注释,注释: Предметом исследования является процесс изменения юридического статуса монгольских земель, которые до начала ХХ в. были объединены в политии Внешняя Монголия, Внутренняя Монголия, Барга (Хулун-Буир), обладающие статусом автономных государств в составе империи Цин. Имея гарантии неприкосновенности от проникновения в их пределы китайского населения, это земли сохранили древний родовой уклад, деление княжества (хошуны) во главе с дзасаками – потомками Чингисхана или его брата Хасара. Однако китайская колонизация, начавшаяся в 1880-е гг., политическая слабость императоров и объективная необходимость в расширении жизненного пространства ханьского населения огромной империи, заставили центральные власти в Пекине нарушить старинные договоренности, приступить к отчуждению земель хошунов и создавать на них китайскую систему административно-территориального устройства. Методология исследования строилась на междисциплинарном подходе с опорой на инструменты ряда гуманитарных наук: идеографический, или описательно-повествовательный метод, принцип историзма, ретроспективный метод, метод периодизации, сравнительно-правовой метод, метод реконструкции, структурный метод и нарративный подход, а также, учитывая юридическую составляющую исследуемого явления, – догматический метод и метод юридической герменевтики. Научная новизна работы заключается в том, что впервые в современной отечественной науке реконструирован процесс перехода от родовой организации монгольских и маньчжурских земель к современному его состоянию, при этом рассматривая его в контексте преемственности ключевых территориальных структур, значительная часть которых функционирует и в настоящее время в Китайской Народной Республике (провинции и уезды).
Научная значимость результатов, отраженных в статье, заключается в выявлении и описании новых направлений государственно-правовых исследований в заявленном регионе, проведенная работа может послужить основой для пересмотра сложившихся в исторической, политической и юридической науке критериев и характеристик относительно территориального устройства как Китая в целом, так и его отдельных национальных регионов. Авторы приходят к выводу о том, что территориальная организация Северо-Восточного Китая в границах бывшей политии Маньчжурия (Дунбей) и в восточной части Внутренней Монголии отчасти сохранила исторические границы более мелких единиц, тем самым обеспечивая себе устойчивость и преемственность.

Abstract: The subject of the study is the process of changing the legal status of Mongolian lands, which before the beginning of the twentieth century were united into the polities of Outer Mongolia, Inner Mongolia, Barga (Hulun-Buir), which had the status of autonomous states within the Qing Empire. Having guarantees of immunity from the penetration of the Chinese population into their borders, these lands preserved the ancient tribal way of life, the division of the principality (khoshuns) led by the Dzasaks – the descendants of Genghis Khan or his brother Khasar. However, Chinese colonization, which began in the 1880s, the political weakness of the emperors and the objective need to expand the living space of the Han population of the huge empire, forced the central authorities in Beijing to violate ancient agreements, begin to alienate the lands of the khoshuns and create on them the Chinese system of administrative-territorial devices. The research methodology was based on an interdisciplinary approach based on tools from a number of humanities: ideographic, or descriptive-narrative method, the principle of historicism, retrospective method, periodization method, comparative legal method, reconstruction method, structural method and narrative approach, and also, taking into account the legal component of the phenomenon under study – the dogmatic method and the method of legal hermeneutics. The scientific novelty of the work lies in the fact that for the first time in modern domestic science, the process of transition from the clan organization of the Mongolian and Manchu lands to its modern state has been reconstructed, while considering it in the context of the continuity of key territorial structures, a significant part of which is currently functioning in the Chinese People's Republic Republic (provinces and districts).

注释,注释: Предметом исследования являются общественные отношения, складывающиеся реализации налоговой функции в Китайской Республике в конце 1920-х – середине 1930-х гг. и степень их влияния на аналогичные отношения, формируемые на китайских территориях, находящихся под японским контролем в 1930-е гг.: Маньчжоу-Го и Мэнцзяне. Объектом исследования выступает налоговая система Китайской Республики в период так называемого «Нанкинского десятилетия (1927-1937 г.), когда партия Гоминьдан во главе с Чан Кайши на короткое время устанавливает контроль надо большей частью современного Китая и начинает проводить централизованную политику, в том числе и в сфере упорядочивания налогового законодательства. Особое внимание уделяется ключевым нормативным правовым актам и органам государственной власти, которые на национальном и провинциальном уровне обеспечивают реализацию налоговой функции государства. Статья является продолжением серии исследований о налоговой системе и налоговой праве стран Восточной Азии. Впервые в юридической науке автор вводит в научный оборот положения налогового законодательства как Китайской Республики, так и Маньчжоу-Го. Помимо этого, научная новизна исследования заключается в сопоставлении правовых систем Китая и японских сателлитов в части налогового законодательства и регулирования налоговых отношений. В результате автор приходит к выводу о том, что и в Маньчжоу-Го, и в Мэнцзяне нормативная база, при активном внедрении японской модели, сохраняла основные черты китайского права, но в отличие от китайской модели, была более эффективной.

