретные формы взаимодействия имманентного и трансцендентного стали способами познания целостной реальности, подлинным содержанием бытия.что и определило неповторимый облик русской философии.
Intuitions of reality in the Russian philosophy
(the transcendent and the immanent)
O.Ju. Akimov (Tula State pedagogical University, named after Leo N Tolstoy) aktula1@gmail.com

The article discusses the features of the interaction of the transcendent and the immanent in Russian philosophy. This interaction determines the unique image of Russian philosophy. The structure of philosophical knowledge is due to the particular forms of this interaction.
Keywords : The transcendent , the immanent, reality , the structure .