注释,注释: Предметом исследования являются изображения в митреумах - местах, гдн совершались мистерии Митры. Автор утверждает, что в каждом митреуме центральное место занимало изображение Митры, убивающего священного быка, а также что вторым по значению после тавроктонии изображением в митреуме является изображение пира. На этом изображении показаны Митра и Солнце пирующие над убитым быком, вкушая различные части его тела. Еще одно часто встречающееся изображение по мнению автора: рождение Митры из камня. Митра изображен юношей появляющимся из камня, с кинжалом в одной руке и с факелом в другой. В статье также утверждается что одним из наиболее характерных митраистских изображений является также леонтоцефал: обнаженная мужская фигура с львиной головой, обвитая змеей или двумя змеями, как кадуцей. В исследовании используются сравнительный анализ, рассматриваются классические и современные исследования митраистского символизма. Статья показывает современное состояние проблемы интерпретации изображений из митреумов. Автор делает вывод что, единственное, что надежно устанавливается при интерпретации тавроктонии – это то, что бык является жертвенным животным. Классической и до середины 1970-х господствующей была выдвинутая Франсом Кюмоном концепция «переноса».
В статье также исследуются выводы Кюмона, который пологал, что митраизм представлял собой перенос персидского культа на римскую почву. Мистерии Митры были по его словам «римской формой маздеизма». Автор констатирует, что во второй половине XX века на первое место выдвинулась интерпретация, согласно которой астрономический и астрологический символизм имеют ключевое значение в мистериях Митры в целом и в тавроктонии, в частности. Юлэнси предположил, что Митра символизирует созвездие Персея, которое на звездном небе расположено непосредственно над созвездием Быка. Микаэль Шпайдель предложил другую интерпретацию в рамках астрономического подхода. По его мнению, Митра соответствует созвездию Ориона. Роджер Бек подверг критике Шпайделя и Юланси за буквалистскую картографическую логику их интерпретаций. По мнению Бека Митра является солнцем, которое проходит через созвездия. В настоящее время среди академических исследователей нет консенсуса относительно интерпретации тавроктонии.

Abstract: Object of research are images in the mitreumakh - places, гдн Mitre mysteries were made. The author claims that in each mitreum the central place was taken by the image of the Mitre, the killing sacred bull, and also that the second for value after a tavroktoniya the image in a mitreuma is the image of a feast. On this image the Mitre and the Sun feasting over the killed bull are shown, tasting various parts of his body. One more often found image according to the author: the Mitre birth from a stone. A miter it is represented by the young man appearing from a stone with a dagger in one hand and with a torch in another. In article it is also approved that the mitraistskikh of images is one of the most characteristic also leontotsefat: the naked man's figure with the lion's head twisted with a snake or two snakes as a caduceus. In research are used the comparative analysis, classical and modern researches of mitraistsky symbolism are considered. Article shows a current state of a problem of interpretation of images from mitreum. The author draws a conclusion that, the only thing that reliably is established at interpretation of a tavroktoniya is that the bull is a sacrificial animal. And to the middle of the 1970th dominating the concept of "transfer" which is put forward by Frans Kyumon was classical. In article conclusions of Kyumon who believed are also investigated that the mitraizm represented transfer of the Persian cult on the Roman soil. Mysteries of the Mitre were according to him "the Roman form of Zoroastrianism". The author notes that in the second half of the XX century on the first place interpretation according to which astronomical and astrological symbolism have key value in Mitre mysteries in general and in a tavroktoniya, in particular moved forward. Assumed Yulens that Mitr is symbolized by Perseus's constellation which in the stellar sky is located directly over constellation of the Bull. Mikael Shpaydel offered other interpretation within astronomical approach. In his opinion, Mitr corresponds to constellation of Orion. Roger Beck criticized Shpaydel and Yulansi for bukvalistsky cartographical logic of their interpretations. According to Beck Mitr is the sun which passes through constellations. Now among the academic researchers there is no consensus concerning interpretation of tauroctony. 

