注释,注释: Автор статьи пытается ответить на критические оценки антропологических взглядов Аристотеля. Античного мыслителя характеризуют как философа, который остался в стороне от постижения проблемы человека. С одной стороны, поражает множество антропологических сюжетов, которые затрагивает в своих работах Аристотель. С другой стороны, он рассматривает человека в целом как природное создание, не обнаруживая интереса к внутреннему, интроспективному миру человеческой субъективности. Представители так называемой неклассической антропологии приписывают Аристотелю роль лидера традиционной антропологии, лишённой экзистенциального измерения. Автор статьи использует метод историзма, помещая идеи Аристотеля в контекст античной эпохи. Одновременно в статье анализируется неклассическая философская антропология, дающая возможности реализовать метод сравнительного сопоставления антропологических идей. Антропологические идеи Аристотеля не были в отечественной литературе предметом целостного рассмотрения. Фрагментарные погружения в текст античного мыслителя не сопровождались попыткой целостного осмысления взглядов Аристотеля на человека, его природу и сущность, на соотношение разума и неразумия, на связь телесных и душевных процессов. Такой подход к антропологическому учению Аристотеля характерен также и для зарубежной литературы. Новизна статьи состоит в стремлении дать оценку антропологического учения Аристотеля как лидера классической антропологии.

Abstract: This article attempts to respond to the critical assessments of Aristotle’s anthropological views. The ancient thinker is characterizes as a philosopher who stayed aside from comprehension of the problem of a human. On one hand, the multiplicity of discussed by Aristotle anthropological plots is impressive. On the other hand, he views a human as a natural creature, not expressing interest to the inner, introspective world of the human subjectivity. The representative of so-called nonclassical anthropology, assign to Aristotle the role of leader of the traditional anthropology that is deprived of the existential dimension. The author applies the method of historicism, placing Aristotle’s ideas into the context of ancient era. The article also analyzes the nonclassical philosophical anthropology, which allows implementing the method of comparative juxtaposition of the anthropological ideas. Fragmentary submersions into the texts of the ancient thinker were not accompanied by the attempt of integral comprehension of Aristotle’s views on human, his nature and essences, correlation between the reason and unreason, as well as connection between the corporeal and spiritual processes. Such approach towards the anthropological doctrine of Aristotle is also common to the Western literature. The scientific novelty of this work consists in the desire to give assessment to the anthropological doctrine of Aristotle as the leader of classical anthropology.

注释,注释: Интервью посвящено деятельности нового директора Института философии РАН академика Андрея Вадимовича Смирнова. В наши дни науке в целом, и том числе философии, приходится бороться за выживание. Финансирование науки снижается. В то же время научные подразделения вынуждены искать внебюджетные ассигнования, вести курс на омоложение кадрового состава. Институт философии РАН переместился в другое здание. Это потребовало от директора и всего коллектива немалых усилий, Задача состояла в том, чтобы обеспечить бесперебойную деятельность всех подразделений учреждения, сохранить традиции и обеспечить рывок во всех сферах институтской активности. Отвечая на вопросы главного редактора журнала «Философия и культура», А.В. Смирнов основное внимание уделяет реальным достижениям коллектива за последний год, благоприятной обстановке в Институте. Во время интервью собеседники обращаются к различным методологическим вопросам – от принципа историзма до феноменологии. Директор Института философии РАН впервые размышляет о конкретных событиях, которые случились за год. Однако это не служебный отчёт, а попытка проанализировать за отдельными делами (новыми книгами, конференциями, научными докладами) общее направление деятельности Института, его ведущий вектор и общие стратегические планы. Институт не только сохранил достижения предыдущих лет работы данного научного учреждения, но и обеспечил прорыв к серьёзным теоретическим достижениям, которые позволяют Институту показать огромную роль философии в жизни общества, раскрыть новые возможности высокой репутации философии и философской рефлексии.

Abstract: The interview is dedicated to the work of the new director of the Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences – Academician Andrey Vladimirovich Smirnov. At the present stage, science as a whole and particularly philosophy is undergoing the battle for survival due to decrease in funding. At the same time, scientific department must search the extra-budgetary allocations, and hold the course towards youthification of the staff composition. The Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences has moved to a different building. It required strong effort of the director and the team to ensure the continual activity of all of the departments, preserve the traditions, and advance in all fields of the institute’s activeness. Answering the questions of the editor-in-chief of the journal “Philosophy and Culture”, A. V. Smirnov gives special attention to the actual achievements of the staff members over the recent year and favorable atmosphere of the Institute. The director of the Institute of Philosophy of RAS for the first time reasons on the specific events that took place throughout the year. However it is not a report, but rather an attempt to analyze the general direction of the activity of the Institute, its leading vector, and strategic plans. The Institute not just preserved the achievements of the previous years of work of this academic facility, but also ensured the breakthrough towards the considerable theoretical achievements that demonstrate the major role of philosophy in social life, as well as reveal the new opportunities of high reputation of the philosophy and philosophical reflection.

注释,注释: Статья посвящена анализу феномена власти и властолюбия в философском наследии Ф. Ницше. Немецкий мыслитель выступал с позиции философии жизни. Он полагал, что чрезмерная увлечённость рассудочностью принесла ущерб европейскому человечеству. Представители этого направления стремились понять жизнь из неё самой. Они выступали на стороне чувства, инстинкта. Ницше хотел сделать программным своё произведение «Воля к власти». Но он оставил лишь массу заметок и афоризмов, которые сложились во время подготовки книги к завершению. Разумеется, воля к власти не является политическим трактатом. Однако в сумме отдельных заметок к книге можно обнаружить развёрнутое постижение такого сложного феномена, как власть. Всё существующее, человеческое познание в целом есть обнаружение воли к власти. Автор использовал герменевтический подход к анализу отдельных суждений Ницше, стремясь выстроить относительно целостный взгляд немецкого философа на властолюбие как антропологический феномен. В статье предпринимается первая попытка в отечественной философской литературе изложить взгляды Ницше на власть в виде особой области его наследия. Ницше утверждал, что воля к власти может рассматриваться как базовый инстинкт человека. В то же время он искал возможность объяснить властолюбие как потребность, чувство и страсть. В толковании страсти у Ницше заметно стремление к различению этого феномена и инстинкта. Особо выделена в статье трактовка тирании духа. В качестве заключительного аккорда своих размышлений о власти Ницше называет её демоном. По мнению философа, все люди, а не только политики, подвержены властомании. Это всеобщая страсть, которая используется политиками для закрепления деспотизма. В статье представлена своеобразная феноменология власти.

Abstract: This article is dedicated to analysis of the phenomenon of power and lust for power in F. Nietzsche philosophical heritage. The German thinker spoke from the perspective of the philosophy of life. He believed that the excessive dedication to rationality has hurt the European humanity. Representative of this direction attempted to understand life from itself. They advocated on the side of feelings and instinct. Nietzsche wanted to make his book “Will to Power” a programmatic work. But he left just a number of notes and aphorisms, which formed in the course of preparation of the book to completion. However, the combination of sparse notes reveals an explicit cognition of such complicated phenomenon as power. All of the existing human knowledge as a whole is the determination of will to power. The article is firs within the Russian philosophical literature to make an attempt of interpretation of Nietzsche’s views upon power in form of a specific field of his heritage. Nietzsche claimed that will to power can be examines as human basic instinct, but at the same time was looking for opportunity to explain the lust for power as a need, feeling, and passion. In philosopher’s interpretation of passion, we can notice strive for differentiation of this phenomenon from instinct. Interpretation of the tyranny of spirit particularized, and as a final accord of this reasoning about power, Nietzsche names it a demon. It is the universal passion that used by the politicians for consolidation of despotism. The article presents a distinct phenomenology of power.  

注释,注释: Статья посвящена наследию великого врача античности Галена. Его заслуги в области медицины и этики не вызывают сомнений. Однако в течение многих веков его имя оставалось в забвении. Причин своеобразной недооценки Галена много. Во-первых, в античной медицине заслуженной славой пользуется Гиппократ. Каждый врач, начиная свой профессиональный путь, непременно вспоминает Гиппократа. При получении диплома он произносит клятву, освящённую его именем. Он по праву считается основателем греческой медицины. О нём сложены легенды. Его имя упоминается в философских и психологических словарях. Именно Гиппократ оставил благородный завет врачам – ни при каких случаях целитель не имеет права наносить вред больному. Фигура Галена значима не в меньшей степени. Но он выступил уже как последователь и комментатор Гиппократа. До недавнего времени из 110 произведений, дошедших до наших дней, было переведено только одно – «О назначении частей человеческого тела». Сейчас ситуация изменилась. Труды Галена издаются. Однако они нуждаются в трактовках и комментариях. Автор опирается на принцип историзма, который позволяет показать реальное место Галена в истории античной культуры. Используются также методы философской антропологии и педагогики для разносторонней оценки наследия Галена. Труды Галена представляют собой особый род литературы. Их нельзя назвать только медицинскими. Они могут служить прекрасной иллюстрацией так называемого интегрального подхода. В них бьётся философская, этическая и педагогическая мысль. Эксперты подчёркивают, что до Галена медицина не существовала как наука, как целостная теоретико-практическая система. Начиная с III в., его учение становится господствующей системой, и медицина приобретает прочную основу, в которой развивается дальше.

Abstract: The article is devoted to analyzing the heritage of a great Ancient doctor Galen. His achievements in the sphere of medicine and ethics are undoubtful. However, his name has been forgotten for many centuries. There have been many reasons for that. Firstly, Hippocrates was a more popular healer of those times. Every doctor who starts his or her professional path thinks of Hippocrates when they make the oath of Hippocrates. He is rightfully considered to be the founder of Greek medicine. There are even legends about him and his name is often remembered in philosophical and psychological dictionaries. It was Hippocrates who left a great message for all doctors saying that under no conditions a healer may do harm to a patient. Galen is a very important figure, too, however, he is often thought of as a successor and commentator of Hippocrates. Galen wrote 110 works, however, only one of his works 'On the fabric of the human body' (De humani corporis fabrica) was translated. Today the situation has changed. Many Galen's works have been published but they still need interpretation and commentary. The author of the present article bases his research in the principle of historicism which has allowed to show the important role of Galen in the history of ancient culture. Gurevich has also used the methods of philosophical anthropology and pedagogy for integral evaluation of Galen's heritage. Galen's works are a special type of literature. They cannot be called just 'medical works' but serve as a great illustration of the integral approach in general. There is a great philosophical, ethical and pedagogical depth in them. Experts underline that medicine had never been a true science before Galen and only Galen made it to be an integral theoretical and practical system. Starting from the 3th century, his teaching had become the prevailing system and medicine had acquired a solid basis that was developed in the next centuries. 
 

注释,注释: Статья посвящена новому содержательному понятию литературоведения – онтологической поэтике. Являясь своеобразным феноменом исторической поэтики, онтопоэтика играет значительную роль в анализе исторических и современных процессов художественного творчества. Её можно рассматривать как особый метод герменевтического анализа текста. Касаясь вещественного мира, онтологическая поэтика не ограничивается разбором её реальности. Напротив, она стремится связать личностное бытие автора с общекосмическим бытием. Именно спиритуальные контакты и онтологические интуиции помогают исследователям выявить, далеко не всегда очевидную на первый взгляд, сюжетно-образную структуру произведения, что позволяет представить специфическую символику и метафорику произведения. Автор использует принцип историзма, показывая развитие онтологической поэтики в работах Л.В. Карасёва, Н.А. Шогенцуковой. Особое внимание уделяется герменевтике художественных текстов. Автор стремится показать, чем вызвана особая востребованность онтологической поэтики в наши дни. Поэзия в своих онтологических устремлениях обращается к философии. Встречное движение обнаруживается и в философии. Современные философы видят в глубинном поэтическом образе прорыв к вселенской осмысленности бытия. Там, где бессильным или недостаточным оказывается понятие, философы, например М. Хайдеггер, обращаются к поэтическому образу, Слово обретает глубинный онтологический смысл.

Abstract: The article is devoted to a new conceptual term of literary studies, ontological poetics. Being a unique phenomenon of historical poetics, ontopoetics plays an important role in the process of analyzing historical and contemporary processes of artistic creativity. Ontopoetics can be also viewed as a special method of hermeneutical text analysis. Being related to the material world, ontological poetics is not limited to the analysis of reality. On the contrary, it tries ot connect the personal existence of a writer to the overall cosmic existence. These are spiritual contacts and ontological intuitions that help researchers to define the plot and image structure of a writing and understand specific symbols and metaphors of a writing. The author uses the principle of historicism demonstrating the development of ontological poetics in researches by L. Karasev and N. Shogentsukova. The author pays special attention to hermeneutics of artistic writings. The author tries to demonstrate what makes ontological poetics be of such high demand today. Ontological searches of poetry always address to philosophy. In its turn, philosophers have interest in poetry, too. Contemporary philosophers take a deep poetical image as a universal concept of existence. When concepts are helpless or insufficient, philosophers such as Martin Heidegger addresses to a poetical image, and Word acquires a deep ontological meaning. 

注释,注释: Статья посвящена выдающемуся русскому учёному Александру Николаевичу Веселовскому. Невозможно оспорить огромную исследовательскую ценность трудов этого человека. Не подлежит сомнению его энциклопедичность и научная скрупулёзность. Однако далеко не всегда крупнейшие достижения культуры получают своевременную и объективную оценку. Разломы истории, «разрывы времён» разрушают академически последовательную экспертизу. Имя А.Н. Веселовского долго находилось в полосе замалчивания и неведения. Издание трудов А.Н. Веселовского – результат подвижнической деятельности Светланы Яковлевны Левит и специалистов в области данной области науки. В статье использован принцип историзма, который позволил не только сохранить процесс рождения исследовательской мысли А.Н. Веселовского, но раскрыть также ценность такого подхода к анализу бесценного наследия данного учёного. Впервые в отечественной литературе дана общая оценка научных достижений А.Н. Веселовского, представленных в изданиях его трудов с 2006 по 2016 гг. в рамках проекта «Российские Пропилеи». Автор отмечает ценность и безупречность структурирования всего издания, распределения работ по томам, строгий учёт тематических критериев и научная выверенность частных и общих оценок. Публикаторы стремились сохранить точность деталей, частных суждений, которые характеризуют неопровержимость выводов А.Н. Веселовского. Издание содержит в себе и ряд комментаторских усилий, позволяющих обратиться к более развёрнутому изучению богатейшего наследия крупнейшего русского учёного.

Abstract: The article is devoted to a great Russian scientist Alexander Veselovsky. The great value of his researches are doubtless. His encyclopedic knowledge and academic thoroughness stand to reason. However, not always great cultural achievements are timely and objectively evaluated. Historical breakages, 'time gaps' destroy academically successive expertise. As a result, the name of Alexander Veselovsky has been forgotten for quite a long time. Recently Andrey Veselovsky's works have been finally published thanks to Svetlana Levit's selfless labour and other specialists. In his research Gurevich applied the principle of historicism that allowed not only to preserve the process of origin of Alexander Veselovsky's research thought but also to reveal the value of such approach to analyzing the priceless heritage of that scientist. For the first time in the academic literature the author of the article provides evaluation of scientific discoveries of Alexander Veselovsky presented in his researches in 2006 - 2016 as part of the Russian Propulsion project. The author underlines the value and perfect structure of the edition, accurate division into chapters and volumes, rigorous recording of thematic criteria and academic preciseness of individual and general appraisals. The publishers tried to preserve the accuracy of details and statements that prove Alexander Veselovsky's conclusions. The edition also contains certain commentaries that provide a better insight into the great heritage of the great Russian scientist. 

注释,注释: Материал связан с изучением смыслов и ценностей европейской культуры, свойственных ей противоречий и антагонизмов. Автор опирается на две книги, которые вышли в этом году в перечне изданий Светланы Яковлевны Левит, «Самосознание культуры и искусства. Западная Европа и США» и «Искусство и культура Европы эпохи Возрождения и раннего Нового времени. Сборник трудов в честь Всеволода Матвеевича Володарского». Особое внимание уделено сборнику текстов, представляющих культурфилософские работы западных мыслителей. Отмечается огромная, подвижническая деятельность Ренаты Александровны Гальцевой, которая на протяжении многих лет собирает, комментирует и изучает классические труды западной философии культуры. Подготовленные ею сборники значительно расширили пространство исследовательской работы в области философии в советские годы. Они имеют неоспоримую ценность и сегодня, поскольку позволяют доказательно отстаивать достоинство академического мышления, откликаться на духовно-исторические сдвиги, добиваться мобилизации духа европейской философии. Другая книга «Искусство и культура Европы эпохи Возрождения и раннего Нового времени», о которой идёт речь, посвящена искусству и культуре Европы эпохи Возрождения и раннего Нового времени. Авторы этой работы касаются разных аспектов культуры названных десятилетий. Они с огромной осторожностью и бережностью изучили различные процессы, темы и документы этого времени. В целом издание – значительный вклад в изучение культурного потенциала эпохи. В статье использованы принципы историзма, помогающие в данном случае прослеживать основные тенденции культурфилософской динамики европейской культуры. Аналогичных изданий, столь разнообразных и концептуально стройных, по существу, не было в отечественной литературе. Это не просто соединение значимых текстов, а значительная культурная акция, призванная отстоять огромные приобретения философской классики в связи с преображением культурфилософских идей в кризисную эпоху. Сборник «Самосознание культуры и искусства. Западная Европа и США», составителем которого является Р.А. Гальцева, раскрывает огромный опыт культурфилософской рефлексии. Позиции тех или иных философов в этом издании не просто предлагаются читателю. Они получили предварительную экспертизу с учетом тех идейных размежеваний, которые происходят в современном мире. Только в спорах и дискуссиях может продолжаться освоение огромного классического наследия по философии культуры. В сборнике не только даны оценки конкретным идеям, но обозначены также основные тенденции в динамике этого блока философских знаний.

Abstract: This material is associated with examination of the meanings and values of the European culture and characteristic to it controversies and antagonisms. The author leans on the two books, which came out this year in the list of publications by Svetlana Yakovlevna Levit – “Self-consciousness of Culture and Art. Western Europe and the United States” and “Art and Culture of Europe during the Renaissance and Modern Times. Compilation of Works in honor of Vsevolod Matveevich Volodarsky”. Special attention is given to the chrestomathy that represent the cultural-philosophical works of the Western thinkers. The author highlights the activity of Renata Aleksandrovna Galtseva, who throughout many years collects, comments, and studies the classical works of the Western philosophy of culture. She also reveals a great experience of the cultural-philosophical reflection. The prepared by her compilations significantly expanded the space of the research work in the area of philosophy during Soviet times. They have an undisputable value even today, since they allow defending the dignity of academic thought, responding to the spiritual-historical shifts, as well as achieving mobilization of the spirit of the European philosophy. The authors of the book “Art and Culture of Europe during the Renaissance and Modern Times” touch upon various cultural aspects of the aforementioned decades. They carefully and attentively examined different processes, topics and documents of this time, contributing into the study of cultural potential of the era. These works are not only the collection of the important texts, but also a meaningful cultural campaign that is called to defend the great acquisitions of the philosophical classics due to the transformation of cultural-philosophical ideas during the crisis era.

注释,注释: Традиционное для сектора проф. В.К. Шохина издание альманаха «Философия религии» (2014-2015 / сост. и отв. ред. В.К. Шохин. М.: Наука – Восточная литература, 2015. 590 с.) можно оценивать как драгоценное достояние специалистов широкого профиля. Оно рассчитано как на профессионалов в области философии, теологии, религиоведения, так и на широкий круг читателей, которые интересуются философско-религиозной проблематикой во всём её объёме. Выпуски альманаха отличаются высоким профессионализмом, глубиной анализа различных проблем философского знания, яркостью и изобретательностью самой структуры выпусков. Данный материал характеризует размах исследовательской работы, которая ведётся в секторе с привлечением отечественных и зарубежных специалистов. Используется принцип историзма, который позволяет анализировать духовный опыт различных эпох, выстраивать диалоги между виднейшими представителями философии религии. Альманах даёт представление о состоянии масштабной исследовательской работы в этой области философского знания. Обладает несомненной новизной раздел альманаха, который раскрывает соотношение философии и мистического опыта с учётом современных подходов и исторических контекстов. Этот раздел – настоящий арсенал глубочайших идей и прозрений, связанных с мистикой. В издании представлена полемика как по проблемам, которые имеют историческую направленность, так и по дискуссионным темам современности. Бесценным можно по праву считать раздел переводов классики.

Abstract: The traditional to the sector of Professor V. K. Shokhin edition of almanac “Philosophy of Religion” (2014-2015 / edited by V. K. Shokhin. M.: Nauka – Vostochnaya Literatura, 2015. 590 p.) can be considered as precious heritage for the multidiscipline experts. It can be useful for the professionals in the area of philosophy, theology, religious studies, as well as wide audience of readers interested in philosophical-religious topic. Multiple foreign and Russian specialists were attracted to this work. The author uses the principle of historicism, which allows analyzing the spiritual experience of different eras, establish dialogues between the most remarkable representatives of the philosophy of religion. Almanac gives an idea about the status of large-scale research work in the area of philosophical knowledge. The chapter of almanac, which reveals the correlation between philosophy and mystical experience with consideration of the modern approaches and historical contexts, contains undoubtedly scientific novelty. This chapter is the arsenal of the in-depth ideas and revelations associated with mysticism. The publication presents polemics on the issues of historical orientation, as well as debatable topics of the modernity. The chapter dedicated to the translations of classical works can be truly considered priceless.

注释,注释: Тема человека не занимала значительного места в философии Аристотеля. Тем не менее, как показано в наших в предыдущих публикациях, именно этот античный мыслитель является родоначальником классической философской антропологии. Зачастую нужные для антропологической рефлексии мыслительные ходы у Аристотеля возникают совсем по другому поводу, например, в размышлениях о двух типах силлогизмов и т.д. Скажем, размышления об Уме нужны мыслителю для предпринятой им классификации категорий. Но внутри этой темы складывается весьма актуальное для наших дней соображение о многосоставности Ума, о его не только человеческой, но и божественной сущности. Автор опирается на принцип историзма, который позволяет сравнить антропологическое учение Аристотеля с размышлениями о человеке Плотина. Используются также методы герменевтического анализа текста античных мыслителей. Многообразные размышления Аристотеля об Уме, человеческом и божественном, никогда не вводились в систему философско-антропологического знания. Связанные с учением Аристотеля об индукции и дедукции, эти размышления касаются темы человека. Обстоятельное рассмотрение Ума раскрывает особенности человеческой природы и вместе с тем ставит в повестку дня понятие трансценденции. Сравнение учения Аристотеля и Плотина позволяют очертить учение о душе, о внутреннем мире человека.

Abstract: Human had never been the corner stone of Aristotle's philosophy. However, as the previous researches of the author demonstrate, Aristotle was the ancient philosopher who was the father of classical philosophical anthropology. Very often thoughts and ideas of Aristotle that are so important for anthropology appeared in his other researches, for example, thoughts on syllogisms and etc. As we can say, thoughts on Mind were needed by the philosopher to classify categories, but inside that topic he proposed a very important idea about polysynthetism of Mind and that Mind has both human and divine nature. The author of the present article bases his research on the principle of historicism that allows to compare Aristotle's anthropological teaching with Plotin's thouhts about human. The author has also used the method of hermeneutical analysis of ancient philosophers' texts. Various thoughts of Aristotle about Mind, the human and the divine have never been viewed as part of philosophical anthropology. Referring to Aristotle's teaching about induction and deduction, those thoughts touched upon Human, too. Detailed analysis of Mind reveals particularities of human nature and at the same time bring the phenomenon of transcendence to the fore. By comparing Aristotle's and Plotin's teachings, it is possible to outline the teaching about soul and internal human world.

注释,注释: Статья посвящена Н.М. Карамзину как философу. Разумеется, он прежде всего был историком, писателем. Однако он не стеснялся причислить себя и к философам. Для этого, по мнению автора, есть все основания. Н.М. Карамзин ввёл в русскую речь слово «личность». Вроде бы невелика заслуга. В XVIII – начале XIX вв. многие гуманитарии увлекались словотворчеством. Но слово «личность», придуманное Н.М. Карамзиным, отвечало глубинным потребностям не только русской, но и европейской философии. В категориальном обиходе уже были слова «индивид», «индивидуальность». Теперь пришла пора обозначить человека особой, высшей меры, носителя высоких духовных и социальных качеств. Автор использует методы философии истори и и лингвистики, проводя сравнительный анализ близких по смыслу слов. Впервые в отечественной философии Н.М. Карамзин характеризуется как философ. Он не просто ввёл новое слово в философию. Это понятие «личность» отражало радикальный поворот не только в русской, но и в европейской философии. После Карамзина русская философия обратилась к теме личности. К исследованию этой проблемы приложили свои усилия едва ли не все известные отечественные философы. В России сложилась персоналистическая философия. Ныне русская философия немыслима без философии личности.

Abstract: Thus article is dedicated to N. M. Karamzin as a philosopher. Indeed, first and foremost, he was a historian, as well as writer. However, he did not hesitate to refer to him as a philosopher. And in the author’s opinion, he has all the reasons to call himself a philosopher. N. M. Karamzin introduced the word “identity” into the Russian speech. It does not quite seem like a big achievement. In the XVIII – early XIX centuries many humanitarians were fascinated with creation of words. But the word “identity” invented by Karamzin, met the in-depth demands of the Russian, as well as European philosophy. The categorical discourse already contained the words “individual” and “individuality”. And now, it was the time to signify a person as a specific, highest measure, carrier of the high spiritual and social qualities. For the first time in history, Karamzin is characterizes as a philosopher. He did not just introduced a new word into philosophy, but the definition of “identity” reflected a drastic turn not only in Russian, but also European philosophy. After Karamzin, the Russian philosophy has referred to the topic of personality, which led to establishment of the personalist philosophy in Russia.

注释,注释: Беседа посвящена К.-Г. Юнгу как эзотерику. Швейцарский психиатр был глубоко связан духовной мистической традицией. Фрейд и Юнг по-разному понимали содержание бессознательного, его структуру и роль в культуре. Юнг стремился глубоко изучить мистическую духовную традицию. Поэтому он интересовался не только европейской, но и восточной культурой. Юнг полагал, что для обретения духовности, нужно преодолеть множество трудностей. Это особый путь, доступный не многим. Обыденное сознание, как правило, глубоко укоренено в житейской достоверности. Скрытый план бытия ускользает от такого взгляда на реальность. В беседе отмечается глубочайший интерес Юнга к восточным учениям, к эзотерике. Он считал, что истинная тайна мира непостижима. Её можно только обозначить символически как бездну, как трансцендентное. В беседе использован сравнительный метод. Он позволил сопоставить учение Фрейда и Юнга, показать близость и принципиальное значение этих учений. В статье делается попытка дать целостное представление об эзотеризме Юнга. Отмечено его глубокое знакомство с восточными учениями – буддизмом и дзен-буддизмом. Показано, что буддизм использовал и числовую символику в качестве шифра, обозначающего сложный и длинный путь к постижению истины. Юнг снабдил издание Тибетской «Книги мёртвых» собственным предисловием. Он характеризовал этот памятник как философско-религиозный трактат-наставление для живых. По его мнению, в числе Священных Писаний эта книга имеет такой же вес и значение, как Библия, и Новый завет, Талмуд и Коран. Она является священной книгой не только в самом Тибете, но также и в других странах Востока.

Abstract: The conversation is devoted to Carl Jung as an Esoteric. The Swiss psychiatrist was deeply into the mystical spiritual tradition. Freud and Jung had different concepts of the unconscious, its structure and role in culture. Jung tried to research the mystical spiritual tradition and that is why he was interested not only in European but also Oriental culture. Jung assumed that one has to overcome a lot of difficulties to become spiritual. This is a special path not everyone can pass. As a rule, everyday consciousness is deeply rooted in our minds while the hidden sense of existence cannot be understood by the commonsense logic. The interlocutors emphasize Jung's deep interest in Oriental teachings and esoterics. Jung believed that the true mystery of the world could never be solved but could be only described symbolically as an abyss or transcendency. The main method used in the conversation is the comparison. The method allowed to compare Freud's and Jung's teachings and to demonstrate differences and similarities of these two schools of psychology. In this article the author also tries to give a full idea of Jung's esoterism. The author emphasizes the deep knowledge of Jung in Oriental teachings, in particular, Buddhism and Zen Buddhism. It is demonstrated that Buddhism applies pure symbols as a code to denote a long and difficult way towards the truth. Jung wrote a preface to the edition of the Tibetan Book of the Dead. The psychiatrist characterised it as a philosophical and religious guiding treatise for the alive. Based to Jung, that book is as important as The Bible, New Testament, Talmud and Quran. This is a sacred book not only in Tibet but also in other Eastern countries. 
 

注释,注释: В статье речь идёт о нравственных исканиях русской философии, обсуждаемых в рамках двух монографий: Н. Бонецкой «Дух Серебряного века. (Феноменология эпохи)» (М.; СПб., 2015) и Р. Гальцевой «Эпоха неравновесия. Общественные и культурные события последних десятилетий» (М.; СПб., 2016). Многие проблемы, которые волнуют русское общество, сохраняют свою востребованность на протяжении нескольких столетий. Особое внимание в рецензируемой книге уделяется Духу Серебряного века. По мнению автора исследования, этот век отразил, осознал и вербализировал новый опыт новой души. В статье представлено много имён, словесных жанров, тем. Отмечено весьма значительное влияние Ф. Ницше на русскую философию. Причём речь идёт о влиянии не только идей, но и самой личности Ницше. Многие темы Серебряного века до сих пор обсуждаются в российском общественном сознании: взаимная корреляция европейской и русской философии, идея религиозного обновления, идеологического диктата и диагностики социальных процессов. В материале применяется принцип историзма, позволяющий проводить сравнение разных эпох. Особое внимание уделяется русской герменевтике. Анализ исследований Н.К. Бонецкой и Р.А. Гальцевой позволяет выявить многочисленные архетипы и сюжеты, определяющие судьбу России. Впервые в отечественной литературе обсуждается интеллектуальный облик Серебряного века, выявляются некие смысловые линии, присущие философским трудам этого века, обсуждаются вопросы ментальности, описываются портреты философов, мыслителей и людей искусства. В материале Р.А. Гальцевой современная эпоха характеризуется как неравновесная. Речь идёт о выявлении противоречий социального и культурного развития России. Представлены разные точки идейных размежеваний и теоретических противостояний. Даётся оценка религиозному обновлению христианства, тоталитарным идеологиям, современному консерватизму и гуманизму.

Abstract: This article reviews the moral search of the Russian philosophy discussed within the framework of the two monographs: N. Bonetskaya “Spirit of the Silver Age. (Phenomenology of the era)” (M., St.Pb., 2015) and R. Galtseva “Era of Imbalance. Social and Cultural Events of the Last Decades” (M., St.Pb., 2016). Many problems that the Russian society is concerned about, remain to be in demand throughout several centuries. Special attention is given to the peer reviewed book “Spirit of the Silver Age”. In the author’s opinion, this century reflected, realized, and verbalized the new experience of the new soul. The article presents multiple names, verbal genres, and topics. It is noted that F. Nietzsche produced a significant effect upon the Russian philosophy. Many themes of the Silver Age are still being discussed in the Russian public consciousness: mutual correlation of the European and Russian philosophy, idea of the religious renovation, ideological dictatorship, and diagnostics of the social processes. Particular attention is paid to the Russian hermeneutics. The analysis of the works of N. K. Bonetskaya and R. A. Galtseva allow revealing multiple archetypes and plots that define the fate of Russia. For the first time, in the Russian literature this article discusses the intellectual image of the Silver Age, determines certain conceptual lines characteristic to the philosophical works of this century, considers the questions of mentality, as well as describes the portraits of the philosophers, thinkers, and other people in the world of art. In the material of R. A. Galtseva, the modern era is characterized as imbalanced, which lies in detection of the controversies between social and cultural development of Russia. The author presents various opinions of the ideological differentiations and theoretical confrontation, as well as gives characteristics to the religious renovation of Christianity, totalitarian ideologies, and modern conservatism and humanism.

注释,注释: Автор стремится раскрыть смысл антропологических сюжетов, которые развивает Аристотель. Отмечается, что у античного философа человек как природное существо упоминается часто. Однако тема человека у Аристотеля лишена проблематичности. Он озабочен главным образом обоснованием категорий, выделяет понятия «рода» и «вида» и по этой кальке в качестве иллюстрации называет и человека. Аристотель толкует человека как природное творение, которое занимает свою нишу в живой природе. Вместе с тем Аристотель указывает и на социальность человека, который оценивается им как общественное создание. Так складывается классическая схема трактовки человека. Он воспринимается как вещь среди других вещей, заслужив собственную нишу во вселенной. В статье выделены основные положения классической традиции, у истоков которой стоял Аристотель. Автор использует принцип историзма, который позволяет ему сравнить классическую и неклассическую традицию в осмыслении человека. В статье применены также принципы и методы философско-антропологической рефлексии. Впервые в отечественной литературе даётся развёрнутый анализ антропологической концепции Аристотеля. Автор рассматривает трактовки таких базовых понятий, как человеческая природа и сущность человека. Он сравнивает две философских парадигмы в толковании человека. В статье показано, что антропология сущности и субстанции не позволяет охарактеризовать бытие человека, которое опирается на свободу и ответственность человека за своё бытие. В современных дискуссиях концепция Аристотеля подвергается критике. Однако важно учесть, что в обширном наследии Аристотеля сложились принципы особого постижения человека, которые, судя по всему, утратили своё значение в неклассическом постижении человека.

Abstract: The author attempts to reveal the essence of the anthropological plots developed by Aristotle. Aristotle highlights the notions of “class” and “type”, and according to this pattern as an illustration names a man. He interprets human as the creature of nature that occupies its niche in living nature. At the same time, Aristotle underlines the social qualities of human, and considers him a social creature. That is how the classical scheme of interpretation of human is being formed. Human is perceived as a thing among other things, who deserves a particular niche in the universe. The article determines the main position of classical tradition originated by Aristotle. The author uses the principle of historicism that allows him comparing the classical and nonclassical traditions in understanding of a human. For the first time in Russian literature, the extensive analysis of the anthropological concept of Aristotle is given. The author examines the interpretations of such basic notions as human nature and human essence. The two philosophical paradigms in interpretation of human are being analyzed. It is demonstrated that the anthropology of the essence and substance does not allow characterizing the being of a man, which is based on freedom and responsibility of a man for his being. Aristotle’s concept is subjected to criticism in the modern discussions. However, it is important to consider that in the broad heritage of Aristotle, have been formed the principles of specific contemplation of human, which perhaps lost their meaning in nonclassical understanding of human.

注释,注释: В беседе ведущего радиостанции «Маяк» Евгения Стаховского с главным редактором журнала затрагивается вопрос об обстоятельствах, которые привели к созданию аналитической психологии. После размолвки с Фрейдом, которую Юнг переживал весьма мучительно, он задумался над тем, почему люди уделяют так много внимания обычной жизненной суете, мало заботясь о своём внутреннем благополучии, о собственной душевной гармонии. Показательно, что Юнг отвергает теорию сексуальности Фрейда. Задумываясь над структурой человеческой психики, Юнг вводит понятие «коллективного бессознательного». Затем в его учении возникает идея психологических типов, и он реализует её в виде своеобразной теории. В беседе используется принцип историзма, позволяющий проследить этапы становления аналитической психологии и появления юнгианской типологии. Новизна материала связана со стремлением показать значительный вклад Юнга в развитие психоанализа в целом. Он показал также галерею типов, которые отличаются друг от друга способом приспособления к реальности. Принадлежность человека к тому или иному типу характеризует психологические особенности человека, особенности его поведения и даже присущий ему когнитивный стиль.

Abstract: The conversation between the frontman of Radio Mayak Evgeny Stakhovsky and the editor-in-chief Pavel Gurevich is devoted to the circumstances that led to the creation of Jung's analytical psychology. After their split with Freud which Jung took close to heart, Jung started to wonder why people pay so much attention to their everyday fuss and ignore their internal well-being and spiritual harmony. It is quite interesting that Jung denied Freud's theory of sexuality. Having wondered about the structure of human psyche, Jung introduced the concept of so-called 'collective unconscious'. Later he got that idea of psychological types and presented it in a form of a theory. The main method used in the conversation is historicism which allows to trabe back the stages of the development of analytical psychology and Jungian classification of personalities. The scientific novelty of the research is caused by the fact that interlocutors tried to demonstrate a significant contribution made by Jung to the development of psychoanalysis in general. Jung also described a 'gallery' of personalities with different adjusting mechanisms. Attribution of someone to this or that type of personality determines psychological traits, behavior patterns and even style of cognition. 

注释,注释: В статье анализируются факторы, которые обеспечивают неустранимость идеологии как фактора социальной жизни. Критика идеологии как «ложного сознания» имеет давние традиции. Этот тип сознания характеризуется как манипуляторский, своекорыстно внедряемый правящими кругами в массы. Многие социальные мыслители призывают к разоблачению идеологии и устранению её из общественной практики. Вместе с тем за последнее время всё чаще проводится мысль о том, что данный феномен невозможно преодолеть и свести до минимума. Идеология выполняет в обществе определённые функции. Как показывает исторический опыт, чисто когнитивный анализ идеологии ничего не меняет в её судьбе. Автор опирается на методологию социальной философии, подчёркивая значение комплексного рассмотрения проблемы. Используется также принцип историзма в подходе к анализу идеологии. Впервые в отечественной литературе даются описание и анализ социальных функций идеологии. Отмечается, что трактовка функций идеологии закономерно зависит от общей интерпретации идеологии как общественного феномена. Поскольку в современной социологии и психологии понимание идеологии как социальной жизни большей частью не выходит за пределы простого противопоставления идеологического подхода научному, либо, что случается реже, ценностному, объективные закономерности функционирования идеологии на разных стадиях общественного развития нередко ускользают от исследователей.

Abstract: This article analyzes whether or not ideology can be eliminated, as well as the factors that affect it. The criticism of ideology as the “false consciousness” has deep roots. This type of consciousness is characterized as a manipulatory, selfishly implemented by ruling circles into masses. Multiple social thinkers appeal to debunk the ideology, as well as eliminate it from the social practice. At the same time, we can more and more often come across the opinion that such phenomenon cannot be overcome and cut to a minimum. Ideology performs certain functions in society. As demonstrated by the historical experience, a clear cognitive analysis does not change anything in its fate. The author is first in the Russian literature to give the descriptions and analysis of the social functions of ideology. It is noted that the interpretation of the functions of ideology naturally depends on the general interpretation of ideology as a social phenomenon. Due to the fact that in the modern sociology and psychology the understanding of ideology as social life for the most part does not exceed the simple contraposition of the ideological approach to scientific, or what happens even more rare – the value approach, the objective regulations of functioning of ideology on various stages of social development often escape the researchers.

注释,注释: Статья посвящена проблеме, связанной с классификацией эмоций. Этому вопросу в своё время уделили внимание многие видные философы, в том числе Аристотель, Декарт, Кант, Ницше и другие. Однако в течение нескольких веков эти переживания рассматривались не сами по себе, автономно, как выражение душевных глубин человека, а как фрагмент познавательной деятельности людей. В истории философии мысль занимала любомудров больше, чем эмоция. Это создавало определённый перекос в толковании человека. Можно полагать, что искусство компенсировало эту недостаточность при постижении философско-антропологических проблем. Однако только за последние десятилетия наметился некоторый поворот в сторону не рассудочной, а эмоциональной активности людей. В статье использована методология философской антропологии. Подход к проблеме через призму человеческой природы даёт более ясное представление о проблеме. В психологии существует деление на базовые и не базовые чувства. Однако реестр чувственных состояний у разных мыслителей оказывается неодинаковым: одни исходят из цифры 6, другие – 7, а, в конечном счёте, перечисление эмоций оказывается несоизмеримым. Обсуждаются новые и новые реестры. В статье даётся критический анализ этому количественному подходу к рассмотрению эмоционального мира человека. Впервые в отечественной литературе отмечается, что деление на положительные и отрицательные эмоции чрезвычайно условно. Автор также рассматривает такое свойство эмоций как сила переживаний.

Abstract: The article is devoted to the problem related to classifications of emotions. Many famous philosophers including Aristotle, Descartes, Kant, Nietzsche and others paid attention to that issue. However, for many centuries emotional experience was viewed as part of cognitive activity but not autonomous expressions of human spirit. Philosophers cared more about the process of thinking rather than the process of feeling. That created obvious differences in interpretations of human and human mind. It can be believed that art covered that gap in philosophical and anthropological research. However, it is only the last decades that have shown the turn towards studying emotional but not cognitive activity of people. In his research Gurevich has used the methodology of philosophical anthropology. According to the author, the approach to the problem from the point of view of human nature may provide a better understanding of the problem. Psychologists divide feelings into basic and non-basic feelings. However, the range of emotions and feelings is quite different in different studies. Some researchers say there are 6 basic emotions, others speak aobut 7 basic emotions while it is almost impossible to actually count emotions. The author of the present article also discuss new classifications and gives a critical analysis of the above mentioned quantitative approach to studying the emotional world of human. For the first time in the academic literature the author emphasizes the conditional nature of the division of emotions into positive and negative ones. The author also focuses on such feature of emotions as their depth (intensity). 
 

注释,注释: Многие авторы отмечают сегодня разлад между мыслями и чувствами, которые присущи человеку наших дней. Отмечается, что англо-американская аналитическая философия и континентальная экзистенциальная философия предельно разобщены. Они, как говорится, играют на разных досках. Более того, мысль и чувство в современном сознании изо всех сил стараются освободиться друг от друга. Этот разлад мышления и эмоциональности заметен и в обыденном, житейском сознании. Чем вызвано это противостояние? Как воссоединить ум и эмоцию? Эти вопросы освещаются в статье. Автор активно использует достижения аналитической философии и экзистенциального опыта. Он применяет также метод историзма, который позволяет показать динамику соотношения мысли и чувства в разные эпохи. В статье содержится анализ разных концепций, связанных с проблемой соотношения мысли и чувства. Дана критическая оценка проектам, которые не учитывают достижений аналитической психологии. Решение проблемы состоит в преодолении двух крайностей. Безусловно, во-первых, наметившийся разлад между мыслью и чувством нуждается в том, чтобы преодолеть его. Однако, во-вторых, отвлечённые рассуждения о сентиментальном воспитании не учитывают сложности, присущие человеческой психике. В статье проводится мысль о том, что не все способности конкретного человека могут получить безоговорочное развитие.

Abstract: Multiple authors underline the discord between the thoughts and the feelings, which attributable to the modern man. It is noted that English-American analytical philosophy and continental existential philosophy are extremely disengaged. Moreover, the though and the feeling in the modern consciousness constantly try to rid themselves of each other. We can notice such discord in mundane, routine consciousness. What is the cause of this confrontation? How the mind can reunite with emotions? These questions are covered in the article. The author actively uses the achievements of analytical philosophy and existential experience, as well as applies the method of historicism, which allows demonstrating the dynamics of correlation between the thought and the feeling in different eras. This work contains the analysis of different concepts associated with the problem of though-feeling interrelation. A critical assessment is given to the projects which do not consider the achievements of analytical psychology. The solution to this problem consists in overcoming of these two extremities.  Of course the noticeable discord between the thought and the feeling is needed to be overcome, but at the same time, the abstract reasoning on sentimental upbringing does not take into account difficulties inherent to human psyche. The author suggests an opinion that not all abilities of a specific human can be unequivocally developed.

注释,注释: В статье показано, что современная европейская культура в основном рассудочна. Так сложилось исторически, что уже в античной философии человек оценивался, прежде всего, как мыслящее существо. М. Вебер подчёркивал, что рациональность – это судьба европейской цивилизации. Именно здесь сложилась наука, появилась философия. Стремление европейских философов раскрыть всё богатство рассудочности, которая возвышает человека и обеспечивает ему благоденствие, породило подозрительное отношение к эмоциональной жизни человека. На протяжении многих веков человеческие страсти оценивались как пагуба, как помеха для всепроникающей работы ума. Это и привело к девальвации эмоциональной жизни в данной культуре. Автор использует методологию философии культуры, которая демонстрирует разнообразие ментальных, ценностных навыков и стилей жизни. Исследование опирается также на базовые положения юнгианской типологии. Впервые в отечественной литературе даётся психологическая экспертиза различных философских текстов. Автор полемизирует с М.Н. Эпштейном, написавшим книгу «От знания – к творчеству» и считающим, что чувство более сопряжено с целостной личностью. Высоко оценивая данное исследование в целом и поддерживая его направленность на реабилитацию эмоционального мира в философии и психологии, автор отмечает неправомерность выделения какой-либо одной из функций в юнгианской типологии в качестве универсальной. В юнгианской типологии все функции сами по себе равноценны. Однако в психологической структуре конкретного человека они подчиняются принципу иерархии.

Abstract: In his article Gurevich shows that modern European culture is mostly rational. Historically, already in Ancient philosophy, human has been evaluated as a thinking being in the first place. Max Weber underlined that rationality is the destiny of Western civilization. It was the place where science and philosophy arose. The desire of European philosophers to uncover all aspects of reasoning that sublimates human and guarantees his well-being created suspicion towards the emotional side of human life. Throughout centuries human passions have been considered to be a great harm and impediment for the mind. That led to the devaluation of the role of emotional life in our culture. The author of the present article has used the methodology of the philosophy of culture that demonstrates the variety of mental skills and values and life styles. The research is also based on basic provisions of Jungian philosophy. For the first time in the academic literature the author conducts a psychological expertise of different philosophical texts. The author enters into polemics with Mikhail Epstein who has written the book 'From Knowing to Creating' and believes that integral personality is closely related to feelings. Giving a high appraise of the research in general and supporting Epstein's orientation at rehabilitation of the role of emotions and feelings in philosophy and psychology, the author of the present article argues against considering one of the functions described in Jungian classicification to be universal. According to the author, all functions are equal in Jungian classification, however, as elements of the psychological structure of an individual these functions are subject to the principle of hierarchy. 

注释,注释: Статья посвящена роли философии как оппонирующей инстанции по отношению к идеологии. Данная тема имеет долгую историю, в ходе которой складывались различные взгляды на эту проблему. Став актуальной в эпоху Просвещения, дискурс «критики идеологии» отразил самые полярные суждения по этому поводу. Теория интересов, согласно которой мышление человека определяется его инстинктивными или осознанными интересами, развилась в теории сознательного обмана. «Ложь» появилась на сцене в качестве нового элемента идеологии. С тех прошло более двух веков. Мощное интеллектуальное движение, направленное на критику идеологии, окончательно закрепило за ней статус «ложного сознания». Отталкиваясь от основных идей Э.Ю. Соловьёва, который, выступая на методологическом семинаре в Институте философии, представил развёрнутую исследовательскую программу по разоблачению идеологии, автор стремится расширить рамки дискуссии по этой теме. Автор опирается, вслед Э.Ю. Соловьёвым, на различные духовные традиции европейской культуры, которые позволили докладчику обосновать схемы контр-идеологической аналитики. Впервые в отечественной философии проводится мысль о том, что «критика идеологии» как определённая исследовательская парадигма, направленная на её изобличение, изжила себя. Чисто когнитивное отторжение этого феномена не сопровождается разносторонним изучением самого социального феномена – идеологии. В результате восприятие идеологии как иллюзии явилось всего лишь первым уровнем размышлений над ней. Позже Г. Гадамер признал, что «критики идеологии» просчитались в оценке её очевидной неприемлемости. В материале отмечается, что «критика» не сокрушила идеологии, которая по-прежнему выполняет в обществе присущие ей социальные функции, в первую очередь интегративные. Таким образом, социальный философ неизбежно сталкивается с идеологией. Тема соотношения философии и идеологии не только актуальна, но и весьма содержательна. Однако она не исчерпывается разоблачением социальной мифологии.

Abstract: This article is dedicated to the role of philosophy as an opposing instance with regards to ideology. This topic has a long history behind it, during the course of which the various outlooks upon this issue have been establishing. The discourse “criticism of ideologies”, having become relevant during the Enlightenment era, reflected the most popular commentary on this subject. The theory of interest, according to which reasoning of a person is defined by its instinctive or conscious interests, was developing within the theory of intentional deception. Over two centuries have passed since that time. A powerful intellectual movement aimed at criticism of ideology, irrevocably assigned to it a status of “false consciousness”.  Basing himself on the fundamental ideas of Solovyev, who presented an extensive program for debunking the ideology at a methodological seminar in the Institute of Philosophy, the author attempts to expand the frameworks of discussion on this topic.  For the first time in Russian philosophy, the author suggests a thought that the “criticism of ideology” as a certain research paradigm aimed at its exposure, outlived itself. A purely cognitive rejection of this phenomenon is not being accompanied by the versatile examination of the social phenomenon itself – ideology. As a result, the perception of ideology as an illusion became just the first level of thoughts on the matter.

注释,注释: Статья посвящена критическому анализу концепции Дж. Локка, который едва ли не первым в истории европейской философии задумался над проблемой тождества человека. В работе Локка «Опыт о человеческом разумении», по мнению автора статьи, содержится попытка сконструировать понятие личности. Именно это понятие оказывается для него ключевым при дальнейших рассуждениях о том, что же обеспечивает сохранность самотождественности человека. Локк гарантом тождества индивида считает память. Именно она, по его мнению, помогает человеку помышлять о себе в разное время и в разных местах. Такая версия носит философский характер, но не поддерживается последующим развитием психологии. В статье используются методы историко-философского мышления. Это позволяет показать значение концепции Локка и её недостаточность при последующем развитии его идеи в психологии и философии. Впервые в отечественной литературе концепция Дж. Локка о тождестве личности подвергается критическому анализу с учётом дальнейших открытий в области философии и психологии. Автор показывает, что память не обладает таким безупречным свойством, которое позволяет индивиду выстраивать свою личность. Она избирательна, на самом деле скорее демонстрирует теорию забывания, нежели устойчивое личностное ядро. В статье даётся психоаналитическое толкование фильма П. Лунгина «Остров». Ошибка Дж. Локка заключается в том, что, по его мнению, человеческая память безупречна. Она-то и обеспечивает сохранность личности.

Abstract: The article is devoted to the critical analysis of John Locke's concept who was one of the first in the history of European philosophy to raise the problem of human identity. According to the author of the article, Locke's work 'An Essay Concerning Human Understanding' presents an attempt to develop the concept of personality. This is the concept that appeared to be the key concept in Locke's following thoughts on what guarantees an integrity of human self-identity. Locke believed that memory was the guarantee of individual's self-identity. According to Locke, this is memory that allows human to imagine himself in different places and at different times. This is quite a philosophical point of view, however, it was not supported by the following development of psychology. In his research Gurevich has used methods of historical and philosophical research. This has allowed him to describe the role of Locke's concept and its insufficiency for further development of Locke's ideas in psychology and philosophy. For the first time in Russian academic literature John Locke's concept of personal identity is critically analyzed taking into account following discoveries in the spheres of philosophy and psychology. The author demonstrates that memory does not have a universal ability to develop one's personality. Memory is selective, thus it is more likely to prove the theory of forgetting rather than to develop the core of personality. In his research article Gurevich also provides a psychoanalytical interpretation of Pavel Lungin's movie The Island. Based on Gurevich, John Locke's error is his statement that human memory is flawless. Flaws of memory are what guarantees security of personality. 

注释,注释: Возможна ли новая онтология человека? Насколько необходимо вновь вернуться к базовым вещам и смыслам относительно онтологии человека? Насколько актуален вновь вопрос М. Шелера о том, что при всем обилии наших знаний о мире мы больше всего не знаем самих себя и нам необходимо вырабатывать новую антропологию, новое учение о человеке? Или такой ситуации нет и никакой необходимости в новой антропологии нет? В статье содержатся ответы на эти вопросы. Автор рассматривает в сравнении классическую и неклассическую версию философской антропологии. Автор опирается на методологические принципы философской антропологии, позволяющие сравнить классический и неклассический версии постижения человека. При анализе видов философских направления применён также принцип историзма. Автор размышляет об исторической судьбе философской антропологии. Проводится мысль о том, что среди других философских дисциплин по сути дела только философская антропология утратила свой предмет – человека. В результате сложилась парадоксальная ситуация – данный блок знаний распался на множество «антропологий». В статье предлагается приступить к осмыслению разрозненных сведений о человеке и выработать новую антропологическую онтологию. Сравнивается трактовка ключевых понятий в классической и неклассической антропологии – человек, сознание, идентичность.

Abstract: Is there a possibility for a new human ontology? Is it necessary to go back to the basic elements and meanings pertaining to human ontology? How relevant is the question raised by Max Scheler that in all abundance of our knowledge about the world, the least is about ourselves, thus there is a need for development of a new anthropology, a new doctrine on human being? Or there is no such situation or necessity in the new anthropology? This article contains the answers to these questions. The author compares the classical and non-classical versions of philosophical anthropology, and dwells on the historical fate of philosophical anthropology. The article suggests a thought that among other philosophical disciplines, in essence, only the philosophical anthropology has lost its subject – a human. It resulted in a paradoxical situation – this block of knowledge split into multiple “anthropologies”. The author proposes to develop a new anthropological ontology through apprehending the scattered knowledge on human being. The interpretation of the key notions of human, consciousness, and identity is being compared within the classical and non-classical anthropology.

注释,注释: Материал представляет собой беседу ведущего научно-популярного шоу «Объект 22» радиостанции «Маяк», писателя Евгения Стаховского с главным редактором журнала "Психология и психотехника" Павлом Семеновичем Гуревичем об одном из пяти направлений мировой психологии – трансперсональной психологии. Слушатели «Маяка» часто задают вопросы, связанные с этим направлением. Их интересует, каким образом появилось это словосочетание, каковы основные идеи трансперсональной психологии, что такое холотропное дыхание. Предметом исследования трансперсональных психологов являются «надличностные», «сверхличностные» состояния сознания. В материале использован, прежде всего, принцип историзма. Прослеживаются истоки трансперсональной психологии, коренящиеся в психоанализе и гуманистической психологии. Показано, что трансперсональная психология обосновывает значимость духовных аспектов психики. Отмечено, что на протяжении человеческой истории все культуры, за исключением европейского индустриального общества, высоко ценили духовные состояния сознания. Трансперсональная психология отличается от гуманистической тем, что она одушевлена стремлением преодолеть границы прежнего предметного поля, которые задаются проблемами самоактуализации, творчества и гуманистической психотерапии и педагогики.

Abstract: The material posted in the Journal contains the conversation between the writer and the frontman of the popular science show 'Object 22' broadcasted by Radio Mayak Evgeniy Stakhovsky and the editor-in-chief of the Psychology and Psychotechnics Journal professor Pavel Gurevich regarding one of the five main schools of world psychology, transpersonal psychology. Radio Mayak listeners often ask questions about transpersonal psychology. They are interested how that word-combination was created, what the main ideas of transpersonal psychology are and what Holotropic Breathwork means. The subject of transpersonal psychology is 'transpersonal' or 'suprapersonal' states of consciousness. The main method used in the conversation is historicism. The interlocutors trace back the sources of transpersonal psychology rooted in psychoanalysis and humanistic psychology. It is demonstrated that transpersonal psychology substantiates the importance of spiritual aspects of psyche. It is also noted that throughout the history all cultures except for that of European industrial society have highly valued spiritual states of consciousness.  The difference between transpersonal psychology and humanistic themes is that transpersonal psychology aimed at overcoming the borders of the previous subject field set by the problems of self-actualization, creativity and humanistic psychotherapy and pedagogics. 

注释,注释: Статья посвящена 160-летию со дня рождения Зигмунда Фрейда. 6 мая 1856 г. во Фрайберге появился на свет один из самых знаменитых и успешных исследователей человеческой психики Зигмунд Фрейд. Имя его прочно вписалось в психологию, философию и медицину. Парадоксальность этого факта состоит в том, что этот человек не был врачом в привычном смысле, хотя и получил медицинское образование. Тем более он не был философом, не имел, по словам К.-Г. Юнга, необходимой философской выучки и вообще относился с недоверием к этой области знаний. И в то же время Фрейд стал основоположником самостоятельного философского направления – психоанализ. Ни одно философское направление минувшего столетия не прошло мимо этого имени. Многие философы отвергали его идеи. Но чаще всего они продолжали дальше углублять его открытия. Фрейд не был психологом, но с его именем связан радикальный переворот в гуманитарном знании – появление одного из пяти направлений мировой психологии. Как клинический психолог он ввёл в мировую практику принципы целительства, которые получили всеобщее признание. Автор опирается на принцип историзма, пытаясь оценить вклад З. Фрейда в гуманитарное познание, исходя из того значения, которое имеет его учение для современной науки и культуры. Он следует также феноменологическим приёмам философского исследования. В статье содержится попытка показать значение фрейдистского наследия для многих областей современной науки, стремление раскрыть величие и ограниченность его концепции с учётом тех открытий, которые получили признание в конце XX в. и начале нынешнего столетия. Нередко можно слышать, что учение Фрейда устарело. В этом смысле поучителен ход мысли Ж. Лакана, который стремился сохранить психоаналитическую традицию, оказавшуюся под угрозой в середине прошлого века. «Назад к Фрейду!» теперь уже постоянный призыв, направленный на бесконечный и мерцающий диалог новых учений с теорией Фрейда. Автор фокусирует внимание на основных достижениях фрейдистской концепции.

Abstract: This article is dedicated to the 160th anniversary of Sigmund Freud. On May 6, 1856 the world welcome one of the most renowned and successful researchers of human psychics Sigmund Freud. His name was firmly written into psychology, philosophy, and medicine. Paradoxicality of this consists in the fact that this person was not a physician in natural sense although he received medical education. Moreover, he was not a philosopher, and according to the word of Carl Jung, he did not possess a necessary philosophical competence, and had a rather skeptical attitude towards this area of knowledge. But at the same time, Freud became a founder of an independent philosophical direction – psychoanalysis. None of the philosophical direction of the previous century has passed by this name. Many philosophers rejected his ideas, but most often they continued to expand his discoveries. Freud was not a psychologist, but his name is associated with a radical reformation within the humanitarian knowledge – emergence of one of the five directions of the world psychology. As a clinical psychologist, he introduced into the world practice the principles of healing, which gained universal recognition. The author bases on the principle of historicism, attempting to evaluate Freud’s contribution into the humanitarian cognition, according to the impact of his doctrine upon the modern science and culture. The article attempts to demonstrate the importance of Freud’s heritage for many areas of modern science, as well as to reveal the greatness and limitation of his doctrine, considering the discoveries that gained recognition in the late XX – early XXI century. Quite often we can hear that Freud’s doctrine has outlived itself. In this regard, we should note the approach of J. Lacan, who was trying to preserve the psychoanalytical tradition which was under a threat in the middle of XX century. The author focuses his attention on the main achievements of Freud’s concept/

注释,注释: Материал, помещаемый в журнале, представляет собой беседу писателя, ведущего научно-популярного шоу «Объект 22» на радиостанции «Маяк» Евгения Стаховского с главным редактором журнала «Психология и психотехника» проф. П.С. Гуревичем. 6 мая этого года исполнилось 160 лет со дня рождения великого исследователя Зигмунда Фрейда. Будучи основателем психоанализа как философского и психологического направлений, он оказал влияние на философию, социологию, философскую антропологию, искусство, медицину и другие смежные науки. Его взгляды вызвали огромный резонанс в мировой культуре. Фрейд стал основоположником особого направления в философии, который так и называется «Психоанализ». Но он также явился родоначальником одного из пяти направлений в мировой психологии – психоанализа. В материале использован метод историзма, который позволяет показать место психоанализа в истории мировой психологии. Этот принцип даёт возможность проанализировать радикальность психологической концепции Фрейда. Оценки наследия Фрейда часто бывают противоречивыми. Общепризнано, что Фрейд оказал влияние едва ли не на все философские направления минувшего века. Иногда отдельные идеи психоанализа получали признание и дополнительную разработку. Это относится, скажем, к экзистенциализму. Порой основные выводы Фрейда подвергались критике. Но при этом философы непременно обозначали позиции сходные и несходные. В области психологии Фрейд совершил настоящую революцию. Показав роль бессознательного в поведении и мыслях людей, он во многом изменил вектор психологического знания.

Abstract: The material posted in the Journal contains the conversation between the writer and the frontman of the popular science show 'Object 22' broadcasted by Radio Mayak Evgeniy Stakhovsky and the editor-in-chief of the Psychology and Psychotechnics Journal professor Pavel Gurevich. On May, 6 it will be 160 years since the birth of a great researcher Zigmund Freud. Being the founder of psychoanalysis as a philosophical and psychological school, he had a great influence on philosophy, sociology, philosophical anthropology, art, medicine and other associated sciences. His views drew controversial responses of the global cultural community. Freud became the founder of a special philosophical school called Psychoanalysis. At the same time, he is also the father of psychoanalysis as one of the five main branches of psychology. The main method used in the conversation is historicism which allows to demonstrate the place of psychoanalysis in the history of world psychology. This principle also allows to analyze the radical nature of Freud's psychological concept. Evaluations of Freud's heritage are often contradictory. It is widely accepted that Freud influenced nearly all philosophical schools of the last century. Some ideas of psychoanalysis received recognition and further development in other psychological schools and movements. Existentialism is an example of it. From time to time Freud's main conclusions were criticized. However, when doing so philosophers always described both differences and similarities of theories. Freud made a revolution in psychology by describing the role of unconscious in human behavior and thinking which changed the vector of psychology in many ways. 

注释,注释: Статья посвящена анализу общей научной политики журнала «Философия и культура» в связи с тем, что текущий номер – сотый. Автор рассматривает развитие журнала от первых номеров до нынешнего, отмечая основные вехи пройденного пути. За эти годы издание, которое выходит под эгидой Института философии РАН, стало площадкой для диалога философов, работающих в разных районах страны – от Астрахани до Одессы, от Белгорода до Владивостока. В составе редсовета журнала – видные отечественные и зарубежные исследователи. Журналу удалось установить постоянные творческие связи с рядом вузов страны – в Барнауле, Перми, Нижнем Новгороде, Владивостоке и др. Автор использует приёмы историко-философского исследования, а также возможности герменевтического анализа философских текстов представленных в журналах статей. В статье впервые рассматриваются сложности философской периодики в России. Автор указывает на трудности историко-философского процесса в нашей стране. Попытки «утеснить» философию отмечены ещё в истории царской России. После большевистской революции в историю отечественной философии были вписаны трагические страницы. За последние годы чиновники «потеснили» философию в системе образования, обузили возможности кандидатского минимума по философии. Основное внимание в статье уделено обоснованию основных направлений журнала за эти годы и перспективам его дальнейшего существования.

Abstract: This article is dedicated to the analysis of the general scientific policy of the journal “Philosophy and Culture” as this is the 100th issue of this journal. The author examines the development of the journal from its very first issues until present, marking the main milestones in its path. Over the years, the publication that is being issued under the authority of Institute of Philosophy of the Russian Academy of sciences became a platform for the philosophical discourse for the scholars from various regions of the country – from Astrakhan to Odessa, from Belgorod to Vladivostok. The council of editors consists from the prominent Russian and foreign researchers. The journal was able to establish the permanent connections with a number of higher education facilities throughout the country – in Barnaul, Perm, Nizhny Novgorod, Vladivostok, and others. The author uses the methods of historical-philosophical research, as well as the abilities of hermeneutic analysis of philosophical texts presented in the articles of the journal. This work is first to examine the difficulties of the philosophical periodicals in Russia. The author underlines the hardships faced by the historical-philosophical process in our country. The attempts to “limit” philosophy have been noticed yet in the Imperial Russia. There have been tragic pages in the history of Russian philosophy after the Bolshevist Revolution. Over the recent years, the officials “pressed” philosophy in the educational system, as well as narrowed down the minimum requirements for the Candidate degree. Special attention in this article is given to the substantiation of the main directions of the journal during these years, as well as the future prospects of its existence.

注释,注释: Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М.В. Владимирского (МОНИКИ) отмечает свой 240-летний юбилей. Сама дата рождает чувство причастности к истории, хранящей не только мемориальную практику, но и побуждающей к осмыслению нынешних проблем российского общества. Статья посвящена анализу основных вех развития данного института, и, в особенности, разбору его нынешних неоспоримых достижений. За последние годы данное учреждение осуществило очевидный прорыв в формировании теоретической и практической активности научно-исследовательского клинического института. Опираясь на принцип историзма, автор показывает, в чём причины бесспорной динамичности института. Без опоры на гуманистические традиции, опыт минувших долгих десятилетий невозможно обеспечить эффективную работу такого крупного и многопрофильного учреждения. Впервые в отечественной литературе анализируется исследовательская и клиническая практика такого крупного учреждения, как МОНИКИ. Показано, что на протяжении всей своей истории коллектив Екатерининской больницы (позже – МОНИКИ имени М.В. Владимирского) играл неоспоримо важную роль в развитии отечественного здравоохранения и медицинской науки. В наши дни в данном учреждении работают 1200 врачей, более 100 профессоров и докторов наук, 300 кандидатов наук, 4 академика и члена-корреспондента РАН, 9 заслуженных деятелей науки, 23 лауреата Государственной премии.

Abstract: Moscow Regional Research Clinical Institute named after M. V. Vladimirski is going to celebrate its 240th jubilee. The date itself evokes the sense of belonging to history which does not only preserve memorial practice but also encourages to think over the current problems of the Russian society. The present research article is devoted to the analysis of the main milestones in the development of the aforesaid Institute, in particular, undeniable achievements. Over the past years the Institute has made an evident break through in theoretical and practical research. Based on the historicism principle, the author of the article describes the reasons for such significant dynamism of the Institute development. According to the author, it would be impossible to run effectively such a large and multiple-discipline institute without being based on humanistic traditions and long-decade experience. For the first time in the Russian academic literature the author analyzes the research and clinical practice of such a large institute as Moscow Regional Research Clinical Institute. The author demonstrates that throughout the history of its development, Ekaterina's Hostical team (current Moscow Regional Research Clinical Institute) has been playing an important role in the development of Russian public health service and medical science. Today 1200 doctors, over 100 professors and doctors of science, 300 PhDs, 4 members of the academy and a corresponding member of the Russian Academy of Sciences, 9 honored scientists and 23 laureates of state prize work at the Institute. 
 

注释,注释: Смысл данного материала - в характеристике новейших тенденций в области философской антропологии. Автор анализирует результаты двух оригинальных проектов, связанных с философским постижением человека, международного антропологического журнала «Фонарь Диогена. Человек в многообразии практик» и гуманитарного альманаха «Человек.ru».
Проект синергийной антропологии представлен видными отечественными философами, которые группируются вокруг С.С. Хоружего. Они продуктивно осваивают новейшие разработки европейской философии. Вместе с тем данный проект оригинален и значим. Он связан с древними духовными практиками. В то же время направленность этих исканий вполне укладывается в логику современного академического дискурса. Смысл данного проекта состоит в том, чтобы расширить рамки философского постижения человека.
Второй проект одушевлён поисками новой бытийственности человека, оснований его существования. Речь идёт о выработке нового способа философствования о человеке. Автор использует методы философской антропологии, которые сложились на всём протяжении её истории. Вместе с тем он сопоставляет направленность классической философии с современным этапом развития взглядов на человека как особый род сущего. В материале впервые в отечественной философии рассматривается нынешнее состояние философской антропологии как особого блока знаний о человеке. В статье отмечается радикальное обновление современного понятийного арсенала философской антропологии. Вводятся новые концепты – размыкание, сингулярность, антропологические практики. Дана оценка современным попыткам отыскать иные основания человеческого существования, фундаментальные критерии его бытийственности. Отмечается, что философская антропология по-прежнему играет роль служанки рациональной классической метафизики эпохи Просвещения. Намечаются пути преодоления кризисных процессов в философской антропологии.

Abstract: The meaning of the present research is to characterize the newest trends in philosophical anthropology. The author of the article analyzes the results of the two original projects related to the philosophical understanding of human, the international anthropological journal 'Diogenes' Lantern' and humanities almanac 'Human.ru'. The synergetic anthropology project is presented by the central Russian philosophers headed by S. Khoruzhy. They effectively adopt the most recent findings of European philosophy. Meanwhile, this is a very original and significant project. It relates to ancient spiritual practices, at the same time, their searches conform to the logic of the modern academic discourse. The purpose of the present research is to extend the limits of the philosophical understanding of human. The second project is inspired by the searches for new grounds of human existence. It is referred to a new form of philosophy about human. The author uses the methods of philosophical anthropology that have been developed throughout the history of its development. At the same time, he compares the focus of classical philosophy to the modern stage of the development of views on human as a special form of existence. For the first time in the Russian philosophical literature the author views the current state of philosophical anthropology as a special discipline about human. The author of the article underlines the fundamental renovation of the modern conceptual framework of philosophical anthropology. The author introduces new concepts such as breaking through, singularity, and anthropological practices. He also provides his evaluation of modern attempts to find new grounds and fundamental criteria of human existence. He notes that philosophical anthropology still plays the role of a 'servant' to rational classical metaphysics of the Enlightenment epoch. He also outlines the ways to overcome crises in philosophical anthropology. 

注释,注释: Статья посвящена оценке трёх сборников, в которых собраны труды выдающегося философа и писателя Михаила Осиповича Гершензона, – «Избранное. Тройственный образ совершенства», «Избранное. Исторические записки» и «Избранное. Образы прошлого». Этот человек сыграл неоценимую роль в развитии русской культуры. Огромная эрудиция, несомненный литературный талант, философская одарённость позволили ему стать видной фигурой российской культуры. Воображение М.О. Гершензона привлекала новейшая история российского общества последних трёх-четырёх поколений. Этот мыслитель, несомненно, был мастером индивидуального анализа. В известном смысле М.О. Гершензона можно причислить в русской психоистории, ибо он – не только историк, но и гениальный психолог. Это позволило ему сравнивать эпохи, находить общие черты и традиции в различных периодах российской истории. Работы, помещённые в трёх названных книгах, свидетельствуют о том, что М.О. Гершензона можно отнести и к плеяде русских философов. В материале использован принцип историзма, свойственный наследию М.О. Гершензона. Он позволил сравнивать исторические эпохи, выявлять социальные закономерности общественного развития. Впервые за долгие годы мы получили возможность анализировать огромный вклад в русскую культуру, который принадлежит М.О. Гершензону. Столь масштабное издание трудов этого мыслителя, безусловно, ценнейшая акция, осуществленная известным исследователем и издателем Светланой Яковлевной Левит. Размещение значительного по объёму текста по трём сборникам потребовало немалых усилий. В результате предъявлен обширный материал, который позволяет дать адекватную оценку многообразной активности М.О. Гершензона. Свершилось, наконец, то, о чём писал в некрологе П.С. Коган: «Быть может, работа над его архивом, над оставленными им рукописями прольёт свет на одну из интереснейших проблем общественно-психологической истории». Многие его произведения давно стали библиографической редкостью. В сборниках представлены статьи о М.О. Гершензоне, написанные русскими мыслителями, а также современными исследователями В.Ю. Проскуриной и Ю.В. Синеокой.

Abstract: The article is devoted to the review of the three collections of selected works that included works of a well-known philosopher and writer Mikhail Gershenzon. These are 'Selected Works. The Triadic Image of Perfection', 'Selected Works. Notes on History' and 'Selected Works. Images of the Past'. Mikhail Gershenzon played an unvalued role in the development of Russian culture. His rich intellect, doubtless literary talent and gift for philosophical research made him a distinguished figure of Russian culture. Mikhail Gershenzon was particularly interested in the history of the modern period in the Russian society development over the past three or four generations. The philosopher was indeed a master of individual analysis. In a sense, Mikhail Gershenzon can be considered to be part of Russian history of psychology because he was not only a historian but also a genious psychologist. His gifts allowed him to compare different epochs and find common features and traditions of different periods of Russian history. His works published in the above named collections also prove that he can be considered to be one of Russian philosophers. In his research Gurevich has used the principle of historicism that was so often used by Mikhail Gershenzon. The method allowed to compare historical epochs and define rules and patterns of social development. These publications gave an opportunity to analyze an enormous contribution of Mikhail Gershenzon to the development of Russian culture and thus was undoubtedly a very important project carried out by a famous researcher and editor Svetlana Levit. It certainly was such an effort to find and publish these three collections of selected works. As a result, publications provide us with broad materials that enable an adequate evaluation of Mikhail Gershenzon's versatile activity. Kogan's words that 'perhaps, analysis of his achives and works will bring an insight into one of the most interesting problems of social studies and psyhology' actually came true. Many of Gershenzon's works have already become a rarity. The aforesaid collections also contain articles written by Russian philosophers and modern researchers V. Proskurina and Yu. Sineoky about Mikhail Gershenzon. 

注释,注释: Статья посвящена анализу огромных заслуг Н.М. Карамзина в реформировании русского языка. Многие слова, придуманные Николаем Михайловичем, укоренились в отечественной речи. Но процесс этого словотворчества не был лёгким и успешно признаваемым. И дело не только в обычной состязательности: в XVIII – начале XIX вв. изобретением новых слов увлекались не только поэты – В.К. Тредиаковский или М.В. Ломоносов, но также историки и литературные критики. За каждым словесным экспериментом маячила идеологическая и философская традиция. В условиях идейных размежеваний было достаточно сложно и рискованно обнаружить языковое будущее, лингвистическую тенденцию. Достижения Н.М. Карамзина здесь безупречны. Отдельные слова, использованные им, не только обогатили русскую речь, но также содействовали серьезным философским изысканиям. Автор использует принцип историзма, который позволяет показать не только результаты словесной полемики, но и сам процесс его мучительного и сложного развёртывания. Оценивая достижения Н.М. Карамзина в реформирования русской речи, автор стремится показать смену лингвистических пристрастий Николая Михайловича, раскрыть причин неудач отдельных экспериментов, выявить общекультурные установки тех тенденций в совершенствовании русского языка, которые были характерны для этой эпохи. По мнению автора, в связи с 250-летним юбилеем со дня рождения Н.М. Карамзина, многие его достижения в области философии, истории и литературы получили разностороннее освещение. Что касается языка Н.М. Карамзина, его лингвистических устремлений, то эта сторона его наследия нуждается в более углублённом изучении.

Abstract: The article is devoted to the great contribution of Nikolay Karamzin to the reformation of the Russian language. Many words created by Nikolay Karamzin are now commonly use4d. However, the process of their creation was not so easy or socially recognized. It is partly due to the competition in word invention that was famous in the 18th - early 19th centuries and performed by not only poets such as V. Grediakovsky or M. Lomonosov but also historians and literary critics. Each word-forming experiment was based on a certain ideological or philosophical tradition. It was rather difficult and risky to look into the future of the langauge and linguistic tendencies under the conditions of ideological disputes of those times. Nikolay Karamzin's achievements were faultless from this point of view. Certain words used by him did not only enrich the Russian language but also promoted serious philosophical research. The author of the present article uses the principle of historicism that allowed to demonstrate not only the results of the word polemics of those times but also the process of their painful and difficult development. Analyzing Nikolay Karamzin's achievements in the Russian langauge reformation, the author tries to show the change in linguistic preferences of Nikolay Karamzin, to reveal failures of some experiments and define general cultural attitudes and trends in the Russian language improvement typical for that time. According to the author of the article, due to Nikolay Karamzin's 250th jubilee many his achievements in the spheres of philosophy, history and literature have been finally appreciated and described. As for Nikolay Karamzin's language and linguistic tendencies, this part of his heritage still needs to be researched further. 

注释,注释: Статья посвящена анализу незаконченного трактата Аристотеля «О душе». Это сочинение оказало значительное влияние на историческую судьбу психологии. По сути дела, отождествив понятие души с психикой, Аристотель стал родоначальником научной психологии. Античный философ считал, что душа служит причиной и началом живого тела. Полагая, что сущность обуславливает бытие каждого предмета, Аристотель трактует жизнь как сущность живых существ. Значительную часть трактата античный мыслитель посвящает критике ошибочных представлений о душе. Многие его положения не вызывают возражений. Психические процессы действительно связаны с телесными. Душа на самом деле не являет собой гармонию: психическая жизнь полна противоречий и коллизий. Ум, согласно Аристотелю, не прирождён телу и его нельзя толковать как органическую функцию. В статье использован принцип историзма, который позволяет показать развитие принципов, сопряжённых с развитием воззрений на психические процессы. Взгляды Аристотеля на природу души сыграли важную роль в становлении и развитии психологии. Однако в статье показано, что его концепция вытеснила из научного обихода другие трактовки души, которые обладали несомненной эвристической мощью. Это относится, в частности, к учению Платона. На самом деле никакого синтеза платоновского и аристотелевского представления о душе не произошло. Сведение души к психике обеднило её сущность, обузило представление о внутренней жизни человека. Современные открытия нейронаук и трансперсональной психологии позволяют судить об ограниченности аристотелевской концепции души.

Abstract: The article is devoted to the analysis of an unfinished treatise of Aristotle 'On the Soul'. The aforesaid treatise made a significant influence on the historical fate of psychology. In fact, Aristotle became the founder of scientific psychology identifying soul with psyche. The ancient philosopher believed that soul was the reason and beginning of a living body. Assuming that the essence defines existence of each item, Aristotle interprets life as the essence of living creatures. The philosopher devoted a significant part of the treatise to criticizing misconceptions of soul. Many provisions of his philosophy are beyond doubt. Mental processes are actually related to physical processes. Soul is not a harmony, in fact, because mental life is full of contradictions and collisions. According to Aristotle, mind is not identical to body and cannot be interpreted as an organic function. In his article Gurevich uses the principle of historicism which allows to demonstrate the development of principles associated with the development of views on mental processes. Aristotle's views on the nature of soul played an important role in the creation and development of psychology. However, Gurevich also shows that Aristotle's philosophy of soul displaced other interpetations and definitions of soul that had certain heuristic potential. This can be said about Plato's teaching in particular. In fact, Aristotle's concept of soul and Plato's concept of soul never synthesized. Reduction of soul to psyche only impoverished the essence and definition of soul and narrowed the concept of human inner life. Today's discoveries made by neuroscientists and transpersonal psychologists prove that Aristotle's concept of soul is rather narrowed. 

注释,注释: В статье проводится анализ феномена труда в наследии Гегеля. Апология труда, судя по всему, началась с Гегеля. Его учение представляет собой кульминацию немецкой классической философии в решении вопроса об отношении активного сознания к внешнему миру, то есть в решении вопроса о практике. Эта концепция сложилась под влиянием английской политической экономии, особенно А. Смита, с одной стороны, а также философии И.Г. Фихте и Ф.В.Й. Шеллинга, с другой. Ключом к пониманию взглядов Гегеля на практику является его трактовка труда. Ключевой момент его концепции не только теоретического, но и практического самосознания состоит в разработке сознательной стороны человеческой активности. Практическое отношение человека к миру для Гегеля – ключ к пониманию развития общества. Автор опирается на историю философии. Особое внимание уделяется теории антропогенеза. Исходным пунктом гегелевской концепции активности сознания является живое существо, которое ещё не стало человеком, но постепенно преодолевает своё только природное бытие и отделяется от природного мира. Согласно Гегелю, у него возникает желание познать свою сущность через другие существа, а для этого нужно преодолеть только природное существование. Это отрицание является условием превращения бытия природного в общественное. Речь идёт о том, что человек обретает собственную сущность благодаря труду, который выражает освобождение от природы и возврат к ней в результате обретения человеком своей сущности. К. Маркс в разработке проблем, связанных с трудом, опирался на Гегеля.

Abstract:  
This article presents the analysis of the phenomenon of labor in Hegel’s heritage. It is suggested that the apology of labor takes it roots in the works of Hegel. His doctrine represents a culmination of the German classical philosophy in solution of the question on the relation on the active conscience to the external world, in other words in solution of the question about practice. This concept has formed under the influence of the English political economy of Adam Smith on one hand, and the philosophy of Johann Gottlieb Fichte and Friedrich Wilhelm Joseph von Schelling on the other. The key towards understanding Hegel’s views upon practice is his interpretation of labor. The crucial moment of his concept of not only theoretical, but practical self-conscience, consists in the development of the conscious side of human activity. Practical attitude of a human towards the world for Hegel – is the key towards understanding the development of society. The author bases on the history of philosophy. Special attention is given to the theory of anthropogenesis. The initial point of Hegel’s concept about the activity of conscience is a living being, which has yet not become a human, but gradually overcomes its natural being and separates from the vital world. According to Hegel, it has a desire to cognize its essence through other beings, and for this purpose it needs to overcome only the natural existence. This rejection is a condition for transformation of a natural being into social. It means that a human attains its essence through labor, which expresses the liberation from nature and return to it as a result of attaining by human of its essence.
 

注释,注释: Статья посвящена исследованию характерной тенденции наших дней, которую можно назвать психиатризацией гуманитарного знания. Многие авторы, опираясь на клинические экспертизы, характеризуют человека по этим признакам. В частности, один из авторов журнала «Психология и психотехника» Ф.Т. Фаритов полагает, что он установил два полюса философской деятельности. Они представлены мыслителями-шизоидами и мыслителями-истероидами. Так, Кант и Гегель обозначаются этим исследователем как шизоиды, а Сократ и Ницше – как шизо-истероиды. Однако в психоанализе и психиатрии шизоид имеет множество различных характеристик. Но многие исследователи предумышленно сводят эти черты к формальным особенностям поведения, которые они заимствуют из методик Э. Кречмера и А.Е. Личко Автор опирается на классические философские и психиатрические работы. Он принимает во внимание предостережение К. Ясперса о том, что конкретные методики не всегда можно использовать для вторжения в философское пространство. В статье впервые подвергается критике психиатризация гуманитарного знания. Автор прослеживает зарождение этой тенденции в трудах М. Фуко. Не оспаривая достижений современной философской антропологии, автор не соглашается с тем, что прежнюю условную психологическую норму нужно заменить столь же условной психиатрической. Стремление во что бы то ни стало представить человека безумцем, по мнению автора, требует серьёзного переосмысления. Человек безумный, противостоящий классическому разумному человеку, вряд ли может ассоциироваться с пациентом психиатрической больницы. Особое место в статье занимают возражения против кощунственного анализа таких великих философов, как Сократ, Кант, Гегель.

Abstract: The article is devoted to the typical tendency of our days which the author calls 'psychiatrization of humanities knowledges'. Based on clinical expertise, many authors describe individuals according to this approach. In particular, one of the authors publishing his articles in the Psychology and Psychotechnics Journal F. Faritov makes an assumption that there are the two poles of philosophical activity. These poles are represented by 'schizoid' and 'hysteriod' researchers. Socrates and Nietzsche are considered to be schizo-hysteriods. There is a great variety of features attributable to schizoid personality in psychoanalytical and psychiatric researches. Still, many researchers deliberately reduce these features to so called 'formal behavior' based on Kretschmer's and Lichko's Inventories. The author of the present article bases his research on classical philosophical and psychiatric researches. He pays attention to Karl Jaspers' warning that there are certain methods that cannot always be used in philosophical research. For the first time in the academic literature the author of the article critisizes psychiatrization of humanities knowledge. The author traces back the origin and development of that tendency in Michel Foucault's works. Without going against recent findings of philosophical anthropology, the author, however, does not agree with the opinion that the previous 'conditional' psychological norm shoudl be replaced with the 'conditional' psychiatric norm. According to the author, we should seriously rethink this tendency to make an individual look like a madman. Being opposed to classical Homo Sapiens, Homo Insanus is very unlikely to be associated with a psychiatric patient. Great part of the article is devoted to the author's arguments against 'blashemous' psychiatric analysis of such great philosophers as Socrates, Kant and Hegel.
 

注释,注释: В статье делается попытка проследить, как психоанализ повлиял на судьбу романа в XX в. Преображение романа как жанра в начале минувшего века теснейшим образом было связано с контркультурным движением, которое было направлено против викторианской системы ценностей. Викторианскому времени были присущи евангелически-пуританская этика, утилитаризм и либерализм, ханжество, диктат над эротическим поведением людей. Однако викторианская эпоха сменилась другой системой жизненных и практических установок. Она и была названа антивикторианской. Сначала эти ценности сложились в повседневном житейском сознании, затем в значительной степени стали определять художественную практику. Так появилось первое движение художников-прерафаэлитов в британской культуре викторианской эпохи. Однако самые значительные перемены произошли в судьбе романа. Автор использовал прежде всего принцип историзма, который позволил сравнить две эпохи в истории Великобритании, выявить их сходство и различие. Впервые в отечественной литературе преображение романа в начале минувшего столетия соотносится с возникновением фрейдизма и его достаточно сильным влиянием среди художественной интеллигенции. Сам художественный процесс оказался подчинённым новым ценностям. Британский философ Г. Спенсер дал философское обоснование новому этическому сознанию, утверждающему законность гедонистических установок. Так началось преображение романа, который отныне был направлен против ханжества, лицемерия. Вместе с тем произошли изменения не только в содержании романа. Изменились многие традиции, определявшие поэтику этого жанра. Роман стал носить открытый характер, что означало отсутствие в произведениях этого жанра предзаданной схемы.

Abstract: In this article Gurevich tries to track back the influence of psychoanalysis on the fate of the novel in the XXth century. The transformation of the novel as a genre at the beginning of the last century was closely related to the countercultural movement against the Victorian system of values. The Victorian era was characterized by the evangelistic-puritan ethics, utilitarianism and liberalism, hypocrasy and dictate over the erotic behavior. However, the Victorian era was replaced by the other system of life and practical attitudes. The new system was called anti-Victorian. In the beginning new values were established in the everyday life and way of thinking but later started to have a significant influence on arts. This is how the first movement of the Pre-Raphaelites appeared in the British culture during the Victorian era. However, the most significant changes happened in the sphere of novel writing. In his research Gurevich used the principle of historicism which allowed him to compare two eras in the history of the Great Britain and describe similarities and differences therein. For the first time in the Russian academic literature the transformation of the novel as a genre that happened at the beginning of the last century is compared to the origin of Freudism and the strong influence of Freudism on artistic intelligentsia. The artistic process itself happened to be influenced and changed by the new values. British philosopher Herbert Spencer described philosophical grounds for the new sense of values towards making hedonistic attitudes 'legal'. This is how the transformation of the novel began and from that moment on the novel was aimed against hypocracy. Changed involved not only the plot. Many traditions that characterised the poetics of the novel changed, too. The novel started to have a more open nature and the novel did not have a previously estabilshed scheme any more.  

注释,注释: Статья посвящена проблеме агрессивности людей. В философской и психологической литературе постоянно обсуждается вопрос о том, можно ли считать человека убийцей по определению. Как свидетельствуют современные исследования, тяга к смерти не заложена в человеке генетически. Для прояснения вопроса нужно обращаться к социальным и культурным фактором. Первоначально человек считал себя подобным зверю. Такое убеждение всё ещё присуще «охотничьим народам», народам с их архаическими обычаями. Но действительно ли культура настолько облагородила человека, что он утратил в себе «зверские» качества. Ответ на этот вопрос содержится во многих исследованиях. Проблема заключается в том, можно ли полагать, что в каждом человеке потенциально сидит убийца или это относится только к отдельным особям человеческого сообщества. В статье использованы открытия нейронаук, генетики и социобиологии. Особое внимание уделено культурологическим и этнографическим исследованиям. В статье дана теоретическая критика социобиологических исследований, в которых объясняется генетическая предрасположенность человека к убийству. Опираясь на современные работы по генетике, автор доказывает, что никакой генетической предрасположенности к убийству у людей нет. Многие парадоксы в человеческом поведении становятся очевидными при изучении социокультурных факторов жизни людей. По мнению автора, теория «человек-убийца» не только ненаучна, но и вредна, поскольку ведёт к таким социальным и политическим последствиям, как расизм, проповедью неравенства. Люди – не обезьяны и не отмеченные клеймом первородного греха ангелы. Их агрессивное поведение даже в его самой насильственной форме, считает автор, сигнализирует о потребности в любви.

Abstract: The article is devoted to the problem of human aggression. There are a lot of philosophical and psychological literature sources discussing whether human can be considered to be a murder by nature. As modern researches prove, humans do not have a genetic predisposition to death. The author believes that it is necessary to appeal to social and cultural factors in order to clarify the issue. Initially human believes himself to be a resemblance of animal. This belief is still peculiar for so called 'hunting nations' or nations who follow archaic traditions. Has culture made human to lose these 'animal-like' qualities? Many researchers try to answer this question. The question is whether we can actually assume that each human is a potential murderer or it is true for only some representatives of human society? In his research Gurevich has used neuroscientific, genetic and sociobiologic findings. Special attention is paid to cultural and ethnographic researches. In this article Gurevich gives a theoretical criticism of sociobiological researches that explain human's genetic predisposition to murder. Based on modern genetic researches, the author proves that humans have no genetic predisposition to murder. Many paradoxes of human behavior become obvious if we study sociocultural factors of people's lives. According to the author, the theory 'human murderer' is not only pseudoscientific but also harmful because it leads to such social and political consequences as racism. People are not monkeys, neither they are angels marked with the original sin. According to the author, human aggressive behavior, even violence, demonstrates their need in love.

注释,注释: В статье речь идёт о содержании замечательной монографии В.И. Самохваловой «Сверхчеловек: образ, метафора, программа» (М., 2015), в которой автор на значительном философском материале стремится обосновать ницшеанскую идею сверхчеловека. Эта проблема рассмотрена ею в традиционных учениях, в различных религиозных системах, в мифах и современных культурных представлениях. Действительно, тема имеет огромную предысторию. Вместе с тем она обросла многими стереотипами, вольными толкованиями, различными смыслами. В наши дни сам сверхчеловек понимается диаметрально по-разному – от идеи совершенствования человека до его замены созданием на кремниевом носителе. Автор опирается на обширную философскую традицию, от древних мистов до современного трансгуманизма. Использован герменевтический метод, позволяющий обнаружить скрытые смыслы в давно известных философских текстах. Ещё совсем недавно относительно человека звучали только погребальные мотивы. Философы с упоением описывали его кончину не только в виде темы философской антропологии, но и в качестве мерцающей антропологической данности. Человек умер не только как животное, но и как историческое создание. Человек стал множественным и растворился во всем, что его окружало – природе, обществе, технологиях. Философская антропология в отличие от других областей метафизического знания утратила свой предмет. От человека остались лишь следы и метки. Однако постепенно тема живого, телесного и почти бессмертного человека стала обнаруживаться даже в постмодернистской философии.

Abstract: This article reviews a remarkable monography by V. I. Samokhvalova “Superhuman: image, metaphor, and program” (M., 2015), in which the author based on the significant philosophical material attempts to substantiate Nietzsche’s idea of Übermensch (superhuman). This problem is examined in traditional doctrines, various religious systems, myths, and modern cultural perceptions. It is evident that this topic has an outstanding background story, but at the same time it attained many stereotypes, free interpretations, and various meanings. Today, the notion of superhuman could be understood very differently – from the idea of perfection of a human, all the way until human brain replacement with a silicon chip. The author bases on an extensive philosophical tradition, including the modern transhumanism, and also applies hermeneutic method that allows revealing hidden meanings in the well-known philosophical texts. Even recently, with regards to a human, we could hear exceptionally funeral motifs. Philosophers were ecstatically describing the human demise not only as a topic of philosophical anthropology, but also as a flickering anthropological given. Human died not only as an animal, but also as a historical creature, human dissolved in everything that surrounding him – nature, society, technologies. However, the topic of a living, bodily, and almost immortal human gradually became evident in even post-modernistic philosophy.