注释,注释:

Идея глобального управления в Новое Время периодически возникала как в философской мысли, так и в политической практике.В 20-м веке идея «нового мирового порядка» возникла в политической жизни в связи с окончанием Первой Мировой Войны, когда встал вопрос о послевоенном политическом устройстве мира. Фраза «новый мировой порядок» вновь стала широко употребляться в связи с завершением холодной войны. Впервые о новом мировом порядке стал говорить Горбачев, затем она стала употребляться американскими политиками в связи с конференцией на Мальте, и наконец, перспективы нового мирового порядка стали активно обсуждать после речи Дж. Буша перед Конгрессом 11 сентября 1990 в связи с «Войной в Заливе». В каждом из этих случаев данный термин имел свой смысл. После распада СССР концепция нового мирового порядка утрачивает свою популярность. На смену ей пришли концепции глобализации, «конца истории», «глобального униполя» и «конфликта цивилизаций». Во второй половине XX века глобальное управление осуществляется через систему международных режимов и институтов. В глобализирующемся мире привычные для Вестфальской системы принципы международных отношений подвергаются серьезному переосмыслению и переформатированию. Формирующееся глобальное право предполагает наличие у государства определенных обязательств, существующих независимо от того признает оно это или не признает. Россия должна найти адекватные ответы на вызовы современной ситуации. Она должна принимать активное участие в формировании международных режимов и институтов и использовать свое влияние в целях создания благоприятных условий для собственной модернизации и развития.

注释,注释: В современной протестантской библейской герменевтике можно выделить две основныепарадигмы. Это консервативная парадигма и либеральная парадигма.
Либеральная герменевтическая парадигма сформировалась в 18-19 вв. под влиянием идей Просвещения и Позитивизма. Позднее на нее окал большое влияние экзистенциализм. Консервативная парадигма в ее современном виде формируется в 19 веке как реакция на распространение либеральной парадигмы. Консервативная герменевтическая парадигма связана с консервативной теолого-метафизической позицией в протестантизме. Эти парадигмы и являются предметом данного исследования. В работе использованы социально-философский анализ, сравнительный анализ, психологический анализ, а также общенаучные методы.Социально-философский анализ позволил выявить влияние социально-политических условий на последующую интерпретацию сакральных текстов. С его помощью определены конкретно-исторические предпосылки развития герменевтических стратегий Консервативное течение наиболее влиятельно в церковных кругах, толкования, основанные на консервативном подходе, широко применяются в пасторской практике: в проповедях, душепопечительских беседах, миссионерской работе. Либеральный подход более влиятелен в академических кругах. Представители этих течений относятся друг к другу с взаимным недоверием. С точки зрения консерваторов либеральный подход ведет к потере всяких нравственных ориентиров и подрывает основы христианской веры. С точки зрения консерваторов, представители либерального течения – это сомнительные христиане. А с точки зрения либералов, консервативный подход к интерпретации Библии вряд ли можно назвать научным.Консервативный подход иррационален (хотя и не мистичен). При этом следует отметить, что в конце 20 столетия фундаментализм стал иногда смыкаться с постмодернизмом, с которым его объединяет недоверие к критическому разуму.

Abstract: The modern Protestant Bible hermeneutics has two main paradigms: the conservative paradigm and the liberal paradigm. The liberal hermeneutic paradigm was formed in XVIII -XIX centuries under the influence of the ideas of Enlightenment and Positivism. Later existentialism also had a significant influence on it.  The conservative paradigm as we know it was formed in the XIX century as a reaction to the spread of the liberal paradigm. The conservative hermeneutic paradigm is related to the conservative theological and metaphysical position in Protestantism.  These paradigms are the object of studies in this article. The article uses social philosophical analysis, comparative analysis, psychological analysis, and general scientific methods. Social and philosophical analysis allowed to uncover the influence of social and political elements on the later interpretation of sacral texts. With its help the author defines specific historical prerequisites for the development of hermeneutic strategies. The conservative movement has the most influence among the clergy, and interpretation based on conservative approach is often used in the preaching practice: for preaching, counseling talks and missionary work. Liberal approach has more influence in the academic circles. The two movements have mutual distrust towards each other. From the standpoint of conservative Protestants, the representatives of the liberal movement are doubtful Christians.  And from the standpoint of the liberal Protestant the conservative approach towards the Bible interpretation is hardly scientific.  The conservative approach is irrational (while not being mystical). At the same time, it should be noted that in the late XX century fundamentalism merged with the postmodernism, since these two approaches similarly distrust critical mindset.

注释,注释: Предметом исследования является метфорический язык в священных текстах. Термин «метафора» имеет давнюю историю. Аристотель определял метафору как фигуру речи подобную сравнению, но в которой отсутствуют связки «как», «подобно» выражающие суть сравнения.Метафора, в отличие от аллегории, не предназначена для поэлементной расшифровки, она может быть понята только как целое. Она не имеет однозначного ключа, позволяющего получить один единственный параллельный расшифрованный текст, целиком и полностью выражающий смысл метафоры. Метафора хранит в себе многообразные потенции смыслов, актуализирующихся в процессе ее восприятия и толкования. В работе использованы социально-философский анализ, сравнительный анализ, психологический анализ, а также общенаучные методы. Сравнительный анализ позволил определить общее и особенное в структуре и содержании сакральных текстов. Благодаря его применению были выявлены основные типы метафор и символов, являющихся универсальными для сакральных текстов различных традиций, а также определить специфику их реализации в различных текстах. Возможность использования метафор для описания Сакрального, основывается на аналогии между Священным и мирским, Богом и человеком. Метафора опирается на известное из эмпирического опыта, так же как метафизический дискурс – на известное из рационального рассуждения. Метафора и метафизика исходит из того, что отношения Бога и человека, Бога и мира могут быть описаны в терминах взятых из человеческой жизни. Такая возможность, во-первых, опирается на аналогию между Творцом и его творением, которая в средневековой философии именовалась «Analogia entis» - «аналогия бытия». Если человек - образ и подобие Бога, значит и Бога можно в определенной степени рассматривать по образу и подобию человека. Во-вторых, возможность метафоры базируется на возможности диалога между человеком и Богом, осуществляемого посредством молитвы и чтения Священного Писания. Если с Богом можно вести диалог, значит, он хотя бы в определенном аспекте является личностью. Для авраамических религий личностность Бога является само собой разумеющейся. Но даже в адвайта-веданте Брахман выступает не только как безличный абсолют, но и как личный Бог (Ишвара). А в тех религиях, где не предполагается существования единого личного Бога, возможен диалог между человеком и отдельными божествами. Нас не должен смущать известный антропоморфизм метафор. Действия Бога понимаемого как «Ты» или «личный Бог», понимаются также как человеческие действия, осмысливаются через парадигмы человеческой деятельности. Для религиозного человека эти парадигмы заданы действиями Бога и других протогонистов, принадлежащих к трансцендентному миру. Для критически настроенного мыслителя напротив, описание действий Божества есть перенос в трансцендентную сферу человеческих отношений. В любом случае правомерно выделение таких парадигм межличностного взаимодействия с помощью которых описываются отношения Бога и мира. Мы не претендуем на решение метафизических вопросов и ограничиваемся лишь утверждением о наличии корреляции между парадигмами человеческой деятельности и человеческих отношений с одной стороны и описанием действий божественных лиц сакральных текстов и их отношений с людьми – с другой.

Abstract: The subject matter of the reserach is the metaphorical language in sacred texts. The term "metaphor" has an old story. Aristotle defined a metaphor as a figure of speech similar to comparison but in which there are no sheaves "as", "is similar" comparisons expressing an essence. The metaphor, unlike allegory, isn't intended for bit-by-bit interpretation, it can be understood only as whole. It has no the unambiguous key, allowing to receive the unique parallel deciphered text entirely expressing sense of a metaphor. The metaphor stores in itself diverse potentialities of the meanings which are staticizing in the course of her perception and interpretation. In work the social and philosophical analysis, the comparative analysis, the psychological analysis, and also general scientific methods are used. The comparative analysis allowed to define the general and special in structure and contents of sacral texts. Thanks to its application the main types of metaphors and the symbols which are universal for sacral texts of various traditions were revealed, and also to define specifics of their realization in various texts. Possibility of use of metaphors for the description Sacral, is based on analogy between Sacred and wordly, God and the person. The metaphor leans on known of empirical experience, just as a metaphysical discourse – on known of a rational reasoning. The metaphor and metaphysics recognizes that the relations of God and the person, God and the world can be described in terms taken of human life. Such opportunity, first, relies on analogy between the Creator and his creation which in medieval philosophy was called as "Analogia entis" - "analogy of life". If the person is an image and similarity of God, means and God can be considered in a certain degree just like the person. Secondly, possibility of a metaphor is based on possibility of dialogue between the person and God, carried out by means of a prayer and reading the Scriptus. If good luck it is possible to carry on dialogue, so it at least in a certain aspect is the personality. For the avraamicheskikh of religions the lichnostnost of God is self-evident. But even in an advayta-vedant the Brahman acts not only as the impersonal absolute, but also as personal God (Ishvara). And in those religions where it isn't supposed existence of uniform personal God, dialogue between the person and separate deities is possible. The known anthropomorphism of metaphors shouldn't confuse us. Actions of God understood as "You" or "personal God", are understood also as acts of man, comprehended through paradigms of human activity. For the religious person these paradigms are set by actions of God and other protagonists belonging to the transcendental world. For critically adjusted thinker opposite, the description of actions of the Deity is transfer to the transcendental sphere of the human relations. Anyway allocation of such paradigms of interpersonal interaction by means of which is lawful the relations of God and the world are described. We don't apply for the solution of metaphysical questions and we are limited only to the statement about correlation existence between paradigms of human activity and the human relations on the one hand and the description of actions of divine persons of sacral texts and their relations with people on the other hand. 