注释,注释: Предмет исследования – трансформация представлений о труде от Г.В.Ф Гегеля до Ж. Бодрийяра. В статье показано, что марксистская трактовка труда опиралась на анализ этого феномена у Гегеля. Речь шла о том, что человек обретает собственную сущность благодаря труду, который выражает освобождение от природы и возврат к ней в результате обретения человеком своей сущности. Согласно Марксу, главная характеристика людей – их способность к воплощению (опредмечиванию) и реализации самих себя в продукте их труда; только посредством этого акта опредмечивания индивидуумы оказываются способны уверенно осознать свои собственные силы и тем самым обрести самосознание. Таким образом, возможность свободно и добровольно испытывать свой собственный труд как процесс самореализации образует решающую предпосылку для хорошей жизни. Но эта предпосылка разрушается установлением капиталистического способа производства, так как наёмный труд лишает субъектов возможности контролировать свою деятельность. Капитализм, таким образом, представляет социальную форму жизни, которая противопоставляет человека его сущности, тем самым лишая его надежды на хорошую жизнь. Автор опирается на историко-философскую традицию, в рамках которой осмысливается феномен труда. Он обращается также к философской антропологии Э. Кассирера. Новизна состоит в том, что классическая трактовка труда у Гегеля и Маркса сопоставляется в статье с современными постмодернистскими взглядами на преображение всей социальной действительности. Эти воззрения помогают взглянуть на нашу реальность с принципиально иной стороны. В частности, по мнению Бодрийяра, труд остаётся человеческой потребностью, но совершенно в ином смысле. Он оказывается эквивалентным досугу. По сути дела он превращается в обманку, в симулякр.

Abstract: The subject of this research is the transformation of perceptions about labor from Hegel to Baudrillard. The article illustrates that Marxist interpretation of labor was based on the Hegel’s analysis of this phenomenon – that a man finds his essence in labor, which expresses release from nature and return to it. According to Marx, the main characteristic of people is their ability to embodiment (objectification) and realization of themselves in the product of their work; only by the virtue of this act of objectification, individuals find themselves capable of grasping their efforts and acquire self-conscience. Thus, the ability to voluntarily experience your own labor as a process of self-realization, forms a decisive prerequisite for good life. But this prerequisite is being destroyed by the establishment of capitalistic way of production, because wage labor deprives persons of the ability to control their work. Capitalism in such way presents a social form of life that opposes a man to its essence, by depriving him of the hope for a good life. Scientific novelty consists in the fact that the classical interpretation of the works of Hegel and Marx is being compared to the modern and post-modern views upon transformation of the entire social reality. Such outlooks allow looking at our reality from a complete different angle. Particularly, according to the opinion of Baudrillard, labor remains a human need, but in a different sense; it becomes equivalent to leisure.

注释,注释: В статье рецензируется книга Карла Ясперса «Кант: Жизнь, труды, влияние», выпущенная в 2014 г. издательством «Канон+» [1]. Она обладает двойной ценностью. Во-первых, работа считается значительным вкладом в кантоведение. И вместе тем может служить материалом для изучения философского наследия К. Ясперса. Кант был одним из любимых философов Карла Ясперса. Он видел в нём оригинального мыслителя и поэтому много раз упоминал это имя в своей докторской диссертации. Сами эти ссылки, хотя и носили частный характер, имели неоценимое значение для кантоведения. В книге Ясперса фрагментарные замечания об отдельных достижениях кантовской мысли, получили развёрнутое и систематизированное обоснование. Использован принцип историзма, позволяющий показать роль различных идей Канта в истории философии. Автор прибегает также к сравнительному анализу двух работ К. Ясперса, разделённых временем, – «Общая психопатология» и настоящее издание. В материале затронуты различные аспекты кантоведения. К. Ясперс приводит в книге различные подробности жизни Канта, которые позволяют глубже понять эволюцию его взглядов. Показан путь Канта к критической философии. Выявлены структуры кантовского просветления познавания. В книге рассмотрены структуры разума во всех его формах. Охарактеризован кантовский разум. Крайне ценно, что Ясперс не ограничивается только познавательными проблемами. Он вводит читателя в мир кантовского понимания политики и истории. Наконец, выявлены и критические соображения по поводу кантовских идей, отмечено историческое место Канта и его влияние на последующие этапы философии.

Abstract: The present article provides a review of Karl Jaspers' book 'Kant: Life, Research and Influence' published by the Kanon+ Publishing in 2014. This book is twice as valuable. Firstly, it is beileved to be a great contribution to Kantian studies. Meanwhile, it can tell us about the philosophical heritage of Karl Jaspers himself. Kant was one of Karl Jaspers' favorite philosophers. Karl Jaspers believed him to be an original philosopher and therefore mentioned Kant's name in his doctor's thesis several times. Those references were priceless for Kantian studies. In his book Jaspers developed and systematized fragmentary remarks about Kant's achievements. In his research Gurevich has used the historicism principle which allowed him to demonstrate the role of Kant's ideas in the history of philosophy. The author of the present article has also conducted the comparative analysis of Jaspers' two researches written by him in different times, 'General Psychopathology' and 'Kant'. In his article Gurevich has also touched upon different aspects of Kantian studies. In the aforesaid book Karl Jaspers described details of Kant's life that allowed to provide a better insight into the development of Kant's views and his path towards critical philosophy. The structure of Kant's cognition is also described as well as the mind and all forms of mind. The 'Kantian' reason is also characterized. It is very important that Jaspers went beyond cognitive issues. He introduced Kant's understanding of politics and history to the readers. Finally, he also shared his critical views of Kant's philosophy and underlined the historical place of Kant and his influence on the following stages of philosophy.

注释,注释: Статья посвящена особому человеческому дару – воображению. Автор размышляет об удивительной способности человека – творить фантастические миры, уходить от реальности в сферу грёзы, себе и другим «сны золотые навевать». В этом смысле отмечается роль сновидений, поэтической фантазии, креативной способности человека, его увлечённости игрой, галлюцинаторных иллюзий и видений. Автор обращается к двум первоначалам античной культуры, отмеченной Ф. Ницше, – аполлоническому и дионисийскому. Тяга к грёзе осмысливается в статье как попытка раздвинуть просторы человеческого бытия, освоить иные миры, неподвластные человеку, попытаться с их помощью восполнить фрагментарность человеческого существования. Автор опирается на серьёзные достижения философской мысли, постигающей феномены мифа, игры, фантазии. Используются методы философской антропологии. В статье содержится попытка рассмотреть грани человеческого бытия, которые связаны с игрой. Проводится различие между понятиями воображения и фантазии, исследуются различные формы ухода от реальности. Автор стремится раскрыть причины отвлечения от реальности в снах, в искусстве, в карнавальных празднествах и шествиях. Показано, что способность к фантазии свидетельствует о незавершённости человека, о его тоске по целостности, по восполненности.

Abstract: The article is devoted to imagination as a special gift that only human may have. The author of the article reflects on the amazing ability of human to create fantastic worlds, to escape from the reality in their daydreams, to evoke dreams and to put himself and others to sleep. In this regard, the author of the article underlines the role of dreams, poetic fantasy, human creativity, his passion for play,  hallucinative illusions and visions. The author appeals to the two initial sources of ancient culture described by Nietzsche, the Appolonian and the Dionysian. In his article Gurevich views human passion for dreaming as an attempt to extend the borders of human existence, to grasp the other worlds beyond man's power and to complete the missing fragments of human existence. The article is based on serious achievements of philosophy regarding such phenomena as myth, play and fanstasy. The author also uses the methods of philosophical anthropology. The article presents an attempt to view all sides of human existence that rae related to play. The author distinguishes between the definitions of imagination and fantasy and analyzes different forms of escape from the reality. The author tries to find the reasons of escape from the reality in dreams, art, carnivals and parades. He shows that human ability and passion for fantasizing prove the imcompleteness of human and his longing for being complete. 
 

注释,注释: Материал посвящён поэтике моды, который проанализирован в монографии известного культуролога Инны Осиновской [1]. Отмечается, что мода могла возникнуть только в обществе, которое располагает хотя бы минимальным излишеством. В книге исследуется «словарь» глянцевых журналов и пресс-релизов. Но одновременно актуализирован также мир древних мифов и старинных сказок. Эти образы почти всегда окружены тайной. Главная цель, которую ставит автор монографии, состоит в том, чтобы изучить поэтику моды, её образную систему. Автор пользуется принципом историзма, позволяющим включить в анализ современной моды множество мифов, сказок. В результате в сферу поэтики моды добавляется значительный литературный материал. Складывается впечатление, что о моде написано много работ. Однако внимательное изучение темы показывает, что некоторые аспекты моды вообще не получили освещения. В частности, образный строй моды, её особая поэтика исследованы недостаточно. Обращаясь к данной теме, автор показывает, что общего между книгой рецептов, глянцевым журналом и жертвоприношением, между подиумным показом и священным ритуалом. Исследованы типичные сказочные персонажи – пряха, портной, башмачник. Влияние этих образов прослежено в поэтике современной моды. Таким образом, удалось выявить внутреннюю связь между фольклором и современной литературой.

Abstract: The article is devoted to the poetics of fashion as it is analyzed in the monograph of a famous culture expert Inna Osinovskaya. It is noted that fashion could be created only in the kind of society that had at least some redundance of things. In her book Osinovskaya analyzes the 'vocabulary' of glossy magazines and press releases. At the same time, fashion brings forth the world of ancient myths and old fairy-tales which images have been always inwrapped with mystery. The main purpose of Inna Osinovskaya is to analyze the poetics of fashion and the system of images in fashion. In her research Osinovskaya applies the principle of historicism allowign to include numerous myths and fairy-tales in the analysis of modern fashi8on. As a result, considerable literary texts have been included in the spghere of fashion poetics. A lot of researches seem to have been written on the topic of fashion. However, thorough analysis of the topic demonstrates that there are a lot of fashion aspects that have never been studied. In particular, the graphic structure of fashion and singular poetics of fashion. Appealing to this topic, the researcher shows what a recipe book, glamour magazine and sacrifice, catwalk show and sacramental rites have in common. Osinovskaya studies typical fairy-tale characters such as the spinstress, tailor and shoemaker. She traces back the influence of these images on the poetics of modern fashion. Thus, the researcher manages to show the internal relationship between folklore and modern literature. 

注释,注释: Предмет исследования – трансформация ценностных представлений под влиянием квантовой парадигмы. Что мы подразумеваем под квантовой парадигмой? Это не только новейшая концепция в физике. Не только современная научная картина мира. Квантовое сознание представляет собой грандиозный эксперимент преображения социальной и индивидуальной реальности по лекалам поведения элементарных частиц. Возможно, впервые в истории физика вторгается в мир ценностных абсолютов, преображает их и перестраивает наше сознание едва ли не полностью с ориентацией на квантовую теорию. Как возможно такое? Казалось бы, какая связь между квантовым мышлением и радикальным преображением ценностей в современную эпоху? Возникнув как своеобразная революция в физике, квантовая идея не только обозначила новую научную парадигму, но оказала фундаментальное воздействие на ценностные установки не только нынешнего времени, но, судя по всему и будущих веков. Она представила сложный, нелинейный, неопределённый и нестабильный мир, существующий одновременно в нескольких состояниях. Квантовая парадигма сломала привычные представления о Вселенной, о реальности, о человеческой природе, о человеке как особом роде сущего, о жизни и смерти, о традиции и новациях, о святынях, которые определяют поведение людей. Автор опирается на методологию философской антропологии, которая столкнулась с образом человека в квантовой перспективе. Особое внимание уделяется также принципам аксиологического толкования. Автор впервые в отечественной литературе анализирует проблему ценностей, как она поставлена в квантовой парадигме. Он обращает внимание не размывание ценностного измерения реальности. Обозначается также устранение сакральности в толковании человека, человеческой природы, социальности и культуры. Проводится мысль о том, что человечество вновь сталкивается с «опытом переоценки всех ценностей». Автор обращает внимание на тот факт, что при осмыслении базовых проблем человечества приверженцы квантовой парадигмы демонстрируют слабый уровень философской рефлексии.

Abstract: The subject of this research is the transformation of value ideas under the influence of the quantum paradigm. What do we mean under the quantum paradigm? It is not only the newest concept in physics, and not even the modern scientific image of the world. Quantum consciousness represents a grandiose experiment of the transformation of the social and individual reality based on the patterns of behavior of elementary particles. Probably for the first time in history, physics invades the world of value absolutes, transforms them and readjusts almost our entire consciousness towards the quantum theory. How is that possible? It would seem that there is no link between the quantum thinking and drastic transformation of values in the modern era. Emerged as a peculiar revolution in physics, quantum idea not only signified a new scientific paradigm, but also produced a fundamental effect upon the value system of the current time, as well as future generations. It presented a complicated, nonlinear, uncertain and unstable world, which simultaneously exists in several states. Quantum paradigm broke the traditional perceptions about the Universe, reality, human nature, human as a unique creature, life and death, traditions and innovations, as well as sanctities that determine people’s behavior. Special attention is given to the principles of axiological interpretation. The author is first in the Russian literature to analyze the problem of values as it is posed within the quantum paradigm; he also notes the elimination of sacredness in explanation of human, human nature, sociality, and culture. The author suggest a thought that humanity again faces the “experience of reassessment of values”.   

注释,注释: В статье проводится сравнение двух капитальных трудов по культурологии, написанных в исторически разное время: Э.С. Макаряна «Наука о культуре и императивы эпохи» и А.С. Запесоцкого «Культура: взгляд из России». Книга Э.С. Маркаряна отражает состояние этой области знаний в советское время, А.С. Запесоцкого в наши дни. Первая книга представляет собой монографическое исследование, в котором определяется назначение культурологии, присущая ей специфика, связь её с другими областями знания. Это исследование полемично. Оно содержит критику взглядов на культуру, которые принадлежат отечественным и зарубежным исследователям. Этот анализ направлен на глубокую разработку проблем культурологии в рамках историко-материалистической традиции. Книга А.С. Запесоцкого характеризует состояние культурологии сегодня. Она утверждает статус культурологии в современной гуманитарной парадигме. В этих исследованиях зачастую рассматриваются сходные вопросы: о статусе культурологии, о её онтологических и эпистемологических проблемах, о соотношении культурологии с другими областями гуманитарного знания. Автор опирается на методологию современного гуманитарного знания. Он обращается к философии культуры и философии истории. Особую роль он придаёт методологическим принципам философской антропологии. Автор стремится показать эволюцию взглядов на культурологию и культуру в советское время и в наши дни. Он характеризует исследование Э.С. Маркаряна как наиболее завершённое представление о культурных процессах в советское время. В статье показано, какой огромный пласт зарубежной литературы ввёл в критический обиход Э.С. Маркарян. Обращаясь к книге А.С. Запесоцкого, автор обозначает, как за эти годы окреп статус культурологии. В её рамках получены весьма значительные результаты эмпирических исследований. Вместе с тем углубились и теоретические позиции, наиболее разносторонне отражённые в научном труде А.С. Запесоцкого.

Abstract: This article pursues correlation between the two fundamental works on culturology, which were created within different historical periods: E. S. Makaryan “Science about Culture and the Imperatives of the era” and A. S. Zapesotsky “Culture: from Russia’s perspective”. The book by E. S. Makaryan reflects the state of this area of knowledge in the Soviet time, while the book by A. S. Zapesotsky refers to present time. The first book represents the monographic research that defines the designation of culturology and characteristic to it specificity, as well as its relation to the other areas of knowledge. This research is polemical; it contains criticism of the outlooks upon culture, which belong to the Russian and foreign scholars. This analysis is aimed at the deep exploration of the problems of culturology within the framework of the historical-materialistic tradition. A. S. Zapesotsky book characterizes the current state of culturology. It confirms that the status of culturology within the modern humanitarian paradigm. Both of these researches often examine similar issues: on the status of culturology; on its ontological and epistemological problems; on relation of culturology towards other spheres of humanitarian knowledge. The author refers to the philosophy of culture and philosophy oh history, and also gives special attention to the principles of philosophical anthropology. The author attempts to demonstrate the evolution of opinions about culturology and culture in Soviet time, as well as in current time. The work by E. S. Markaryan is considered as the most complete idea on the cultural processes within the Soviet time. The research by A. S. Zapesotsky marks the significant changes in consolidation of the status of culturology.

注释,注释: В статье рассматривается конкретный пример феноменологии симулякра. Автор статьи обращается к описанию этой истории, которая проанализирована в его книге 1978 г. Однако рассмотрение американского сериала о семье Лаудов, как оказывается, вовсе не является лишь простым увлечением документализмом. Прежняя трактовка этого события, которое воспринималось как общий интерес к архивным источникам, необработанному сырью жизни, заменена в данной статье более глубоким рассмотрением феномена. Автор опирается на концепцию симулякра, которая получила сегодня широкое хождение. В статье используются материалы журналистской документалистики, проводится психологический анализ «индустрии сознания». Рассматривается факт широкого распространения дневников, мемуаров, черновиков, записных книжек, набросков в массовой культуре. К исследованию проблемы привлекаются работы современных постмодернистов. Автор анализирует американскую телевизионную серию, посвящённую бытованию семьи Лаудов. Он толкует эту продукцию как симулякр обыденной жизни. В статье показано, что серия ни в коей мере не являлась продукцией житейского документа. Реальное в ней скрыто, декорировано под документ, но не выдерживает законов жанра. Трактовка симулякра даёт возможность показать современные тенденции общественного сознания. Один факт телевизионной продукции оказывается яркой иллюстрацией симулякризации.

Abstract: The article is devoted to a particular example of the phenomenology of simulacrum. The author of the article refers to the description of the story that was analyzed in his book of 1978. However, analysis of the American TV show about the Louds is not a mere interest in documentalism. The previous interpetation of the event which was mostly perceived as everyone's interest towards archives is viewed by the author of the article as a more profound phenomenon. The author bases his research on the famous concept of simulacrum. In his research article Gurevich uses journalistic documents and conducts a psychological analysis of the 'industry of consciousness'. He analyzes why diaries, memoirs, drafts, notes and sketches in popular culture. The author has appealed to the works of modern post-modernists. The purpose of his research is to analyze the American TV show about the everyday life of the Loud family. The author views this TV show as the simulacrum of everyday life. The author proves that the TV show is not a product of the document about common life. The real is hidden there and decoded as a document, however, does not fully conform to the rules of the genre. Such interpretation of the simulacrum demonstrates modern trends of social thinking. According to the author, the TV show is a bright example of the process of simulacrumization. 

注释,注释: Давно известна прогностическая мощь философии. Всем знакома также безмерность художественной интуиции. Перечитывая сегодня таких писателей-фантастов, как Иван Ефремов, Станислав Лем, Артур Кларк, братья Стругацкие, Рэй Брэдбери, Альфред Гаррисон, Карл Воннегут и других авторов, мы можем поразиться числу их предвидений. В произведениях американского писателя Роберта Шекли множество философских сюжетов. Его выдумки неиссякаемы. Однако это не просто причуды воображения. Писатель пытается понять, какие последствия общественного уклада или научных открытий могут ожидать человечество в будущем. Использованы методы герменевтического проникновения в замыслы автора. С помощью сатирических приёмов показаны ситуации абсурда, бессмыслицы, рождённые прогрессом. Рассказы Р. Шекли впервые анализируются как философские сюжеты. Автор подчёркивает, что писатель, знакомый с психоанализом и гештальт-психологией, стремится выявить их прогностический смысл. Он показывает, что реальность зачастую оказывается лишь хрупкой картинкой, созданной чувствами, памятью, опытом и воображением. Реальность, окружающая нас, на самом деле фиктивна. Она состоит из миллиона деталей, которые укоренены в подсознании и могут явить свою востребованность по любому поводу.

Abstract: The predicting power of philosophy is well known. Everyone also knows how immense artistic intuition can be. Rereading such science fiction authors as Ivan Efremov, Stanislav Lem, Arthur Clarke, the Strugatsky brothers, Ray Bradbury, Alfred Harrison, Kurt Vonnegut and others, we can be surprised at how much they predicted. American writer Robert Sheckley has a lot of philosophical plots in his works, too. His imagination has no limits. However, these are not just fruits of imagination as it seems. The writer tried to understand what consequences social transformations and scientific discoveries could have for the human future. In this research Gurevich uses the method of hermeneutical analysis that allows to understand the writer's messages. Using satire the author describes absurd situations created by the technological progress. It is for the first time in the academic literature that Robert Sheckley's stories are being analyzed as philosophical plots. The author of the present research article underlines that being familiar with psychoanalysis and gestalt psychology, Robert Sheckley tried to define the predicting power of those stories. He shows that reality is often just a fragile picture created by our senses, emotions, memory, experience and imagination. The surrounding reality is, in fact, fictitious. It is comprised of a million of details that are rooted in our subconscious and may become evident at every given opportunity. 
 

注释,注释: Статья посвящена творчеству выдающегося отечественного философа Наталии Сергеевны Автономовой. В связи с её юбилеем вышла книга «Топосы философии Наталии Автономовой. К юбилею» (М., 2015), в которой, кроме её собственных статей, опубликованы материалы других авторов, связанных с нею общей тематикой и подходами к философским проблемам. В результате становится очевидным масштаб научной деятельности Н.С. Автономовой. Прежде всего, ощутим её вклад в теорию познания, в разработку проблем рациональности и субъекта. Кроме того, Наталия Сергеевна выступила посредником между отечественной и французской философией, она является безоговорочным авторитетом в изучении французского структурализма и постструктурализма. В материалах использованы методы историко-философского исследования, приёмы компаративистики, психоанализа и структурализма. В ряде случаев Н.С. Автономова опирается на герменевтику. Новизна в постановке и решении ряда философских проблем касается значительного круга вопросов. Н.С. Автономова показала огромное значение работ М.М. Бахтина, М.Л. Гаспарова, Ю.М. Лотмана, Р.О. Якобсона. Сделанные ею переводы трудов Ж. Деррида, М. Фуко – это, прежде всего, огромный исследовательский труд, вклад в мировую философию. Значительную лепту она внесла в теорию перевода. Н.С. Автономова выступает в отечественной науке как философ и филолог, публицист и переводчик.

Abstract: The article is devoted to the creative work of a famous Russian philosopher Natalia Avtonomova. To celebrate her jubilee, the book 'Toposes of Natalia Avtonomova's Philosophy. To the Jubilee' was published (Moscow, 2015). Besides her own articles, the book also contains researches of other authors who discuss similar issues and share the same approach to philosophy. This makes the importance and substantiality of Natalia Avtonomova's research even more obvious. First of all, she has made a tangible contribution to the theory of knowledge and concepts of rationality and subject. Moreover, Natalia Avtonomova has acted as an intermediary between Russian and French philosophy. She is the absolute authority in studying French structuralism and post-structuralism. Her research is based on the methods of historical philosophical analysis, comparative studies, psychoanalysis and structuralism. In some cases Natalia Avtonomova bases her research on the hermeneutic approach. The novelty of the topic and solutions is caused by the fact that the research covers a wide range of issues. Natalia Avtonomova has demonstrated a tremendous importance of M. Bakhtin's, M. Gasparov's, Yu. Lotman's and R. Yakobson's works. Her translations of Jacques Derrida's and Michel Foucault's works are a great research and contribution to the world philosophy. She has also made a great contribution to the translation theory. In Russian philosophy Natalia Avtonomova is known as a philosopher and philologist, publicist and translator. 

注释,注释: Статья посвящена творчеству известного русского литературоведа Нестора Александровича Котляревского. Благодаря усилиям Светланы Яковлевны Левит удалось издать две монографии этого исследователя, посвящённые творчеству М.Ю. Лермонтова и Н.В. Гоголя. Н.А. Котляревский смог собрать биографические материалы, которые скопились в конце XIX в. о жизни М.Ю. Лермонтова, и показать творчество этого автора на широком историческом фоне. Исследователя интересовала прежде всего тема «демонических натур», социальные конфликты и внутренняя напряжённая жизнь поэта. Обращаясь к творчеству Н.В. Гоголя, Н.А. Котляревский стремился раскрыть тайны души писателя, показать связь с творчеством других русских авторов. О жизни и произведениях названных авторов написано немало. Исследованы также подробности их духовных устремлений. Однако монографии Н.А. Котляревского не утратили своей ценности. Напротив, они могут служить примером серьёзного и разностороннего изучения творчества названных деятелей искусства. Автор использует в данном случае методы историко-литературного исследования. Он широко опирается на архивные документы. Применяется также герменевтический метод, помогающий глубоко проникнуть в детали творчества писателей. В статье оценивается опыт монографического исследования творчества двух известных представителей русской литературы: Лермонтова и Гоголя. Анализируются не только тексты произведений, их смысловое содержание, читатель погружается в поток биографических подробностей. Анализ произведений реализуется на основе размышлений о напряжённой духовной жизни данных авторов.

Abstract: The article is devoted to works of the famous Russian literary critic Nestor Aleksandrovich Kotlyarevsky. Thanks to Svetlana Yakovlevna Levitte's efforts it was succeeded to publish two monographs of this researcher devoted to M. Yu. Lermontov and N. V. Gogol's creativity. N. A. Kotlyarevsky could collect biographic materials which have accumulated at the end of the 19th century about M. Yu. Lermontov's life and to show creativity of this author on a wide historical background. The researcher was interested first of all a subject of "demonic natures", the social conflicts and internal intense life of the poet. Addressing N. V. Gogol's creativity, N. A. Kotlyarevsky sought to reveal secrets of soul of the writer, to show connection with creativity of other Russian authors. About life and works of the called authors is written much. Also details of their spiritual aspirations are investigated. However N. A. Kotlyarevsky's monographs haven't lost the value. On the contrary, they can be an example of serious and versatile studying of works of the called artists. The author uses in this case methods of historico-literary research. He widely is guided by archival documents. Also hermeneutical method helping to get deeply into details of works of writers is applied. In article experience of monographic research of creativity of two famous representatives of the Russian literature is estimated: Lermontov and Gogol. Are analyzed not only texts of works, their semantic maintenance, the reader plunges into a stream of biographic details. The analysis of works is realized on the basis of reflections about intense spiritual life of these authors.

注释,注释: Надо ли политизировать образование? Как приучить школьников к политическому мышлению? В какой форме нужно вести политическое воспитание? По этим вопросам постоянно возникают споры. Порой педагоги выражают обеспокоенность по поводу чрезмерной идеологизации учеников. В то же время образование активно включается в политический процесс. Экзамен по обществознанию теперь придётся сдавать многим выпускникам школы. Если пользоваться статистикой прошлых лет, то практически половина школьников демонстрируют свои знания по обществознанию при сдаче ЕГЭ. В обязательном порядке сдают русский язык и математику. Но для поступления в вузы, где имеются гуманитарные специальности, без этого экзамена поступить невозможно.
Предмет статьи – анализ различных проблем геополитической ситуации в мире, без которых невозможно современное образование. Обществознание даёт школьникам различные знания по многим аспектам общественной жизни: сведения из экономики, юриспруденции, философии, социологии, политологии и истории. Общество – это живой организм, целостная развивающаяся система, которая связана с базовыми потребностями человека. В статье использована методология социальной философии, позволяющая продуктивно анализировать ситуацию в современном мире. Вместе с тем применены достижения современной педагогической науки. Автор сопоставляет два разных исследования (сборник «Современный мир и геополитика» и монография А. Вафина «Политические маргиналы в России и Европе. Лимонов, Фортейн, Кон-Бендит и другие случаи»), которые позволяют представить огромный радиус проблем, характеризующих геополитические приоритеты России. Невозможно осмыслить социальные проблемы, не принимая в расчёт межличностные, межклассовые, межнациональные и межгрупповые отношения. Отмечено, что «Обществознание» призвано вооружить школьников знаниями по политическим вопросам, помочь им сформировать свою жизненную позицию, воспитать гражданские чувства, выработать собственный взгляд на современные политические реалии.

Abstract: Should we politicize education? What can we do to teach political thinking to school students? What is the most appropriate form of political education? There are constant debates about these issues. Occasionally teachers express concerns regarding excessive ideologization of school students. Meanwhile, education is actively involved into the political process. Many school graduates have to take an examination in social studies today. Statistics of previous years indicate that practically half of school students have to show their knowledge in social studies when passing the Unified State Exam. The Russian language and mathematics are mandatory exams but social studies are to be taken, too, by students who seek admission to humanitarian universities. The subject of the present research is the analysis of different problems of the geopolitical situation in the world that are essential for modern education. Social studies provide school students with the knowledge about many aspects of social including economics, law, philosophy, sociology, politology and history. Society is a living organism, developing system closely connected with the basic needs of human. In his research Gurevich has used the methodology of social philosophy which allows to productively analyze the situation in the modern world. In addition, the author has applied achievements of modern pedagogy. The author compares the two different researches (selected works 'Modern World and Geopolitics' and A. Vafin's monograph 'Political Marginals in Russia and Europe. Limonov, Fortein, Fortuyn, Cohn-Bendit and other cases'). These researches allow to describe a wide range of problems characterizing geopolitical priorities of Russia. According to the author, it is impossible to get a true insight into social issues without taking into account interpersonal, interclass, international and intergroup relations. It is noted that social studies should explain political issues to school students and to develop their living position, public spirit and their own views on modern political realias. 

注释,注释: Журнал «Философия и культура» существует уже восемь лет. В 2002 г. он вошёл в список ваковских изданий. В этом году его экспертный статус был подтверждён. За эти годы журнал приобрёл известность едва ли не во всех регионах страны – от Львова до Владивостока, от Одессы до Мурманска. Об этом свидетельствует, в частности, редакционный портфель. Редакция не всегда имеет возможность оперативно размещать полученные статьи. В редсовете журнала – видные зарубежные и отечественные учёные. В известном смысле по содержанию журнала можно судить о состоянии российской философии. В статье анализируются события, которые связаны с судьбой Института философии РАН – флагмана данной области знаний в России. Автор опирается на современные интерпретации философского процесса, актуализируя широкий спектр исследований – от эпистемологии до востоковедения. В статье рассматриваются перспективы отечественной философии в связи с перемещением Института философии в другое здание, выборами нового директора и широкой дискуссией о дальнейшем развитии философского знания, которая состоялась в Институте философии РАН и предложением учёных Российской академии наук объявить 2017 год Годом философии.

Abstract: The Philosophy and Culture Journal has been published for eight years by now. The Journal was included in the list of readings recommended by VAK (The Higher Attestation Commission). The Higher Attestation Commission has approved the status of the Journal again this year. During these years the Journal has become popular in almost all regions from Lvov to Vladivostok, from Odessa to Murmansk. The number of the manuscripts in editor's hand is the best proof of that. The editors office does not even have an opportunity to promptly publish all the articles received. The editorial board consists of famous foreign and Russian scientists. To a certain extent, the Journal contents demonstrate what is happening in Russian philosophy. In this article Gurevich analyzes the events referring to the Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences, the leader in this branch of science in Russia. The author bases his research article on modern interpretations of the philosophical process bringing forth a wide scope of researches in different fields, from epistemology to Oriental studies. The author of the article also discusses prospects of Russian philosophy after the Institute of Philosophy has been moved to another building, a new director has been selected, a wide-ranging discussion on further development of philosophy has been held at Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences and the academic community of the Russian Academy of Sciences has offered to declare the year of 2017 to be the Year of Philosophy. 

注释,注释: Экспертный журнал «Психология и психотехника» снова утверждён в списке ваковских изданий. Это свидетельствует, прежде всего, об эффективной работе редакционного совета. В его состав входят такие крупные учёные, как академики РАН А.А. Гусейнова, В.А. Лекторский, член-корреспондент РАН А.Л. Журавлёв, доктора психологических наук Т.Н. Березина, Д.Б. Богоявленская, Д.А. Леонтьев, М.И. Розенова, А.В. Россохин, А.Ш. Тхостов и другие. В журнале печатаются статьи психологов, живущих в разных регионах страны. Редакционный портфель оперативно пополняется. И всё-таки хотелось бы придать журналу ещё большую академичность и злободневность. Поэтому мы вводим в состав редсовета известных учёных, способных расширить грани психологического пространства. Особую остроту приобретают темы, которые находятся на перекрестке психологии и философии, психологии и медицины, психологии и социологии. В научных кругах сложилось убеждение, что за последние десятилетия накопление новых знаний осуществлялось путём дальнейшей специализации. Сегодня на повестке дня процесс объединения разных отраслей дифференцированной науки. Повышается значимость комплексных исследований. Ставится вопрос о том, чтобы психология начала осваивать разные грани собственного пространства. В редакцию часто приходят статьи психологов, которые изучают проблемы, возникшие на пограничье философии и психологии. Известно, что психология в течение многих столетий развивалась в лоне философии. Затем она начала самостоятельное существование. Однако это вовсе не означает, что союз этих двух дисциплин не уместен. Редакционный совет полагает, что освоение различных окоёмов науки – задача актуальная и важная. В той же мере значим союз медицины и психологии. Психология существует в двух вариантах – теоретическом и практическом. В последнем случае она обращается нередко к невротическим и психопатическим процессам, что обуславливает возможность совместной деятельности в этом направлении.

Abstract: The expert journal 'Psychology and Psychotechnics' has been again approved as the journal recommended by the Highest Attestation Commission.  In the first instance, it is a good proof of the editorial board's efficient acitivity. The editorial board of the Psychology and Psychotechnics Journal includes such major scientists as members of the Russian Academy of Sciences Abdusalam Guseinov and Vladislav Lektorskiy, corresponding member of the Russian Academy of Sciences Anatoliy Zhuravlev, doctors of psychology Tatyana Berezina, Diana Boboyavlenskaya, Dmitriy Leontyev, Marina Rozenova, Andrey Rossokhin, Alexander Tkhostov and others. Psychologists living in various regions of the country publish their articles in the Journal. Manuscripts in editor's hand are constantly and promptly growing. However, it would be good to make the journal more academic and discussing hot issues. For this purpose, the editorial board introduces famous scientists who are capable of extending the boundaries of psychological space. Issues and topics that are at the intersection between psychology and philosophy, psychology and medicine, psychology and social sciences are growing especially important. The academic community tends to believe that over the past decades new knowledge has been accumulated mostly through researches in a particular sphere. Today the problem of uniting different spheres of differentiated sciences is growing especially important. Comprehensive researches are becoming more significant. This raises a question about psychology starting to explore and extend its own boundaries. The editorial board often receives letters from psychologists who study the problems arising at the intersection between philosophy and psychology. However, it does not mean at all that these two disciplines can't make a union. The editors of the Psychology and Psychotechnics Journal believe that it is very important to research all the spheres that are close to psychology. The union between medicine and psychology is also important. There are the two forms of psychology, theoretical and practical. The latter often appeals to neurotic or psychopathic processes which creates an opportunity for researching mutual aspects of psychology and medicine as well as their interaction. 

注释,注释: В данном случае колонка главного редактора посвящена размышлениям о статусе психоанализа искусства. Нет оснований утверждать, будто данная сфера прикладного психоанализа не востребована или не нашла своих энтузиастов. Вместе с тем появление книги одного из самых талантливых отечественных психоаналитиков Д.А. Ольшанского «Сцены сексуальной жизни. Психоанализ и семиотика театра и кино» является значимым событием современной научной и культурной жизни России. Критический разбор многочисленных и плодоносных идей этого автора, попытка систематизации тех усилий, которые связаны с развитием отечественного психоанализа, анализ мучительных проблем современного искусства – вот цель данной публикации. Автор использует методологию философской антропологии и психоанализа. Он опирается на классические достижения в философском постижении человека и делает особый акцент на опорные положения классического и постклассического психоанализа. Новизна статьи заключается в том, чтобы оценить успехи отечественного психоанализа искусства, обозначить острые темы и болевые точки этой области эстетики. Разнообразная научная и критическая деятельность Д.А. Ольшанского, по нашему мнению, заслуживает восторженного признания. Автор книги не только обогащает наши представления о методологических устоях психоанализа, направленных на серьёзный анализ современной культурной практики. Он даёт примеры весьма удачного использования психоаналитического мышления в разборе конкретных событий общественной жизни, будь то спектакль, фильм, мастер-класс или творческая позиция режиссёра. Освоение не только теоретического, но и практического, в ряде случаев прикладного психоанализа – актуальная задача наших дней. Репрессии и забвение психоанализа в нашей стране не смогли истребить эту область мировой психологической науки.

Abstract: In this case the editor-in-chief's column is devoted to the thoughts on the status of the psychoanalysis of art. Pavel Gurevich states that there are no grounds to claim that this sphere of applied psychoanalysis is not popular or hasn't acquired its followers. Meanwhile, the book published by one of the most talented Russian psychoanalysts Dmitry Olshansky 'Scenes of Sexual Life. Psychoanalysis and Semiotics of the Theatre and Cinema' is a significant event in the modern scientific and cultural life of Russia. The purpose of the present research is to carry out the critical analysis of numerous and rich ideas of Dmitry Olshansky, systematise the effors associated with the development of Russian psychoanalysis and analysis of the acute problems of modern art. The editor-in-chief has used the methodology of philosophical anthropology and psychoanalysis. He bases his research on classical achievements of philosophical in understanding the nature of human and outlines the basic provisions of classical and postclassical psychoanalysis. The novelty of the article is caused by the fact that the author has evaluated success of Russian psychoanalysis of art and described the acute topics and issues of this branch of aesthetics. According to the author, versatile scientific and critical activity of Dmitry Olshansky is worthy of admiration and recognition. In his book Dmitry Olshansky does not only extend our idea of the methodological basis of psychoanalysis being aimed at serious analysis of modern cultural practice. He also provides examples of quite succesful application of psychoanalytical methodology to particular events of social life, whether it is a play, movie, master class or creative position of a film director. Not only the theory of psychoanalysis but the practical and applied aspects of psychoanalysis is also a topical issue of our days. Repressions and oblivion of psychoanalysis did not manage to eliminate that sphere of world psychology in our country. 

注释,注释: Материал представляет собой рецензию на энциклопедический словарь «Философы современной России» (сост. М.В. Бахтин. М.-СПб., 2015). Данное издание не является первой попыткой дать развёрнутое представление о философах и философии в её историческом развитии. В этом отношении нельзя не вспомнить подвижнический труд П.В. Алексеева, который подготовил несколько изданий такого типа. Они отличались строгим академизмом, продуманной системой распределения и оценки материала. Нынешний энциклопедический словарь, несмотря на его значимость, пока не выдерживает конкуренции с прежними изданиями. В нём нет полноты сведений о наиболее известных мыслителях, характер отбора материала¸ как объясняет сам автор, во многом носит случайных характер. Автор рецензии опирается на солидный энциклопедический опыт, накопленный в советские годы. Он следует традициям лучших словарных изданий, которыми столь богата наша исследовательская практика. В рецензии положительно оценивается попытка объёмного и разностороннего издания, которая позволила бы дать представление о разных гранях историко-философского процесса. К сожалению, интересный замысел производит впечатление промежуточного варианта словаря. Это, судя по всему, определённый задел для более основательного издания, в котором была бы дана широкая картина философской жизни в нашей стране.

Abstract: This is the review of the encyclopedic dictionary 'Philosphers of Modern Russia' (content by M. Bakhtin published in St. Petersburg in 2015). The above mentioned encylopedic dicionary is not the first attempt to provide insight into philosophers and philosophy from the point of view of the development of the latter throughout the history. In this regard, we can't keep from mentioning Pyotr Alekseev's contribution to publishing editions of this kind. Those editions excelled in strict academic manner and well developed manner of materials selection and evaluation. The encyclopedic dictionary the author is talking now does not withstand competition with the previous editions. The dictionary lacks complete data about the most famous philosophers and the material selection has a random nature as the author says himself. Gurevich bases his research on strong experience in writing encyclopedia obtained during the Soviet times. He follows traditions of the best glossaries our academic literature is so rich with. The reviewer approves of the editor's attempt to provide comprehensive and extensive research which would allow to describe different sides of the historical and philosophical process. Unfortunately, such interesting idea has led to creation of the 'intermediate' kind of dictionary. It is more likely to be the groundwork for a future substantive edition that will provide a better picture of the life of the philosophical society in our country. 

注释,注释: В статье анализируется тема выбора глобалистского проекта. Инициатором создания общемировой цивилизации явилась европейская культура. Сложилось убеждение, что в современном мире доминирует евроатлантическая цивилизация. Именно её ценности получают широкое распространение и перестраивают образ жизни многих народов. Однако в наши дни разгорается духовный спор цивилизаций. Эту тенденцию отметил в своё время американский социолог С. Хантингтон. Однако современные реалии выходят за пределы его концепции. Сегодня становится очевидным, что евроатлантическая цивилизация вынуждена отвечать на вызовы других цивилизаций и иных духовных традиций. Автор опирается на достижения современной компаративистской философии культуры. Используются также достижения философской антропологии, которая анализирует мировые процессы через призму человеческой природы. В статье анализируются те тенденции в мировой политике, которые выявились после работ С. Хантингтона. Стремительное развитие Китая и Индии изменило соотношение сил на мировом пространстве. Китайская цивилизация получила возможности для реализации собственного глобалистского проекта. В связи с этим автор рассматривает ресурсы наиболее крупных цивилизаций на мировое лидерство. Новизна подхода к проблеме состоит в утверждении, что ни одна из современных цивилизаций не может доказать непреложность и универсальных своих глобалистских проектов.

Abstract: The article is devoted to the choice of a global project. Creation of a global civilization was initiated by the European culture. Therefore, there is an opinion that the Euro-Atlantic civilization is dominating in the modern world.  This is the civilization which values are widely extended and affect the lifestyle of many peoples. However, there is also a so-called spiritual dispute ongoing between civilizations nowadays. American sociologist Samuel Huntington was the first one to mark out that tendency. Yet, the modern realities go beyond the bounds of Huntington's concept. It now becomes apparent that the Euro-Atlantic civilization is forced to meet the challenges of other civilizations and spiritual traditions. The author of the present article bases his research on the findings of today's comparative philosophy of culture. He has also used the achievements of philosophical anthropology which analyzes world processes from the point of view of human anture. In his article Gurevich has analyzed the global policy trends that appeared after Samuel Huntington's researches had been published. Rapid development of China and India has eventually changed the state of play in the world. Chinese civilization has become capable of running a global project of its own. In this regard, the author of the present article analyzes resources and claims of major civilizations for global leadership. The novelty of the author's approach to the problem is caused by the statement that none of modern civilization can actually prove their global projects to be immutable and universal. 

注释,注释: Автор исследует тему жизни и смерти, которая на протяжении многих веков волновала философов и психологов, а в наши дни получила новое толкование. Уверенно о бессмертии заговорили сторонники квантового сознания. Душа человека отождествляется ими с информацией, а Вселенная уподобляется компьютеру. Согласно этой трактовке, человек отождествляется с ментальным содержанием, которое после кончины индивида буквально всасывается Вселенной. Сознание сохраняет себя и устраняет таким образом обыденное представление о смерти. Другой вариант бессмертия обеспечивается созданием киборнавта, другой формы жизни, которая ознаменует конец белкового шовинизма. В статье использованы идеи классической философии, связанные с пониманием бессмертия. Одновременно учитываются достижения философской антропологии, которая уделяет значительное внимание вопросам смерти и бессмертия. Впервые в отечественной философии и психологии рассмотрены различные трактовки души в её современных разновидностях. Отмечено, что многим авторам, которые «выводят» бессмертие из собственных локальных тем, не хватает должной философской глубины. Опыт освоения данной темы сопровождает всю историю философии. В статье дан критический анализ новейших интерпретаций бессмертия.

Abstract: The author of the article focuses on the themes of life and death that have interested philosophers and psychologists throughout many centuries and are being interpreted in a new way nowadays. Followers of the quantum mind start to speak of immortality with confidence. They associate soul with information and compare the Universe to a computer. According to their concept, human is idenfified with his mental content which is literally absorbed by the Universe after the death of an individual. Our mind tries to defend itself and therefore eliminates the common idea of death. The other variant of immortality is determined by the mind of a cybernaut which is another form of life marking the end of the 'protein' chauvinism. In the course of his research Gurevich has used the ideas of classical philosophy on immortality. At the same time, he has also taken into account achievements of philosophical anthropology that pays much attention to the issues of death and immortality. For the first time in the Russian academic literature on philosophy and psychology Gurevich analyzes different interpretations of soul including modern concepts. He underlines that many authors that touch upon immortality in their researches lack profound philosophical grounds. However, the theme has been important and studied by philosophers throughout the history of philosophy. In his research Gurevich has also provided a critical analysis of the newest interpretations of immortality. 

注释,注释: Автор ставит вопрос о правомочности философии труда как особого блока современных знаний. Такая постановка вопроса возникла в связи с девальвацией самого понятия «труда», его обязательности и значимости. Потребительское общество вынашивает идею такого социума, где человек выйдет из сферы трудовой активности, передав эти функции машинам. Такая десакрализация труда рождает множество философских проблем, которые затронуты в статье. Предстоит в рамках данного блока знаний поставить вопрос о том, какую роль играет труд в человеческой жизни вообще, в каком сопряжении находится он с человеческой природой. Автор опирается на методы философско-антропологического мышления, в котором понятие человеческой природы имеет два смысла: нерастворимое общее содержание человеческого бытия и конкретное обыденное человеческое существование. В статье ставится вопрос о том, что без осмысления человеческой природы невозможно универсальное постижение феномена труда. По мнению автора, труд является такой же гранью человеческого бытия, как любовь, игра, смерть. Без них человеческое бытие невозможно. Одновременно обсуждается вопрос о роли труда в становлении человека. Проводится критический разбор концепции Г. Зиммеля. Обозначается круг вопросов, который требуется проанализировать.