注释,注释: Предметом исследования являются литературные подходы в современной библейской герменевтике. Литературные подходы к библейским нарративам имеют тенденцию сосредоточиваться прежде всего на тексте как едином целом, включая различные компоненты, которые взаимосвязаны через всю систему перекрестных ссылок и образцов. Последователи этих подходов действительно стремятся интерпретировать текст в целом. В современном литературном нарративном анализе получило распространение и сравнение библейских текстов с современными нам литературными произведениями. Это обращение к современной литературе обосновывается следующим образом. Во-первых, обращение к литературе этого периода помогает лучше понять концепции и проблемы теории нарратива. Современные теории нарратива были разработаны на основе анализа нарративной литературы (в особенности романов)19 и первой половины 20 века. Т.о. обращение к современной литературе позволяет понять, что некоторые аспекты теории нарратива применимы в полной мере лишь к современным нам нарративам, и попытки применять их к древним нарративам иногда ведут к длинным бессмысленным дискуссиям ни о чем. Во-вторых, сопоставление современных нарративов с библейскими создает более широкую перспективу в анализе библейских нарративов. В работе использованы социально-философский анализ, сравнительный анализ, психологический анализ, а также общенаучные методы.Социально-философский анализ позволил выявить влияние социально-политических условий на последующую интерпретацию сакральных текстов. С его помощью определены конкретно-исторические предпосылки развития герменевтических стратегий. Против использования современных литературных теорий в библейской герменевтике может быть выдвинуто следующее возражение: современные литературные теории не предназначены для описания древних нарративов, и применение современных категорий и концепций к древним нарративам будет носить искусственный характер. На это возражение может быть дано два ответа.
Различие лежит не столько между современными и древними нарративами, сколько между древними и современными литературными теориями. Древние и современные теории лишь по-разному описывают общие для древних и современных нарративов феномены.
Конечно, это не подразумевает, что герменевтика должна рассмотреть древние нарративы как полностью идентичные современным нарративам или игнорировать литературные конвенции древних нарративов (жанр, и т.д), или не рассматривать библейские нарративы в контексте древней ближневосточной и эллинистической литературы. Однако, это не должно приводить к отрицанию применимости современной теории нарратива для анализа библейского текста.
Сосредоточенные на тексте (автономистические) подходы рассматривают литературное произведение как замкнутую сущность, смысл которой может быть по-настоящему понят через рассмотрение взаимоотношений его собственных частей, и которая автономна по отношению к таким находящимся вне текста факторам, как намерения автора, или интерпретация читателя. Такие тенденции были характерны для англо-американского подходе и достигли своей высшей точки в движении «нового критицизма», которое стремилось анализировать литературу в терминах ее собственных внутренних принципов, а не через рассмотрение внешних явлений типа биографических сведений об авторах.
Это достаточно серьезный вопрос, так как не только библейские нарративы прочно укоренены в социо-историческом контексте их времен, но и большинство других нарративов обретают свой реальный смысл лишь во взаимосвязи с историческими событиями и реальными лицами. Ответ на этот вопрос может состоять в том, чтобы позволить различным точкам зрения дополнять друг друга: концентрация внимания на литературных характеристиках нарратива не исключает необходимости понимания культурной обстановки, в которой возник текст, рассмотрения современных ему литературных форм и т.д.

Abstract: The subject of the research is the literary approaches in the modern Biblical hermeneutics. The literary approaches to the Biblical narratives tend to concentrate on a text as a whole, including different components that are interconnected through the whole system of cross references and examples. Adherents of these approaches tend to construe the text as a whole. It has become very common for the modern literary narrative analysis to compare the Biblical texts with contemporary literature. And this reference to the modern literature is explained as follows. First, literature of this period helps to understand the problems and concepts of the narrative theory better. The modern narrative theories have been developed on the basis of the analysis of the narrative literature (especially novels) of the 19th and the first half of the 20th centuries. Thus, referring to the modern literature helps to understand that some aspects of the narrative theory can be fully applied only to the present-day narratives. And the attempts to apply them to the ancient narratives may sometimes lead to long and useless discussions. Second, comparison of the the modern narratives with the Biblical texts creates a wide perspective regarding the Biblical narrative analysis.  The following methods are used in the research: social and philosophical analysis, contrastive analysis, psychological analysis and general scientific methods. The social and philosophical analysis helped to find out the influence of social and political conditions on the next construal of the sacral texts. It helped to define the certain historical background of the development of the hermeneutical strategies.  There may be the following objection against the usage of the modern literary theories in the Biblical hermeneutics: the modern literary theories are not meant for the description of the ancient narratives, and so it is unnatural to apply the present-day concepts and categories to the ancient narratives. Two answers are possible to this objection.
The difference rests between ancient and present-day literary theories rather than between modern and ancient narratives. The ancient and modern theories just use different ways to describe the phenomena that are common for the ancient and modern narratives.
Of course, it does not mean that the hermeneutics must treat the ancient narratives as identical to the modern narratives or  ignore the literary conventions of the ancient narratives (genres and etc.) or must not view the Biblical narratives in the contest of the ancient Middle-East and Hellenistic literature. However it does not mean that the modern narrative theory should not be used to analyze a Biblical text.
The approaches that focus on the text (autonomistic) treat a literary work as a closed unit the sense of which can be fully understood through viewing the relations between its parts and which is autonomous regarding such out-of-text factors as the author’s intentions or the reader’s understanding. Such tendencies were typical for the Englich-American approach and reached the peak of their development in the “New Criticism” movement. That movement analyzed literature in the terms of its own internal principles and not through viewing such external factors as the author’s biography.This is quite a serious matter, because not only the Biblical narratives have deep roots in the social and historical context of their time, but also the majority of other narratives open their true sense only in connection with historical events and real people. The answer is to let the different points of view complete each other.
Concentrating our attention at the literary characteristics of a narrative does not exclude the necessity to understand of the cultural situation in which the text appeared, and the reviewing of literary forms that are contemporary to the text, and etc.

注释,注释: Религиозность дело глубоко личное. Исследовать внутренний мир человека непросто. Но в случае православия задача облегчается тем, что в нем есть множество форм внешнего выражения внутренних религиозных чувств. Такие таинства и обряды, как крещение, причащение и отпевание обязательны для каждого православного христианина. В 1960-х - 1980-х годах Уполномоченные Совета по делам Русской Православной Церкви и, затем, Совета по делам религий собирали сведения об основной религиозной обрядности в храмах Воронежской области, проводились специальные социологические исследования. В Государственном архиве Воронежской области можно найти много ценной информации по этим вопросам. К сожалению, подробные сведения содержатся лишь за 1960-ее – 1980-ее гг. Н.С. Хрущев, как известно, проводил агрессивную антирелигиозную компанию. Ставилась задача полного искоренения религии и церкви. Эта компания включала как административные меры, так и массированную атеистическую пропаганду. К сожалению, нет возможности установить число крещений и отпеваний на момент начала хрущевского правления. В это время в храмах обязательного учета крещений не велось, а уполномоченные не имели права требовать точных цифр от настоятелей и других церковных должностных лиц. Возможно, какая-то статистика собиралась органами госбезопасности, но к ней доступа в настоящий момент нет.Такие цифры, как стопроцентное отпевание умерших в трех районах области, рост в 1963-1965 гг. числа отпеваний по области на 10 % и крещение более половины родившихся детей в шести районах в 1965 году сами по себе говорят о провале антирелигиозной компании. При Л.И. Брежневе накал антирелигиозной борьбы существенно снизился. Атеистическая пропаганда велась, но носила в значительной мере формальный характер. В целом сохраняли свою силу административные нормы, принятые в предыдущий период, однако, давление на церковные структуры со стороны государственных органов значительно уменьшилось. Согласно приведенным выше данным с 1965 г. по 1985 г. религиозность постепенно, небольшими темпами снижалась. Можно предполагать, что в основную роль в этом процессе играла не атеистическая пропаганда, а общая секуляризация жизни, завершающийся переход от аграрного к модернизированному обществу.