Abstract: The author of the article raises a question about the relevance of philosophy of labour as a special branch of current knowledge. This question comes to mind as a result of the devaluation of both the term 'labour' and obliged and important nature of labour. Consumer society cherishes the idea of the kind of society when humans withdraw themselves from labour activity and delegates all labour functions to machines. Such desacralization of labour creates numerous philosophical issues covered by the author of the present article. Within the framework of this branch of knowledge, it appears necessary to raise a question about the role of labour in human life in general as well as particular relation between labour and human nature. Gurevich bases his research on philosophical and anthropological research methods that view human nature as having the two meanings, general content of human existence and particular everyday human life. The author assumes that without understanding human nature, it is impossible to develop a universal comprehension of the phenomenon of labour. According to the author, labour is just another side of human existence just like love, game and death. There are the things human existence is impossible without. In addition, Gurevich also discusses the role of labour in human development. Gurevich also carries out a critical analysis of Georg Simmel's theory. The author also outlines a range of questions to be analyzed in the future. 

注释,注释: Статья посвящена неукротимому человеческому искушению – лжи. И. Кант считал, что обман, заблуждение являются несомненным злом и учил правдивости Немецкий философ полагал, что увлечение ложью разрушает общество. Однако другие философы были не столь категоричны в этом вопросе. Ф. Ницше, к примеру, считал, что истина не может быть основой общественного бытия, равно как и ложь. Автор статьи обращает внимание на парадоксальную переплетённость обмана и правды в индивидуальной и социальной жизни. Он отмечает, в частности, что искусство, вскормленное иллюзией, нередко раскрывает истинные проблемы человеческого существования. В статье использована методология философской антропологии, которая позволяет видеть в каждом феномене его противоречивые стороны. Тяга к истине и лжи рассматриваются как трудно насыщаемые потребности человека. В статье впервые ставится вопрос о последствиях общего увлечения истиной и ложью, показывает опасность организации общественной жизни на массовой иллюзорности или обмане. С этой точки зрения, подвергнуты критическому разбору концепции И. Канта, Ф. Ницше и Э. Фромма. Американский мыслитель, трактуя позицию Фрейда, обратил внимание лишь на постижение истины в процессе терапевтической активности, игнорируя парадоксальное стремление людей к грёзе, галлюцинаторным и виртуальным аспектам жизни.

Abstract: The article is devoted to lying as an irresistible human temptation. Immanuel Kant believed deception and misbelief to be doubtlessly evil so he taught us to be honest. The German philosopher also believed that too much lying could destroy the society. However, other philosophers were not so categorical about that issue. For example, Friedrich Nietzsche believed that neither truth nor lie could be the basis for social existence. The author of the present article pays attention to the paradoxical perplexity of deception and truth in individual and social life. In particular, he notes that being raised by illusion, art often reveals the true problems of human existence. In his research Gurevich has used the philosophical anthropology methodology which allows to see contradictory sides of each phenomenon. Starvation for truth and deception is being viewed by the author as the human needs that are difficult to be satisfied. For the first time in the academic literature the author of the article raises a question about consequences of the universal interest for truth and lie and demonstrates how dangerous it is to arrange social life based on illusions and deception. From this point of view, the author conducts a critical analysis of Immanuel Kant's, Friedrich Nietzsche's and Erich Fromm's concepts. Interpreting Freud's theory, American philosophers paid attention only to achieving the truth during psychotherapy but ignored paradoxical aspiration of humans for day-dreaming and delusional or virtual aspects of life. 

注释,注释: Статья посвящена критическому разбору социобиологической концепции человека. Подчёркивается, что это направление синтезирует социальный дарвинизм, генетический детерминизм и этологизм. Социобиологи ратуют за расширение сферы биологических исследований в объяснении природы человека. Суть полемики состоит в том, чтобы ответить на вопрос, в какой степени поведение человека обуславливается генетическими факторами или как соотносится культурная динамика с генетикой человека. Такое направление исследований называется генно-культурной коэволюцией. Часть исследователей убеждены, что поведение человека целиком определяется социокультурными предпосылками. Другие, напротив, считают, что за генетическими факторами сохраняется доминирующая роль в поведении не только у животных, но и у человека. В статье использованы теоретические достижения философской антропологии, которая доказывает уникальность человека как особого рода сущего. Описаны также подходы к теме с позиции социобиологов, принижающих или исключающих роль культурных факторов в поведении и предназначенности человека. В статье осуществляется критика социобиологии с учётом новейших достижений биологии и философии культуры. Показано, что представители социобиологизма взяли на себя роль ортодоксальных эволюционистов. Как и Ч. Дарвин, социобиологи стремятся объяснить социальное поведение животных с точки зрения теории естественного отбора. При этом в статье отмечено, что нет оснований некритично принимать достижения популяционной генетики. Ставится вопрос о том, способны ли современные люди изменить характер своей эволюции. Обосновано, что не следует рассматривать эволюцию лишь как средство сохранения вида. Эволюция позволяет выделять только консервативные черты, т.е. наследовать и сохранять лишь проверенное и отобранное в процессе развития.

Abstract: The present article is devoted to critical analysis of the sociobiological concept of human. It is emphasized that this approach synthesizes social Darwinism, genetic determinism and ethologism. Sociobiologists advocate the expansion of the scope of biological researches that try to explain human nature. The main objective of sociobiological disputes is to answer the question to what degree the behavior of human is determined by genetic factors, or how cultural development corresponds to human genetics. Such research trend is called genetic-cultural coevolution. Some researchers are convinced that the behavior of human is entirely determined by sociocultural prerequisites. Others, on the contrary, consider that genetic factors play the dominating role in behavior of not only animals but also humans. In his article Gurevich has used theoretical achievements of philosophical anthropology that proves uniqueness of human as a living being of a special kind. The author also describes approaches to the subject of the research from the position of sociobiologists who depreciate or eliminate the role of cultural factors in human behvior and destination. In his article the author also critisizes sociobiology taking into account the latest developments of biology and philosophy of culture. It is shown that representatives of sociobiology assumed the role of orthodox evolutionists. As well as Charles Darwin, sociobiologists try to explain social behavior of animals from the point of view of the theory of natural selection. At the same time, the author has noted that there are no bases to accept achievements of population genetics without critics. Gurevich raises a question whether modern humans are capable of changing the nature of evolution. It is proved that one should not consider evolution only as a mean of species conservation. Evolution allows to mark out only conservative features, i.e. to inherit and keep only checked and selected features in the course of development.

注释,注释: В наши дни политики и психологи много говорят о том, насколько важно улучшить управление процессами, происходящими в обществе. По общему признанию, реформы, которые были проведены в России за последнее время, не дали нужных результатов, а в некоторых случаях оказались даже ущербными. Политические и социальные проблемы не получают реализации из-за низкой управленческой культуры. В статье даётся критический анализ современным технократическим прожектам. В научной и массовой литературе пишут о том, как необходима сегодня управленческая система, которая должна быть автономной от правительства и заниматься стратегическими вопросами. Автор статьи показывает, что эти предложения не обладают новизной, поскольку отражают амбиции технократического сознания. Автор опирается на современные психологические и философские представления, которые характеризуют новую научную парадигму. Односторонний технократизм уже не соответствует запросам современной эпохи. Впервые в отечественной литературе ставится вопрос о том, что провалы управленческого технократизма обусловлены забвением сакрального измерения человеческого бытия. Современная рациональность вытесняет из общественной жизни обнаружения трансценденции. Эти компоненты, согласно квантовому мышлению, вновь проникают в ткань социального бытия в преображенном варианте. Это как раз и приводит к провалам реформ. Технократы же ещё упорнее усиливают натиск на сакральность.

Abstract: Nowadays politicians and psychologists talk a lot about how important it is to improve the management of processes ongoing in the society. Admittedly, reforms that had taken place recently in Russia did not have the desired effect and even turned out to have a negative influence in some cases. Political and social problems cannot be solved due to the low level of management culture. In this article Gurevich provides a critical analysis of modern technocratic projects. Today's academic and popular literature emphasizes the need for creating the kind of management system that would be autonomous from the government and be able to solve strategic issues. The author of the article demonstrates that these suggestions are not new though because they reflect the ambitions of the technocratic kind of thinking. In his turn, the author bases his work on modern psychological and philosophical concepts to describe a new scientific paradigm. To his opinion, one-sided technocratism does not respond to the challenges of the modern age any more. For the first time in Russian academic literature the author makes a supposition that gaps and failures of management technocratism are caused by the neglect of the sacral dimension of human existence. Modern rationality supersedes transcendent findings from the social life. According to the quantum theory, these compoments are returned to the social existence in a new form. This is what causes the failures of the reforms. Technocrats only intensify the pressure on sacrality. 

注释,注释: Статья посвящена сложному антропологическому и социальному феномену – идентичности. Автор рассматривает потребность к самотождественности как коренную, глубинную и трудноутолимую человеческую потребность. Однако он показывает, что многие прежние представления об идентичности сегодня оказываются неприемлемыми. Так, идущее от Нового времени убеждение, что каждый камень, как и живой человек не хочет быть ни кем иным, кроме как тем, что ему определила природа, сегодня выглядят спорно. В наши дни человек зачастую отказывается от своей идентичности, растворяется в недрах социальной анонимности, тяготеет к нулевой самотождественности. В статье показано, что процесс идентичности – сложен, противоречив и парадоксален. В статье используются методы философской антропологии, которая на время своего существования наработала определённые принципы анализа конкретных социальных и антропологических проблем. Автор руководствуется также принципом историчности, фиксируя внимание на коренных изменениях в трактовке данного феномена. Новизна статьи заключается в том, что в ней даётся синопсис проблем, связанных с феноменом идентичности. Отмечается, что идентичность является чисто человеческой потребностью, что она формируется в значительной степени отношениями. В этом смысле идентичность не является субстанцией, об исчезновении которой пишут многие авторы. В статье этот феномен анализируется, прежде всего, как индивидуальный. Однако показано, что стремление к самотождественности присуще не только отдельным людям, но также странам, культурам, цивилизациям. Особое внимание уделяется расколотости человеческого сознания и парадоксам идентификации.

Abstract: The article is devoted to a very complex anthropological and social phenomenon - identity. The author of the article studies the need for self-identity as the core and deep need which is rather difficult to be satisfied. However, Gurevich states that most of the previous concepts of identity turn to be unacceptable. For example, the belief of the modern period that both a stone and human want to be what they are predetermined to be seems to be rather disputable. Nowadays human often denies his identity, gets dissolved in social anonymity and gravitates towards the zero self-identity. In his article Gurevich shows that identification is a difficult, contradictory and paradoxical process. In his research the author has ued the methods of philosophical anthropology as the science that has already developed certain principles of the analysis of particular social and anthropological issues. The author also relies on the historicity principle focusing on the fundamental changes in the interpretation of this phenomenon. The novelty of the article is caused by the fact that therein the author provides a synopsis of the problems associated with the identity phenomenon. The author emphasizes that identity is a purely human need and formed by human relations to a great extent. In this regard, identity is not a substance that starts to disappear as many authors write about. In this article Gurevich analyzes identity as the individual phenomenon first of all. However, he also demonstrates that aspiration for self-identity is typical not only for individuals but also for countries, cultures and civilizations. Special attention is paid to the 'divided consciousness' of human and identification paradoxes. 

注释,注释: Статья направлена против двух видов редукциоизма – биологического и культурного. Нейронауки сегодня достигли невероятных успехов, описали сложную структуру мозговой ткани и обнаружили в ней участки, которые детерминируют самые неожиданные ракурсы человеческого поведения. Кто бы, например, мог подумать, будто супружеская неверность фатально заложена в определённой зоне генов? Это означает, что любая форма человеческой активности записана намертво в генной природе человека. Разумеется, начинать анализ человеческой активности нужно с изучения новейших открытий нейронаук. Но это вовсе не означает, что следует принять биологический детерминизм за окончательную истину. Вместе с тем нет оснований абсолютизировать культурные факторы в их определяющей роли для человека. Основываться только на социальной ситуации и выводить из недр социальности все оттенки человеческого поведения – это означает стоять на точке зрения культурного детерминизма. Автор опирается на методы весьма популярной сегодня социобиологии, однако использует взгляды, которые не позволяют абсолютизировать ни биологический, ни культурный детерминизм. В статье нашли применение также данные индивидуальной и социальной психологии. В отечественной литературе появилось немало публикаций, связанных с критикой биологического детерминизма. Гораздо меньше внимания уделено анализу культурного редукционизма. Между тем, по мнению автора, обе эти тенденции упрощают историю и человеческое поведение в целом. Позиция, выраженная в статье, заключается в матрице, которая устанавливает сложные процессы человеческой активности. Они не сводятся к противоборству биологического и культурного детерминизма. Значительную роль в мотивации человеческого поведения играют также ценностные ориентиры, которые позволяют личности преодолеть неукоснительную директивность генной или социальной природы человека.

Abstract: The present article is directed against the two types of reductionism, biological and cultural. Today neuroscienes have achieved incredible results, described the complex structure of brain tissue and discovered parts of the brain that determine rather unexpected aspects of human behavior. For example, who would have thought that there is a certain area in our genes that is in charge of adultery? This means that all human activities are firmly fixed in human genes. Needless to say that the analysis of human activity should be started with the study of the most recent findings of neurosciences. However, it does not mean that biological determinism should be considered to be the final truth. On the other hand, there are no grounds to overemphasize the role of cultural factors in human life. Cultural determinism means being based on the social situation and explaining human behavior only by social reasons. Gurevich bases his research on the methods of popular sociobiology, however, he uses only those ideas and provisions that do not allow to overemphasize biological or cultural determinism of human behavior. Gurevich has also applied data collected by individual and social psychology. Lately there has been quite a number of researches critisizing biological determinism. Russian researchers pay less attention to the analysis of cultural determinism. Meanwhile, Gurevich believes that both of these tendencies simplify the history and human behavior too much. To express his position, Gurevich describes the matrix of factors that determine complex processes of human activity. These processes cannot be reduced only to the confrontation between biological and cultural determinism. Value systems play a very significant role in the motivation of human behavior, too because they allow to overcome the rigorous determination of genic or social nature of human. 

注释,注释: Статья посвящена истокам шизофрении. В наши дни, когда все психические процессы выводятся по сути дела из физиологии, основное внимание привлекают проблемы генетической предрасположенности к этому заболеванию. Однако поиск специфических генетических факторов, неукоснительно ведущих к шизофрении, натолкнулся на определённые трудности. Оказалось, что гены этого заболевания раскинуты по всему геному. В новых исследованиях обозначен ряд локусов, предположительно ответственных за безумие. В то же время уже в нашем столетии эти догадки не получили подтверждения, не обозначен ни один ген, который бы бесспорно отвечал за развитие этого умственного отклонения. Использованы результаты психиатрических исследований, связанных с шизофренией. Вместе с тем подвергнут критическому анализу феномен редукционизма, сводящий сложные феномены к простым. Рассмотрены биологический и культурный детерминизм, их достижения и недостатки. Новизна авторского подхода состоит в том, чтобы раскрыть в истоках шизофрении не только явление мутации генов, но указать также на те ситуации, когда наследственная предрасположенность к заболеванию не получает развития в силу социальных или культурных факторов. Особое внимание уделено факторам риска, связанным с заболеванием, и тем условиям, которые позволяют преодолеть приговорённость к безумию. Подвергнут критическому разбору тезис социобиологов, которые полагают, что все формы социальной организации в прошлом и настоящем обусловлены специфической деятельностью генов. Показаны следствия, которые вытекают из представления о генетической определённости социальной организации естественным отбором.

Abstract: The present article is devoted to schizophrenia. Nowadays when all mental processes are viewed as being based on physiology, particular attention is paid to the problems of genetic disposition to this mental disorder. However, scientists who tried to find genetic factors inevitably leading to schizophrenia faced certain difficulties. It turned out that schizophrenia genes are spread throughout genom. Recent researches outlined a number of locuses that presumably cause schizophrenia. At the same time, these researches have been disproved in the 21st century because no gene that would be in charge of the development of this mental disorder was found. In the present research Gurevich has analyzed the results of psychiatric researches on schizophrenia. In addition, Gurevich has carried out the critical analysis of the phenomenon of reductionism when complex phenomena are 'reduced' to simpler or more basic phenomena. The researcher also examines biological and cultural determinism, their achievements and disadvantages. The novelty of the author's approach is caused by the fact that the author tries to analyze not only the gene mutation as the cause of schizophrenia but also discuss situations when genetic predisposition to schizophrenia does not develop due to social or cultural factors. Special attention is paid to risk factors as well as conditions that allow to overcome the 'sentence' to madness. The researcher also performs the critical analysis of the sociobiological thesis that all past and present forms of social organization are caused by specific activity of genes. Gurevich describes the sequences that follow the concept of genetic determinancy of social organization through natural selection. 

注释,注释: Предметом исследования является проблема идентичности человека в ситуации преображения представлений о человеческой природе. В словаре философской антропологии за последние десятилетия наибольшим переосмыслением подверглись понятия «человеческой природы» и «идентичности». Ещё недавно под человеческой природой подразумевали совокупность устойчивых, неизменных черт, общих задатков и свойств, выражающих особенности человека как живого существа, которые присущи человеку разумному во все времена независимо от биологической эволюции и исторического процесса. Сегодня возникают споры о том, кто вообще является живым существом и чем оно отличается от киборга. Кроме того, само понятие «человеческой природы» утрачивает свою универсальность, предельную абстрактность. Если определенная часть земного населения станет преображаться в постчеловека, то общие признаки человека, по крайней мере, станут зыбкими. Возникнет вопрос, какую часть человечества можно характеризовать через человеческую природу. Но ещё больше сложностей сложилось при толковании понятия «идентичность». В статье использована методология философской антропологии. Философская антропология сегодня – это не только область философского знания, не только определённое философское направление, но и особый метод мышления, принципиально не подпадающий под разряд ни формальной, ни диалектической логики. Человек в конкретной ситуации – исторической, социальной, экзистенциальной, психологической – таков исходный пункт антропологического философствования. Автор показывает, что современный трансгуманизм уже не трактует человека как животное, он отказывает ему и в том, чтобы считать его социальным творением. Все прежние представления о человеке, наработанные философским постижением человека, утрачивают свою законность. Человек на наших глазах перестаёт быть животным. Биологическая форма жизни уже не устраивает трансгуманистов. Они доказывают, что антропоморфность – всего лишь один из вариантов разумной жизни, а, стало быть, возможны и иные, лишённые человеческого облика, варианты. Но человек не является больше и социальным созданием. Квантовое мышление творит новые формы совместного бытия. Оно также даёт возможность разумному существу выпасть в осадок из густого раствора социальности. Но и это ещё не все. Новая разумная особь становится мессией, призванной навести порядок во Вселенной, выполнить некое предназначение, которое позволит победить в состязании с другими неземными разумами. Прежнее представление об идентичности оказывается разрушенным до основания.

Abstract: The subject of the research is the human identity in the situation of changing views on human nature. In the vocabulary of philosophical anthropology the terms 'human nature' and 'identity' have been reviewed and changed most of all over the past decades. Not too long ago 'human nature' was understood as a set of stable and permanent features, general dispositions and characteristics that express peculiarities of human as a living creature and that attribute to Homo sapiens at all times disregarding biological evolution and historical process. Today there are many debates on who a living creature is and what distinguishes a living creature from a cyborg. Moreover, the term 'human nature' loses its universal and abstract meaning. When a certain part of human population starts to become 'post-humans', general characteristics of human should become unstable, too. This raises a question about what part of humanity can be described through human nature. However, even more difficulties appeared when the term 'identity' was interpreted. In his article Gurevich has used the methodology of philosophical anthropology. Today's philosophical anthropology is not only a branch of philosophy or a certain philosophical discipline but a special way of thinking that can't be explained by the means of formal or dialectic logic. The initial point of anthopological philosophy has always been human in a concrete historical, social, existential or psychological situation. In his article Gurevich shows that modern transhumanism does not view human as an animal any more but at the same time human is not viewed as a social creature either. All the previous philosophical concepts of human are not 'legal' any more. We witness human stop being an animal. Transhumanists are not satisfied with the biological form of life any more. They prove that anthropomorphism is just one of the variants of intelligent life, thus other variants of intelligent life are also possible. However, human is not a social creature any more either. Quantum thinking creates new forms of coexistence and allows to distinguish an intelligent being from the social world. However, this is not the whole story. A new intelligent being becomes a Messiah who is intended to put the Universe in order and to achieve his destination which will allow to win the competition with other nonearthly creatures. All the previous definitions of identity become demolished. 

注释,注释: Лингвисты обсуждают проблему единого языка, на котором могли бы общаться представители всего человечества. Многим кажется, что таким средством универсального общения мог бы стать наиболее распространённый в наши дни язык, возможно английский или какой-то другой. Всеобщее разочарование вызвали попытки создать некий искусственный язык. Между тем всё чаще в среде учёных крепнет убеждение, что для вселенского общения годится язык символов. Он уже сегодня является паролем для политиков, деятелей искусства, рекламы и бизнеса. В материале обсуждается вопрос о возможности символического кода, прозрачного для всего человечества. В статье анализируются достижения современной философии культуры. Автор опирается также на исследования в области эстетики, вводит в контекст анализа теорию коммуникации. Впервые в социальной философии рассматривается вопрос о возможности единого кода символов для универсального общения в процессе глобального переустройства мира. Практически создание такого языка уже происходит. Огромные массивы людей вступили в бестелесные воображаемые миры, где царствует символ. Однако символы несут на себе печать национальной культуры, в том числе и видов письма. В этих условиях выработка универсального символического кода становится темой, требующей напряжённой философской рефлексии.

Abstract: Language experts are now discussing whether it is possible to invent a universal language for all nations. Many of them believe that one of the today's widely spoken languages like English or other language could become such a mean of universal communication. There have been attempts to create a universal 'artificial' language but none of these has been a success. Meanwhile, scientists are growing more and more confident that the language of symbols would be just right for the universal communication. It is already the code and set of passwords for politicians, people of art, advertising and business representatives. In this article Gurevich discusses the opportunity of creating the symbolic code that would be clear and understandable for all the humans. Gurevich analyzes the achievements of contemporary philosophy of culture. The author also bases his article on aesthetic researches and introduces the theory of communication for the purposes of the analysis. For the first time in social philosophy the author raises the question about creating a unified code of symbols for the universal communication in the process of global reconstruction of the world. In fact, such a language is already being created. Enormous numbers of people have entered the visionary worlds where symbol reigns. However, symbols do not have the features of national culture such as writing and alphabet. Taking this into account, it is necessary to admit that creation of a universal symbolic code is the topic that requires intense philosophical analysis. 

注释,注释: Предметом исследования в статье становится влияние квантового мышления на феномен этнической идентичности. На протяжении многих веков этническая самотождественность поддерживалась единством традиции и кровнородственных отношений. Но «фактор крови» постепенно уступал место другим формам социальной солидарности. Казалось, этническое сознание постепенно растворится в недрах общественной динамики. Однако проблема оказалась более сложной, чем это представлялось приверженцам европоцентризма, а затем и идеологам глобализации. Этническая ментальность зачастую обнаруживала до конца неясные корневые основы, отражая противостояние природы и социума. Глобализм натолкнулся на активные формы этнического и национального противостояния общему потоку истории. В статье использованы достижения этнологических исследований, навыки философско-исторического мышления, опыт сравнения социокультурных результатов, а главное новейшие открытия в области физики и их последствия для формирования научной картины мира. Впервые в отечественной литературе анализируется радикальный переход от этнической идентичности к квантовому мышлению, формирующему новые формы социальных общностей. В психологию стремительно вторгается убеждение, что картина мира, представленная квантовой физики, настоятельно требует перестройки всей общественной жизни человечества. В этом же направлении устремляется мысль о том, что история подготовила рывок, позволяющий людям катапультироваться в новый мир, который в значительной степени будет искусственным. Условно говоря, голос крови, который формировал этническое самосознание, будет всё быстрее подменяться единством по кванту или точнее, новыми средствами человеческой самотождественности. Автор обращает внимание на сложность и неоднозначность самого этого процесса.

Abstract: The research subject of the present article is the influence of quantum reasoning on the phenomenon of ethnic identity. Throughout centuries ethnic self-identity has been maintained by uniform traditions and kin relationships. However, the 'blood factor' has been gradually replaced with other forms of social solidarity. It even seemed that ethnic awareness would be dissolved in the interior of social dynamics. Yet, it has turned out to be a more complex problem than it seemed to followers of Eurocentrism and ideologists of globalization. Ethnic mentality often revealed inexplicit roots, thereby reflecting the opposition between nature and society. Globalism has faced active forms of ethnic and national opposition to the general flow of history. In his article Gurevich has used achievements of ontological researches, acquirements of philosopho-historical reasoning, experience in comparing socio-cultural results and, finally, the most recent findings in physics and their effect on the development of the scientific picture of the world. For the first time in the academic literature Gurevich analyzes the drastic shift from ethnic identity to quantum reasoning that created new forms of social communities. There is growing belief in psychology that the picture of the world presented by quantum physics insists on the redevelopment of the entire social life of humankind. There is similar belief that history has prepared the breakthrough that would allow people to 'jump' into a new, and to a great extent, artificial world. Figuratively speaking, the call of the blood that has started ethnic awareness will be gradually replaced with the 'unity by quantum' or, more exactly, new means of human self-identity. The author stresses out that this is a complex and controversial process. 

注释,注释: Статья посвящена разбору замечательной книги П.А. Назарета о выдающемся лидере современности М. Ганди. Едва ли не впервые в мировой литературе раскрыта разносторонняя деятельность Ганди в качестве политика и государственного деятеля. Воссоздана история его формирования и становления в качестве политического лидера. Сам Ганди представлен в данном случае в качестве уникальной личности. Исследователь современной политики или историк найдёт в этой книге ценнейший материал о судьбе великой страны, которая в наши дни становится крупной державой, способной оказывать воздействие на мировые события. Использован метод сравнения двух исследований – книги П.А. Назарета и книги видного американского психоаналитика, одного из основателей психоистории Эрика Эриксона. Приёмы компаративистики позволяют показать заметное влияние Ганди на многих видных деятелей культуры и преобразования в других странах. Впервые в современной литературе сопоставляются методы психоистории и политической философии в целом. П.А. Назарет ссылается на исследования Э. Эриксона. Однако он движется собственным путем, скрупулезно исследуя политическую деятельность Ганди. В то же время на страницах книги вырисовывается образ уникального человека, оказавшегося в весьма драматических событиях истории. Будучи историческим исследованием, книга П.А. Назарета откликается на современные преображения мира. В этом её несомненная ценность.

Abstract: The article reviews a remarkable book by P.A. Nazareth about an outstanding leader of out time Mahatma Gandhi. The book describes Gandhi’s versatile activities as a political figure and statesman for the first time in world literature. It reconstructs the history of his development as a political leader. Gandhi is presented in this case as a unique person. A historian or a researcher in modern politics will find in this book valuable material about the great country that currently becomes a major power capable of influencing global events. The author uses the method of comparison of two books – by P.A. Nazareth and the book by a prominent American psychoanalyst, one of the founding fathers of psychohistory Erik Erikson. Comparativist techniques permit to show Gandhi’s significant influence on many cultural workers and transformations in other countries.The methods of psychohistory and political philosophy in general are compared for the first time in modern literature. P.A. Nazareth refers to the works of E. Erikson. But he goes his own way, thoroughly investigating Gandhi’s political activities. At the same time, the book portrays the image of a unique man who was involved in very dramatic historical events. Being a historical analysis, P.A. Nazareth’s book responds to modern global transformations. This is its undoubted value.

注释,注释: Предмет исследования – психологические и культурологические предпосылки возникновения общепланетарного языка. Есть ли потребность в едином планетарном языке? Каким образом он возникнет? А может быть, в современных коммуникационных условиях разумнее слышать все «голоса» и не стремиться к новому эсперанто или языку, который оказался бы наиболее мобильным и массовым? Кто определяет статус единого языка? Важны ли при этом теоретические выкладки лингвистов или все определит политическая воля современных лидеров? Какова судьба языкового наследия малых этносов или социальных общностей, которые оказались на периферии глобального процесса? Не утратит ли человечество несомненные культурные сокровища в результате схождения разных культурных ориентиров? Мы видим, что данная тема провоцирует множество вопросов, требующих безотлагательной рефлексии. В статье использованы методы психолингвистики, а также достижения философии культуры и философии языка. Применяются приемы компаративистского исследования. Мы видим, что проблема, связанная с судьбой языков в эпоху глобализации, актуализирует самые различные философские, социокультурные и лингвистические вопросы. Эта тема не только злободневна, но и содержит в себе значительные концептуальные прорывы. Духовный спор цивилизаций обязывает гуманитарное сознание к серьёзной постановке целого ряда проблем, вызванных глобализацией. В статье ставится вопрос о том, какой язык может взять на себя функции всепланетного общения. Осуждается целесообразность создания общего коммуникационного кода.

Abstract: The research subjet is the psychological and cultural grounds for creation of a unified planetary language. Is there a need in a unified planetary language? In what way can it be created? What if it is better to listen to all 'voices' and languages of the modern world rather than to create a new esperanto or a language that would be more flexible and popular with masses? Who defines the status of a universal language? What plays the more important role in the process of creating such a language, theoretical findings of language experts or the political will of modern leaders? What will happen to the heritage of small ethnic groups and social communities on the periphery of the global process? What if the humankind loses cultural treasures when different cultural orientations will become one? As we see, this topic raises a lot of questions that need to be solved as soon as possible. In his research Gurevich has used the methods of psycholinguistics as well as findings of philosophy of culture and philosophy of language. He has also used the methods of comparative research. It is demonstrated that the fate of languages in the epoch of globalization brings out all kinds of philosophical, socio-cultural and linguistic isues. This topic is not only nettlesome but also very important in the conceptual meaning. The spiritual debates of civilizations oblidge humanities to state a whole number of problems as a result of globalization. In his article Gurevich also discusses what language could undertake the role of the universal language. He also discusses whether it would be useful to create a universal communication code. 

注释,注释: Проблемы философского постижения человека занимают значительное место в наследии Поля Рикёра. В статье предпринята попытка изложить логику философско-антропологического мышления французского исследователя. Особое внимание уделено проблеме человеческой субъективности. П. Рикёр продумал целую систему понятий, которые отражают связь человека с его собственным миром. Рассмотрены феномены человеческой активности и воли. В основании новой практической философии у Рикёра лежат проблемы человеческой самости и человеческого действия. Так обнаруживается то самое звено, которое и позволяет связать человека с его собственным внутренним миром. Философия Рикёра связана с феноменологией Гуссерля, причём особенно периода Lebenswelt. Она также проникнута влиянием экзистенциализма М. Хайдеггера, психоанализа З. Фрейда, «рефлексивной» философии Ж. Набора. П. Рикёр отмечал, что он старался держаться не в плане монистической или дуалистической онтологии, а в плане семантики дискурсов, которые ведутся, с одной стороны, нейронауками, а с другой — философами, объявляющими себя наследниками одновременно французской рефлексивной философии (от Мен де Бирана и Равессона до Жана Набора), феноменологии (от Гуссерля до Сартра и Мерло-Понти) и герменевтики (от Шлейермахера до Дильтея, Хайдеггера и Гадамера). В статье рассматривается антропологическая тема в феноменологии П. Рикёра. Французскому философу удалось найти то звено в рассуждениях Гуссерля, которое сближает феноменологию с экзистенциализмом. Это позволило Рикёру произвести определённую реконструкцию феноменологических понятий. В частности, направленность на объект (интенцию) Гуссерль анализирует как мыслительный акт. Это соответствует феноменологическому строю мысли. Но Рикёр интенцию считает волевым актом, что позволяет сблизить звенья философско-антропологического мышления и дать трактовку целому ряду категорий философской антропологии.

Abstract: The problems of the philosophical understanding of human have always been the priority in Paul Ricoeur's researches. In the present article Gurevich tries to describe the logic of the philosophical and anthropological views of that French researcher. Special attenion is paid to the problem of human subjectivity. Paul Ricoeur developed a whole framework of concepts to describe the connection between human and his inner world. Ricoeur's philosophy is related to Husserl's phenomenology, especially that of the period of Lebenswelt. Ricoeur's philosophy was also influenced by Heidegger's existentialism, Freud's psychoanalysis and Jean Nabor's 'reflective' philosophy. Paul Ricoeur noted that he tried to avoid following monistic or dualistic ontology but to focus on the semantics of the discourse between representatives of neurosciences and philosophers who declared themselves to be inheritants of the French reflective philosophy (from Maine de Biran and Ravaisson to Jean Nabor) and at the same time phenomenology (from Husserl to Sartre and Merleau-Ponty) and hermeneutics (from Schleiermacher to Dilthey, Heidegger and Gadamer). In his article Gurevich focuses on the anthropological theme in Paul Ricoeur's phenomenology. The French philosopher managed to find that very element in Husserl's philosophy that brought together phenomenology and existentialism. That allowed Ricoeur to reconstruct phenomenological concepts. In particular, Husserl interpreted the external aim (intention) as a cognitive act. That could be compared to the phenomenological way of thinking. However, Ricoeur believed intention to be an act of will which allowed him to bring together the elements of philosophical and anthropological ways of thinking and interpret a number of categories and concepts in philosophical anthropology. 

注释,注释: The article deals with the apophatic interpretation of man that has taken shape in modern Western literature as negation of all known attributes and properties of Adam’s offspring. The main proposition of new apophaticism, according to the authors, is disappointment in man. He is no longer considered as a measure of all things, as a creature endowed with reason and morality, as an exponent of humanistic consciousness. Human characteristics acquire a negative arrangement. Man is the focus of sinful thoughts, cruel desires, nearly the whole anatomy of destructiveness. Man’s essence is found in his striving for death. In this context, there is a need for comprehension of this tradition, which, as appears, to a considerable extent is inherent in European philosophy in some form or another.The authors are guided by philosophical-anthropological approaches to interpretation of human nature. They use the methodology of classical and postmodernist philosophy.The novelty of the work is in description of the apophatic image of man that has taken shape in modern philosophical anthropology. Conceptions of F. Nietzsche, G. Bataille and other authors are analyzed. The notion of human nature and human integrity is discussed. Human integrity is not rejected by modern philosophical anthropology, neither is it postulated as a preset anthropological property. It is acquired through the incoherence, fragmentariness of human existence. As is shown, the failure of the enlightening model of the ideal man in European culture has caused an irresistible interest to negative, pathological traits in human nature.The authors come to the conclusion that the apophatic project of man has permitted to reveal many real problems of current human existence. At the same time, it turned out that man has an inherent secret desire to rid himself of the idea of his existence, of his essence. The very reproduction of man as a human being is being ousted by machines, clones, prostheses. J. Baudrillard in this context writes about the end of anthropology, which is surreptitiously withdrawn by machines and new technologies.

注释,注释: Цель исследования – анализ монолога барона Филиппа в трагедии А.С. Пушкина «Скупой рыцарь». В маленьких трагедиях Пушкина выражено огромное психологическое богатство. Психология как область знаний ещё только зарождается. Но разве гению нужны книжные познания. Он прозревает правду характеров, логику человеческих страстей. Пушкин бесстрашно раскрывает двойственность человеческих чувств. Он показывает, как одно эмоциональное состояние может незаметно перерасти в собственную противоположность, которая пряталась на дне победоносного чувства. Упоение властью рождает в душе барона страх и смутное ощущение бедствия. Страх как таковой отделяется от трепета, глубинного эмоционального состояния, которое не подвластно логике: «…и страшно, и приятно вместе». Не зря же Альбер обращается к ростовщику с парадоксальным приветствием: «Проклятый жид, почтенный Соломон». В статье использованы методы психологического и лингвистического исследования: расшифровка амбивалентности человеческих чувств, анализ эмоциональных состояний и речи героя. Автор обращается также к современному пушкиноведению. В статье делается попытка самостоятельной режиссерской раскадровки монолога Скупого рыцаря из маленькой трагедии Пушкина. Автор пытается актуализировать подтекст стихотворных строк, выявить парадоксальность логики чувств. Одновременно в статье содержится стремление проиллюстрировать реплики Скупого рыцаря ссылками на современное психологическое знание. Анализ содержания маленькой трагедии включается таким образом в феноменологию чувственного мира людей.

Abstract: The purpose of the research is to analyse the monologue of Philip the baron in Alexander Pushkin's tragedy 'The Miserable Knight'. Pushkin's little tragedies are enormously rich in psychological findings. As a branch of science, psychology was only about to be born, but a true genius does not need to read books. He looks into the nature of personalities and human passions. Pushkin fearlessly reveals the duality of human feelings. He demonstrates that one emotional state may insensibly turn into the opposite emotion which was hidden at the bottom of the triumphant feeling. The feeling of unlimited power creates fear and uncertain sensation of a catastrophe in the baron's heart. The fear as it is is distinguished from the awe which is a deeper emotional state unexplainable by logic when 'it is both fear and pleasure'. It is not an accident that Albert addresses to the moneylender with a paradoxical greeting: 'Damn Jude, honorable Solomon'. In his research Gurevich has usedthe methods of psychological and linguistic analysis such as decoding of ambivalent human feelings, analysis of emotional states and the character's speech. Gurevich also appeals to modern Pushkin studies and makes an attempt to carry out his own  storyboarding of the monologue of the Miserable Knight from Pushkin's little tragedy. The author also tries to actualize the message of the poem and to define paradoxical logic of feelings. At the same time, in his article Gurevich tries to illustrate the Miserable Knight's speech with references to modern psychology. Thus, analysis of the little tragedy's content is included into the phenomenology of people's sensible world. 

注释,注释: Материал посвящён феномену духовности, который анализируется на основе трёх книг издательства «Канон+»: Е.Г. Мещериной «Духовные основы подвига. (Статьи о русской культуре)», М. Чертока «Музыканты Парада Победы» и «Судьба учёного в эпоху перемен», под редакцией Г.А. Брагина, А.Х. Вафа, Г.В. Сдасюк, Т.Л. Шаумян. Духовность – универсальное явление. Она обнаруживает себя и в фактах сакральной культуры, и в исторических событиях, и в судьбе отдельных людей, которые посвятили свою жизнь служению науки. Недавние исследования особо выделяют значимость «чувственной разумности» способности правильно откликаться на окружающих нас людей и хорошо ладить с людьми в межличностных взаимоотношениях. Основное положение вечной философии состоит в том, что качество нашей жизни, в конечном счёте, зависит от того, что можно было бы назвать «духовной разумностью». Духовная реальность – это глубокое философское и метафизическое понимание реальности и самих себя. В статье использованы методы восстановления мемориальной практики страны. Это относится к истории русской культуры. Применён герменевтический подход, позволяющий дать адекватную оценку памятникам культуры. Статья адресована работникам образования, призванным осуществлять патриотическое воспитание. Здесь собраны разные свидетельства духовного подвижничества. История русской культуры трактована в духе гордости за немеркнущие достижения русского народа, создавшего великие памятники философии и искусства. Русский мир – это культурно-историческая общность, выходящая за рамки национальных государств и, тем более, политических систем. В одном ряду лежат исторические духовные стихи, музыка Победы и жертвенное служение науке.

Abstract: The article is devoted to the phenomenon of spirituality which is being analyzed based on the three books published by the Canon+ publishing: E. Mescherina's 'Spiritual Grounds of the Feat (Essays on Russian Culture)', M. Chertok's 'Musicians of the Victory Parade' and 'The Fate of a Scientist in Changing Times' edited by G. Bragin, A. Vaf, G. Sdasyuk and T. Shaumyan. Spirituality is a universal phenomenon. It is expressed through facts of sacral culture and historical events as well as fates of particular people who devoted their life to science. Recent researches emphasize the importance of 'sensual reasoning' and ability to adequately respond to surrounding people and get along with others in interpersonal relationships. The main provision of the eternal philosophy is that in the end the quality of life depends on so called 'spiritual reasoning'. Spiritual reality is a deep philosophical and metaphysical grasp of reality and ourselves. In his research Gurevich uses the methods of reconstructing the memorial practice of the country. This also refers to the history of Russian culture. The author has also applied the hermeneutical approach which allowed to provide an adequte evaluation of cultural monuments. The article will be of interest to educators who carry out patriotic upbrining. The article contains various examples of spiritual devotion. Analysis of the history of Russian culture is filled with the pride for unfading achievements of Russians who created great monuments of philosophy and art. Russia's space is a culture-historical community exceeding the limits of national states and, all the more so, political systems. Historical spiritual forces, Victory music and selfless devotion of science. 

注释,注释: Конструирование человека – параноидальное устремление нашего времени. Человека, оказывается, можно моделировать. Почти как в известной песне, «я тебя слепила из того, что было». Однако постмодернисты вовсе не снимают с повестки дня проблему целостности человека. Основной тезис иной: если не «разъять» человека, то собранный образ человека обнаружит свою хорошо знакомую трафаретность, стереотипность. А это не годится. Фрагменты человека должны обрести необходимую пластичность, готовность к неожиданным комбинациям. Персонаж, которого на протяжении многих веков описывали в качестве индивидуальности, уступает место «дивиду», автономному фрагментарному образованию. В данной статье автор продолжает критический разбор типологии людей, представленных Э. Шпрангером, как выражение той или иной человеческой ценности. Немецкий учёный полагал, что изменение образования раскроет эти возможности. Однако более обстоятельной оказалась ценностная ориентация, которая рождает данный характер. Автор использует методы и принципы философской антропологии. Он опирается на разнообразные попытки создать классификации людских характеров. При этом анализируются и психологические концепции. В частности, характерология Э. Шпрангера сопоставляется с типологией социальных характеров у Э. Фромма. Характерология Шпрангера впервые в отечественной литературе становится предметом критического анализа. Автор указывает на произвольность принципа, из которого исходит немецкий философ, описывает различные духовные установки, которые лежат в основе того или иного образа жизни. В деятельности конкретного человека преобладает, как правило, одна из этих установок. Выделяя основные ценности, на которые ориентируется человек в его поведении и которые в конечном счёте предопределяют его поведение. Однако Шпрангер не учел, что в каждой из этих сфер нередко оказываются люди с прямо противоположными психическими качествами и особенностями. Его принцип в статье характеризуется как достаточно абстрактный. В статье показано, что анализ рыночной ориентации Э. Фроммом даёт более развёрнутое представление об экономическом человеке.

Abstract: Constructing man is a paranoid desire of out time. It appears that a human being can be modelled. Like in a song, «I made you from what there was». But post-modernists do not remove from the agenda the problem of human wholeness. The main point is different: if man is not «disintegrated», the collected image of man will display its well-known conventionality, stereotyped nature. And this is no good. Human fragments should acquire some plasticity, readiness for unexpected combinations. A character that for many centuries was described as individuality makes way for a «dividual», an autonomous fragmentary entity. In this article, the author continues critical analysis of human typology developed by E.Spranger as an expression of some human value or another. The German scholar believed that transformation of education would discover this potential. But the value orientation that engenders this character has proven to be more essential.The author uses methods and principles of philosophical anthropology. He takes into account many attempts at creating classifications of human characters. He analyzes psychological conceptions, too. In particular, the characterology of E. Spranger is compared with the typology of social characters offered by E. Fromm.Spranger’s characterology becomes a subject of critical analysis for the first type in Russian literature. The author points to the arbitrariness of the principle from which the German philosopher proceeds when he describes various spiritual attitudes underlying some way of life or another. As a rule, one of such attitudes prevails in activities of a particular individual. Singling out fundamental values, to which a human being is oriented in his behaviour and which finally predetermine him, Spranger does not take into account that in each of these spheres there can often be found individuals with directly opposite psychic properties and specific traits. In the article, his principle is characterized as abstract. The article shows that analysis of market orientation by E. Fromm gives a more detailed understanding of the economic man.

注释,注释: Вопрос о том, если у животных бессознательное, кажется не допускающим отрицательного ответа. Однако понимание данной проблемы обязывает к тому, чтобы рассмотреть, с одной стороны, процессы доместификации животных, их приручения, а с другой стороны, подвергнуть анализу те процессы, которые происходят сейчас в существовании живых особей в целом. Традиционные демаркации между животными и людьми подвергаются в статье переосмыслению. Если в начале минувшего века психиатры и философы считали, что психозы, серьёзные невротические нарушения не свойственны животным, а являются привилегий человека, то в начале нашего столетия получен обширный материал, который свидетельствует о глубокой и разносторонней невротизация животных. В статье использованы методы психологического и психиатрического анализа процессов, которые происходят в наши дни в царстве домашних животных. Показано, что каноны зоопсихологии замещаются сегодня зоопсихиатрией. Меняются, следовательно, приёмы и методы толкования традиционных вопросов сознания и бессознательного. Новизна статьи обусловлена тем, что возникла возможность совместить экспериментальные данные зоопсихологии с результатами психологических исследований человеческого общества. Жизнь животных и людей рассматривалась традиционно отдельно. Никому, к примеру, не приходило в голову переносить законы человеческого существования на животную общность. Не практиковалось также проецирование сведений о животных скоплениях на человеческое поведение. Между тем Ж. Бодрийяр показал, что такое наложение двух систем представлений не только специфично, но и в крайней мере значимо. Наблюдая невротизацию домашних животных, мы видим, что сходные процессы происходят также и в людских коллективах. Так открывается новое поле исследований феномена психики.

Abstract: The question whether animals have the unconscious does not seem to admit a negative answer. But understanding of this problem necessitates, on the one hand, consideration of the processes of domestication of animals, their taming, and on the other hand, analysis of the processes that go on now in the life of living beings in general. The article reinterprets the traditional demarcations between animals and people. While in the beginning of the past century psychiatrists and philosophers believed that psychoses, serious neurotic disorders are not characteristic for animals but are a human “privilege”, in the beginning of this century we obtained extensive material indicative of deep and versatile neurotization of animals.The article uses methods of psychological and psychiatric analysis of the processes going on nowadays in the realm of domestic animals. As has been shown, the canons of zoopsychology are now replaced by zoopsychiatry. Therefore, the methods and techniques of interpreting traditional problems of the mind and the unconscious change, too.The novelty of the article is in the fact that there is a possibility of combining experimental data of zoopsychology and the findings of psychological studies of human society. Traditionally, the life of animals and humans has been viewed separately. For instance, nobody could think of transferring the laws of human existence into animal communities. Neither was practiced the projection of knowledge about animal communities onto human behaviour. Meanwhile, J. Baudrillard has shown that such superposition of the two systems is not only specific but also extremely significant. Observing neurotization of domestic animals, we can see that similar processes take place also in human communities. Thus opens up a new field of research into mental phenomena.

注释,注释: Предмет исследования – размышления вокруг книги «Релятивизм как болезнь современной философии» (Отв. ред. В.А. Лекторский. М., 2015). Почему релятивизм как один из методологических принципов познания оценивается в книге как болезнь современной философии? Разве мы не сталкиваемся с постоянным ускользанием единой истины, которую замещает пышное разнотравье разнообразных мнений? Неужели мы, вопреки И. Канту, убеждены в безграничности и литургической стройности человеческого познания? Концепция книги не направлена против когнитивных сомнений, не оспаривает возможных допущений плюральности истины. Она обнаруживает свою неоспоримость в той мере, в какой релятивизм становится едва ли не господствующим методологическим правилом. Именно в этом смысле К. Поппер назвал релятивизм «главной болезнью нашего времени». Относительно ли знание (и/или истина), зависит ли оно от времени, места, общества, культуры, исторической эпохи, концептуального каркаса? Или оно абсолютно, универсально и независимо? Эти и подобные им вопросы также стары, как и философия, и характеризуют они противоборствующие доктрины – релятивизм и абсолютизм. Используются стандартные методы научного исследования, в том числе метод сравнительного анализа. Речь идёт о традиционных проблемах теории познания – природе рациональности, понимании возможностей познания и изменения мира. Новизна исследования связана с анализом критических подходов к современному релятивизму. В книге делается попытка выявить основания релятивизма и его ущербность на практике. Специально изучаются релятивистские тенденции в современной эпистемологии и философии науки, а также в науках о человеке: психологии, культурологии, исторической науке. При этом авторы различают релятивизм и скептицизм: показано, что плюрализм может плодотворно практиковаться как раз в том случае, если понят в антирелятивистском ключе. Релятивизм, как и редукционизм, претендует на роль единственного методологического принципа, способного дать жизнь современной философии в его поисках новейших оснований познания.

Abstract: The subject of study is reflection over the book «Relativism kak bolezn’ sovremennoy filosofii [Relativism as a malady of modern philosophy]» (Ed.-in-chief V.A. Lektorskiy. M., 2015). Why is relativism as one of methodological principles of knowledge assessed in the book as a malady of modern philosophy? Do we not see a constant escape of the single truth replaced by the luxuriant meadow of diverse opinions? Are we, contrary to Kant, convinced in the limitlessness and liturgical harmony of human knowledge? The conception of the book is not directed against cognitive doubts, does not dispute possible assumptions of the plurality of truth. It shows its indisputability to the extent that relativism becomes hardly ever the dominating methodological rule. It is in this sense that K. Popper called relativism «the main malady of our time». Is knowledge (and/or truth) relative, does it depend on time, place, society, culture, historical epoch, conceptual frame? Or is it absolute, universal and independent? These and similar questions are as old as philosophy and characterize the opposing doctrines – relativism and absolutism.Standard methods of scientific research are used, including the method of comparative analysis, referring to traditional problems of epistemology – the nature of rationality, understanding the possibilities of knowledge and changing of the world.The novelty of the work is related to analysis of critical approaches to modern relativism. The book attempts at finding the foundations of relativism and its practical shortcomings. Relativistic tendencies in modern epistemology and philosophy of science and also in sciences of man, psychology, cultural and historical science are examined. The authors distinguish between relativism and scepticism: they show that pluralism can fruitfully be practiced exactly if it is interpreted in the antirelativistic clue. Relativism, as reductionism, claims to be the only methodological principle capable of giving birth to modern philosophy in its search of new foundations of knowledge.

注释,注释: Статья посвящена разбору творчества известного русского и советского поэта Бориса Чичибабина. Судьба поэта оказалась не лучезарной. Ему пришлось перенести и осознать опыт лагерного сидельца. Он познал зависть и недоброжелательство собратьев по перу. Слишком жизнь поэта не укладывалась в литераторский трафарет. Его назвали «гениальным графоманом». Можно ли это трактовать как оксюморон? Графоман – антипод гения. Но отказать Б. Чичибабину в неиссякаемом таланте просто невозможно. В статье отмечаются основные темы поэтического творчества Б. Чичибабина: любовь, страдания, духовность, смерть, литературное призвание. Отмечается, что в поэзии стихотворца нет негативных, чёрных состояний. Злоба и мстительность не свойственны ему. В статье используются герменевтические приёмы погружения в текст, разгадки его скрытого содержания, потаённых смыслов, шифров и символики. Автор опирается также на методы философского постижения человека, его страстей. В отечественной литературе не так уж много публикаций, посвящённых творчеству Б. Чичибабина. Можно назвать, к примеру, очерк Г.С. Померанца «Одинокая школа любви. Поэзия Бориса Чичибабина». Известный культуролог стремится восстановить подлинную ценность поэзии этого человека, его роль в истории отечественной культуры. Очерк связывает стихи с обстоятельствами жизни поэта. Однако творчество Б. Чичибабина заслуживает обстоятельного критического анализа, рассмотрения его художественной эволюции, присущих ему стилевых и жанровых особенностей. Разумеется, для раскрытия такого замысла одной или даже нескольких статей недостаточно. Наша публикация – скорее приглашение к более развёрнутому и тщательному анализу творчества знаменитого поэта.

Abstract: The article is devoted to the analysis of creative work of a famous Russian and Soviet poet Boris Chichibabin. This poet had an uneasy life. He had to live through and accept the experience of being imprisoned. He experienced hatred and malevolence of other authors. The poet's creative work was too far from rules and standards of literary writing. He was called the 'genius graphomaniac'. Is it an oxymoron? Graphomania is the antipode of genius. However, Boris Chichibabin was certainly a genius. The author of the present article focuses on the main themes of Boris Chichibabin's poetry such as love, passion, spirituality, death and literary gift. Gurevich emphasizes that Chichibabin's poetry has no negative or dark moods. Anger or rancour is alient to him. In the course of his research Gurevich has used hermeneutical methods of textual analysis allowing to reveal the hidden meaning, codes and symbols of the poem. The author also bases his research on the methods of philosophical analysis of human and his passions. Russian academic literature does not have so many articles or researches devoted to Borish Chichibabin. One of such article is the essay 'The Lonely School of Love. Poetry of Borish Chichibabin' written by G. Pomeranets. Being a famous culture expert, Pomeranets tries to demonstrate the true value of Chichibabin's poetry as well as his role in the history of Russian culture. In his essay Pomeranets relates particular poems written by Chichibabin to life situations experienced by the poet. Still, Boris Chichibabin's poetry deserves a more detailed critical analysis, in particular, analysis of his particular style and genre. Of course, just one research article wouldn't be enough to achieve this goal. Gurevich's article is rather an invitation for a more detailed and comprehensive analysis of the creative work of this famous poet. 

注释,注释: Тридцать лет назад роман «Плаха» Ч. Айтматова вызвал бурные споры и мировоззренческие размежевания. Многие читатели и критики недоумевали, неужели духовные искания должны непременно привести к религии? Есть на свете люди, чей духовный опыт подсказывает: существуют некие запредельные, трансцендентальные силы. Они верят в Бога, который принял страдание за человечество, потому что любит нас. Порой в душе человека рождается ощущение непосредственной близости к божеству, возможности прямого общения с Ним. Верующий молится в надежде, что Бог слышит его исповедь. У такого человека накапливается религиозный опыт, который помогает ему жить, преодолевать жизненные трудности. Такие люди убеждены в том, что тайна человеческой жизни сопряжена с особым, божественным предназначением. Но у многих людей такого религиозного опыта нет. Они полагают, что мир возник сам по себе, без вмешательства надличностного абсолюта. Эти люди ищут иные духовные опоры, не связанные с Богом, прежде всего в самом человеке, в раскрепощении сознания, в грандиозном творчестве людского рода. Говорить с ними на религиозные темы почти бессмысленно: душа ничего, кроме скепсиса, не рождает. Получается странный разговор: ты ему про Фому (Бог есть!), он тебе про Ерему (Бога нет!). Автор опирается на современные исследования по философии религии. Он исходит из того, что феномен религии всегда интересовал философов, историков, социологов. В то же время религиозные искания нашли отражение и в художественной литературе. Обратившись к роману Ч. Айтматова «Плаха», автор статьи пытается показать огромные изменения в общественном сознании России, которые произошли за последние тридцать лет. Религиозная мода захлестнула всё. Глаз равнодушно скользит мимо богомольной максимы, заменяющей призыв КПСС. Она начертана на транспаранте, который венчает широкую магистраль. Включив телевизор, мы бы вероятно, изумились, если бы не услышали православных бдений. Политический деятель, предлагая собственное жизнеописание, обаятельно упомянет о святоотеческих откровениях. Где же вы, непобежденные еретики? Что же на самом деле характерно сегодня для религиозной жизни России? Можно ли говорить о религиозном возрождении в нашей стране? Происходит ли объединение Церквей, или, напротив, религиозная практика приводит к раздробленности? Наконец, есть ли перспективы для развития экуменического движения в России? Все эти вопросы невозможно прояснить без участия внецерковных, гуманистически ориентированных мыслителей. Можно ли в нашей стране восстановить прерванную религиозную традицию? В результате тоталитарной деспотии многие люди вышиблены из своей национальной, религиозной и культурной ниши.

Abstract: Thirty years ago the novel 'The Scaffold' written by Chyngyz Aitmatov provoked intense debates and ideological disagreements. Many readers and critics wondered whether spiritual searches must necessarily lead to religion. There have been people whose spiritual experience prove that there are certain transcendental forces that are beyond our understanding. These people believe in God who suffered for the sake of humans because he loves us. Sometimes a person gets the feeling of being very close to the Divine and being able to communicate with God directly. The believer says a prayer in the hope of God hearing his confession. Such person attains religious experience that helps him to live and overcome difficult situations. These people believe that the mystery of human life refers to special divine mission. However, many people do not have such religious experience. They believe that the world was created on its own, without the interference of the transpersonal absolute. These people seek for other spiritual supports unrelated to God, first of all, in human himself, emancipation of consciousness and grandiose creativity of the humankind. It is almost pointless to discuss religious topics with them, because their soul cannot generate anything besides scepsis. This creates a rather odd conversation, interlocutors can't find a common language with each other, one trying to prove that there is God and the other one trying to say that there is no God. The author of the present article bases his work on recent researches conducted in the sphere of philosophy of religion. His presumption is that the religion phenomenon has always interested philosophers, historians and sociologists. Religious searches and insights have been also reflected in literature. Analyzing Chyngyz Aitmatov's novel 'The Scaffold', the author of the article tries to describe tremendous changes in the social mind of Russians during the previous thirty years. Fashion for religiosity is overwhelming. We don't even notice that religious maxims have replaced the slogans of the Communist Party of the Soviet Union. They are written on the banner above the highway. When we turn on TV, we may feel even surprised if we don't see Orthodox vigils. Politicians always mention their religious revelations when telling us their biography. Where are you, undefeated heretics? What is actually typical for the religious life of Russia? Can we actually speak of religious revival in our country? Are the churches actually uniting or on the contrary religious practice causes disunity? Finally, are there prospects for the development of the ecumenic movement in Russia? All these questions cannot be answered without involving secular humanistically oriented philosophers and thinkers. Can we actually revive the abandoned religious tradition in our country? As a result of totalitarian despotism, many people have been knocked out of their national, religious and cultural niche. 

注释,注释: Данная статья является откликом на книгу И.Л. Бачило о великом реформаторе России М.М. Сперанском – «М.М. Сперанский – патриарх науки управления России» (М., 2015). И.Л. Бачило раскрывает суть многочисленных проектов и творческих озарений крупного реформатора и государственного деятеля первой половины XIX в. Его жизнь и судьба, как это ни парадоксально, были мало знакомы современникам. Его призвание как теоретика и практика-юриста не было безоблачным. Он пережил возвышение и неудачи, связанные с отставкой. Однако никогда не покидал реформаторское поле. История его успехов и неудач может свидетельствовать также о трудном пути России на путях её преображения в мощное и самобытное государство. В статье использованы многочисленные исторические и архивные документы. Автор опирается также на классические труды по юриспруденции и исторические исследования реформаторства в России. Деятельность М.М. Сперанского давно привлекала исследователей. Существует немало публикаций о нём, которые позволяют судить об истории России первой половины XIX в., о его биографии и деятельности в роли Государственного секретаря эпохи Александра I и работе по кодификации законодательства. Исследования научного наследия М.М. Сперанского в области государственного устройства на протяжении царствования российских императоров, наблюдения за опытом государственного управления в России, в XX в. получили отражение в научной литературе. Однако нет оснований считать, что М.М. Сперанский изучен досконально. В этом смысле исследование И.Л. Бачило имеет огромную ценность.

Abstract: The present article is the author's response to Illaria Bachilo's book about a great Russian reformer Mikhail Speransky 'Mikhail Speransky as the Patriarch of Russian Administrative Science' published in Moscow in 2015. In his book Illaria Bachilo describes numerous projects and creative insights of the great reformer and political activist of the first half of the XIXth century. It may seem paradoxical, but his contemporaries knew very little about his life and fate. His mission of a theorist and practical lawyer was not so easy. He lived through ups and downs and dismissal from office. However, he never left the reformation path. The history of his success and failures reflects the difficult path of Russia towards being a powerful and unique country. In the course of his research the author has referred to numerous historical documents and archives. The author also bases his research on classical writings on legal studies and historical researches of reformation in Russia. Mikhail Speransky and his activity have interested researchers for quite a long time. There is quite a number of researches about him which tell us about the history of Russia of the first half of the XIXth century, Speransky's biography and activity as the State Secretary during the reign of Alexander the First as well as his work on codification of laws. Researches of Mikhail Speransky's scientific legacy in the sphere of state structure throughout the reigns of Russian emperors and observation of Russian experience in state management were reflected in the academic literature. However, there are no grounds to believe that all aspects of Mikhail Speransky's life and work have been already studied. In this regard, Illaria Bachilo's research is of great value and importance. 

注释,注释: Предметом исследования является классификация характеров немецкого философа и психолога Эдуарда Шпрангера. Люди давно обратили внимание на многоликость человеческого. Сократ и Дон-Кихот, Фальстаф и Мария Тереза, Санчо Панса и маркиз де Сад, Александр Македонский и Гарун, который «бежал быстрее лани», Марк Аврелий и Дантес. Философы и историки искали в людях черты подобия и различия. Индивид предстаёт перед нами таким, как он выражает себя: как он двигается, как он любит и ревнует, каков его образ жизни, каковы его потребности, стремления и цели, каковы его идеалы и как он их формирует, какие ценности движут им, что и как он делает, осуществляет, творит. Существует множество подходов к делению людей как носителей характера или типа. В данной статье даётся критический анализ концепции Шпрангера. Автор использует методы и принципы философской антропологии. Он опирается на разнообразные попытки создать классификации людских характеров. При этом анализируются и психологические концепции. В частности, характерология Э. Шпрангера сопоставляется с типологией К.-Г. Юнга. Характерология Шпрангера впервые в отечественной литературе становится предметом критического анализа. Автор указывает на произвольность принципа, из которого исходит немецкий философ, описывая различные духовные установки, лежащие в основе того или иного образа жизни. В деятельности конкретного человека преобладает, как правило, одна из этих установок. Выделяя основные ценности, на которые ориентируется человек в своём поведении и которые в конечном счёте предопределяют его, Шпрангер не учёл, что в каждой из этих сфер нередко оказываются люди с прямо противоположными психическими качествами и особенностями. Его принцип в статье характеризуется как достаточно абстрактный.

Abstract: The subject of study is classification of characters by the German philosopher and psychologist Eduard Spranger. People have long time ago noticed that the human has many faces. Socrates and Don Quixote, Falstaff and Maria Theresa, Sancho Panza and marquis de Sade, Alexander of Macedon and Harun who “ran faster than a fallow deer”, Marcus Aurelius and Dantes. Philosophers and historians sought similar and different traits in human beings. We see an individual as he conveys himself: as he moves, loves and feels, as his way of life is, as his needs, goals and longings, his ideals are and how he shapes them, what values drive him, what and how he does, realizes, creates. There are many approaches to dividing individuals as carriers of a character or type. The article offers a critical analysis of Spranger’s conception.The author uses methods and principles of philosophical anthropology. He takes into account many attempts at creating classifications of human characters. He analyzes psychological conceptions, too. In particular, the characterology of E.Spranger is compared with the typology of C.G.Jung.The characterology of Spranger becomes a subject of critical analysis for the first type in Russian literature. The author points to the arbitrariness of the principle from which the German philosopher proceeds when he describes various spiritual attitudes underlying some way of life or another. As a rule, one of such attitudes prevails in activities of a particular individual. Singling out fundamental values to which a human being is oriented in his behaviour and which finally predetermine him, Spranger does not take into account that in each of these spheres there can often be found individuals with directly opposite psychic properties and specific traits. In the article his principle is characterized as abstract.

注释,注释: Статья посвящена анализу эстетических идей немецкого философа, психолога и педагога Эдуарда Шпрангера. В минувшем году книга этого философа «Формы жизни: гуманитарная психология и этика личности» была впервые полностью издана на русском языке. В числе шести человеческих типов Э. Шпрангер выделят эстетического человека. Реконструируя этот тип, он обращается к эстетике и излагает множество собственных суждений о природе прекрасного и эстетике как психологическом персонаже. Особую ценность при этом имеют его размышления о видных философах и поэтах, которые, по его мнению, относятся к эстетическому типу. В статье используются методы и приёмы эстетического анализа художественных произведений. Типология форм жизни в статье выводится из совокупной картины философии духа. Автор опирается на герменевтический анализ художественного творчества, эстетической практики. Анализ эстетического человека в творчестве Эдуарда Шпрангера проводится в отечественной литературе впервые. Автор статьи отмечает, что эстетик в понимании С. Кьеркегора и эстетический человек Э. Шпрангера не совпадают по своей концептуальной трактовке. Анализируются в сравнении экспрессионистский и импрессионистский способ существования. В статье подчеркнуто, что некоторые положения эстетической теории Шпрангера не отличаются новизной, а подчас и требуют критической оценки.

Abstract: The article is devoted to the analysis of the aesthetic ideas of the German philosopher, psychologist and educator Eduard Spranger. Last year his book «Types of men: the psychology and ethics of personality» was fully published for the first time in the Russian language. Among six human types Eduard Spranger singls out the aesthetic man. Reconstructing this type, he turns to aesthetics and exposes his opinions about the nature of the beautiful and aesthetics as a psychological character. A special role belongs to his ideas about prominent philosophers and poets who, he believes, represent the aesthetic type. The author of the article uses methods and techniques of aesthetic analysis of works of art. The typology of forms of life is deduced from a comprehensive picture of the philosophy of spirit. The article is based on hermeneutic analysis of artistic creation and aesthetic practice. The aesthetic man in the works of Eduard Spranger is analyzed for the first time in Russian literature. The author of the article points out that an aesthetician as Soren Kierkegaard understands it and the aesthetic man of Eduard Spranger are not similar by their conceptual interpretation. The expressionist and impressionist forms of existence are being compared and analyzed. In his article Gurevich underlies that certain provisions of the aesthetic theory of Spranger are not new and sometimes require critical assessment.

注释,注释: Статья посвящена критическому рассмотрению так называемого «онтологического редукционизма». Автор утверждает, что эта методологическая установка имела несомненные заслуги в определённый период истории науки. Нет возможности вырабатывать научный язык без опоры на диалог разных сфер научного творчества, без использования наглядных простых моделей. На основе редукционизма так и не удалось обеспечить единство научного знания. Но это вовсе не означает, что он был бесплоден. Именно в нём исток появления кибернетики, компьютерной логики, когнитологии. Однако сегодня редукционизм как методология захватывает новые рубежи и зачастую устраняет промежуточные звенья, заведомо упрощая реальные процессы жизни и познания. Автор опирается на методологию логического позитивизма в раскрытии генезиса редукционизма. В то же время он прибегает к философии духа, которая позволяет трактовать человека как особый род сущего, а не «голую обезьяну». В той же мере нет основании «растворять» физику в биологии. Новизна статьи заключается в том, что в ней отмечены заслуги редукционизма, раскрыты смыслы сведения сложного к простому. Восстанавливая законность редукционизма, автор в то же время показывает, что в наши дни, когда наука множит научные открытия, есть опасность устранения в анализе психических и духовных процессов опосредованных звеньев, в частности, сведения психологических феноменов к рефлексу физиологических процессов. По мнению автора, психические процессы не продуцируются мозгом напрямую, а имеют автономную природу.

Abstract: The article presents a critical review of the so called «ontological reductionism». The author believes that this methodological position had undoubtful merits in a certain period of the history of science. A scientific language cannot be developed without support of the dialogue between various spheres of scientific research work, without employment of obvious and simple models. Reductionism could not provide a foundation for the unity of scientific knowledge. But this does not mean that it was futile. It has become the source for cybernetics, computer logic, cognitive science. Nowadays, however, reductionism as a methodology makes new advances and often removes intermediate links, simplifying real processes of life and knowledge. The author uses the methodology of logical positivism to show the genesis of reductionism. He also employs the philosophy of spirit that permits to interpret man as a special kind of being, not at the «naked ape» for there is not reason to «dissolve» physics in biology. The novelty of the article is in giving credit to reductionism, in opening the meanings of reduction of the complex to the simple. Restoring the legality of reductionism, the author also shows that nowadays, when science multiplies scientific discoveries, there is a danger of eliminating the mediated links in analysis of mental and spiritual processes, in particular, of reducing psychological phenomena to the reflex of physiological processes. According to the author, mental processes are not produced by the brain directly but are of autonomous nature.

注释,注释: В рецензии анализируются различные гротескные обнаружения человеческого бытия, отражённые в искусстве. Основное внимание уделено книге Н. Нольде-Лурье, посвящённой творчеству крупного современного скульптора и художника Вадима Сидура. Как известно, в ваянии различаются чисто символическая пластика, круглая скульптура и рельеф. В. Сидур тяготеет к символике, с помощью которой он стремится выразить гротескность человеческого бытия. В его причудливой творческой фантазии человек и вселенское страдание соединены с инструментом, механизмом. Так воплощаются угрозы машинного мира. Даже эротика в его творчества несёт черты гротеска.
Изданный «Каноном+» сборник статей З. Фрейда «Психоанализ. Религия. Культура» также представляет собой анализ определённых «скошенных» аспектов человеческого бытия. Фрейд, в частности, оценивает религию как особую форму коллективного невроза.
В работе Ю.П. Мелентьевой «О чтении. Размышления о теоретических аспектах чтения» показана огромная роль книги в развитии цивилизации. Герман Гессе писал, что без книги нет истории. Падение книжной культуры, несомненно, негативно сказывается на человеческой ментальности, на человеческом существовании. В рецензии использованы принципы эстетического анализа, позволяющие оценивать достижения художественной практики. Автор опирается также на методологию философской антропологии, дающую представление о сложности и противоречивости человеческой природы. Новизна статьи обусловлена стремлением раскрыть гротескность человеческого существования на материале трёх книг, выбранных для обзора. Согласно психоанализу, ребёнок чуть ли ни с момента рождения попадает в мир абсурда, который предлагает ему культура. В ней репрессируются инстинктивные желания человека, подавляются естественные стремления, что и порождает недовольство культурой. Человеческое бытие абсурдно, поскольку реальная историческая практика не соотносится с принципами рациональности. Кроме того, и сам человек оказывается жертвой внутренних конфликтов сознательного и бессознательного, инстинктивного и культурного. Одним из проявлений «недовольства культурой» можно считать всё нарастающее устранение книги. Между тем изобретение Гуттенберга почти полтысячелетия формировало современную культуру, которая утрачивает навыки чтения и его теоретические аспекты.

Abstract: In his review Gurevich analyzes different grotesque revelations of human existence expressed in art. The review provides a thorough introduction into the book of Natalya Nolde-Lurie on the creative work of a famous modern sculptor Vadim Sidur. As it is known, sculpture may have the form of symbolic plastics, sculpture in the round and reliefs. Vadim Sidur is more inclined to symbols which he uses to express the grotesque of human existence. His creative imagination relates human and universal suffering to an instrument or mechanism. This is how the threats of the world of machines are expressed. Even erotica has grotesque features in his creative work. Sigmund Freud's selected works 'Psyhoanalysis. Religion. Culture' published by Canon+ present an analysis of different aspects of human existence, too. In particular, Freud viewed religion as a special form of collective neurosis. Yulia Melentieva's work 'On Reading. Thoughts About Theoretical Aspects of Reading' shows a great role of books in the development of civilization. Hermann Hesse once stated that without book there was no history. Therefore, the decline of the reading culture has a certain negative influence on human mentality and human existence. In his review Gurevich has ued the methods of aesthetical analysis allowing to assess achievements of arts. Gurevich also bases his research on the methodology of philosophical anthropology which allows to demonstrate a complex and contradictory human nature. The novelty of the research is caused by the fact that the researcher tries to reveal the grotesqueness of human existence based on the example of the three books selected for the review. According to psyhoanalysis, nearly at birth a child faces the world of absurdity offered by culture. Instinctive desires are repressed, inherent motivation is suppressed which creates the feeling of dissatisfaction with culture. Human existence is absurd by nature because the actual history does not correspond to rationality principles. Moreover, human himself is the victim of internal conflicts between concious and unconsious, instinct and culture. One of the forms of 'dissatisfaction with culture' is the growing elimination of books from our life. For half a century Gutenberg's invention has been creating the modern culture that loses reading skills and forgets theoretical aspects of reading. 
 

注释,注释: Немецкий философ, психолог и культуролог Э. Шпрангер был достаточно разносторонним исследователем. Он явился создателем своеобразной характерологии, которая оказала заметное влияние на философию личности. Шпрангер обосновал принцип целостной структурной или понимающей психологии. Он исследовал смысловые структуры духовной жизни человека в культуре. Не обошёл и проблемы эстетики. Вполне понятно, что это неутомимый учёный не мог в соответствии немецкой традицией устраниться от вопросов обучения и воспитания. Ему принадлежит цикл лекций о философском основоположении педагогики. Теорию образовательных идеалов и психологию работника образования он рассматривал как непосредственное практическое использование результатов своей теоретической философской деятельности. При этом он подчёркивал, что именно эта проблема требует дальнейших исследований. Автор использует методологические разработки «понимающей психологии» и методы педагогической деятельности. Он широко опирается на философию образования как особый блок знаний. В статье впервые в отечественной литературе анализируются педагогические интуиции Э. Шпрангера. Особо подчёркивается интегральность его представлений о воспитании учеников. Немецкий философ оставил глубокие рассуждения о том, что такое личность и чем она отличается от индивида и индивидуальности. В соответствии со своим учением Шпрангер придаёт особое значение ценностям как духовной опоре личности. Анализируются также взгляды Шпрангера на воспитание. Отмечается, что идеи Шпрангера оказали заметное влияние на Теодора Литта, одного из основоположников педагогики культуры, а также на современную трактовку идей о гражданском воспитании Г. Кершенштейнера, О.Ф. Больного и на педагогическую антропологию в целом.

Abstract: German philosopher, psychological and cultural expert Eduard Spranger was a rather versatile person. He created a classification of characters that later had a considerable influence on the development of the philosophy of personality. Spranger proved the principle of the structural or so called understanding philosophy. He studied conceptual structures of the spiritual life of human as part of cultural environment. He also touched upon aesthetical issues. It is quite obvious that such an active scientist who followed the German scientific tradition just couldn't keep from discussing teaching and up-bringing issues. Spranger created a whole series of lectures on the philosophical grounds of pedagogy. He viewed the theory of educational ideals and psychology of an educator as a direct practical implementation of the results of his philosophical activity. However, Spranger stressed out that the problem needed to be researched further. In the present article Gurevich has used the methodological findings of 'understanding psychology' and methods of pedagogical research. He also relies on philosophy of education as a special branch of knowledge. For the first time in Russian academic literature analyzes pedagogical intuitions of Eduard Spranger. He also emphasizes the integral nature of Spranger's views on the up-brining of students. The German philosopher left very deep thoughts  on personality and the difference between personality and individual or individuality. In accordance with his teaching, Spranger laid special emphasis on values as the spiritual basis of personality. Gurevich also analyzes Spranger's views on up-bringing and underlines that Spranger's ideas had a great influence on Theodor Litt, one of the founders of pedagogy of culture, modern interpretation of the concepts of civil up-bringing offered by G. Kerschensteiner, O. Bolnoy and pedagogical anthropology in general. 

注释,注释: В статье рецензируются две недавно вышедшие книги – А. Вудса и Т. Гранта «Бунтующий разум. Марксистская философия и современная н наука» и М.Х. Рабаданова, О.Р. Раджабова и М.К. Гусейханова «Философия науки: История и методология естественных наук». Издательство «Канон+» за последние годы выпустило немало трудов, связанных с философским постижением общества. Оно стремится как можно полнее отразить спектр современных общественных исканий. Далеко не всегда продуктивная истина скрыта в самых модных социальных брендах. Поэтому «Канон+» предоставляет возможность исследователям разных стран, национальностей, учёным из разных школ выразить собственный взгляд на динамику мира, на те закономерности, которые определяют не только развитие точных, но и гуманитарных наук. В статье объединены два издания, две книги. Их сближает общая сдержанно-консервативная традиция. В одном случае она продиктована стремлением познакомить читателей с марксистской философией в её современном варианте. В другом случае речь идёт об учебнике, который, как и полагается изданию такого жанра, старается избегать спорных, не устоявшихся знаний. В статье даётся критическая оценка методологии марксистской философии. В ней проступает стремление уклониться от полемики с современной наукой и философией и воспользоваться принципами марксистского учения. Автор опирается также на подходы современной философии, которые чужды догматике и крайностей метафизического мышления. Новизна подхода состоит в том, что обеспечить диалог разных мировоззренческих традиций. Марксистская философия доказала в своё время продуктивность и ценность собственных утверждений. Однако многие её положения подверглись критике и были отвергнуты. Общая критика марксизма имела негативные последствия, поскольку она в 90-е годы носила едва ли не тотальный характер. Вместе с тем время обозначило новые вызовы, наука сделала множество неожиданных открытий. Немногочисленный отряд марксистов – отечественных и зарубежных – невольно пытался отгородиться от новых парадигмальных положений, по-прежнему отстаивая точки зрения, не работающие уже в новое время. В учебнике по философии науки тоже прослеживая охранительный, недискуссионный характер изложения.

Abstract: In his article Gurevich reviews the two recently published books, 'Reason in Revlot: Marxist Philosophy and Modern Science' by Alan Woods and Ted Grant and 'Philosophy of Science: History and Methodology of Natural Sciences' by M. Rabadanova, O. Radjabova and M. Guseykhanova. In recent years the Canon+ Publishing has pubished a great number of works related to philosophical discoveries on the society. Their purpose is to cover the scope of contemporary social researches as fully as possible. Not always the truth is hidden in the most popular social brands. Therefore, Canon+ allows researchers from different countries, of different nationalities and scientific schools to express their views on social dynamics and patterns that define the development of not only exact but also humanitarian sciences. The present article describes the two books which authors follow the same conservative tradition. In one case, the purpose of the authors is to introduce the modern variant of Marxist philosophy to the readers. In the second case, Gurevich talks about the student's book which authors, as is right and proper for such works, try to avoid discussing controversial issues or unproved knowledge. In his article Gurevich offers a critical evaluation of the methodology of Marxist philosophy. In his critics the author tries to withdraw from the polemics with the modern science and philosophy and to apply the principles of Marxist philosophy. The author also bases his review on the approaches offered by modern philosophy that do not follow dogmatics or extremes of metaphysical reasoning. The novelty of the author's approach is caused by the fact that he enables a dialogue between different worldview traditions. In due time Marxist philosophy proved the efficiency and importance of its statements. However, many provisions of Marxist philosophy were later critisized and disapproved. General critisizing of Marxist philosophy had negative consequences as it was critisized almost by everyone in the 90s. Meanwhile, new challenges were outlined and many unexpected discovered were made. Those few scientists who still followed Marxist philosophy, both Russian and foreign ones, couldn't help but fence themselves off from new paradigms and continued to prove their point of view despite the fact that their statements failed to be efficient in the new age and time. According to the author, the second book on the philosophy of science also keeps to the 'noncontroversial' manner of research. 
 
 

注释,注释: Язык – это общественное явление sui generis. В статье показано, что как целое он идеологически не дифференцирован и поэтому способен выражать общественное сознание в полном объеме. Проблема взаимоотношения языка и идеологии не ограничивается только вопросом об идеологической связанности языкового знака. К ней относится также широкий круг вопросов, связанных с выбором языка коммуникации, отношением общества к различным иностранным языкам, их оценкой, языковыми контекстами. Идеологически обусловлен также языковой пуризм. Но проблема, поставленная в статье, предполагает, прежде всего, разбор самого феномена идеологии. Она выступает сегодня во всеоружии теоретической серьезности, апеллируя к марксизму, психоанализу, постмодернизму, синергетике. В статье использованы приёмы толкования текста. Применяются стандартные методы научного исследования, в том числе метод сравнительного анализа, частично методологические установки герменевтических и постструктуралистских подходов к исследованию текстов. Новизна подхода в статье обусловлена современным толкованием идеологии, которая была в своё время проанализирована К. Марксом. Сегодня же в философии содержатся весьма глубокие мысли об этом феномене в работах таких философов, как Поль Рикёр, Жак Бодрийяр, Юрген Хабермас, Славой Жижек и другие мыслители. Автор опирается на работу французского исследователя О. Ребуля, что позволяет дать характеристику различных функций, присущих идеологии. Особенность статьи заключается в том, что авторский подход позволяет проанализировать язык в аспекте власти и властолюбия, обозначить формы идеологического высказывания.

Abstract: Abstract. Language is a social phenomenon sui generis. The article shows that language as a whole is not differentiated ideologically and therefore is capable of expressing social consciousness in full scope. The problem of the interrelation between language and ideology is not confined only to the ideological relatedness of the linguistic sign. It also embraces a wide circle of problems associated with the choice of a language of communication, the attitude of society to different foreign languages, their evaluation, linguistic contexts. Linguistic purism is also ideologically conditioned. But the problem raised in the article presupposes first of all analysis of the very phenomenon of ideology. It appears now fully armed with theoretical earnestness, appealing to Marxism, psychoanalysis, post-modernism, synergetics.
The article uses the method of text interpretation and standard methods of scientific research, including the method of comparative analysis, partially – methodological attitudes of hermeneutic and post-structuralist approaches to the study of texts.
The novelty of the approach in the article is conditioned by modern interpretation of ideology, which was analyzed by K. Marx in his time. Now philosophy offers very deep thoughts about this phenomenon in works of such authors as Paul Ricoeur, Jean Baudrillard, Jurgen Habermas, Slavoj Žižek and other philosophers. The author turns to the work of the French philosopher O. Reboul to characterize various functions of ideology. The specificity of the article is that the author’s approach permits to analyze language from the perspective of power and love of power, to specify forms of ideological discourse.

注释,注释: Статья посвящена анализу философского и психологического наследия Эдуарда Шпрангера. Издание его книги «Формы жизни: гуманитарная психология и этика личности» (перевод А.К. Судакова) позволяет существенно углубить историю мировой психологии, обеспечить более высокий уровень осмысления отечественной психологической школы. По мнению Шпрангера, психология есть описательная и понимающая, а не нормативная наука. Он последовательно проводит различие между так называемой обычной или «физиологической психологией». Сильная сторона его концепции – связь с философской традицией и метафизической рефлексией. Э. Шпрангер, опираясь на труды В. Вундта и Ф. Ницше, обращается к анализу духовной жизни людей. Он анализирует формы жизни, связывая их с ценностными ориентациями человека. Методы исследования связаны с науками о духе, которые противостоят наукам о природе, в соответствии с их традиционным различением. В центре исследования находится исторический опыт, «бытие», или «мир жизни». Автор опирается на герменевтически ориентированную психологию и философию. Новизна статьи определяется попыткой анализа наследия Э. Шпрангера в аспекте современного состояния психологии. Впервые в отечественной литературе наследие Шпрангера рассмотрено критически. В статье показаны безусловные достижения этого крупного мыслителя. Отмечается плодотворность создания структурной или понимающей психологии, выделяются её методологические основы и перспективы. Вместе с тем в статье показана неадекватность выстроенной Шпенглером типологии характеров. В этой попытке Шпрангера не всегда последовательно проводится аксиологический принцип, даётся некорректная характеристика социального и властного характеров.

Abstract: The article analyzes the philosophical and psychological heritage of Eduard Spranger. Publication of his book «Types of men: the psychology and ethics of personality» (the Russian translation by A.K. Sudakov) permits to significantly deepen the history of psychology, to ensure a higher level of comprehension of the Russian psychological school. According to Spranger, psychology is a descriptive and “understanding” but not a normative science. He consistently makes a distinction between general and «physiological psychology». The strong side of his conception is its relation to the philosophical tradition and metaphysical reflection. E. Spranger, basing upon works by W. Wundt and F. Nietzsche, turns to analysis of the spiritual life of people. He analyzes forms of life relating them with value orientations of an individual.
The research methods are related to the sciences of the spirit that are opposed to the sciences of nature, in accordance with their traditional distinction. The research is centred on historical experience, «being», or the «world of life». The author is guided by hermeneutically oriented psychology and philosophy.
The novelty of the article is determined by an attempt to analyze E. Spranger’s heritage in the perspective of the current state of psychology. For the first time in Russian literature, Spranger’s heritage receives critical interpretation. The article shows the indisputable achievements of this prominent author. The creation of a structural or understanding psychology is noted as fruitful, and its methodological foundations and perspectives are emphasized. On the other hand, the article shows the inadequacy of Spranger’s typology of characters. Spranger does not always coherently employ the axiological principle, and gives an incorrect characteristic of the social and political, power-interested characters.

注释,注释: Культурный процесс, как известно, не развивается линейно, открыто, с неизменным признанием всех достижений данного процесса. В этом потоке возможны вычерки, утраты, цензорские директивы казённого сознания. Порой продуктивное творчество исследователя обрывает тюрьма. Иных поэтов незаслуженно преследует забвение. Однако великие достижения духовной культуры не исчезают бесследно. Как говорится, «приходит день, приходит час», и бесстрастие духа побеждает. Было бы наивно полагать, что всё это происходит само по себе, в силу логики культурного процесса. Нет, для восстановления истории требуется ещё подвижничество, духовная воля, которая устраняет несправедливость. Названные книги изданы благодаря неустанной просветительской деятельности Светланы Яковлевны Левит. Уже много лет она занята поиском забытых имён, трудов, традиций. После каждого издания общее представление о культурно-историческом процессе радикально преображается. Книга Г.М. Померанца – не только исследование, это демонстрация гениального ума нашего современника, настоящая энциклопедия поэтики духовности. Рассказывая в наши дни о духовном споре цивилизации, мы почти не учитываем латиноамериканский ареал. И вот изданная книга В.Б. Земского раскрывает нам тайны этой цивилизации. Методы исследования связаны с историзмом. Он толкуется как идейная основа, культурная память искусства, залог духовности, связующая нить поколений. Историзм есть свойство человеческой души, "всеобщая отзывчивость" (по Ф.М. Достоевскому). В материале используются также приёмы герменевтического анализа. Новизна статьи обусловлена стремлением донести до читателей огромный духовный опыт литературного творчества, заключённый в названных книгах. Поиск духовности всегда одушевлён страстью. В этом смысле он может страдать односторонностью. Эту индивидуальную увлеченность уравнивает, гармонизирует бесстрастие духа. Книги, о которых идёт речь, посвящены литературе России, Европы, Латинской Америки. Объединяет их поэтика духовности. Она сближает разные темы, континенты, эпохи. А взятые вместе эти издания неизмеримо расширяют горизонт исследовательской деятельности.

Abstract: The cultural process, as is known, does not develop linearly, openly, with customary acknowledgement of all achievements of this process. There might be cut-outs, losses, censor directives of official consciousness. Sometimes, productive creation of a researcher is cut by imprisonment. Other poets are undeservedly chased by oblivion. But great achievements of spiritual culture do not disappear without a trace. «A day comes, and an hour comes», as the saying goes, and the passionless spirit wins. It would be naive to believe that all this happens by itself, due to the logic of the cultural process. No, restoration of history requires selfless devotion, spiritual will that removes injustice. The mentioned books have been published thanks to incessant educational work of Svetlana Ya. Levit. For many years, she has been engaged in search for forgotten names, works and traditions. After each publication the general perspective of the cultural-historical process changes radically. The book by G.M. Pomerants is not just a research work, it demonstrates the mind of genius of our contemporary, it is a real encyclopaedia of the poetics of spirituality. Speaking nowadays about the spiritual dispute of civilizations we pay little attention to the Latin American region. And now the published book by V.B. Zemskoy opens the secrets of this civilization. Research methods are related to historicism. It is interpreted as ideological basis, cultural memory of art, essential condition of spirituality, the thread between generations. Historicism is a quality of the human soul, "universal responsiveness" (according to F.M. Dostoyevsky). The material uses also the method of hermeneutic analysis.The novelty of the article is conditioned by an attempt to bring to the readers the huge spiritual experience of literature creation, found in these books. Search for spirituality is always inspired by passion. In this sense, it might suffer one-sidedness. This individual involvement is balanced, harmonized by the passionless spirit. The reviewed books deal with literatures of Russia, Europe, Latin America. They are united by the poetics of spirituality. It makes various themes, continents and epochs closer. And taken together, these publications immeasurably widen the horizon of research work.

注释,注释: Учебники, как правило, сегодня пишут для учащихся. Поводом для написания данной колонки явилось издание учебного пособия, адресованного учителям, педагогам – «Книга учителя «Диалог культур»: учебно-методическое пособие и хрестоматия». (М., 2014). Формальная тема пособия диалог культур. Фактически же речь идёт о кратком, но научно оснащённом анализе мировой культуры, представленной в её цивилизационном измерении. Возникшая в недавние десятилетия идея налаживания диалога между представителями разных культур имеет своих сторонников и противников. Несомненно одно – без понимания глубинных основ каждой культуры диалог немыслим. Именно поэтому учебное пособие имеет ценность не только как учебный материал, но и как серьёзное теоретическое исследование. Методы разработки темы в данной статье связаны с принципом историзма. Множество цивилизаций, представленных на Земле, рассмотрены с точки зрения их происхождения, специфики и динамики. Использованы также приёмы компаративистского исследования, позволяющие сравнить ценностные ряды различных цивилизаций. Новизна статьи обусловлена критическим рассмотрением проблемы диалога разных культуры и цивилизаций. В связи с этим различные цивилизации представлены в качестве своеобразных единиц истории, воплощающих в себе неповторимый духовный опыт человечества. В статье речь идёт о мировых религиях, формирующих пространство цивилизаций, о единстве и различии исторического процесса, о святынях, образующих различные культурные миры. Обозначены условия, без которых невозможен диалог культур, выявлены противоречия данного процесса.

Abstract: Textbooks nowadays, as a rule, are written for students. A reason for writing this column was the publication of a manual addressed to teachers and educators – «A teacher’s book «The dialogue of cultures»: educational and methodological manual and textbook». (M., 2014). The formal theme of the manual is the dialogue of cultures. In fact, it deals with a brief but scientifically equipped analysis of the world culture represented in its civilizational dimension. Having appeared in the recent decades, the idea of establishing a dialogue between representatives of different cultures has its advocates and opponents. One thing is undoubted – without understanding of deep foundations of each culture the dialogue is unthinkable. That is why the manual is of value not only as educational material but also as a serious theoretical study.Methods of developing the theme in this article are related to the principle of historicism. Many civilizations represented on the planet are discussed from the viewpoint of their origin, specificity, and dynamics. Also, methods of comparativist analysis are used that permit to compare values of different civilizations.The novelty of the article is conditioned by critical consideration of the problem of the dialogue between different cultures and civilizations. In this connection, various civilizations are presented as specific historical entities that embody the unrepeatable spiritual experience of humankind. The article discusses the world religions that form civilizational spaces, the unity and differences of the historical process, objects of worship that form different cultural worlds. Conditions are outlined, without which the dialogue of cultures is impossible, and contradictions of this process are revealed.