Abstract: One's religious beliefs is a very personal business. To investigate an interior not easy. But in case of Orthodoxy the task is facilitated by that in it there is a set of forms of external expression of internal religious feelings. Such sacraments and ceremonies as a baptism, communicating and burial service are obligatory for each orthodox Christian. In the 1960th - the 1980th years Representatives of Council for affairs of Russian Orthodox Church and, then, Council for affairs of religions collected data on the main religious ceremonialism in temples of the Voronezh region, special sociological researches were conducted. It is possible to find a lot of valuable information on these questions in the State archive of the Voronezh region. Unfortunately, detailed data contain only for 1960-it – 1980-its N. S. Khrushchev, as we know, carried out the aggressive antireligious company. The task of full eradication of religion and church was set. This company included both administrative measures, and massive atheistic promotion. Unfortunately, there is no opportunity to determine number of baptisms and burial services at the time of the beginning of Khruschev's board. At this time in temples of the obligatory accounting of baptisms it wasn't conducted, and representatives had no right to demand exact figures from priors and other church officials. Probably, any statistics gathered state security bodies, but to it access at the moment isn't present. Such figures as absolute burial service of the dead in three regions of area, growth in 1963-1965 of number of burial services on area for 10% and a baptism more than a half of the been born children in six areas in 1965 in itself tell about a failure of the antireligious company. At L.I. Brezhnev heat of antireligious fight significantly decreased. Atheistic promotion was conducted, but had considerably formal character. As a whole the administrative norms accepted during the previous period, however, pressure upon church structures from government bodies considerably kept the force decreased. It agrees given above given from 1965 to 1985 religiousness gradually, small rates I decreased. It is possible to assume that the main role in this process was played not by atheistic promotion, and the general secularization of the life, coming to the end transition from agrarian to the modernized society.

注释,注释: Голем является одним из наиболее известных мифологических образов. В настоящей статье рассматривается история этого образа от древности до середины 19 века, до появления первых произведений художественной литературы, в которых он упоминается. В средневековый период книга Сефер Йецира рассматривалась как ключ к созданию и оживлению голема. Предполагалось, что голем может быть оживлен посредством использования различных букв еврейского алфавита. Процесс оживления голема связывался с мистическим опытом. Согласно ашкеназской традиции големы являются творением праведников, который ввиду своей близости к Богу обладают некоторой частью Его мудрости и силы. Одним из проявлений Божественной силы является способность творить живые существа. Однако, даже праведник может создать лишь бледные подобия Божественных творений. Одним из недостатков голема является его неспособность говорить.Самое раннее из известных письменных упоминаний о создании Голема историчсеким лицом относится к Рабби Элияху из Холма (1550–1583. Самый известной является история о пражском големе. Создателем пражского голема является Иуда Лёв бен Бецалель (Махараль). Согласно господствующему среди историков и филологов мнению, история пражского голема впервые была письменно зафиксирована в немецкоязычной еврейской литературе 19 века. В 1830-х – 1840-х годах вышел ряд сочинений, в которых излагалась эта история. Их появление связано с возникшим в этот период в еврейских литературных кругах фольклорным движением. Самым ранним источником содержащим эту легенду является изданная в 1834 г. книга Иосифа Зелигмана Кона «Еврейский Жиль Блаз». Кати Гелбин называет в качестве более раннего источника рассказ Густава Филиппсона «Голем и прелюбодейка», опубликованный в еврейском журнале «Суламифь» в 1834 г., однако эта датировка сомнительна. Сама легенда передавалась до этого устно и возможно она восходит к временам самого Махараля.

注释,注释: Между репертуаром духовных стихов середины 19 века и современными ДС практически нет преемственности. За прошедшие сто лет произошли самые существенные изменения как в стилистике, так и в содержании духовных стихов. Русская народная культура претерпела трансформацию, обусловленную, прежде всего, практически полным разрушением традиционной крестьянской культуры и традиционного уклада жизни. Даже крестьянин, не говоря уже о горожанине, живет теперь больше в истории, чем в космосе.
Если для большинства исполнителей и слушателей ДС 19 века жизнь была размеренно-циклической, подчиненной аграрным ритмам, то ситуация XX века обострила внимание к экзистенциальной проблематике, вопросам личного выбора и жизни христианина в чуждом, и даже враждебном окружениию. Для авторов духовных стихов стало актульным непосредственное обращения к жизни Иисуса как к примеру для христианина, оказавшегося в критической ситуации. Если в собраниях, которые анализировал Г.П. Федотов, почти отсутствовали стихи, посвященные земной жизни Спасителя, то среди современных ДС такие стихи занимают весьма значительное место.