注释,注释: Статья представляет собой анализ прозаической деятельности известного писателя и философа В.К. Кантора. Его многочисленные произведения в определенном смысле отражает историю советского общества в неповторимых образах его персонажей. Разумеется, В.К. Кантор не рассматривает себя как летописца минувших десятилетий. Воссоздание быта и нравов героев его произведений опирается на собственные воспоминания. На эту особенность своего творчества указывает сам писатель. Он не видит смысла пересказывать свою биографию, так как она вся растворилась в его творчестве. Но не собственном жизнеописании фокусируется В.К. Кантор. Он реконструирует экзистенциальный опыт нескольких поколений. Трактовка событий в произведениях В.К. Кантора вызывает не только ассоциации с европейской и мировой философией, но и поражает глубинной обобщенностью, погружением в изучение человеческой природы вообще. Автор статьи в анализе творчества В.К. Кантора использует приемы литературоведческого характера. Применяется методы сравнительного анализа, сопоставления содержания произведений. Делается попытка дать общую характеристику и направленность его прозаической деятельности. Творчество этого выдающегося писателя по существу не было предметом самостоятельного изучения. При издании произведений В.К. Кантора, разумеется, размещались и краткие аннотации на его сочинения. Однако конкретных статей об отдельных произведениях В.К. Кантора крайне мало. Между тем интерес читателей к его произведениям растет от года к году. Поэтому в статье дана оценка не только отдельным повестям и рассказам В.К. Кантора, но есть также попытка представить всю прозаическую деятельность писателя, рассказать о его произведениях конкретно и по возможности аналитично. Разнообразная деятельность этого прозаика заслуживает не отдельной статьи, а самостоятельного монографического исследования.

Abstract: The article presents an analysis of prose writing of a famous author and philosopher Vladimir Kantor. In a sense, his numerous works reflect the history of the Soviet society through unique images of the main characters. Of course, Vladimir Kantor does not see himself as a story writer of previous decades. He describes the everyday life and personalities of his heroes based on his own memories ad impressions. The writer himself tells us about it. He says it does not make any sense to retell his biography because his life is all shown in his creative work. However, it is not his own life Vladimir Kantor focuses on. He describes existential experience of several generations. Vladimir Kantor's vision of the events described in his books can be associated with European and world philosophy and amazes with its profound generality and insight into human nature. In his analysis of Kantor's creative work, Gurevich applies the methods of literary research and comparative analysis. Gurevich also tries to provide a general description of Kantor's prose writing. In fact, Kantor's works have never been analyzed as an independent research subject. Kantor's books usually had brief reviews or prefaces but there is a very limited number of articles or researches devoted to Kantor. Meanwhile, the reading audience is showing more and more interest towards Kantor's books with every year passing by. This is why in his article Gurevich does not only review particular novels or stories written by Kantor but also tries to describe the writer's prose writing activity in general. Kantor's works and activity have been so versatile that they deserve to be the subject of an independent monographic research but not just an article. 

注释,注释: Современное общество не может существовать без разносторонней социальной экспертизы. Общественный организм сам по себе обладает сложной структурой. История я не знала такой социальной динамики, которую переживает современный мир. Человечество переживает радикальное преображение. Глобализация перекраивает политическую карту планеты. Рушится идеология и возникает новые духовные образования. В современной конкуренции могут выиграть те страны, руководители которых своевременно осознают необходимость перемен и откликаются на запросы времени. Статья посвящена анализу общественных проблем, которые обсуждались журналом «Вестник аналитики» на протяжении полутора десятилетий. Использован метод историзма, который позволили сравнить экспертные оценки известных социальных философов в оценке общественной динамики современного мира. В статье нашли отражение данные социологических исследований, результаты мозговых штурмов и частных исследований отдельных проблем. Новизна статьи обусловлена потребностью подвести итоги экспертной деятельности журнала за значительный период времени. Такой замысел продиктован тем, что журнал прекратил свое существование. Скорбное прощание к экспертизой как с насущной надобностью современного общества обязывает к тому, чтобы сохранить по крайней мере результаты напряженной исследовательской работы специалистов. Автор сознательно сохраняет уже использованный текст экспертиз, но вместе с тем извлекает из проведенных обсуждений «сухой остаток», дающий представление о целом период социальных экспертных оценок.

注释,注释: В статье анализируется эпистемологическая концепция Ж. Пиаже. Это необходимо автору для того, чтобы дать современную трактовку восприятия как психологического понятия. Долгое время в психологии господствовало представление о том, что процесс восприятия носит пассивный характер. Окружающая среда через органы чувств создаёт в психике познающего индивида слепок реальности. Однако психологи не могли объяснить, почему картина действительности оказывается при этом разной не только у разных людей, но и у одного человека. Заслуга Пиаже заключается в том, что он указал на роль интеллекта в обработке информации, получаемой от внешнего мира. Таким образом, в психологии появилось воззрение об активной роли восприятия. Вместе с тем стало очевидным, что простое указание на активность познающего субъекта не содержит полного решения проблемы. В статье используется метод исторического анализа и применяются приемы феноменологического рассмотрения проблемы. Проводится сопоставление традиционной и новой трактовки активности/пассивности восприятия. Новизна статьи в том, что в ней содержится критика картианского подхода к толкованию феномена восприятия, в ходе которого человек отождествляется с мышлением. В современной психологии учитывается философская критика картезианского подхода к человеку. Распространенная в когнитивной психологии модель восприятия и переработки информации фактически оказывается интеракционистским пониманием познания, его зарождения и развития, в терминах причинного взаимодействия между организмом и средой. Когнитивные процессы объясняются в терминах взаимодействия мозга и того, что ему доступно из окружения. В статье содержится утверждение, что современая психология может создать гораздо более широкую систему, которая включит в себя других людей и другие объекты вокруг нас.

注释,注释: Статья посвящена философской экспертизе понятия «ненависть». При этом ненависть рассматривается не только как индивидуальное чувство, но и как социальное явление. Автор озабочен разрастанием ненависти в мировом и отечественном пространстве и пытается показать, что этот грозный симптом чреват непоправимыми последствиями. В исследовании проводится анализ исторических бедствий, продиктованных кипящей ненавистью. Ненависть выступает как возбудитель общественных потрясений. Автор также задумывается над тем, как понизить градус взаимного неприятия, чтобы ненавистнические настроения не оставили после себя выжженное поле рассудочности, накипь дурных аффектов и не породили бы эффект бумеранга. Методы, использованные в статье, связаны с феноменологией социального мышления. Автор опирается на отдельные высказывания философов о ненависти, чтобы создать целостный, гештальтный портрет данного эмоционального состояния. Он использует также положения психоанализа об амбивалентности человеческих чувств, раскрывая вслед за Шекспиром гнев, который скрывается в любви, и нежность, служащую покровом любви. Новизна подхода заключается в том, что ни в философских, ни в этических словарях нет статей, специально посвящённых этому эмоциональному состоянию. Показано, что ненависть является неустранимой чертой человеческой природы. Опираясь на работы Сенеки, Ф. Ницше, Э. Фромма, Ж.-П. Сартра, а также примеры из мировой и отечественной истории, автор раскрывает различные грани данного феномена, его социальные, психологические и антропологические корни.

注释,注释: О психоаналитическом наследии В. Райха написано немало: проанализированы его взгляды на бессознательное, отмечен его взгляд на телесную терапию и представлены возможности телесно-ориентированного психоанализа. Исследователи отмечали также вклад Райха в теорию характеров. Райх видел огромный потенциал здоровья в спонтанных обнаружениях психики. Однако до сих пор не выявлен социальный смысл его учения. В годы, когда он стал приобретать известность, классический психоанализ уже постепенно уступал место неофрейдизму. К. Хорни и Э. Фромм обратили особое внимание на роль социальных факторов в диагностике и лечении пациентов. Они критиковали фрейдизм за игнорирование социальных и культурных факторов в формировании личности. Приверженцы классического психоанализа, обороняясь, упрекали неофрейдистов в принижении роли внутрипсихических и биологических факторов развития индивида. В. Райх остался в стороне от этих направлений. Однако ему принадлежит интересная по замыслу трехчленная модель личности. Автор статьи опирается на методы социальной психологии, которая позволяет выявить роль социального окружения в распознавании невротических симптомов. Вместе с тем при анализе учитывается методы исторического рассмотрения проблемы. В частности, учение Райха помещается в контекст того периода истории психоанализа, когда классический психоанализ постепенно замещается неофрейдизмом. Новизна подхода к теме связана с рассмотрением трёхчленной модели личности В. Райха. Данная модель указывает на приоритетность Райха в выдвижении социально-культурной тематики. Будучи ортодоксальным приверженцем З. Фрейда, В. Райх тем не менее приблизился к пониманию несомненной значимости политики и культуры в становлении личности. В этом отношении, по мнению автора статьи, он даже опередил работы К. Хорни и Э. Фромма, хотя и не достиг той глубины социально-культурного анализа, который присущ неофрейдизму. В. Райх изменил представление о структуре личности у Фрейда. По сути дела создатель психоанализа создал модель психики, в которой отсутствовал культурный контекст. Общее указание Фрейда на роль супер-эго, на родительские запреты, на возможность морального самоосуждения получили более чёткое оформление в модели В. Райха.

注释,注释: В статье на основании документальных материалов и научных текстов воссоздается история сердечных отношений между Сабиной Шпильрейн и Карлом Густавом Юнгом. Эта любовь, которая продолжалась несколько десятилетий отразилась на их теоретической деятельности, привела их к индивидуальным и общим открытиям. С. Шпильрейн принадлежит к плеяде выдающихся представителей психоаналитической теории. Её научное наследие нуждается в тщательном изучении. Тяжёлые обстоятельства жизни не позволили ей получить полного признания. Авторы статьи пытаются исправить эту несправедливость. В качестве метода анализа используется историзм. Авторы анализируют те основы психоаналитической теории, которые застала Сабина Шпильрейн и затем показывают её вклад в развитие психоанализа. Используются также философско-антропологические подходы, позволяющие раскрыть специфические черты человеческой природы. Новизна статьи в попытке впервые в отечественной литературе дать основательный анализ теоретических достижений С. Шпильрейн, обосновать её приоритет в появлении базовых идей психоанализа. В частности, сам З. Фрейд признавал её заслугу в продвижении темы Танатоса. В статье также рассказывается о любви, которая захватила этих двух людей и оказала влияние на их творчество.

注释,注释: Книги, издаваемые «Каноном+», как уже отмечалось в предыдущих обзорах, дают ясное представление о протекающем ныне историко-философском процессе. Из потока новых изданий мы выбрали две работы. В них осмысливается логика историко-философской рефлексии, прорабатывается вопрос о понятийном аппарате исследований и о недопустимой модернизации категорий при анализе древних текстов и давней философской рефлексии. Это, прежде всего, относится к вызову, который содержится в книге В.К. Шохина «Агатология». Он предлагает вернуться к термину, который относится к моральной тематике и возник раньше, чем аксиология. Однако речь идёт не только о терминологии. В.К. Шохин ставит в своей работе множество проблем, требующих безотлагательного обсуждения. К этому замыслу примыкают материалы российской научной конференции «История философии: вызовы XXI в.». В ней приняли участие известные историки философии, российские и зарубежные. Общий атрибут конференции – дискуссионность. По многим вопросам формулируются разные позиции, но неизменно расширяющие горизонт философского мышления. Методы анализа материала самые разнообразные. Конкретность принципа историзма не только прослеживается в самой постановке вопросов, но и является объектом тщательного и дискуссионного обсуждения. Вместе с тем историки философии показали возможности культурологического и социологического анализа исторического материала. Применены практически разнообразные способы истолкования мира. Подчеркнута также особая ценность междисциплинарных исследований. Новизна материала обусловлена стремлением преодолеть трудности, обозначившиеся в современном историко-философском процессе. Тщательно выверено соотношение истории философии и философии в целом. Дана методологическая критика современного европоцентризма как тормоза современных историко-философских исследований. Отмечено, что многие конкретные философские разработки, которые уже сегодня имеются в Индии, Китае, на арабском Востоке, решительно включаются в осмысление именно глобальных, общецивилизационных проблем. Поставлен вопрос о преодолении стереотипов в преподавании истории философии. Обоснована правомерность философского блока знаний, называемого агатологией.

注释,注释: Автор статьи считает, что основные понятия цивилизационной теории нуждаются сегодня в аналитическом разборе. Эта концепция в нашей литературе заменила марксистское членение истории по формационному принципу. Но среди социальных философов нет согласия ни по одной из проблем историко-цивилизационного процесса. Длительное время под цивилизацией понимали переход от дикости и варварства к человечному укладу жизни. Однако это сопоставление варварства и цивилизации порождают множество вопросов. Один из них, что такое варварство, почему оно оказалось живучим и нередко обнаруживает себя как оборотная сторона цивилизации. Не разобравшись до конца в этом сопоставлении, исследователи начали сравнивать цивилизацию не с варварством, а друг с другом. Автор опирается на методы исторического анализа, используя при этом компаративистику. При анализе проблем он обращается к основным достижениям социальной философии. В статье применяются также принципы философского постижения человека. Новизна статьи в постановке целого ряда дискуссионных проблем. Автор критически оценивает определения варварства и цивилизации, которые обладают наибольшей известностью и популярностью. Он пытается расширить спектр признаков, по которым можно выделять отдельные цивилизации. В статье критика европоцентризма сопровождается рассмотрением новейших тенденций культурного сознания Востока. Ориентализм сопоставляется с оксидентализмом. Анализируются проблемы общепланетарного развития человечества.

注释,注释: В чем отличие человека от животного? Эта вечная тема для психологов и философов. Представители социобиологи, например М. Миджли, полагает, что человек не просто похож на животное, он им и является. Она критикует Фрейда за то, что он не интересовался этим вопросом. Между тем основоположник классического психоанализа сделал немало открытий, рассматривая человека именно как животное. Другие направления психоанализа, особенно представители структурного психоанализа, напротив, искали признаки человеческой природы в его социальности, в обладании речью и символикой. В данной статье делается попытка подойти к этой проблеме через призму морали. Методы анализа проблемы в данном случае тесно связаны с философским постижением человека. Общей методологической базой исследования выступает диалектика, обогащённая современными достижениями в области системного подхода и синергетического видения мира. Автор показывает, что обсуждение этой темы актуализирует многие вопросы морали. Новизна подхода в статье связана с попыткой увидеть различие животного и человека не в способе жизнедеятельности, а в нравственном отношении к реальности. Сопоставляя эгоизм и альтруизм, автор показывает, что животные не могут рассматриваться как нравственные субъекты. Уточняется также различие между философским пониманием человеческой природы и биологическим её толкованием, близким к понятию «человеческой породы».

注释,注释: Статья посвящена анализу философских оснований современного трансгуманизма. Автор ссылается на перспективные достижения науки, которые позволяют размышлять о создании нового человека, называемого обычно «постчеловеком». В ряде опубликованных работ предлагается запредельный вариант пост-постчеловека как живого универсального разумного существа, при котором антропоморфность – лишь один из вариантов. Не оспаривая реальных научных достижений и заложенных в них ресурсов, автор статьи обращает внимание на узость и даже курьезность тех философско-теоретических усилий, которые сопровождают анализ данных перспектив. В ряде исследований не прослеживается серьезная метафизическая проработанность таких ключевых понятий, как человек, смерть, бессмертие, жизнь. Многие авторы открыто пренебрегают огромным арсеналом философских идей, накопленных человечеством, игнорируют глубокую рефлексию о будущем, которые содержатся в художественной фантастике и утопической литературе. Методы исследования в данном случае опираются на историко-философские традиции. Автор мобилизует те философские идеи, которые накоплены человечеством в осмыслении базовых основ мира и человеческого бытия. В процессе размышления применены правила дедуктивной и индуктивной логики, стандартные аналитические процедуры, правила герменевтики и феноменологии. Новизна в статье связана с критическим анализом упрощённых схем постижения будущего. Исследователи уклоняются от серьёзного обсуждения опасностей, коварных уловок, подчас гибельных последствий, связанных с внедрением конвергентных технологий. Их оценивают лишь в плане безудержных оптимистических перспектив. В теоретическом сознании доминируют установки современного потребительского общества, которые полагают, что наука призвана «обустраивать» человеческую жизнь, оснащая её новыми удобствами и привилегиями. Автор статьи полагает, что новые открытия и проекты требуют интенсивной философской проработанности, чтобы научные достижения не обернулись гибелью человечества или его увечьем.

注释,注释: Автор статьи выделяет особую роль игры в структуре перечисленных Э. Финком основных граней человеческого бытия – труд, игра, любовь, смерть. Действительно, каждое из этих понятий отражает базовый аспект человеческого существования. Они могут рассматриваться самостоятельно. Однако, как считает автор, игра имеет особое свойство. Она включается в состав других названных граней человеческого бытия. Невозможно представить себе труд без его связи с игровой деятельностью. Вероятно, игра старше труда в предчеловеческой истории. Она пронизывает различные стороны социальной активности, превращая людей в исполнителей заранее предопределённых общественных ролей. Это относится и к экономической деятельности. Она не строится только по законам здравого смысла и полезности. В ней неотторжимо присутствует игровой момент. Политика также оказывается огромной сферой игры. В статье применены методы философско-антропологического анализа. Феноменология игры связывается с человеческой природой, с присущей людям азартностью и отношением к неожиданной судьбе. Использованы и приёмы исторического описания игровой деятельности. Особое внимание уделено феноменологии игры, её универсальной роли в человеческой деятельности вообще и в рассмотрении граней человеческого бытия в особенности. Новизна статьи обусловлена тем, что, несмотря на работы философов, посвящённые граням человеческого бытия, вопрос об особой роли игры в человеческой деятельности ставится впервые. Автор показывает, что игра проникает в суть других аспектов человеческой активности. Если устранить игровой компонент из трудовой, экономической, политической, сексуальной практики, это радикально изменить не только образ жизни, весь её уклад, но также и сущность человеческого бытия.

注释,注释: Беседа А.С. Нилогова с П.С. Гуревичем посвящена современным трендам отечественной философской антропологии. Речь идёт о работах В.А. Кутырёва и Ф.И. Гиренка и других философов, связанных с этой темой. Каждый из авторов отстаивает определённую, ясно обозначенную позицию в философском постижении человека. В.А. Кутырёв выступает последовательным критиком инновационизма в том варианте, который предложен трансгуманизмом. Он доказывает, что в современной культуре обозначилось влечение к смерти и это представляет угрозу для человечества. Ф.И. Гиренок, позиционируя себя в качестве археоавангардиста, предлагает собственную версию тех концепций, которые сложились в истории философии и отражают интерпретацию человека. В дискуссии используются методы исторического анализа, помогающие выявить тенденции в осмыслении философско-антропологической темы. Применяется также герменевтический подход, позволяющий истолковать современную ситуацию в отечественной философской антропологии. Новизна дискуссии в том, что её участники стремятся понять направленность философской рефлексии, сопряжённой с постижением человека, выявить её основные проблемы, сопоставить позиции, позволяющие уточнить смысл полемических расхождений. В разговоре отмечается, что следует расширить диапазон самой тематики, обсудить исторические судьбы русской философии, охарактеризовать возможное влияние философии на современные элиты.

注释,注释: В статье делается попытка определить понятие граней человеческого бытия. Проводится различие между этим понятием и экзистенциалами. Анализируются концепции Э. Финка и Й. Хейзинги. По мнению автора, игра в силу присущей ей страстности и азарта с особой силой выражает человеческую природу. Это дает возможность выделить в статье исторические формы игровой деятельности: агональность, коллективное участие в судьбе отдельного человека или семьи, проявление альтруизма, причудливые формы игровой деятельности в средневековье (турниры, ярмарки, карнавалы). Подчеркивается мысль о том, что игра старше культуры и является важным фактором культурогенеза. Выделяются особенности игры как специфической сферы человеческой активности. В исследовании применены методы философско-антропологического анализа. Феноменология игры связывается с человеческой природой, с присущей людям азартностью и отношением к неожиданной судьбе. Использованы и приёмы исторического описания игровой деятельности. Новизна статьи в том, что игра впервые в отечественной литературе рассматривается как одна из граней человеческого бытия. Автором обозначается водораздел в понимании экзистенциалов и их близости к феноменам человеческого бытия. Игровая активность анализируется также как одна из форм социального утопизма.

注释,注释: Социальная иллюзия сопровождает всю историю человеческого общества. Это не удивительно, поскольку общественная практика людей направляется не инстинктом, закрепленной биологической программой. Человечество осваивает разные формы социальности методом проб и ошибок. При этом в размышлениях о счастье людей постоянно увязает в грозных утопиях и насильственных режимах. Не зря английский философ Карл Поппер отметил, что путь к идеалу лежит через колючую проволоку. Между тем мы видим, что социальная иллюзия другой социальной иллюзии рознь. Есть грёзы, которые вызывают общественное воодушевление, духовные порывы, гуманистические надежды. Но есть и такие социальные помышления, которые обладают огромной деструктивной силой, сулят рабство и гибель. Вероятно, позитивная функция социальных иллюзий в том и состоит, чтобы предостеречь людей от повторных исторических кошмаров и ошибок. Автор опирается в основном на методы социальной философии. Вместе с тем используются возможности философско-антропологического постижения человека. Автор руководствуется также принципом исторического анализа. Новизна статьи заключается в утверждении, что полностью овладеть тайнами общественной динамики невозможно. Формы социальной жизни людей постоянно преображаются. Познание открывает всё новые горизонты существования человека. Попытка подчинить историю универсальным законам, будто бы открытым учёными, получила в социальной философии резкую критику.

注释,注释: Человеческий разум – неоспоримое достояние человечества – подвергается в наши дни суровой феноменологической проверке. Многие исследователи продолжают размышлять об удивительной человеческой способности постигать сущность вещей, улавливать смыслы, создавать рациональную картину мира. До сих пор разум считался достоянием только человека. Но за последние годы все чаще стали говорить о многообразии самой разумности. В частности, историки, изучая конкретные эпохи и культуры, пришли сначала к выводу о разных ментальных навыках, присущих народам. Однако при этом никто не оспаривал непреложность и единство разума как уникального достояния людей. Теперь же, толкуют о том, что европейцу вообще трудно понять разумность, скажем, японцев. Это не просто другой менталитет, но даже источник умственных операций, иной, не тот, что вызвал к жизни европейскую цивилизацию. Карл Юнг в свое время отмечал, что туземцы считают американцев глупыми, поскольку те говорят, будто мыслят головой. На самом деле аборигены утверждали, что мысль рождается в сердце. В те годы это считалось этнографической подробностью, не более. Но, может быть, действительно пора вникнуть в суть этой проблемы. Этим вопросам посвящены книги издательства «Канон+».

注释,注释: В статье отмечается, что под гранями человеческого бытия подразумеваются такие формы жизни и активности людей, без которых они не могут существовать. Труд – неизменный спутник человеческого бытия. Однако его роль в разных обществах оказывается особой, зависимой от аксиологического измерения конкретной культуры. В европейской истории труд прославляли, поэтизировали, но в той же степени и принижали, отрицая его значимость для человеческого существования. Автор статьи опирается на марксистскую концепцию труда, на идею К. Маркса о том, что именно труд выражает сущность человека. Оспаривая этот вывод, статья вместе с тем показывает живучесть идей Маркса, его критику капитала через модусы человеческого существования – быть или иметь. Автор пытается также выявить природные и социальные предпосылки труда как особого рода человеческой деятельности. Автор опирается на исторические методы осмысления темы. Он показывает, как в истории европейской философии возникла идея генезиса и развития труда как специфической активности. Дан также сравнительный анализ концепций труда, принадлежащих К. Марксу, К. Ясперсу и Х. Арендт. Новизна статьи связана со стремлением раскрыть труд именно как грань человеческого бытия, поэтому отмечается особая роль природно-социальных предпосылок в генезисе трудовой активности. Проводится мысль о том, что труд является гранью человеческого бытия не всегда, а лишь при определенных условиях, обозначенных в статье.

注释,注释: В статье затронут вопрос о статусе психологии как самостоятельной науки. Осмысление этой темы осложнено тем, что данная область знаний не возникла на пустом месте. На протяжении многих веков психология развивалась внутри философии. Но ее становление во многом определялось физиологией. В связи с этим возникает вопрос: существует ли у психологии собственный предмет изучения? Располагает ли она особыми методами, которые позволяют ей быть самостоятельной дисциплиной. Не раз исследователи разных областей знания доказывали, что психология, лишившись философской подоплёки, не смогла реализовать себя в качестве естественно-научной области знания. В связи с грандиозными открытиями современных нейронаук понятие психики находится под угрозой элиминации. Тончайшие психические феномены многие исследователи пытаются свести к мозговым процессам. Все эти угрозы психология принимает с достоинством и продолжает брать реванш, чтобы в очередной раз доказать свою правомочность как науки. Использованы методы естественных, социальных и гуманитарных областей знания. Автор опирается на биологию, которая раскрывает важные стороны человеческой природы. Вместе с тем в статье применяются методы гуманитарной экспертизы, берутся на вооружение достижения социальных наук. Новизна статьи заключается в попытке указать на сближение разных подходов к анализу человеческой природы. Сегодня правомерно говорить не только о науках о человеке, но определять также единство этих наук, поскольку научные открытия разных областей знания подчас снимают жёсткие демаркации между отдельными комплексами знаний.

注释,注释: Юбилей Н.А. Бердяева (140 лет со дня рождения) – правомочный повод для того, что оспорить ряд позиций, которые сложились в отечественной философии и касаются оценки его философского наследия. В устных докладах и научных публикациях нередко говорят о том, что идеи русского мыслителя не поддаются никакой цельности, что в его трудах масса противоречивых утверждений, свидетельствующих о ломаной, зигзагообразной философской мысли Н.А. Бердяева. Пишут также о том, что философия этого исследователя не отличается оригинальностью, новизной, что внимания заслуживает лишь его единственная работа «Философия неравенства», от которого он будто бы открестился, испугавшись ее антидемократической направленности. Наконец, толкуют о том, что, оказавшись на Западе, Н.А. Бердяев выступил как сопроводитель европейской экзистенциалистской традиции, по сути дела, ничем оригинальным ее не обогатив. В статье использована методология экзистенциальной философии, мировой опыт философского постижения человека. Применены также разработки персоналистической философии, а также практика феноменологической рефлексии. Статья представляет собой первую попытку развернутой характеристики того влияния, которое оказал Н.А. Бердяев на европейскую философию. Диалектическая мысль русского философа позволила ему войти в европейскую философию не в качестве эпигона, а в роли мыслителя огромного масштаба. Подробнее рассматриваются неожиданные и оригинальные идеи Н.А. Бердяева, обогатившие философско-антропологическое знание.

注释,注释: Статья посвящена анализу идей Ф. Александера, создателя так называемого медицинского психоанализа. Он пытался установить прямую, но во многом оправданную связь между телесными недугами и психологическими состояниями. Будучи фрейдистом, Александер тем не менее оспаривал многие положения классического психоанализа, проявлял независимость в разработке собственной концепции. Появление психосоматики в 30-х годах минувшего столетия как самостоятельной психологической и научной дисциплины нельзя назвать случайностью. В самой медицине в это время подвергся критике механистический подход к человеку, который сводится к толкованию индивида как простая сумма клеток и органов. Получала дальнейшее развития идея целостности человека, которую чуть позже начали отстаивать представители гуманистической психологии и неофрейдизма. Психосоматическая медицина Александера может рассматриваться как переходный этап к неофрейдизму. В статье использована методология классического психоанализа, доказывающая психогенный характер многих телесных заболеваний. Автор также опирается на методы неофрейдизма и учитывает в этом аспекте достижения социальной психологии. Применяется принцип историзма, позволяющий толковать учение Александера в тесной связи с современными достижениями психоанализа. Новизна статьи в попытке разобрать концепцию Александера с учетом уровня нынешнего состояния медицины и психологии. Это позволяет доказать, что психоаналитический метод Ф. Александера не сводится к простой корреляции статистических данных о связи тела и психики. Он позволяет раскрыть глубинные истоки патологии.

注释,注释: Автор рецензии внимательно и заинтересованно следит за продуктивной научной деятельностью В.И. Самохваловой. Ее работы отчетливо выделяется среди современной эстетической литературы. Они сугубо аналитичны, привлекают ясностью и последовательностью замысла. Как правило, безупречна и логика изложения. Не претендуя на монографическое исследование эстетики, В.И. Самохвалова тем не менее освещает самые насущные проблемы этой области философского знания. Такие понятия, как красота, безобразное, творчество, гений, захватывают суть эстетического познания. Анализы художественных категорий нередко содержат у В.И. Самохваловой скрытую и открытую полемичность. В данном случае книга представляет собой сборник отдельных статей и очерков. Автор характеризует их как этюды или как лекции, изложенные в свободной форме. Автор рецензии использует метод категориального анализа эстетики. Он стремится выявить внутреннюю связь тех понятий, которые в своей совокупности составляет науку «эстетики». Следуя за В.И. Самохваловой, автор прослеживает формирование эстетического сознания, обращается к сложной теме происхождения искусства и становления особой формы его языка. Новизна рецензии проявляется в стремлении проследить структуру каждой проблемы, затронутой в книге. Не остается без внимания и рассмотрение современного существования эстетики.

注释,注释: Хайдеггер настаивал на том, что для успешного и продуктивного осмысления проблемы, важно обратиться к античности. Он имел в виду философию. Но, оказывается, и культура в целом может явиться прологом к основательному пониманию генезиса морали. Автор монографии анализирует поступки Ахилла, показывая, что этот герой во многом следует традиция, обычаям, которые существовали в ту пору. Однако он в тоже время сохраняет за собой право на выбор, обнаруживая возможность собственного решения. При этом он демонстрирует волю как окончательное завершение оценки выбора. В «Илиаде» и «Одиссеи» немало примеров, которые положительно пересекаются с решениями и действиями Ахилла. Это свидетельствует о том, что интересующиеся нас поведенческие тенденции действительно раскрывают тайну происхождения морали. В рецензии автор опирается на исследования, которые относятся к поведению животных. Используется в этом случае исторический метод, позволяющий брать явление в развитии, от его зарождения до нынешнего существования. Применяется сопоставительный метод, позволяющий провести различие между поведением животных и людей. Новизна исследования в попытке показать мораль в стадии ее формирования, в процессе зарождения. Гомеровский опыт служит бесценным материалом, который позволяет утверждать, что в поступках Ахилла просматривается явление, которое перекликается с золотым правилом нравственности.

注释,注释: Культурная антропология – в широком смысле комплекс знаний о человеке как творце и носителе культуры. Человек рассматривается здесь как существо биологическое, чья природа трансформирована и определяется культурой. Культурная антропология синтезирует данные естествознания, психологии, философии и гуманитарных наук (истории, этнографии, этнологии, искусствознания, религиоведения и др.). Предполагается, что собранные этнографами и культурологами знания о культуре раскрывают сущность человека, его человеческую природу, поскольку через созданную им культуру он раскрывает и себя самого. Но правомерен и иной исследовательский ход: как с помощью знаний, накопленных философской антропологией, растолковать явления культуры, их загадочный и зачастую парадоксальный смысл. При анализе книги Я.В. Чеснова автор использует различные методологические подходы. Он опирается на философско-антропологическое знание, обращается к культурфилософской парадигме, прибегает к герменевтике самого текста и авторской позиции исследователя. Новизна в анализе книги Я. В. Чеснова "Народная культура. Философско-антропологический подход" (М., 2014) заключается в попытке оценить монографию с точки зрения философской антропологии. Феномен народной культуры анализируется не в рамках этнографии или культурологии. Он непосредственно связывается с философским постижением человека.

注释,注释: Автор исследования полагает, что среди множества моральных абсолютов можно выделить те, которые можно назвать системообразующими. Строго говоря, слова «истина» и «справедливость «близки по смыслу. Ведь значение справедливости – правда, правосудие. «Под истиной, пишет Х.А. Барлыбаев, как главной интеллектуальной ценностью понимается интенциональное согласие интеллекта с реальной вещью или соответствие ей - определение, берущее начало от Платона и Аристотеля» (с.25). Избавление от иллюзий – это условие жизни, позволяющее человеку полностью реализовать свои способности, или, говоря словами Спинозы, стать образцом человеческой природы. Человек одержим неверными представлениями о самом себе и о мире. Лишь те из людей, кто следует разуму, способны перестать быть игрушкой в руках собственных страстей и руководствоваться в жизни двумя активными желаниями – разумом и добродетелью. При оценке научного исследования Х.А. Барлыбаева использованы каноны историко-философского исследования, показана связь его концепции с другими мыслителями – от Платона до наших дней. Применены также возможности синергетического подхода, позволяющие оценить системообразующие характеристики анализируемых ценностей. Х.А. Барлыбаев – серьезный исследователь, постоянно выбирающий для своего философского размышления самые ключевые проблемы современного мира. На этот раз он вводит нас в спектр святынь. Человек сам определяет, что для него свято, какие святыни для него дороги. Однако многие духовные абсолюты у людей тождественны, одинаковы. О том, что у человека могут быть безмерно дорогие для него жизненные установки, знали давно, но общепринятого слова, которое отражало бы и закрепляло их, не было. Незыблемую, сокровенную жизненную ориентацию культурологи назвали ценностью. Это и есть то, без чего человек не мыслит полноценной жизни. Исследователи подразумевают под ценностью то, что свято для конкретного человека, для группы людей и для всего человечества.

注释,注释: Автор рассматривает глупость как социальный феномен. Он анализирует гносеологические, социальные и психологические истоки данного явления. Отмечается также, что глупость трудно опознается, поскольку она сопровождает разум и всегда получает оправдание, используя неожиданные аргументы. Между тем глупость многолика и несет в себе серьезные опасности. В статье делается попытка показать, как оценивалась глупость в истории культуры, анализируется сочинение Эразма Роттердамского «Похвала глупости», мысли И. Канта об этом феномене. Используются исторические и феноменологические методы рассмотрения проблемы. Проводится сравнительный анализ толкований глупости в различные эпохи, реализуется связь с событиями современной жизни. Новизна подхода в том, что впервые в философской и психологической литературе раскрыта связь глупости и абсурда, актуализируется проблематика экзистенциальной трактовки социальных и культурных нелепиц. Воспроизводятся различных варианты глупостей и вздора: глупость историческая, поучительная; глупость заморская, стереотипная; глупость обыкновенная, безразмерная; глупость мистическая, для избранных; глупость отечественная, самобытная.

注释,注释: Можно ли доверить свои тайны другому человеку? Допустимо ли раскрыть свой внутренний мир перед всеми, рассказать о себе как на духу? Или лучше следовать совету шекспировского Полония: «Заветным мыслям не давай огласки, Несообразным – ходу не давай. Будь прост с людьми, но не запанибрата». Если опираться на собственный внутренний опыт, игнорируя мнение других, то можно познать себя только таким, каким я являюсь сам для себя. Но если сохранить в себе собственные переживания, закрыться от всех, то у других может сложиться искаженный образ этой души.
Однако в жизни каждого человека наступает такой момент, когда он готов распахнуть душу, вверить свои тайны окружающим, снять тяжесть с души, рассказав о собственных тяготах или грехах. Иногда это случается с преступником, которого так и не уличили в конкретных преступлениях, но он уже и сам готов излить все, что происходит в его сознании. Порой исповедальность «накрывает» человека в канун кончины. Так случилось, к примеру, с известным французским философом Вольтером. Будучи непримиримым врагом католичества, он перед смертью покаялся, принял веру и обрел душевный покой перед встречей с Господом. Автор опирается на различные источники, относящиеся к памятникам разных эпох. Он использует метод исторического сравнения. Вместе с тем в статье применяются приемы психологической реконструкции, психологического анализа. Автор обращается к интроспекции как методу обретения психологического знания. Новизна подхода состоит в попытке выстроить историю исповедальной литературы, проследить их общность и различие. Философия и художественная литература знают такой жанр - исповедь. Он оказывается востребованным на исторических, социальных, культурных переломах. Но исповедь также взывает к себе в момент катастрофы личной, душевной. Так экзистенциальная драма раскрывает жизнь эпохи, ее сущность или, напротив, неучтенные подробности личного существования. Произведения исповедального жанра относятся к философской и психологической литературе.

注释,注释: Предметом рассмотрения в статье выступает философия истории. Это область философского знания, которая занимает постижением исторического процесса, рассматривая смысл и направленность истории, расчленение и последовательность основных исторических эпох, соотношение природы и истории, свободы и необходимости в исторической динамике, возможное завершение исторического процесса или, напротив, его бесконечную открытость в будущее.
Эти общие подходы реализуются в спектре более конкретных философских проблем: Зачем люди хранят историческую память? Почему опасно забвение истории? В чём проявляется глубина исторического мышления? Существует ли логика истории? Что означает утверждение: в истории всегда есть выбор? Чем традиционное общество отличается от современного? Почему социальные революции опасны? Что такое «русская идея»? Как развивается история линейно или циклами, как кружение времён? Что такое информационное общество? Есть в истории прогресс, или она движется к всемирной катастрофе? Эти проблемы философии истории нуждаются в анализе. Автор опирается в основном на исторический метод, раскрывая логику исторического процесса. Подвергнут критике также позитивистский подход к описанию истории. Новизна замысла связана с попыткой осветить узловые вопросы современного знания в философии истории. Разумеется, эти проблемы не могут быть решены без рассмотрения ряда чисто гносеологических и логико-методологических вопросов. В частности, французская школа «Анналов» исходит из идеи социального конструктивизма. Исторический факт сам по себе требует осмысления и интерпретации.

注释,注释: За последние годы появилось множество публикаций, посвященных интуиции. Сложилась версия, согласно которой интуиция вовсе не является особым способом познания. Нередко её толкуют как скорочтение, то есть как быстрое, беглое «пробегание» мысли. В целом такая точка зрения не является оригинальной. До появления работа К.-Г. Юнга интуиция и рассматривалась как подспорье аналитической деятельности разума. Давно было замечено, что ученые разных профилей продвигались к своим открытиям постепенно, словно пришпоривая мысль, которая никак не обретала законченности и ясности. Автор статьи не согласен с такой трактовкой интуиции. Опираясь на концепцию Юнга, он приводит дополнительные аргументы, согласно которым интуиция открывает самостоятельный путь к истине, имеет специфические особенности в теории когнитивной деятельности. Автор использует в качестве метода современные познавательные практики и их теоретическое обоснование. Он опирается также на юнгианское учение о четырёх функциях, с помощью которых индивид приспосабливается к реальности. Новизна постановки вопроса в том, что интуиция может рассматриваться как скорочтение далеко не всегда. В своем подлинном варианте она позволяет получить знание, которое недоступно обычной мыслительной активности. Сам путь обретения знания через интуиции не имеет ничего общего с последовательным продвижением от мысли к мысли.

注释,注释: Статья посвящена пророческому дару поэта. О вестничестве Лермонтова написано немало. Автор статьи пытается уточнить, что подразумевается под словом «пророк», когда речь идёт о стихотворце. Отмечается, что строчки поэта, обращённые к будущему, почти всегда совпадают в деталях с тем, что случилось через определённый срок. Этот дар, как правило, присущ людям такой психологической типажности, которую К.Г. Юнг называет интуитивами. Носители этой структуры плохо укоренены в реальности, они обращены к миру идеалов, духовных абсолютов. М.Ю. Лермонтов – яркий представитель таких личностей. Его можно назвать – трагическим мыслителем-духовидцем. Автор использует методы герменевтического погружения в текст. При этом применяется метод историзма, позволяющий понять социальные условия, которые подсказали поэту то или иное провидение. Статье присущ также компаративистский подход, дающий возможность сравнить вестничество поэта с аналогичным даром А.С. Пушкина. Новизна статьи обнаруживается в попытке проанализировать, что имеется в виду, когда говорят о Лермонтове как пророке. Автор статьи не только называет способность поэта предугадывать будущие события. Он обращается к личности Лермонтова, анализируя черты, которые вообще свойственны интуитивам-интровертам. Такие психологические типажи обладают уникальными особенностями. Они провидят будущее, которое не заметно «горестному зраку» людей иной психологической структуры.

注释,注释: В статье анализируются две книги, посвященные романтизму. Европейские романтики представлены в книге, в которой собраны эстетические работы немецких деятелей искусства. Русский романтизм характеризуется рассмотрением творчества М.Ю. Лермонтова. Автор отмечает схожесть идейных и художественных позиций представителей европейского и русского романтизма. Вместе с тем он показывает, что в европейском романтизме нет столь абсолютного изобличения власти, как в поэзии Лермонтова. Романтическое отрицание в России, по мнению автора, не подражательное явление. Оно имеет собственные идейные истоки и особый градус неприятия окружающей реальности. По своим методологическим предпочтениям автор тяготеет к культурно-историческому методу. Опираясь на исследовательские работы, он использует также компаративистский метод, который позволяет выделить особенности двух вариантов романтической рефлексии. Автор пытается положения, которые в двух исследованиях можно и нужно подвергнуть критической рефлексии. Новизна статьи сводится к характеристике романтического героя и значимости эстетических идей немецких романтиков. Он показывает, что романтический герой Европы вбирает в себя опыт истории, которая испытала революционные, бунтарские потрясения. Мышление немецких романтиков, как и русского поэта, выходит за пределы семьи, дворянского поместья, аристократического круга или монастырской обители. Романтики не просто возвышаются над собственным социальным окружением. Они пытаются восчувствовать опыт всего человечества, выразить вестничество, вектор социального развития.

注释,注释: В статье анализируется либеральная модель образования, которая сегодня становится предметом острой критики со стороны учёных, специалистов и педагогов. Возникнув в период раннего капитализма, эта модель увлечённо выстраивала схему свободного образования. Она исходила из представления о том, что школы и вузы должны приучать своих выпускников к демократии и свободе поведения. Эмблемой такого образования стала креативность. Предполагалось, что ученикам нужны не знания, а способность свободного, критического мышления. Творческий подход, конечно, крайне важен в обучении. Но прежде всего оно должно давать реальные знания. Сегодня очевидно, что копирование европейских образовательных реформ снижает качество образования. Методы анализа проблемы строятся на историзме. Экспертиза показывает, что либеральная модель образования навязывалась западным странам без серьёзного научного и социального изучения её основательности. Использован компаративистский метод, позволяющий сравнивать две модели образования – либеральную и консервативную. Новизна статьи заключается в том, что сопоставление двух моделей образования – либеральной и консервативной – проводится впервые в отечественной литературе. Либеральная модель обучения длительное время не имела конкуренции. Острая критика этой модели, осуществленная К. Манхеймом, не изменила ситуацию с образовательной практикой. Однако в наши дни очевидно, что эта модель устарела, не отвечает современным общественным реалиям и тем не менее положена в основу реформирования отечественного образования. Автор приходит к выводу, что снижение качества образования – результат бездумного копирования либеральной модели обучения.

Abstract: The article analyzes the liberal model of education, which now becomes a subject of acute criticism of scholars, specialists and teachers. Having appeared in the period of early capitalism, that model enthusiastically built the scheme of free and independent education. It proceeded from the idea that schools and higher institutions should train their students to democracy and freedom of behaviour. Creativity became the emblem of such education. As was believed, students did not need knowledge but the faculty of free, critical thinking. A creative approach is certainly important in education. But first of all it should give real knowledge. Nowadays it has become clear that the copying of European educational reforms decreases the quality of education.Methods of the problem analysis are built on historicism. As expertise shows, the liberal model of education was imposed on western countries without serious scientific or social research of its validity. The comparativist method was used to compare two– liberal and conservative – models of education.The novelty of the article is that a comparison of two educational models – liberal and conservative – is performed for the first time in Russian literature. A liberal education was beyond competition for a long time. Acute criticism of this model by K. Mannheim did not change the educational practice. But nowadays it is evident that this model is outdated, does not respond to current social reality and nevertheless it serves as the basis for reforming the system of Russian education. The author comes to the conclusion that a decrease of the quality of education results from thoughtless copying of a liberal education.

注释,注释: Статья посвящена философскому творчеству Теодора Адорно. В 2011 году на русском языке вышла работа «франкфуртца» «Жаргон подлинности. О немецкой идеологии». В связи с тем, что эта книга была опубликована впервые на немецком языке полвека назад, автор статьи пытается раскрыть суть «грустной науки» Т. Адорно. По своему содержанию данное сочинение примыкает к солидной философской традиции, которая обозначена как «критика идеологии». Адорно показывает, что идеология существует в таких формах, которые навязываются массам и интеллигенции в виде общепринятого жаргона. Эти формы распространились на педагогику, народные университеты и молодежные союзы. Идеологический жаргон стандартизирован. Но он является языком, отмеченным избранностью. Люди склонны примыкать не к смыслу, а к причастности к тем или иным интеллектуальным формам. В статье использованы различные методы. Прежде всего, исторический, который помогает восстановить творчество Т. Адорно в его относительно целостности. Вместе с тем автор прибегает к феноменологическому методу, позволяющему раскрыть глубинное философское ядро сочинений Адорно. Герменевтический метод позволил провести анализ данной специфической формы идеологии, которая обнаруживает себя в скрытых формах. Новизна статьи – в характеристике творчества Адорно именно как «грустной науки». Критика устоявшихся форм социального общения предполагает обнажение пустотности такого коллективного общения. Автор показывает, что жаргон имеет динамичный языковой характер. Он зарекомендовал себя как часть негативного духа времени, выполняя общественно полезную работу.

注释,注释: Статья посвящена реконструкции детской психики после рождения. Известно, что столь интенсивное внимание к переживаниям ребёнка характерно для английской школы психоанализа. Многие исследователи психической динамики новорожденного указывали на огромное значение тех состояний, которые переживает младенец после родов. Эти состояния лишены сентиментальности и оптимизма. Теперь все знают, что ребенок воспринимает акт рождения как процесс гибели. Об этом писал О. Ранк и более подробно исследуют современные трансперсоналисты.
Угроза смерти не оставляет младенца, когда он появляется на свет. Это связано с тем, что он покидает материнский организм и бессознательно стремится вернуться туда, где он располагал едва ли не абсолютным комфортом. Однако оказаться в материнской утробе уже невозможно, а забота родителей не может заменить прежнее существование. Используются методы феноменологического толкования мифологии, применяются способы, позволяющие реконструировать психический мир ребёнка на основе более поздних образований. Таким образом прослеживаются возможные обнаружения детской психики, трактуется их цели и смыслы. Новизна постановки темы связана с тем, что психическое развитие ребёнка связано с грозным всевластием смерти. Анализируется сложная диалектика противостояния инстинкта жизни и смерти в психике новорожденного, отмечается заслуга английской психоаналитической школы в изучении этих процессов. Впервые рассматриваются три сценария, которые определяют развитие ребёнка после рождения.

注释,注释: Статья посвящена анализу взглядов Ж.-П. Сартра на роль интеллигенции в современном мире. Проблема оказалась для писателя злободневной в связи с судебным процессом над И. Бродским в СССР. Не добившись отмены приговора над поэтом, Сартр стал работать над книгой, специально посвященной теме интеллигенции. Его книга «В защиту интеллигенции» обращена к анализу деятельности людей творческого труда, к выявлению роли интеллигенции в жизни общества. Поэтому Сартр прежде всего излагает свои взгляды на миссию данного социального слоя? Он размышляет над тем, кого можно считать интеллигентом и каковы его функции в обществе. Сартр защищает интеллигентов, которые по определению должны быть в оппозиции по отношению к власти, от нападок, критически относится к тезису о якобы предписанных интеллигенции только духовно-охранительных функциях. В основе статьи лежит теоретический анализ взглядов Ж.-П. Сартра на проблему интеллигенции. Опираясь на содержание книги писателя, автор ставит вопрос о предназначении интеллигенции, акцентируя внимание на феноменологии знания и потребности общества в реализации социально-критической функции. Новизна статьи обусловлена тем, что книга Ж.-П. Сартра и его идеи, связанные с анализом феномена интеллигенции и её роли в обществе, не были известны российскому читателю. В статье отмечено, что Сартр характеризовал современные техники практического знания тремя важными чертами. Отмечено, что интеллигент почти всегда остается агентом практического знания, т.е. применяет присущие этому знанию методы исследования к анализу лежащей за порогом его компетенции реальности. Показано, что интеллигенты обязаны своим появлением противоречию между универсалистскими потребностями своей профессии и партикуляристскими интересами господствующего класса.

注释,注释: В критическом обзоре автор останавливается на двух монографиях, написанных отечественными исследователями – И.Л. Галинской и В.И. Мильдоном. За последние годы в рамках серии «Humanitas» Светлана Яковлевна Левит издала немало ценных книг. Её внимание к художественной литературе заслуживает признания и поддержки. В стране есть крупные учёные, которые способны в силу своей научной эрудированности и яркости теоретического анализа, дать основательную экспертизу серьёзным явлениям художественной литературы. Рецензируемые авторы следуют принципу – глубокому анализу подлежат не только выдающиеся произведения искусства. Порой можно обратиться и к литературной продукции, которая востребована массовым читателем, но не обладает бесспорными художественными достижениями. Однако и в этом случае исследователь может погрузиться в мир сложных архетипных образований, магических символов и шифров. Эта тенденция обнаруживается в двух рецензируемых монографиях. В научном труде В.И. Мильдона можно обнаружить виртуозную перекличку идей, эмоциональных состояний, философских прозрений и фольклорных мотивов. Метод рассмотрения двух монографий – компаративистский, позволяющий обнаружить за множеством разнородных сюжетов благодатную силу «в созвучьи слов живых». Применены также методы философского постижения человека, принципы философской антропологии. В статье впервые представлен подробный анализ работ И. Галинской «Документальная проза Нормана Мейлера и магический мир романов Джоан Роулинг» и В. Мильдона «Вся Россия – наш сад. Русская литература как одна книга». Новизна рецензий обусловлена потребностью выявить наиболее значимые явления литературного процесса, показать родство многих писательских усилий в философском и художественном осмыслении многообразных жизненных ситуаций, мировоззренческих исканий и художественных достижений.

注释,注释: Статья посвящена профессору факультета журналистики Всеволоду Николаевичу Ружникову. Его уже нет в живых. Но его ученики и ученицы, коллеги, молодые исследователи помнят о нём. Он остался в воспоминаниях знавших его людей как нестандартный человек, крупный учёный. Но ещё и прекрасный, увлечённый преподаватель. Даже среди известных учёных, которые трудились в разные годы на кафедре, он выделялся своей порядочностью, преданностью профессии и ощущением святого долга воспитателя. Историки и филологи разных вузов страны пишут диссертации, где непременно упоминается фамилия В.Н. Ружникова, отмечаются его несомненные заслуги. В статье использован метод историзма. Автор стремится восстановить в памяти эпизоды жизни и деятельности В.Н. Ружникова. Метод кропотливого накопления исторических фактов и их осмысления был непреложным в нашей совместной работе над летописью советского радиовещания. Новизна статьи заключается в попытке написать о человеке, который работал в Гостелерадио и на кафедре радиовещания и телевидения. Такие люди как Всеволод Николаевич Ружников, оставляют о себе долгую память. Автор стремился рассказать о нем как о человеке, педагоге и исследователе, отметить достойные качества его личности. Особое внимание в статье уделено научной деятельности В.Н. Ружникова, кропотливого и самобытного историка отечественного радиовещания.

注释,注释: В отечественной литературе обнаружилась, на мой взгляд, опасная тенденция – рассматривать душевный мир человека только глазами психиатра. Так появились рассуждения о психотике Иисусе Христе, об аутисте Александре Пушкине, о шизофренических и шизотипических расстройствах Франца Кафки, Жака Лакана, Андрея Тарковского, Сальвадора Дали, Андрея Платонова, Даниила Хармса, о шизофрении в культуре. Условились, что современный постмодернизм есть не что иное, как латентная, иначе говоря, «нестрашная» шизофрения. Напряжение ума начали трактовать в духе намечающегося сумасшествия. О воображении как человеческом даре стали писать только в русле болезненных фантазий. В статье использованы методы герменевтического анализа поэтических текстов. Применяются также открытия клинической психологии и приёмы сравнительного анализа литературных текстов. Новизна статьи связана с критическим осмыслением традиции, которая сложилась в современной гуманитарной мысли. Человека изучают лишь как ущербное творение, безумное по своей психической сути. Знакомство с психиатрией позволило многим исследователям взять человека под подозрение сразу, едва обнаружатся отдельные болезненные симптомы. Пока М. Цветаева, скажем, раскрывает тайну поэтического творчества: «Цветы растут, как звезды и как розы…», можно судить о ней как о здравомыслящем человеке. Но вот она зачем-то добавляет: «Стихом восстать – иль розаном расцвесть….». Тут уж начинает работать клиническое воображение.

Abstract: Russian literature demonstrates a dangerous, in my opinion, tendency – to look at man’s spiritual world only with the eyes of a psychiatrist. Thus, there have appeared discussions about the psychotic Jesus Christ, autist Aleksander Pushkin, about schizophrenic and schizotypal disorders of Franz Kafka, Jacques Lacan, Andrei Tarkovsky, Salvador Dali, Andrei Platonov, Daniil Kharms, about schizophrenia in culture. It has been agreed that present-day postmodernism is none other than latent, in other words, «benign» schizophrenia. The strain of the mind has come to be interpreted as the beginning of insanity. Imagination as a human gift has come to be described only in the frame of morbid fantasies.The article employs methods of hermeneutic analysis of poetic texts. Also, the findings of clinical psychology and the techniques of a comparative analysis of literary texts are used.The novelty of the article refers to critical interpretation of a tradition that has taken shape in modern humanitarian thought. Man is investigated only as a defective creation, insane by his mental essence. Acquaintance with psychiatry made many researchers begin to mistrust a human being as soon as some morbid symptoms appear. So far as M. Tsvetaeva, say, reveals the secret of poetic creation: «Flowers grow as stars and as roses…», she can be regarded as a sensible individual. But then she adds: «To rebel with a verse – or to bloom as a rose…». There clinical imagination begins to work.

注释,注释: Автор выбрал из потока книг, выпущенных издательством «Канон+; Реабилитация» те издания, которые характеризуют особый интерес к философии, к ее специфике и предназначению. Философия имеет многовековую историю. За эти века она неоднократно менялась, и получала разные, часто несовместимые друг с другом определения. Разобраться в огромном количестве исторических определений философии не просто. Книги, отмеченные в обзоре, действительно создают панораму современной философской мысли. Они и послужили предметом исследования в представленной статье. При оценке изданий автор обзора использовал исторический метод, метод сравнения современной литературы с трудами философской классики. Новизна представленных книг и их аналитическое осмысление позволяет судить о состоянии современной литературы, предназначенной для студентов и аспирантов. Учебник А.Ф. Зотова раскрывает содержание многочисленных западных философских направлений, дает им актуальную и развернутую оценку. Монография Т.А. Кузьминой содержит множество полемических утверждений и представляет собой образец современной академической мысли. «Краткое введение в философию» позволяет охарактеризовать огромный каркас философского знания. Книга К. Хорни дана в новом, более строгом переводе.

注释,注释: В статье ставится вопрос о роли идеологии в историческом процессе. Социальные философы постоянно спорят о полезности идеологии вообще. С одной стороны, именно в эпоху Просвещения появилось само слово «идеология», которое выражало мысль о том, что нужна теория, которая раскрыла бы роль идей, функционирование доктрин и их безоговорочную полезность. Но именно в эти же времена рождается своеобразный феномен, который получил название «критика идеологии». Казалось бы, разоблачение «ложного сознания» имеет богатые философские традиции. Однако возникла и другая тенденция – прославление идеологии, анализ ее несомненной роли в жизни общества. Автор использует традиции историзма для того, чтобы сравнить разные подходы к идеологии – от её отрицания до возвеличивания. Применен также метод феноменологического анализа столь сложного социального явления. Новизна статьи в том, что её автор показывает, что однозначного отношения к идеологии нет. Процесс идеологизации сменяется процессом деидеологизации. Это во многом связано с социально-историческим подходом. Восходящая власть в зените своей деятельности всегда настаивает на разработке идеологии, на безусловной её значимости и ценности. В то же время новые социальные силы, идущие к власти, критикуют прежнюю систему идей и прибегают к разоблачению социальных мифов.

注释,注释: Обсуждение духовного мира человека занимает значительное место в философских работах Поля Рикёра. Феномен духовности философ связывает с проблемой человеческой субъективности. Он обращается к анализу человеческих страстей и воли как источника поступков. Имманентность страсти, по его мнению, обнаруживается тогда, когда она всецело определена в составе воли. Рикёр озабочен тем, чтобы применить герменевтический анализ к рассмотрению дорефлексивных форм жизни и культуры. Так он подходит к проблеме амбивалентности чувств человека. Рикёр проводит различие между знаком и символом, подчеркивая, что символ не указывает на предмет как на вещь. Природа символа предполагает обнаружение неявного, скрытого смысла. Символ по определению духовен. При изложении материала используется герменевтический метод. Вместе с тем учитывается также феноменологический метод. Продолжается линия рефлексивной философии, обнаруживается зависимость от гуссерлевской феноменологии и предлагается герменевтический вариант этой феноменологии. Новизна статьи в попытке нового анализа феномена духовности в творчества П. Рикёра. Проблема связана с дорефлексивными формами жизни и культуры. Отмечено, что духовность зарождается именно в этих формах. Отсюда проводится сопоставление знака и символа, выявляется амбивалентная природа человеческих чувств. Значительное внимание уделено человеческих страстях как выражению подлинно человеческого.

注释,注释: The author discusses anthropological aspects of modern globalization. He shows that comprehension of global processes requires analysis of the problems of human nature. An attempt is made at creating a generalized image of man that will be a symbol of the nascent world. On the other hand, the author criticizes the projects of deanthropologization, debiologization of man. Traditional questions of philosophical anthropology, such as «is man a creator or a creation?», «who or what is the demiurge of the modern world?», «is the human body really a basis for human identification?», «is human nature capable of extreme openness and infinite transformation?», prove to be topical again. The author uses the method of philosophical anthropology to analyze these problems. He shows that this philosophical trend, for the decades of its existence, has improved its approaches to the issues of philosophical comprehension of man and is based on these original traditions. The novelty of the approach is not related only to restoration of the mystical tradition of remaking man but also to critical consideration of the whole European experience of «reconstruction» of the personality. The article evaluates the technical project of «remaking man» from critical positions, sets forth arguments that permit to rationally approach the problem and its basic foundations.

注释,注释: Обращаясь к литературе XIX-XX веков, известный исследователь Г.Р. Консон привлекает значительный художественный материал, чтобы раскрыть феномен разрушительности в человеке. Образы персонажей различных произведений свидетельствуют о том, что у некоторых людей не только нет ни совести, ни сострадания. Они вообще обладают мощной деструктивной природой. В связи с этим в рецензии анализируется феномен катастрофизма в сознании личности. Возникает вопрос о том, почему между нормой и патологией ощущается столь зыбкая перегородка. Автор рецензии обращается к трудам известного публициста начала прошлого века Макса Нордау, который едва ли не первым в гуманитарном сознании эпохи заговорил о вырождении человечества, которое оказало влияние на умы и чувства людей. В рецензии используется исторический метод, позволяющий вслед за автором монографии проследить истоки и развитие губительных антигуманных тенденций в современной культуре. Автор также обращается к феноменологическому методу, чтобы на материале книги Г.Р. Консона дать развернутую характеристику феномена вырождения. Новизна представленного здесь материала в том, что монография Г.Р. Консона представляет собой едва ли не первое в отечественной литературе разностороннее исследование феномена интеллектуала-убийцы. Особый интерес в этой связи представляет анализ синдрома раздвоенного сознания. Отмечается особая роль нравственного сопротивления, которое противостоит массовому психопатическому соблазну.

注释,注释: Заметка посвящена памяти поэта Александра Аронова. В этом году исполнится тринадцать лет со дня его смерти. Он родился 30 августа 1934 года в Москве. Мать — женщина без образования, но зато много читавшая. Назвала своих сыновей в честь братьев Пушкиных: старшего — Александром, младшего — Львом. Отец — музыкант. Пытался приучить старшего сына Сашу к музыке, но тот, по собственному признанию, «падал лбом на инструмент и засыпал». Выявилось другое призвание: поэзия. Стихи начал писать еще в школе. Его стихи появлялись в газетах, но они не сразу соединились в книги. Первая книга Аронова «Островок безопасности» вышла в 1987 году, когда автору было 53 года. Вторая книга «Текст» увидела свет через два года. Многие напевают талантливые строчки, которые прозвучали в фильме «Ирония судьбы»: «Если у вас нету дома,/ Пожары ему не страшны./ И жена не уйдет к другому,/ Если у вас, если у вас,/ Если у вас нет жены./ Если у вас нету тети,/ Вам ее не потерять,/ И если вы не живете,/ То вам и не, то вам и не,/ То вам и не умирать…» Ну, и далее: «Оркестр гремит басами,/ Трубач выдувает медь./ Думайте сами, решайте сами,/ Иметь или не иметь». В заметке автор использует практику литературно-критического анализа его произведений. Использована возможность сравнения его поэзии с другими поэтами, применен метод феноменологического анализа его стихотворений. О поэте писали многие авторы. Белла Ахмадулина, Евгений Рейн, Вадим Черняк, Сергей Ниточкин, Игорь Губерман, Александр Еременко, Александр Минкин, Сергей Аман, Геннадий Айги, Иван Жданов, Леонид Жуховицкий, Татьяна Бек, Сергей Мнацаканян, Олег Хлебников, Андрей Чернов, Андрей Яхонтов. Но погружение в поэтические строчки ничем не ограничено. Автор предлагает собственную версию о поэзии выдающегося русского поэта Александра Аронова.

注释,注释: Рецензия посвящена книге известного ученого Роджера Смита. Автор монографии защищает статус философской антропологии, которая, как он поясняет, находилась в опале. Опираясь на многочисленные труды философского, естественнонаучного и гуманитарного знания, он последовательно выстраивает учение о человеческой природе. Избранная им позиция потребовала актуализации многих источников по философии, биологии, психологии, социологии, педагогике. В итоге сложилась целостная концепция Р. Смита, который настаивает на принципиальном различии естественного и гуманитарного знания, на базовом характере понятия «человеческая природа». Выдвигая принцип самосозидания человека, Р. Смит связывает его с историческим познанием. Он показывает, что человек есть то, что выстраивает из него история. В рецензии использованы методы историко-философского анализа, позволяющие проследить летопись философско-антропологического знания. Применен также герменевтический метод понимания в его отличии от познания. Использован аксиологический подход, дающий возможность определить значение смыслов и ценностей. Новизна статьи в аналитическом разборе обстоятельного и глубокого исследования Р. Смита. Автор рецензии включается в дискуссию о содержании понятия «человеческая природа» и «человеческая сущность». Проанализированы два направления в современной философской антропологии – новый натурализм и социологизм. Определены горизонты философской антропологии.

注释,注释: Статья посвящена феномену самоформирования как проблеме образования. Сама эта тема восходит к И. Канту, который связывал обучение с общей концепцией философской антропологии. Немецкий философ придавал огромное значение самому феномену просвещения и стремился охарактеризовать сам процесс самоформирования. После Канта это слово оказалось весьма популярным в социальной и педагогической литературе. Сторонники самоформирования рассматривают ряд важных дидактических проблем: соотношение знания и понимания, рациональности и иррациональности, способность к развитию ментальных навыков, умение пользоваться понятийным мышлением. Размышления о самоформировании захватывают широкий круг вопросов, связанных не только с моралью, но и с когнитивным опытом. Bildung невозможен без освоения основных положений, связанных с философским постижением человека. Способ изложения материала связан с принципами аналитической философии. Для эффективности образования особую ценность приобретает психология и механизмы, которые характеризуют психические процессы. Автор использует также основные положения социальной философии, позволяющие раскрыть роль общественного бытия для обозначения человека как особого рода сущего. Новизна проблемы заключается в том, что феномен «самоформирования» широко не рассматривался в отечественной литературе. Реализована критика некоторых современных исследований, которые не усматривают принципиального различия между животным и человеком. Обоснована концепция, что социальное обеспечивает жизнь разума, но не конституирует его. Люди приобретают рациональные способности через Bildung, но отнюдь не осуществление этих способностей. Они не определяются отношениями, которые определяют наши общественные связи с другими. Понятийные способности можно обрести только путём вовлечения в социальную практику.

注释,注释: В статье ставится вопрос о парадигмальности современного антропологического знания. Парадокс заключается в том, что новейшие открытия в области философского постижения человека в отечественной литературе соседствуют с прежними, давними представлениями о человеке. К примеру, заметки проф.Ф.И. Гиренка, опубликованные в «Литературной газете», мгновенно вызвали резкую реакцию ученых, преподавателей и читателей. Исследователи упрекают Ф.И. Гиренка на то, что он не придерживается материалистических взглядов, а размышляет о природе сознания с идеалистических позиций. Между тем Ф.И. Гиренок вводит в пространство философской рефлексии анализ новейших открытий в области изучения мозговой деятельности.
В данной статье речь идет о философии и науке, об их соотношении и сложных, подчас драматических связях. Автор пытается понять, насколько правомерно использовать понятие парадигмальности применительно к антропологическому знанию. Это и обязывает к уточнению специфики тех выводов, к которым приходят современные науки о человеке.

注释,注释: За последние годы в мировой философской литературе появилось немало исследований, авторы которых убеждены в том, что война является неизбежным злом для человечества. Рассказывая о новых средствах истребления людей, некоторые исследователи даже сетуют на то, что государство не стремится к созданию новых вооружений. Властители полагают, что будущая война будет использовать традиционные, уже опробованные средства уничтожения противника. Эксперты убеждают глав государств, что это заблуждение, что надо как можно быстрее осваивать смертоносное оружие. Однако никто из авторов не ставит вопрос об устранении войн вообще. Они склонны считать, что войны вообще невозможно вычеркнуть из человеческой истории, они неустранимы, поскольку соответствуют человеческой природе, злонамеренной и жестокой сущности человека. Автор статьи размышляет о том, можно ли считать эту позицию трезвостью мысли или это заблуждение, связанное напрямую с апологией войны. При изложении темы использованы исторический и феноменологический подходы. Взгляды на войну прослеживаются исторически: от мифов до современных научных и философских концепций. Автор анализирует характеристики войны и показывает, что определение этого понятия требует корректировки. Сегодня войны ведут не только государства или классы. Конфликты обнаруживают себя в межцивилизационном пространстве, между народами. Вместе с тем в войну рекрутированы социальные, конфессиональные и этнические группы. Серьезные противоречия возникают также и между развитыми странами и государствами, которые отстают в собственном развитии. Но главное, без чего невозможно определение войны, это указание, что социально-политические, экономические, духовно-идеологические и другие противоречия между государствами, народами, социальными, национальными, конфессиональными и другими группами разрешаются (или не разрешаются) с помощью вооруженного насилия.
В то же время автор стремится дать особый анализ феноменологии войны, доказывая возможность исключения войны вообще как способа решения различных конфликтов.

注释,注释: Скоро исполнится сорок лет со дня смерти американского литературного критика и публициста Лаойнеля Триллинга (1905-1975). Его литературно-философские идеи и послужили предметом исследования в статье. Работы Л. Триллинга пользовались в Америке огромной популярностью. Особую известность принесли ему выступления по телевидению. Они были рассчитаны не на массовую аудиторию, а на так называемых интеллектуалов. В период увлечения многими писателями США мистической духовной традицией, Триллинг настаивал на дальнейшем развитии рационалистической практики, на ее обогащении. В статье использован метод биографической реконструкции творчества критика. Применены также методы сравнительного анализа и метафизической рефлексии, взяты на вооружение приемы аксиологического измерения человеческого бытия. Новизна исследования в том, что эта статья является первой в отечественной литературе попыткой познакомить читателей с разнообразной деятельностью этого критика, со сборниками его эссе о литературе и обществе – «Либеральное воображение» (1950), «Противостоящая самость» (1955), «Собрание беглецов» (1956), «За пределами культуры» (1965) и др.

注释,注释: Almost half a century ago in Germany there appeared a book by Ulrich Dibelius. He put to the readers a number of polemically sharp questions. One of them is formulated as follows: is music composed of sounds or ideas? The author criticizes philosophers and aesthetic writers who, turning to music, try to hear in it an echo of social conflicts, political manifestos, modern mentality and illusions. The book was written in the mid-1960s, when a suspicious attitude to ideology was widespread among western writers. But now there questions remain topical, too. The authors of the article note that it would be naïve to dispute about Dibelius’ quite trivial idea that music is the art of sound. Certainly, far from always can we find a clear relation between music and topical political and social ideas, a realistic representation of reality. Beyond that, the article gives a wider rationale of the theme of correlation between music and ideas. The historical method is employed to compare interpretation of this problem half a century ago and nowadays. Phenomenological analysis of the problem is offered. The hermeneutic method is used to analyze a number of musical compositions. A new approach to the problem deals with dependence of music on the time period that produced it and the possibility to reexamine it under new social conditions. There should be no simplifications here. We remember that the ideologists of the Third Reich attempted to use works of Wagner and Beethoven for their anti-humanistic purposes. But this fact can also convince us that music, its place and role in society cannot be ideologically neutral, indifferent to real social dynamics, to alignment of opposing social forces.

注释,注释: Смысл человеческого бытия – регулятивное понятие, присущее всякой мировоззренческой системе, которая оправдывает и истолковывает свойственные этой системе моральные нормы и ценности, показывает, во имя чего необходима предписываемая ими деятельность. В статье речь идет об образовании как всеобщей формы развития личности и общества, о единстве обучения, воспитания и развития. Идея образования рождена двойственностью человеческой природы. С одной стороны, человек – природное существо. Именно поэтому он ведет себя как животная индивидуальность. С другой стороны, человек – существо духовное и разумное. Гегель отмечал, что человек не бывает от природы тем, чем он должен быть. Животное не нуждается в образовании, потому что оно от природы есть то, чем оно должно быть. Автор опирается на принцип историзма, позволяющий каждое явление рассматривать исторически, то есть в процессе зарождения и последующего развития. Он отстаивает также методологический принцип соединения образования и воспитания. В этом случае автор прибегает к методам философской антропологии. Новизна статьи в попытке еще раз промыслить связь между обучением и развитием. Характер соподчинения между образованием и воспитанием определяется, очевидно, потребностями педагогической практики, задачами школы. Сохраняющееся различие этих понятий вызвано несовершенством, ограниченностью самой идеи школы, не соответствующей духу жизни. Целостность образования и воспитания отражены в древнегреческом понятии – «пайдейя».

注释,注释: Идейным размежеваниям между французскими «новыми философами» и «новыми правыми» посвящено немало работ отечественных авторов . Значительное внимание уделено характеристике сложившихся полярных позиций в области философии истории, культуры, науки и техники. Проанализированы острые политические расхождения, присущие французским мыслителям, избравшим различные мировоззренческие ориентации. Отмечена направленность историко-философских экскурсов, предпринятых исследователями к проблеме человека в трактовке данной темы в названных течениях. Между тем именно антропологическая тема, как нам кажется, дает наиболее отчетливое и принципиальное представление о содержании философской конфронтации между этими двумя направлениями общественной мысли современного Запада. Она в известной мере служит ключевой для оценки мировоззренческих дискуссий, духовных нововведений и общей эволюции французской философии наших дней. Автор использовал исторический метод, который позволил раскрыть тему в контексте развития современной французской философии. Он опирался также на методы анализа темы человека, которые сложились в философской антропологии. Новизна подхода состоит в анализе разногласий, которые характеризуют антропологическую тему в разработке двух направлений французской философии. Общая концепция автора статьи заключается в том, чтобы обозначить за полемикой «новых философов» и «новых правых» неотложные проблемы современной философской антропологии, актуальные вопросы философского постижения человека.

注释,注释: Почти полвека назад в Германии вышла книга Ульриха Дибелиуса. Он поставил перед читателями целый перечень полемически острых вопросов. Один из них формулируется так: из звуков или идей слагается музыка? Автор критикует философов и эстетиков, которые, обращаясь к музыке, пытаются услышать в ней отзвук социальных конфликтов, политических манифестов, современных настроений и иллюзий. Книга была написана в середине 60-х годов, когда подозрительное отношение к идеологии было широко распространено среди западных исследователей. Но и сегодня эти вопросы сохраняют свою актуальность. Авторы статьи отмечают, что наивно было бы оспаривать вполне тривиальную мысль Дибелиуса о том, что музыка — искусство звуков. Разумеется, в музыке далеко не всегда можно найти четкую связь с актуальными политическими и социальными идеями, наглядное изображение реальности. Вместе с тем в статье дается более широкое обоснование темы – соотношение музыки и идей. Использован исторический метод, позволивший сопоставить осмысление этой проблемы полвека назад и в наши дни. Осуществлен феноменологический анализ самой проблемы. Использован герменевтический метод для анализа ряда музыкальных произведений. Новизна постановки проблемы: вполне понятно, что зависимость музыки от эпохи, породившей ее, может оказаться переосмысленной в новой социальной ситуации. Здесь не должно быть упрощений. Мы помним, что творчество Вагнера и Бетховена идеологи Третьего рейха пытались использовать в собственных антигуманных целях. Но именно это и убеждает нас: музыка, ее место и роль в обществе не могут быть идейно нейтральными, безразличными к реальной социальной динамике, к расстановке противоборствующих общественных сил.

注释,注释: Almost half a century ago in Germany there appeared a book by Ulrich Dibelius. He put to the readers a number of polemically sharp questions. One of them is formulated as follows: is music composed of sounds or ideas? The author criticizes philosophers and aesthetic writers who, turning to music, try to hear in it an echo of social conflicts, political manifestos, modern mentality and illusions. The book was written in the mid-1960s, when a suspicious attitude to ideology was widespread among western writers. But now there questions remain topical, too. The authors of the article note that it would be naïve to dispute about Dibelius’ quite trivial idea that music is the art of sound. Certainly, far from always can we find a clear relation between music and topical political and social ideas, a realistic representation of reality. Beyond that, the article gives a wider rationale of the theme of correlation between music and ideas. The historical method is employed to compare interpretation of this problem half a century ago and nowadays. Phenomenological analysis of the problem is offered. The hermeneutic method is used to analyze a number of musical compositions. A new approach to the problem deals with dependence of music on the time period that produced it and the possibility to reexamine it under new social conditions. There should be no simplifications here. We remember that the ideologists of the Third Reich attempted to use works of Wagner and Beethoven for their anti-humanistic purposes. But this fact can also convince us that music, its place and role in society cannot be ideologically neutral, indifferent to real social dynamics, to alignment of opposing social forces.

注释,注释: Почти полвека назад в Германии вышла книга Ульриха Дибелиуса. Он поставил перед читателями целый перечень полемически острых вопросов. Один из них формулируется так: из звуков или идей слагается музыка? Автор критикует философов и эстетиков, которые, обращаясь к музыке, пытаются услышать в ней отзвук социальных конфликтов, политических манифестов, современных настроений и иллюзий. Книга была написана в середине 60-х годов, когда подозрительное отношение к идеологии было широко распространено среди западных исследователей. Но и сегодня эти вопросы сохраняют свою актуальность. Авторы статьи отмечают, что наивно было бы оспаривать вполне тривиальную мысль Дибелиуса о том, что музыка — искусство звуков. Разумеется, в музыке далеко не всегда можно найти четкую связь с актуальными политическими и социальными идеями, наглядное изображение реальности. Вместе с тем в статье дается более широкое обоснование темы – соотношение музыки и идей. Использован исторический метод, позволивший сопоставить осмысление этой проблемы полвека назад и в наши дни. Осуществлен феноменологический анализ самой проблемы. Использован герменевтический метод для анализа ряда музыкальных произведений. Новизна постановки проблемы: вполне понятно, что зависимость музыки от эпохи, породившей ее, может оказаться переосмысленной в новой социальной ситуации. Здесь не должно быть упрощений. Мы помним, что творчество Вагнера и Бетховена идеологи Третьего рейха пытались использовать в собственных антигуманных целях. Но именно это и убеждает нас: музыка, ее место и роль в обществе не могут быть идейно нейтральными, безразличными к реальной социальной динамике, к расстановке противоборствующих общественных сил.

注释,注释: Можно ли помыслить такую цивилизацию, в которой зло не только имеет огромную притягательную силу, но получает даже идеологическое и метафизическое обоснование? Обсуждая вопрос о соотношении добра и зла, философы, как правило, рассматривают добро как благо, а зло – как неизбежное присутствие порока. Они размышляют о том, откуда зло проникло в этот мир, можно и следует ли его устранять. Они склоняются к мысли, что зло, судя по всему, имеет особую миссию, но какую?- и здесь теологи и философы буквально изнемогают в спорах и порой парадоксальных точках зрения. Идея поразительной сплетённости добра и зла была предметом острых дискуссий во все времена. Сама проблема хранит в себе глубочайшее метафизическое напряжение. Опыт последний столетий показал, что добро вовсе не теснит зло, а скорее, наоборот, у зла обнаруживаются столь безупречные доводы, что оно в современных исследованиях обретает несомненную онтологическую опору. Автор статьи пытается понять, в чем смысл теологического истолкования зла, почему «добро» и «зло» коррелятивны, отчего наличие зла рождает мысли о том, что Бог не всеблаг, не силен и т.д. Возникает вопрос, который был поставлен еще С. Кьеркегором: не является ли существование зла своеобразным парадоксом?

注释,注释: Предмет исследования – выявление факторов, которые способствуют формированию научной парадигмы. Автор отмечает, что наука стремительно наращивает сокровищницу знаний. При этом складывается парадоксальная картина – прежняя научная парадигма все еще сохраняет свою значимость. Но одновременно появляется все больше открытий, которые не вписываются в прежнюю картину мира. Это вновь и вновь провоцирует процесс, в ходе которого обсуждаются вопросы о том, что такое знание, каковы источники его появления, как это знание функционирует, складываясь в относительно целостную картину мира. Методология подхода к проблеме в данном случае связана с сокровищницей философского и психологического знания, опытом их напряженной рефлексии. Новизна исследования состоит в том, чтобы раскрыть на новом естественнонаучном фундаменте закономерности формирования новой парадигмы. Автор отмечает, что критика рационального варианта науки в свое время не завершилась успехом. Поэтому критический анализ предпосылок формирования научной парадигмы оказывается весьма актуальной. Дается критика современных вариантов редукционизма.

注释,注释: Автор сопоставляет два понятия – психику и душу, которые чаще всего в истории психологии рассматриваются как синонимы. Обращаясь к античной философии и мистической духовной традиции, можно видеть, что эти понятия трактуются по-разному. В одном случае психика считается достоянием индивидуального сознания, в другом душа осмысливается как связующее звено между миром эйдосов и низшим миром становления и исчезновения.
Делается попытка раскрыть смысл концепции Платона о душе. Психика имеет дело с психическими процессами и не включает в свое пространство более глубокий, экзистенциальный и пневатический опыт. Метод анализа – феноменологическое сопоставление, позволяющее на основе философских и мистических текстов провести демаркацию между понятиями «психика» и «душа». Новизна исследования состоит в том, что такое разведение понятий проводится в отечественной литературе впервые. Душа, по мнению автора статьи, не синоним психики. Она заключает в себе более объемное и широкое содержание. Она не умирает вместе с телом, возникнув до рождения человека, душа несет в себе разнообразный духовный опыт и является в этом контексте противоположностью психики.

注释,注释: Книга посвящена столетию со дня рождения классика современной философии Поля Рикёра (1913-2005). В ней представлены доклад мыслителя «Кризис cogito» на Международной конференции, посвященной 400-летию со дня рождения Рене Декарта (Институт философии РАН, 1993 г.), лекции «Герменевтика, этика, политика (Институт философии РАН, 1996 г.), а также материалы теоретических конференций, посвященных его творчеству: «Поль Рикёр – философ диалога» (Институт философии РАН, 2006) и «Новые перспективы герменевтики в социальных науках и практической философии» (Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», 2001).
Поль Рикёр – один из выдающихся философов XX – начала XXI вв. Наряду с М. Хайдеггером, Э. Гуссерлем, Л. Витгенштейном, Г.-Г. Гадамером, он принадлежит к числу классиков современной философии. В своих работах П. Рикёр сумел обобщить теоретические искания мыслителей целого столетия, создать собственное оригинальное учение о человеке и его возможностях и, вместе с тем, высказать целый ряд идей, которые в состоянии дать толчок философским исследованиям в веке наступившем.
В рецензии отмечается особый вклад И.С.Вдовиной в распространение и анализ идей П. Рикёра в России, огромные усилия других исследователей и переводчиков А.В. Густыря, О.И. Мачульской, И.И. Блауберг, Е.В. Петровской, Н.В. Мотрошиловой, Е.Н. Шульги, А.В. Павлова, А.В. Борисенковой, А.Ф. Филиппова, С.Н. Зенкина, В.П. Визгина, Зенкина, связанные с философским постижением наследия П. Рикёра.

注释,注释: В статье оценивается огромный и продуктивный труд известного отечественного философа Виктора Павловича Визгина, который перевел и прокомментировал сборник статей Габриэля Марселя. Отмечается, что интерес к творчеству французского мыслителя в нашей стране обнаружился давно. Однако только за последние одно-два десятилетия его труды стали предметом серьезного изучения. Автор статьи полагает, что сегодня В.П. Визгин является, пожалуй, самым глубоким и продуктивным исследователем творчества Марселя. Он свидетельствует не только подбор произведений французского философа, которые содержатся в сборнике. Восхищения заслуживают комментария переводчика. Они не носят характера обычной ссылки. Именно в сносках обнаруживается высокая философская культура В.П. Визгина. Он не только сообщает подробности, связанные с той или иной работой Марселя. Также обозначаются и обобщающие выводы по той или иной работе и творческого наследия в целом. Указываются также отдельные ошибки переводчиков, комментаторов и философов, которые анализировали творчество Марселя. Доводятся до сведения читателей и отдельные противоречия, которые были свойственны Марселю. В своей творческой судьбе он откликался на позиции своих современников. Это позволяло корректировать собственные взгляды, углублять свои концептуальные позиции. В книге воссоздан широкий философский фон, поскольку речь идет не только об экзистенциализме, но также о персонализме, герменевтике, феноменологии и философской антропологии. Отмечается ценность интеллектуальных портретов Шеллинга, Бергсона, Эбнера, Хайдеггера, В Приложении даны аналитические статьи западных философов (П. Рикёра, Ж.-М. Ле Блона, а также самого В.П. Визгина).

注释,注释: В предыдущем номере журнала «Философия и культура» была опубликована колонка о том, как появилось слово «демагогия» и какое преображение оно получило уже в античной культуре. Прослеживая историю данного феномена, автор показывал, что это слово приобретало различные оттенки и смыслы. Оно пришло к нам из античной Греции и претерпело радикальное смысловое преображение. Изначально оно не имело негативного оценочного смысла. Когда, к примеру, Аристотель хотел обозначить свое отношение к вождю, властителю, способному позвать за собой народ, используя такие средства, как речь, поступки или подарки, то он называл его демагогом. В этом номере автор продолжает освещение темы, но уже на материале послеантичной культуры. Слово «демагог» отрицательное, хлёсткое. Принимая решение, политик может оказаться либо демагогом, либо циником. Может быть, Макиавелли был прав, когда санкционировал возможность политика врать, изворачиваться, оставлять массы в дураках? Неужели политика и демагогия – близнецы-братья? Если это так, то народ имеет право отвернуться от такого политика. В качестве посредника между различными социальными слоями, политик вынужден сглаживать противоречия, создавать видимость сотрудничества, гармонии. Но ведь рано или поздно это становится невыносимым для общества. Автор статьи прослеживает историю этого понятия в европейском сознании, рассматривает важные аспекты современной идеологической практики.

注释,注释: Арсенал психологического знания чрезвычайно обширен. Прежде всего, эта профессия хранит в себе огромное достояние философской рефлексии. Она наследует глубочайшее знание, которое было накоплено на протяжении многих веков мыслителями разных народов и исторических эпох. Развиваясь в лоне философии, психология, еще не став самостоятельной наукой, приобрела множество поразительных открытий, связанных с феноменом психического. Она вместе с тем пыталась понять, что представляет собой человек как особый род сущего. Да, человек, прежде всего, может быть назван животным. Ведь он имеет биологическую природу, инстинкты, представляет собою некий природный организм. Однако он не просто развитое животное, возвысившееся над более простыми представителями биологических экземпляров. В нем есть нечто, что в известной степени возвышает его над царством природы. Он создал феномен, которого не было в естественной среде – культуру. Он оказался творением и творцом этого величайшего достояния человечества.

注释,注释: Этим летом мне довелось заполучить интереснейшее чтение. Книга, о которой идет речь, сочетает в себе черты многих жанров. Вот строчки: «Преданная своей любви и своему любимому молодая женщина тоже хранила тайну не хуже опытного конспиратора. Бурный, от всех скрываемый и явно бесперспективный роман стал для обоих, но особенно для нее, очень серьезным жизненным испытанием. Внешне он развивался по довольно обычной, если не сказать банальной для таких случаев схеме. Обставленные всяческими предосторожностями, встречи любовников в мансарде продолжались». Про что это – любовный роман? Да, именно так – о чувстве, которое отразилось на судьбе двух известных людей. Но книга не только о приключениях любви. Ее можно отнести к уникальному изложению, которое вслед за К. Ясперсом хочется назвать «биографикой». История двух выдающихся философов, их жизненные развилки, подробности быта, научной и общественной жизни. Книга на самом деле сочетает в себе рассказ о личностных чертах, социальных перипетиях и подробностях повседневности, связанных с Мартином Хайдеггером и Ханной Арендт. К ключевым словам философского творчества М. Хайдеггера – бытие, время Н.В. Мотрошилова добавила еще одно, которое в своей реализации и придает книге особое очарование – любовь. Но данное издание есть прежде всего и теоретическое исследование. После давних опытов А.В. Гулыги и Ю. Н. Давыдова, которые анализировали не только философские идеи, но и сопутствующие им подробности эпохи, труд Н.В. Мотрошиловой является, на мой взгляд, принципиально новым этапом в освоении западной философии. В минувшие времена отечественные философы в лучшем случае располагали текстами. О жизни западных коллег мы знали немногое. Да и само обращение к подробностям их жизни не поощрялось. Теперь же от изложения философских концептов проложен путь к трепетному, живому и разностороннему постижению индивидуальных скрещений судеб и идей. В таком контексте книга Н.В. Мотрошиловой – своеобразный эталон философского исследования.

注释,注释: В истории политической мысли слово «демагог» было весьма расхожим. Однако за последние десятилетия оно оказалось забытым. Для характеристики негативной деятельности лидера, политика стали использовать другие понятия – «манипулятор», «популист». Прослеживая историю данного феномена, автор показывает, что это слово приобретало различные оттенки и смыслы. Оно пришло к нам из античной Греции и претерпело радикальное смысловое преображение. Изначально оно не имело негативного оценочного смысла. Когда, к примеру, Аристотель хотел обозначить свое отношение к вождю, властителю, способному позвать за собой народ, используя такие средства, как речь, поступки или подарки, то он называл его демагогом. Демагоги действительно выражали интересы народа, стояли на страже его интересов. В античные времена прекрасно знали, что такое тирания. Защищать людей от произвола, правильно обозначать их собственные проблемы – вот к чему стремились демагоги. Автор пытается также сопоставить понятие «социальная демагогия с популизмом, пропагандой.

注释,注释: Нидерландский философ Бенедикт Спиноза считал¸ что все природные существа, разумные и неразумные, поступают по законам своей природы. Высший закон природы заключается в том, что каждая вещь стремится остаться в своем состоянии, и притом не считаясь ни с чем другим, а только с собой. Разумеется, камень не испытывает желания стать тучей или полноводной рекой. Тигр не мечтает стать львом, а кит – айсбергом. Более того, они изо всех хотят сохранить свое бытие. Это относится и к человеку. Только в сказках красавица превращается в лягушку, да и то не по своей воле. Впрочем, философ все же допускает некую вольность человека в этом законе природы. Он, разумеется, стремится сохранить свое бытие, которое определяет его существование и деятельность определенного рода. Правда, есть различия между людьми, но они проистекают от того, что человек обладает свободной волей. Стало быть, человек может изменить свой образ. Мужчина, как и женщина, способен отвергнуть свой пол, свою самотождественность. Они бросают вызов природе, преобразуют свою телесность, что влечет за собой смену и социальных ролей. В печати сообщалось о мужчине, который, не желая платить алименты на воспитание ребенка, прошел через операцию по смене пола и в качестве женщины попытался сбросить с себя обязанности кормильца. Автор статьи пытаться осветить суть этой проблемы, связанной с множеством ликов одного человеческого образа.

注释,注释: В статье дается нетривиальная трактовка социального хаоса. Автор, опираясь на концепцию Ж. Бодрийяра, показывает, что сломы истории, различные катастрофы, экстремальные события не следует рассматривать как сбой в планомерном, поступательном и разумном развитии общественных процессов. Хаос не является отступлением от выверенного исторического маршрута. Он не существует как изнанка рационалистического толкования общественных процессов. Ж. Бодрийяр показывает, что общественные катаклизмы, чрезвычайные события можно считать закономерными, поскольку они сходны между собой и соответствуют самой социальной системе. Одновременно отмечается непоследовательность мысли французского философа, который полагает, что вызревание социальных бедствий позволяет освободиться в определенной мере от иррациональных напластований. Таким образом, критический пафос его оригинальной концепции, по мнению автора статьи, оказывается непоследовательным. У французского философа получается, что хаос порождает хаос, но он же освобождает исторический процесс от разного рода мистических обнаружений. Здесь, судя по всему, нужны дополнительные аргументы или более убедительные иллюстрации.

注释,注释: Психика человека постоянно порождает процесс очеловечивания. На земле, в небесах и на море она усматривает присутствие образа человека. Вот почему, если исходить из общей антропологической теории, а не только из соображений, навеянных концептуальным осмыслением телевидения, на экране постоянно нужен человек. Никакая выгородка, никакая бутафория, никакое множество безличной информации не может заместить потребности видеть на мерцающем квадрате живое человеческое лицо. Такова магия персонификации... Автор показывает, что это не прихоть, а всепоглощающая страсть. Может быть, это вообще глубинная человеческая потребность, некое универсальное свойство хомо сапиенс. Но правомерно ли выделять только это качество? Ведь, возможно, есть и другие, не менее значимые? Многие философы, в том числе А. Шопенгауэр, К. Ясперс, Э. Фромм и другие, пытались осмыслить природу человеческих потребностей. В статье выделяются главные человеческие потребности. Потребность в выживании, самосохранении, продолжении рода. Что и говорить — важное дело. Не станешь помышлять о персонификации, если над тобой нависла угроза голода, смерти, стихийного бедствия. Все правильно. Но инстинкт самосохранения заметен у каждого животного. Нужда в пище, сексуальность, по мнению Шопенгауэра, все это естественные склонности. Потребности эти не специфически человеческие.

注释,注释: Роль психологии в современном мире решительно преображается. Рождается новая цивилизация, и она несет с собой множество проблем, которые невозможно понять и скорректировать без психологии. Необычайная скорость социальных и культурных преобразований, неспособность многих людей адаптироваться к новым реальностям, распад идентичности (то есть способности правильно осознавать и воспринимать себя), обнаружение новых антропологических (то есть присущих именно людям) свойств – все это выдвигает психологию едва ли не на передний край современного гуманитарного знания.
Мы являемся свидетелями своеобразного психологического бума. Поток литературы по психологии оказывается все более и более значительным. Расширяется радиус психологического знания. Психологию преподают сегодня во всех вузах – государственных и коммерческих. В наши дни психология оказывается востребованной в сфере бизнеса и управления, политики и экологии, экономики и спорта, права и рекламы, образования и воспитания. Бурно развивается трансперсональная (интегральная) психология. Властно заявляет о себе политическая психология, психология чрезвычайных ситуаций, экономическая психология, спортивная психология. Стандарты психологического образования явно не поспевают за стремительным расширением спектра психологического знания.

注释,注释: В конце XIX в. Японии предстояло совершить скачок из феодализма в современный мир. Как можно было бы реализовать эту историческую трансформацию? Опыт Европы в основном свидетельствовал о том, что без социальной революции не обойтись. Только она, как полагали многие социальные мыслители, может обеспечить стремительное продвижение от одного общественно-экономического строя к другому. Разумеется, возможность реформирования общества тоже учитывалась, но предполагалось, что только путем социальной революции можно разорвать путы традиции. С политической точки зрения все революции нуждаются в уничтожении или нейтрализации внутренних враждебных сил, а также, видимо, тех сил, которые несовместимы с их исторической ориентацией. Нельзя говорить о завершении революции, пока эта цель не достигнута. На исходе столетия Япония мечтала о том, что восстановить власть Императора. В этом лозунге, как отмечала известная американская исследовательница Р. Бенедикт, отразилось стремление оградить Японию от разлагающего влияния внешнего мира и реставрировать золотую эпоху X в., когда еще не было «двойного правления» Императора и сёгуна. Р. Бенедикт имела в виду реформы Мэйдзи (1867-1868) – буржуазную революцию в Японии, в результате которой был ликвидирован институт «двойного правления» императора и сёгуна и «реставрировано» верховенство императорской власти. Однако такое развитие событий не нравилось многим японцам.

注释,注释: В рецензии на книгу Р. Бенедикт «Хризантема и меч: Модели японской культуры» дается анализ ее концепции культурного многообразия на Земле. Труд издан в рамках программы, которую на протяжении многих лет неустанно реализует известный культуролог и издатель Светлана Яковлевна Левит. Благодаря ее деятельности мы получаем обширный материал о том, как культура влияет на личность, как в ней соотносятся различные ценности. Человек античного мира привык тратить заработанные деньги на собственные нужды. Сколько заработал – столько полагается и благ. Сама идея накопления, то есть оставления денег на «черный день», показалась бы ему странной. Тот же, кто откладывал сбережения, чувствовал себя не вполне уютно. Он невольно оказывался бы в невротической ситуации. Заимодавцы постоянно испытывали на себе диктат общих культурных традиций, порицающих «жизнь вперед».
Однако в современном мире юная особа оказалась бы в невротической ситуации именно потому, что она не состоялась, не нашла себя. Можно ли считать нормальным человека, который утверждает, будто чувствует приближение животного и может показать на своем теле знаки, благодаря которым об этом узнает? Однако в культуре бушменов это считается обычной нормой. Европеец, попавший в такую социальную среду, видимо, мог бы испытывать невротические состояния.
Для японца совершить в определенных обстоятельствах акт харакири – не что иное, как дело чести. Тот, кто не смог бы соответствовать долгу, стал бы презираем. Однако в православной культуре такой поступок рассматривался бы как погубление души. Брачные контракты стали традицией в западном мире, но в российской культуре они приживаются с трудом. Сама мысль о разделении имущества в момент венчания, когда брак заключается перед Богом, рассматривается как кощунственная.
Человек архаической культуры, разговаривающий с умершим дедушкой, показался бы современному человеку психотиком. Но в давних культурах это было нормой. Для иудея отдать деньги под огромные проценты – причина радости, а для русского повод для исповеди и раскаяния.
Об этом культурном многообразии рассказывает издательская программа Светланы Яковлевны Левит.

注释,注释: Столетие назад в исторической науке господствовал позитивизм. Его приверженцы были убеждены в том, что фрагменты исторической истины легко угадываются в конкретных источниках, в описанных фактах протекшей жизни. Но разве это не единственный путь к воссозданию летописи событий? Позитивисты не признавали иного пути, полагая, что сначала нужно набрать как можно больше фактов, освоить по возможности разные источники и лишь потом искать причинно-следственные связи, за которыми без сомнения скрываются законы исторического развития.
Сборник избранных публикаций «Изборник 70» известного специалиста по отечественной философии, истории, культуре и отдельным персоналиям, написанных и изданных в течение последних сорока лет, – своеобразный самоотчет Михаила Николаевича Громова, связанный с его 70-летним юбилеем. Фактов, связанных с историей страны, в книге предостаточно. Но в ней нет позитивистского коллекционирования отдельных подробностей, событий, установленных дат. Но М.Н. Громов не отказывается от чести быть историком. Однако он все же философ и поэтому вопрос о методе исследования возникает в первом абзаце сборника. Автор пишет о том, что при рассмотрении русской философской мысли допустимо использовать разные методы исследования. Но сразу ограничивает это суждение. Ни один из них не может претендовать на статус единственного верного. Но взятые вместе, методы открывают перспективу создания объемного, взвешенного, адекватного о ней представления.

注释,注释: Французский социолог Алексис Токвиль, изучая еще в позапрошлом веке поведение американских фермеров, неожиданно обнаружил, что в сознании многих из них укоренились прочные стандарты, которые легко можно было принять за результат пропагандистского воздействия. Однако в самом содержании печати, доступной этим фермерам и популярной среди них, эти представления («иллюзии») не распространялись. Откуда они взялись? Каким образом откристаллизовались? Автор статьи пытается раскрыть механику появления этих иллюзий. Отвлеченно-рационалистические предпосылки, на базе которых традиционно изучалось движение к истине, здесь особого света не проливали. Предстояло описать какие-то новые механизмы духовной жизни людей. Ницше полагал, что превратные представления, духовные штампы нужны человеку, он испытывает в них психологическую потребность. Но он считал, что «потребитель» пропаганды лишь усваивает эти идеологические стандарты, а не создает их. А тут получалось, будто «иллюзии» живут в сознании индивида «сами по себе», независимо от пропаганды, и даже тиражируются (Токвиль ведь недаром обратил внимание именно на распространенность сходных духовных образований). Как же они формируются?

注释,注释: Предметом анализа служит критический разбор концепции одного из влиятельнейших современных духовных учителей. До принятия имени Рам Дасс Ричард Олперт, гарвардский психолог – один из первых исследователей ЛСД. Он стал одним из основателей «СЕВА», организации, посвятившей себя служению бедным и слепым. Ряд работ Олперта переведен на русский язык. Критическому переосмыслению подвергнут в статье гностический опыт в том варианте, в каком он изложен Олпертом. Анализируется тезис Олперта о том, что философия и научные системы психологии никогда не были способны оказать доминирующее влияние на жизнь человечества – и не потому, что они были непригодны как системы, и не потому, что в них отсутствовало истинное содержание, но потому, что их истина имеет чисто теоретическую ценность, рожденную рассудком, а не сердцем, созданную интеллектом и не осуществленную в жизни. Использован метод герменевтического анализа сложного текста, основанного на психологическом опыте с использованием ЛСД. Выводы Олперта сопоставляются с концепцией Джона Лилли. Концепция Олперта в отечественной литературе не была предметом критического анализа. Знакомство с его текстами позволяет по-новому толковать многие вопросы психологического знания. В частности, определяются границы рационального интеллекта и расширяются возможности интуитивного постижения ресурсов психики. Обосновывается позитивная роль страдания, служащего целям духовного роста.

Abstract: The purpose of the present research is to provide the critical review of the concept of oen of the most powerful modern spiritual Masters. Ram Dass, born Richard Alpert, is a Harvard professor and one of the first researchers of LSD. He was one of the founders of the SEVA Foundation that helped the poor and blind people. Some writings by Alpert were translated into Russian. The author of the present article analyzes Alpert's thesis about philosophy and scientific psychology never being able to have a dominating influence on the life of the humankind because they are born in our mind but not our heart and therefore their theories are created by intellect and never put into life. The author  uses the method of hermeneutic analysis of difficult texts based on the psychological experience of using LSD. Alpert's conclusions are compared to John Lilly's conception. Alpert's concept has never been analyzed in a critical review in Russian literature. Reading Alpert's works allows to see many questions of psychology in a different light. In particular,  it helps to define the borders of the rational intellect and expands opportunities of the intuitive understanding of psychic resources as well as to proves the positive role of sufferings as the ay to spiritual growth. 

注释,注释: Философия культуры располагает огромным количеством фактов. Они описываются в русле культурной антропологии, социологии культуры, теологии культуры, этнологии, культурфилософии, истории культуры. Однако добытая противоречивая эмпирия фактов далеко не всегда проясняет метафизические проблемы. Продвижение от одной культурной эпохи к другой существенно преображает панораму культуры. Так рождается теоретическая потребность обнаружить некое единство культурного процесса, инварианты социодинамических моделей, архетипные ситуации, закономерности повторения и преображения постоянных компонентов культуры. С помощью философского умозрения осваиваются разноликий человеческий опыт, возможности приобщения индивида к культурному космосу. Философия культуры пытается проникнуть в самые неожиданные и вечно возобновляемые парадоксы человеческого бытия, а культурфилософ призван обосновать общезначимую норму, которая позволила бы оценивать действительно существующие состояния культуры. На вопрос: каков же статус философии культуры размышлял известный русский философ Ф. А. Степун (1884 - 1965).

注释,注释: Картина мира состоит из десятков тысяч образов. Они могут быть простыми, как отражение облаков, плывущих по небу, а могут представлять собой абстрактные построения относительно устройства мира. Индивид нуждается в системе ориентации, которая дала бы ему возможность отождествить себя с неким признанным образцом. Впервые такого рода механизмы были рассмотрены в концепции Фрейда. Исходя из этого понятия, Эрик Эриксон писал уже о психосоциальной, культурной, расовой идентичности.
Французский философ Поль Рикёр, размышляя о многозначности понятия «идентичность» провел различие между индивидуальной и социальной идентичностью. Смысл этой демаркации заключается в том, что внутренний образ человека далеко не всегда совпадает с тем, как он воспринимается в социальном окружении.
Для нас эти проблемы важны, потому что мы должны определиться с исторической судьбой России. Рассматриваем ли мы Россию как правопреемницу СССР, сохраняя верность единой летописи страны или, напротив, считаем, что отождествляем себя с новой культурной общностью? Принадлежим ли мы Европе или в нас больше азиатского («Да, скифы мы, да, азиаты мы…»)? Совершенно очевидно, что наше представление о России не совпадает с тем, как ее воспринимают другие народы и страны.
Многие современные интеллектуалы стремятся противостоять общей унификации национальной культуры. В качестве обоснования особости тех или иных стран, регионов выступает социальная мифология. Так, французские «новые правые» разглядели специфику европейской культуры в том, что она одушевлена арианизмом. Этот термин обозначает у «новых правых» религиозно-мифологический комплекс представлений, связанных с индоевропейскими народами. Народы Европы, по словам «новых правых» принадлежат к индоевропейской традиции, которая известна еще со времен неолита и насчитывает свыше 5 тысяч лет.
Лидер «новых правых» А. де Бенуа не призывает к реставрации архаической культуры. Он лишь лишает понятие «прогресс» его неодолимой фатальной сущности. В истории, утверждает он, нет ленточного движения событий, традиция не исчезает, она продолжает жить в актуальной истории. Будучи вневременной категорией, она формирует и преображает «народную душу». И именно поэтому она определяет типологический строй национальной культуры.

注释,注释: Французского писателя и философа Альбера Камю называют «певцом абсурда». Он писал о том, что чувство абсурдности поджидает нас на каждом углу. Это чувство неуловимо, но оно реально. В середине XX столетия возник новый вопрос: о смысле красоты. В самом деле, вторая мировая война, которая привела к огромным жертвам и разрушениям, заставила задуматься над тем, какова судьба и каково предназначение искусства. Родилась даже мысль о том, что после жуткого зрелища концентрационных лагерей, уже невозможно вернуться к обычным представлениям о прекрасном.

注释,注释: Можно полагать, что понятие идентичности за последние десятилетия стало весьма востребованным. После работ З. Фрейда и Э. Эриксона это слово прочно вошло в арсенал различных гуманитарных наук. Сегодня пишут об индивидуальной, социальной, культурной, религиозной самотождественности, о распаде и кризисе идентичности. В статье отмечено, что П. Рикёру удалось дать новую трактовку этому понятию. Он показал, что внутренняя и внешняя идентичность не находятся в простой связи. Здесь обнаруживает себя сложная диалектика. Французский философ откликнулся на концепцию профессора Оксфордовского университета Питера Стросона. Он предложил новое решение давней психофизической проблемы, поскольку ввел иное понятие личности. Данное понятие выступает как базисное – первичное, далее неразложимое. Отождествление атрибутов личности (состояний сознания и тела) возможно только через предшествующее отождествление личности, которой они принадлежат. В результате традиционных для аналитиков поисков исходных состояний анализа – базисных партикулярий – Стросон пришел к выводу, что существуют два типа базисных партикуляри: материальные тела и личности. Не случайно феномен личности занимает значительное место в философско-антропологических размышлениях Рикёра.

注释,注释: Тексты нередко обретают форму идеологии. Поэтому правомерно поставить вопрос: может ли быть научной концепция идеологии? По мнению Рикера, слово «идеология» трактуется неправильно. Это приводит к ряду заблуждений. Только точные семантические рамки, установленные в результате «достоверного описания ситуаций, в которых это выражение уместно» может положить конец различного рода заблуждениям. Этот методологический подход П. Рикер и относит к феноменологии (или к семантической феноменологии).

注释,注释: Есть книги, которые отражают глубинный ценностный разлом в наличной культуре. Они обозначают другую ментальность, иной образ жизни. Нередко сам автор вовсе и не ставит перед собой задачу проложить путь для новых жизненных и практических установок. Хотел ли австрийский и немецкий психиатр Рихард Крафт-Эббинг написать такой труд как «Половая психопатия»? Скорее всего, нет. Он выполнил простую профессиональную задачу – рассказать о сексуальных перверсиях как о психопатических отклонениях. И вызвал такой общественный скандал.

注释,注释: Автор анализирует феномен культуры через сокровищницу образов, накопленных человечеством. Он показывает, что традиционное рассмотрение культуры связано с теми ее феноменами, которые имеют рациональное происхождение и являются продуктом сознательной деятельности людей. Однако огромный пласт культуры вообще не имеет прямого отношения к рационалистической традиции. Многие процессы культуры складываются в результате коллективной бессознательной деятельности людей. Обычно эти явления анонимны, не имеют адреса, но тем не менее существуют в пространстве культуры. Здесь можно назвать мифы, устное народное творчество, традиции. Еще один аспект культурфилософии – вечное возвращение образов, которые можно назвать архетипными. Эти первообразы обнаруживаются в разные эпохи. Поэтому автор использует метод исторического анализа культурных процессов, но прибегает также и к феноменологической экспертизе. Новизна подхода состоит в том, что в статье исследуются бессознательные ресурсы культуры, а также отмечаются те первообразы, которые носят характер вечного возвращения и поэтому присутствуют во многих культурах. Показано, что первобытная мудрость содержала в себе все религии и все науки. Культура творится не по аналитическому расчету, не в результате орудийной хитрости человека. Она есть органопроекция человеческой души, человеческого жара. Это многое объясняет в метафизике культуры.

注释,注释: Автор размышляет об исторической судьбе и перспективах нового направления гуманитарной мысли – педагогической антропологии. Задавшись вопросом о том, насколько продуктивно дробление антропологического знания, он полагает, что происходит не только рождение новых подходов и течений, но также и интеграция ранее сложившихся областей гуманитарной мысли.
В статье теоретическое пространство педагогической антропологии расширяется. К ней, по мнению автора, можно отнести размышления о человеке, которые сложились при кристаллизации идей образования и воспитания. Путеводной нитью здесь может служить попытка оконтурить образ человека, каким он предстаёт в системе воспитания.
Ставится также вопрос о будущем педагогической антропологии. Методы анализа в статье – исторический и феноменологический. Они позволяют ввести в оборот многие тексты, которые до сих пор не определяли облик педагогической антропологии. Постановка базовых проблем педагогической антропологии определяют новизну данного исследования. Автор проводит критический анализ тех определений педагогической антропологии, которые уже получили хождение. Он разграничивает педагогическую антропологию и философию образования. Вместе с тем автор не согласен с произвольным обозначением имён мыслителей, которые внесли свой вклад в педагогическую антропологию. Он причисляет к этому направлению многих философов и педагогов, которые в рамках размышлений о процессе образования и воспитания совершали прорыв в философском постижении человека. Так в оборот вводятся мысли античных мыслителей, выдающихся теологов, представителей гуманистической мысли эпохи Возрождения. Позиция автора статьи сводится к следующему: педагогическая антропология нужна как самостоятельная область знаний, но её нельзя сводить к узкому кругу теоретиков образования.

注释,注释: Что ждет мистицизм в будущем? Как сложатся его судьбы? Эти вопросы активно обсуждаются в современной литературе. Дискуссии охватывают широкий круг проблем – о преображении науки, об изменении облика культуры, о перспективах человечества. Некоторые исследователи, их не так много, полагают, что мода на мистицизм преходяща, она уже идет на спад. Другие, напротив, убеждены в том, что мистическая волна будет крепнуть, расширяться. Есть и такие теоретики, которые считают, что в хаосе современных мистических брожений вызревает новое мировоззрение, сознание будущего. Прежде чем осветить эти аспекты, попытаемся суммарно изложить основные направления современного мистицизма. Какие психологические потребности он обслуживает? Чем прельщает людей? Автор использует метод феноменологического анализа, который позволяет выявить исторические предпосылки и психологические корни мистики в современном мире. Новизна постановки проблемы состоит в рассмотрении вопроса какова будущность мистики. Автор размышляет о том, в каких формах мистицизм сохраняет себя в современном мире, показывая, что данный феномен в XXI веке вовсе не ослабевает. Достижения науки не устраняют мистицизм автоматически. Напротив, они нередко провоцируют те или иные поветрия.

Abstract: What awaits mysticism in the future? What the fortune of mysticism will be like? These are the questions being actively discussed in modern literature. Discussions touch upon a wide range of problems from transformation of science, changing face of culture and human prospects. Some researchers (there are not so many of them) assume that the fashion for mysticism is ephemeral and it is already starting to decline. Other researchers, on the contrary, seem to be quite sure that the mystical trend will be only growing and expanding. There are also researchers who believe that in the chaos of modern mystical teachings, a new way to perceive the world and a new image of the future are being created. Before answering these questions, the author of the article tries to summarize the main directions of modern mysticism. What psychological needs does it satisfy? What is so charming about it? The author uses the method of phenomenological analysis which allows to define historical grounds and psychological roots of mysticism in the modern world. The novelty of the problem is the discussion of the future of mysticism. The author touches upon the forms of mysticism in the modern world and shows that this phenomenon is still rather strong int he XXI century. Scientific achievements do not automatically eliminate mysticism. Quite on the contrary, they often lead to creation of these or those new teachings. 

注释,注释: Статья посвящена анализу терапевтической работы с носителями анальной психологической структуры. Приводятся клинические примеры. Раскрываются способы расшатывания анального характера. При формулировании общих позиций даются теоретические ссылки на видных представителей психоанализа.

注释,注释: В наши дни философская антропология все чаще берет на вооружение методы апофатики. Теологические традиции, связанные с постижением Бога путем отрицания всех его атрибутов и обозначений, получают широкое распространение, прежде всего, в религиозной литературе. Сказывается усталость от позитивного богословия, от претензий на окончательное знание, относящееся не только к Богу, но и к человеку.

注释,注释: Говоря об объекте психологии, мы отвечаем на вопрос, как она вообще возможна в качестве автономной области знаний. Что касается предмета психологии, то он формируется с помощью методологической «огранки» объекта исследования. Для этого объект последовательно помещается в разнообразные контексты, где относительно него ставятся различные вопросы, для ответа на которые привлекаются или создаются теоретико-методологические и теоретико-методические схемы.

注释,注释: В статье раскрыты традиции, связанные с изучением мифа и волшебной сказки в рамках семиотики. Отмечается роль В.Я. Проппа в анализе устного народного творчества через призму семиотики. Дается характеристика структурной антропологии К. Леви-Стросса. Выделяются особенности семиотического понимания мифа и сказки. Называются традиции в осмыслении данной темы, представленные франко-бельгийской школой и американскими исследованиями. Одновременно показано, что новейшие исследования современной фольклористике связаны с возвратом к традиционным методам филологии. Поэтому можно зафиксировать оживление диахронических исследований фольклора. Фольклористика никогда не расставалась с основной близостью к науке о языке и литературе. В связи с тем, что фольклористика обнаружила огромный интерес к методам структурной лингвистики, структурно-семиотические исследования, основанные на синхронном подходе, получили явный перевес. Однако вскоре была осознана односторонность такого подхода. Так обнаружился интерес к диахроническим исследованиям на новой основе. Имеется в виду эволюция фольклорных жанров, динамика структур произведений фольклора. Весьма значим в связи с этим повышенный интерес к формам бытования фольклора, к изучению социальной среды, влияющей на устное народное творчество. В российской практике методы филологического исследования органично связаны с применением методов структурно-семиотического изучения фольклора.

注释,注释: В статье содержатся комментарии к сборнику стихов Светланы Яковлевны Левит. Читателям нашего журнала она известна как философ и культуролог. В течение долгих десятилетий С.Я. Левит готовила к изданию труды философской классики, лучшие сочинения отечественных философов. Разумеется, эта работа требует не только исследовательских усилий. С.Я. Левит приходится искать бреши в официальной идеологии, которая вовсе не в восторге от потенциальной образованности народа. Напротив, добиваясь отставки престарелых академиков, чиновники не отдают себе отчета в том, что так шла в Китае в свое время «культурная революция». С.Я. Левит причастна культурной революции без кавычек. Она настоящий энтузиаст духовного просвещения. И вот неожиданно оказалось, что С.Я. Левит пишет стихи. Она выпустила в свет свой первый поэтический сборник. В нем собраны произведения, которые были написаны в течение долгих десятилетий. Поистине, талантливый человек талантлив во всем. Анализу достоинств и просчетов первого поэтического сборника посвящена данная рецензия. В ней приведены и сами произведения поэтессы.

注释,注释: За последнее десятилетия многие западные социологи, взявшие на себя роль социальных критиков капиталистического общества, подчеркивают наркотический характер массовой культуры. Гюнтер Андерс, Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Раймонд Бауэр и другие авторы, анализируя современную практику массовой коммуникации, определяют ее как индустрию грёз. Радио, кино, телевидение расцениваются ими как гигантские каналы общества, которые репродуцируют иллюзии, распространяют эталоны чувств и поступков, создают сноподобную культуру, без которой немыслима современная цивилизация. В этих концепциях искусство рассматривается не как средство отражения действительности, а как резервуар тайных символов, иллюзорных знаков и образов.
С некоторых пор редкое исследование проблем массовой культуры в современном мире не содержит реестра обвинений или грозных предостережений. В начале XXI века рационалистически ориентированные социологи верили, что новая техника углубит и расширит человеческое общение, механизмы демократии. Теперь же, приглядываясь к политической жизни современного общества, многие философы пишут о новой угрозе тоталитаризма, об опасности массовых психозов и непредвиденных страхов, чреватых губительными последствиями.

Abstract: Over the last decade many Western sociologists critisizing the capitast society have underlined the hypnotic nature of popular culture. Analyzing modern mass communications Gunther Anders, Theodor Adorno, Max Horkheimer, Raymond Bauer and other authors defne modern popular culture as the 'industry of dreams'. Radio broadcasting, cinema, television are viewed as gigantic channels reproducing illusions, spreading stereotypes of feelings and behavior and creating 'hypnoid culture' playing such an essential role in the modern civilization. The aforesaid researchers view art as the reservoir of secret symbols, illusionary signs and images but not reflection of the reality. 
At the end of the XXI century sociologists believed that new technologies would only deepend and expand human communication and democracy mechanisms. But today many philosophers are writing about a new totalitarianism threat, mass psychotic disorders and unpredicted fears that may lead to disastrous results. 

注释,注释: Жизненный мир – центральная проблема феноменологии. Она является по своей сути не чем иным, как прояснением смысла собственной человеческой жизни в ее целостности и многообразии. Гуссерль впервые в истории философии превратил в проблему то, что до него полагалось в качестве чем-то само собой разумеющимся, очевидным. Именно поэтому практическая сторона человеческого существования совершено не исследовалась. Монография А.Л. Никифорова – опыт продуктивного осмысления самого понятия и возможности опоры на него в познавательной деятельности.

注释,注释: Философское постижение человека имеет значительную предысторию. Проблема человека возникла в философии не сразу, но это вовсе не означает, будто философский вопрос о сущности и смысле человеческого бытия поставлен лишь в наше время. С течением времени менялось лишь представление о человеке, его образ. В разные эпохи философское понимание человека не оставалось неизменным. В античную эпоху, например, человек видел себя частью существующего порядка, которым в основном определялось его бытие. При этом элементы вечного, космического, объективной цели, всеобщей нормы стояли над элементами субъективно-волюнтаристского, исторически преходящего.

注释,注释: Мелани Кляйн (1882-1960) – представитель английского психоанализа. После формирования классического психоанализа Фрейда дальнейшее его развитие пошло сразу по нескольким направлениям. Одно из них – неофрейдизм (Г. Олпорт, Э. Фромм, К. Хорни). Сторонники этого направления упрекали Фрейда в том, что он мало внимания уделял социальным аспектам. В статье делается попытка реконструкции детского поведения согласно открытиям Мелани Кляйн.

注释,注释: За последнее время в отечественной литературе культура стала прежде всего объектом исторического и социологического исследования. Описаны различные события и артефакты мировой культурной практики. Выявлены многообразные социальные обнаружения феноменов культуры. Однако философский ракурс проблемы остается малоисследованным. Между тем многие метафизические вопросы культуры поставлены именно современной философией. Более того, сформировалась культурфилософия или философия куль туры, направленная на философское постижение культуры как универсального и всеобъемлющего феномена. Автор статьи обращается к творчеству известного поэта Т. Элиота, анализируя его культурфилософские размышления. Элиот считал, что американская культура не имеет глубоких духовных корней. Именно поэтому в ней царит дух прагматизма, утилитарной полезности. Не случайно поэт называл Америку «вульгарной». Связывая американскую культуру с «варварством», поэт условно конструировал этот феномен как отказ от духовности, от живой традиции. Поэт с пиететом относился к традиции, полагая, что именно в ней содержатся накопленный социальный опыт и живые корни. Таким образом, можно считать, что Элиот выражал практические навыки и сознание думающей интеллигенции. В самой культуре он ценил духовную составляющую.

注释,注释: В статье речь идет о двух книгах, посвященных теории искусства и эстетическим проблемам: Очерки эстетики и теории искусства / отв. ред. Н.А. Хренов и А.С. Мигунов. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2013. 446 с. (тираж 1000 экз.) и Шустерман Ричард. Прагматическая эстетика. Живая красота, переосмысление искусства. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2012. 408 с. (тираж 3000 экз.). В «Очерках эстетики и теории искусства» содержится анализ самых различных концепций. Это по существу попытка энциклопедического изучения разных философских направлений, рассматривающих науку о прекрасном и безобразном. Отмечается также, что в сферу изучения вовлекаются и столь необычные для эстетики сферы, как гештальт-психология и алгоритмическая эстетика. Во второй книге - Р. Шустермана «Прагматическая эстетика» рассматриваются традиции Д. Дьюи, осмысливаются прагматические аспекты художественного творчества.

注释,注释: Обсуждение перспектив человеческого существования – едва ли вечный сюжет мировой философии. В основном эта тема была связана с тремя факторами: колоссальными достижениями человеческого разума, преображением человеческой природы и реализацией космического предназначения человека. Об успехах науки и связанных с нею упованиях говорить много не приходится. Благодаря науке создана современная цивилизация с ее высоким уровнем благосостояния, невиданными ресурсами, грандиозными коммуникациями. Перекроена карта мира. Ученые расшифровали геном человека. Они пытаются с помощью адронного коллайдера вырвать у природы ее базовые тайны. Люди научились лечить рак почти всех органов, пересаживать сердце, пришивать руки и ноги, клонировать себе подобных. Вполне естественно, что успехи науки приучили многих людей к мысли, что нет таких проблем, которые не получат поддержки со стороны науки. Именно с достижениями науки и культуры принято связывать и горизонты человеческого существования.

注释,注释: Люди минувших эпох живы для нас благодаря особого рода общественной практики – мемориальной. Если сгорел муравейник, память об этом сообществе исчезает бесследно. Однако в человеческом обществе жизнь прошедших поколений не утрачивается. Прошлое продолжает присутствовать в актуальном сознании. В гуманитарных науках укоренился принцип историзма, позволяющий осмысливать прошлое в рамках исторического знания, в потоке времен, в их круженьи и осмысливать исторический процесс. В рецензии речь идет о том, что историзм как методологический принцип возник не сразу. Немецкий историк и философ истории Фридрих Мейнеке в книге «Возникновение историзма» излагает энциклопедически достоверную картину возникновения этого явления. Историзм выступает как закономерный результат всего идейного развития Запада, начиная с античности, как высшее выражение человеческого духа. Мейнрике тщательно прослеживает истоки историзма у крупнейших английских, французских и немецких просветителей. Стремясь преодолеть и показать постепенное преобразование просветительского мышления в историческое, автор выдвинул тезис о диаметральной противоположности Просвещения и его историзма. Книга дает внушительную картину развития исторической мысли в Западной Европе и противостоит негативному отношению к историзму как способу мышления.

注释,注释: Жизненный мир – центральная проблема феноменологии. Она является по своей сути не чем иным, как прояснением смысла собственной человеческой жизни в ее целостности и многообразии. Гуссерль впервые в истории философии превратил в проблему то, что до него полагалось в качестве чем-то само собой разумеющимся, очевидным. Именно поэтому практическая сторона человеческого существования совершено не исследовалась.

注释,注释: Об эстетических взглядах Шопенгауэра написано крайне мало. Хотя, разумеется, к этой теме обращались многие исследователи. Не просто свести к определенной целостности суждения немецкого философа о прекрасном, возвышенном, гениальности, интересном и других эстетических сюжетах. Смысл термина «воля» у Шопенгауэра чрезвычайно расширен, поскольку он утверждал, что всякая сила природы должна мыслиться как воля. Низшая ступень объективации воли – самые общие силы природы – тяжесть, магнетизм и пр.

注释,注释: Дается расшифровка понятия анимы в юнгианской психологии. Отмечается, что анима несводима к прототипу. Подчеркивается, что в качестве психического компонента анима размещена ниже порога сознания. Даются ссылки на литературные примеры.

注释,注释: Статья посвящена анализу анального характера в райхианской характерологии. Отмечена роль фиксации в закреплении анального поведения. Тема иллюстрируется романом Бальзака «Евгения Гранде». Написанное в 1833 году, сочинение писателя рассказывает о судьбе девушки, живущей в обществе, в котором все подчинено власти денег. Дана общая характеристика скупца Гранде, отца Евгении. Рассматривается также трагедия Пушкина «Скупой рыцарь».

注释,注释: Мировоззренческая потребность изначально присуща человеку. Она сохраняет свою силу и при распаде сознания. Однако «схождение с ума» становится притягательным и начинают играть с рассудком, не боясь его потревожить. Исследователи открывают неизведанные ярусы сознания и приступают к их освоению. Оказывается, многие метафизические темы непосредственно подводят к краю сознания.

注释,注释: Последовательную универсальную картину мира в известном смысле можно представить и без человека. Новейшие научные открытия, казалось бы, подталкивают к такому решению. Рождается специфическая парадигма, внутри которой приоритетную роль играют такие понятия, как «мыслящий океан», «информационное поле космоса» и т.д. Исследовательские разыскания такого рода направлены против антропоцентрического видения мироздания. Но девальвация философско-антропологической темы обнаруживает себя не только в утверждении новых объектов исследования, замещающих человека. В статье критически осмысливается логика так называемого нового натурализма.

注释,注释: В обширном философском наследии Н.А. Бердяева «Философия неравенства» занимает особое место. Она, как и другие работы русского мыслителя, энциклопедична. Здесь дана характеристика различных общественно-политических течений современности, освещены ключевые проблемы социальной философии – демократия, свобода, революция, культура, нация... Однако широта теоретического замысла соединена в этой работе с полемической, порою памфлетной и проповеднической интонацией. Книга одухотворена выстраданной идеей отвержения социальной революции как средства решения общественных проблем. Это, по существу, опыт философского предостережения, уроки которого сегодня столь очевидны.

注释,注释: Рецензии на книги: Стравинский Игорь. Хроника. Поэтика. М., Санкт-Петербург, 2012. 368 с. (тираж 100 экз.); Лобанова Мария. Теософ. Теург. Мистик. Маг: Александр Скрябин и его врем. М.: Петроглиф, 2012. 368 с. (тираж 2000 экз.); Сафонов Василий. Избранное. «Давайте переписываться с американской быстротою…». Переписка 1880-1905 годов. СПб: Петроглиф, 2011. 760 с. (тираж 1000 экз.).

注释,注释: There is a widespread opinion that philosophical anthropology is a field of knowledge about the origin, history and content of culture. This statement is only partially true. Culture is demonstrative of a certain way of being. Many anthropologists and cultural scientists do not set themselves the task of finding out why man is as he is, what his existential reality is, or in what way his determined originality is manifested. Reduction of the whole problem of man to a description of culture would mean disregarding the principal side of the question: what determines the cultural essence of man? The integrity of philosophical anthropology distinguishes it from other disciplines that study man in one particular aspect. Philosophical anthropologists wish to grasp, at least, the wholeness of a person, his concrete «I». Philosophical anthropology more decisively than, say, gestalt psychology finds in man configurations and behaviours that are impossible to split and put to the final analysis. Spirituality is undoubtedly among basic human existentials. The notion of «spirit» in philosophical anthropology has a long and peculiar history. Since time immemorial, freedom, reflection and spirit have been considered man’s essential qualities. Spirit is man’s highest ability that permits him to become a subject of meaning-setting, personal self-determination, conscious transformation of reality. We, people, are the present existence, consciousness in general and spirit, that is the idea-driven wholeness of comprehensible relationships in ourselves and in all that we have created, done and thought.

注释,注释: Многие авторы описывают сегодня феномен так называемой сексуальной революции. Сейчас, судя по всему, мы уже имеем изнанку этого явления. Да, люди расстались с викторианскими нравами. Да, поубавилось предрассудков, связанных с интимной сферой. Мы осознали, что любовные чувства архетипны. Но культура, безусловно, оказывает воздействие на эротику. Господствующие стандарты определяют форму массовых переживаний. Аскетизм замещает оргиастические страсти, сексуальное буйство то и дело замещается целомудрием.

注释,注释: Религия обслуживает запросы духа. Человек обращает свой взор к Богу, когда испытывает муки одиночества, страх перед смертью, напряжение духовной жизни. Мистика чарует возможностями глубинного обостренного богообщения. Она дарит надежду на чудо. Наука демонстрирует неоспоримые успехи познающего ума. Будучи опорой цивилизации, она не только разъясняет одухотворяющие истины, но и обустраивает людей, продлевает им жизнь. В чем же специфика философского мировоззрения?

注释,注释: Устарел ли Карл Манхейм? Сохраняют ли разработанные им социологические принципы свою эвристическую ценность? Отражает ли его концепция многообразие общественных изменений, их динамику? Законность этих вопросов обусловлена тем, что за последние десятилетия социологическое знание существенно обогатилось. Любая из затронутых немецким ученым областей, будь то социология познания или теория элит, во многом стала теперь принципиально иной. Вот почему, предлагая читателям сборник его трудов, правомерно поставить вопрос: в какой мере мы может соотносить размышления классика западной социологии с нашей реальностью? Ведь он пишет именно о веке преобразований в целом, о динамичной социальной реконструкции в частности.

注释,注释: Человек не является подобием машины, которая обладает набором разных свойств и характеристик. В бытии человека обнаруживаются экзистенциальные противоречия. Ведь он рождается в природе, а живет в обществе. Человек имеет инстинкты, но располагает и сознанием. Он животное и неживотное. Потомок Адама – природное создание, но он имеет и божественную природу. Человек, по определению Э. Фромма, едва ли не самое эксцентричное создание универсума.

注释,注释: Эрос свойственен человеческой природе. Но как причудливо он проявляется в отдельной судьбе, в отдельной культуре. Кто-то через всю жизнь проносит печать воздержания, преобразуя энергию секса в романтические чувства. Кто-то, напротив, в полной мере предается страстям, погружаясь в оргиастическую стихию. Будучи целомудренным, человек знает подземные толчки страсти. Предаваясь вожделениям, тоскует о романтическом обожании. Посвящая себя Богу, испытывает силу земных наваждений. Трепеща от дьявольских внушений, обретает себя в живой любви. Ведая об утонченных изысках страсти, вместе с тем догадывается о её неисчерпанности.

注释,注释: Фрейд создавал свою концепцию человека в рамках просветительской модели. Однако он своими открытиями резко подорвал просветительский образ человека, поскольку показал, что разум вовсе не является истинным движителем наших мыслей, эмоций и поступков. Было бы логичным на этом основании видеть основу личности в бессознательном.

注释,注释: В истории философской антропологии по существу не рассматривается проблема человека, как она сложилась в философии жизни. Между тем та тема не была посторонней для данного философского направления. Напротив, в работах Ф. Ницше, Л. Клагеса, Т. Лессинга, Л. Фробениуса содержатся важные философско-антропологические идеи. Разработка этих идей уже началась.

注释,注释: Обсуждение перспектив человеческого существования – едва ли вечный сюжет мировой философии. В основном эта тема была связана с тремя факторами: колоссальными достижениями человеческого разума, преображением человеческой природы и реализацией космического предназначения человека. Об успехах науки и связанных с нею упованиях говорить много не приходится. Благодаря науке создана современная цивилизация с ее высоким уровнем благосостояния, невиданными ресурсами, грандиозными коммуникациями. Перекроена карта мира. Ученые расшифровали геном человека. Они пытаются с помощью адронного коллайдера вырвать у природы ее базовые тайны. Люди научились лечить рак почти всех органов, пересаживать сердце, пришивать руки и ноги, клонировать себе подобных.

注释,注释: Важным антропологическим достижением Фрейда является учение о характерах. Фрейд не только показал, что в человеке действуют силы, которых он не осознает, и путем рационализации защищает себя от их осознавания. Он объяснил, что эти неосознанные силы интегрируются в единую систему по имени «характер». Фрейдовскую теорию характера по-настоящему помогает объяснить «Теория систем», которая с начала 20-х годов прошлого столетия с успехом стала применяться в естественнонаучном мышлении (особенно в биологии и нейрофизиологии), а также в некоторых областях социологии.

注释,注释: Глобализация – новая форма модернизации, пришедшая на смену колонизации и индустриализации. Будучи отражением объективных социальных процессов, этот феномен по своей сути является революционным и насильственным. Дело не только в стремлении США подчинить гигантские преобразования интересам «золотого миллиарда». Нет сомнения в том, что глобализация, будучи в основном информационно-техническим явлением, а своих глубинных основаниях, противоположна культуре.

注释,注释: Автор комментирует беседу сотрудницы «Литературной газеты» с известным генетиком, академиком РАН Константином Скрябиным. Академик излагает возможные следствия так называемой генетической революции. Он раскрывает возможности этого прорыва. Однако социальные последствия данного эксперимента в интервью почти не затрагиваются. Автор статьи раскрывает некоторые опасности, которые неизбежно возникнут в будущем.

注释,注释: В наши дни социальная философия предлагает множество противоречащих друг другу сценариев», «моделей», «прогнозов». Нередко складывается впечатление, будто история чревата тектоническими сдвигами. Компьютер взял на себя роль оракулов. Автор отмечает ценность всех прогнозов, но при этом подчеркивает эффект Эдипа, который означает в социологии скрытое и манипулятивное исполнение проекта. Ставится вопрос о том, что сценариев должно быть много, чтобы для социальной философии всегда был выбор.

注释,注释: Что порождает периодическую смену образцов культуры и массового поведения? Отчего мода захватывает разные стороны жизни человека? Как рождается стиль внутри моды? Эти вопросы освещаются в колонке. В колонке речь идет об английском экономисте Адаме Смите, который пытался проанализировать рекламу как социальный и антропологический феномен. Он также связывал моду с техническим прогрессом.

注释,注释: Что такое мода? Почему она обнаруживается едва ли не во всех культурах, даже если ее отвергают и преследуют? Исследователи, анализирующие этот феномен, отмечают, прежде всего, ее социальный характер. Иначе говоря, они показывают, что именно социум провоцирует моду. Иначе говоря, этот феномен относится скорее к социальной психологии. Автор отмечает, что для возникновения моды нужны своеобразные социальные и философско-антропологические предпосылки. В частности, мода возникает только тогда, когда в обществе получают распространение индивидуальные особенности людей, формируется чувство индивидуальности.

注释,注释: В ХХ веке в форме фашизма, нацизма деспотия окончательно показала всю свою ущербность. Но это вовсе не значит, что исторический урок воспринят повсюду и всеми адекватно. Рецидивы прошлого исключать никогда не следует. В рождающемся информационном обществе (так современные прогнозисты называют цивилизацию ХХI века) могут снова возродиться тиранические сюжеты, иллюзии возможности тотальной власти над человеком. Можно ли этого избежать? Можно ли надеяться, что человечество, взрослея, одновременно и умнеет?

注释,注释: Статья посвящена анализу книги известного отечественного философа А.Д. Сухова. Автор отмечает, что в данной монографии дается разбор истории русской философии. При этом А.Д. Сухов стремится выявить лишь характерные признаки русской философии, поскольку в рамках одной монографии нет возможности раскрыть все черты отечественного любомудрия. В статье содержится стремление выявить то особенное, что выделяет русскую философию из общего потока мировой философии, из общего контекста философских культур различных стран и народов. В рецензии даны также и критические замечания по монографии.

注释,注释: Сознание «нормального человека», согласно психиатрической экспертизе, свободно от иллюзий и галлюцинаций. Только при этих условиях человек обращает мало внимания на внутренние жизненные процессы, его внешние впечатления всегда отчетливы, его сознание наполнено картиной внешнего мира, а не деятельностью собственного организма.

注释,注释: Разработка этических проблем занимает в творчестве Иммануила Канта особое место. Ей посвящено несколько работ: «Основы метафизики нравственности», «Критика практического разума», «Метафизика нравов», «Об изначально злом в человеческой природе», «Метафизика нравов» и др. Одной из важнейших задач философии Кант считал понимание сущности нравственности, которая регулирует поведение человека. Он писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

注释,注释: В колонке речь идет о значительном аксиологическом повороте, который характерен для нашей эпохи. Особое внимание уделено смыслу жизни как регулятивному понятию. Отмечаются различные подходы к изучению смысла жизни, дается типология различных смысложизненных ориентаций. Анализируются ценности наших дней.

注释,注释: Среди различных слов, выражающих представление о прекрасном и его разновидностях, таких, как изящество, утонченность, прелесть, шарм, грациозность, великолепие, блеск, понятие красоты занимает особое место. Оно выражает наиболее общее их свойство, которое находит свое выражение во внешней форме, внешней организации вещи, действия события.

注释,注释: В обзоре анализируются книги, посвященные историческому знанию. В книге известного отечественного ученого А.Я. Гуревича обсуждаются судьбы советской исторической науки второй половины минувшего столетия. Драма идей, которая воссоздается в книге, была одновременно и драмой людей. В книге выдающихся философов Р.А. Гальцевой и И.Б. Роднянской собраны труды по изучению русской мысли XIX и XX веков, писавшиеся в течение нескольких десятилетий.

注释,注释: Автор рецензии обращается к анализу философской деятельности известного отечественного философа Рубена Грантовича Апресяна, используя собственные комментарии к книге «О праве лгать» (сост., ред. Р.Г. Апресян. М., 2011. З92 с.). Давая этому труду высокую оценку как значительному событию в кантоведении и в теории морали, автор одновременно полемизирует с некоторыми выводами самого издания и стремится в известной степени расширить рамки обсуждения проблемы, которая является ключевой в данном труде.

注释,注释: В колонке речь идет о значительном аксиологическом повороте, который характерен для нашей эпохи. Особое внимание уделено смыслу жизни как регулятивному понятию. Отмечаются различные подходы к изучению смысла жизни, дается типология различных смысложизненных ориентаций. Анализируются ценности наших дней.

注释,注释: Тематический обзор книг издательства «Канон+» включает в себя две книги на исторические темы. Одна из них посвящена, по существу, теологической версии истории. Немецкий теолог Р. Бультман рассматривает в своей книги богословскую трактовку христианской эсхатологии. В работе известных исследователей Г. Иггерса и Г. Янга рассматривается современная историография, существующая в условиях глобализации. Проблемы исторического мышления, жизнеописания и методологии истории трактуются в контексте процессов глобализации и модернизации.

注释,注释: В колонке речь идет о значительном аксиологическом повороте, который характерен для нашей эпохи. Особое внимание уделено смыслу жизни как регулятивному понятию. Отмечаются различные подходы к изучению смысла жизни, дается типология различных смысложизненных ориентаций. Анализируются ценности наших дней.

注释,注释: В статье раскрывается близость этики с философской антропологией. Отмечая глубину и своеобразие этических взглядов академика А.А. Гусейнова, автор показывает «смычку» двух философских дисциплин, акцентируя внимание на «специфически человеческом».