Abstract: The subject of this research is the social relations arising in the context of performing tax function in the People’s Republic of China in the late 1920s – mid 1930s and their impact upon similar relations formed in the Chinese territories controlled by Japan in the 1930s: Manchukuo and Mengjiang. The object of this research is the tax system of the People’s Republic of China during the so-called “Nanjing decade” (1927-1937), when the Kuomintang Party headed by Chiang Kai-shek in a short time establishes control over a great part of modern China and begins the centralized policy, including in the area of tax legislation. Special attention is given to the key normative legal acts and government branches, which on the national and provincial levels perform tax function of the state. The article is the sequence of research dedicated to tax system and tax law of East Asian countries. The provisions of tax legislation of both the People’s Republic of China and Manchukuo, are introduced into the scientific discourse of legal science for the first time. The scientific novelty also consists in the comparison of legal systems of China and the Japanese satellites with regards to tax legislation and regulation of tax relations. The author comes to the conclusion that with active implementation of the Japanese model, the regulatory framework of Manchukuo and Mengjiang retained the key features of the Chinese law; but unlike the Chinese model, it was more effective.

注释,注释: Объектом настоящей статьи является правовое регулирование экономической политики Японии на занятых ею территориях Северо-Восточного Китая. Предметом исследования выступает правовой механизм регулирования ценообразования во Внутренней Монголии в период существования государства Мэнцзян. В связи с тем, что японская сторона стремилась обеспечить внешнее соответствие новой политической единицы, государства Мэнцзян, атрибутам независимого государства, автор предметно-объектную часть выводит из экономической функции государства. Целью статьи является историко-правовой анализ правового регулирования ценообразования в Мэнцзяне, а задачами – 1) дать характеристику нормативным правовым актам Мэцнзяна в области ценообразования; 2) раскрыть их смысл, содержание, а также правовые и социальные последствия применения. В результате проведенного исследования автор приходит к выводу об эффективности внедряемых правых инструментов экономической политики по контролю над ценообразованием, но делает оговорку относительно того, что военную и экономическую эффективность не следует путать с социальной и гуманитарной эффективностью, что делали власти этого государства. Основным вкладом автора в исследование темы является воссоздание правовых инструментов управления экономикой обширного региона в Восточной Азии и дополнение уже имеющихся сведений об этом новыми данными, а научная новизна прослеживается введением в научный оборот новых данных, не известных ранее широкому кругу исследователей.

Abstract: The object of this article is legal regulation of the economic policy of Japan in the occupied territories of Northeast China. The subject of this research is the legal mechanism for regulating price formation in Inner Mongolia during the existence of Mengjiang State. Based on the fact that the Japanese side sought to ensure that the new political unit, i.e. the State of Mengjiang would formally comply with the attributes of an independent state, the author infers the substantive part from the economic function of the state. The goal of the article consists in carrying out a historical-legal analysis of the legal regulation of price formation in Mengjiang. The author sets the task to give characteristics to the normative legal acts of Mengjiang that pertain to price formation; reveal their meaning, content, as well as the legal and social consequences of their application. The author concludes on the effectiveness of legal instruments of economic policy implemented for controlling price formation, with reservation that the military and economic efficiency should not be confused with social and humanitarian efficiency, as it was practiced by the Mengjiang government. The author’s special contribution consists in reconstruction of the legal instruments for economic management of a large region in East Asia, as well as in updating the existing information with new facts. The scientific novelty lies in introduction into the scientific discourse of new data that was previously unknown to a broad array of researchers.

注释,注释: В статье на основе ранее не исследованных договоров и соглашений приводится анализ невоенного механизма обеспечения интересов России в Маньчжурии на фоне становления и развития государственности округа Хулунбуир, известного в монголоязычном мире под названием Барга. Поиграв Русско-японскую войну и потеряв ряд опорных территорий, Российская империя приняла все необходимые меры для сохранения и укрепления своего влияния в регионе и смогла сформировать зоны преимущественных интересов, благодаря чему сумела в выгодном для себя свете контролировать процесс приобретения относительной самостоятельности Барги. Методами исследования выступили сбор данных; тематический мониторинг научных изданий; метод анализа документальных потоков; системный подход.    Основными выводами проведенного исследования является то, что в рамках исследованных соглашений российские национальные интересы на Дальнем Востоке оказались надежно защищены. Инструментом для этого служили концессии, которые по своей правовой природе существенно отличались от концессий и сеттльментов, создаваемых иностранными державами на Востоке Китая, однако могли в полной мере обеспечить российское присутствие и соблюдение стратегических интересов. Также среди выводов - суждение о том, что созданная система показала свою эффективность, однако, вслед за революционными событиями и гибелью Российской империи, не смогла пережить пришедшихся на данный период политических кризисов. Китайское руководство, воспользовавшись возникшей в России смутой, ликвидировало сначала автономию Внешней Монголии, а затем – и оговорённый в соглашениях статус Хулунбуира.

Abstract: Based on previously unexplored treaties and agreements, the article provides an analysis of the non-military mechanism for ensuring Russia's interests in Manchuria against the background of the formation and development of the statehood of the Hulunbuir district, known in the Mongolian-speaking world as Barga. Having played the Russo-Japanese War and lost a number of supporting territories, the Russian Empire took all necessary measures to preserve and strengthen its influence in the region and was able to form zones of preferential interests, thanks to which it managed to control the process of acquiring relative independence of the Barge in a favorable light for itself. The research methods were data collection; thematic monitoring of scientific publications; method of analysis of documentary streams; systematic approach. В В  The main conclusions of the study are that within the framework of the studied agreements, Russian national interests in the Far East were reliably protected. The instrument for this was concessions, which by their legal nature differed significantly from the concessions and settlements created by foreign powers in Eastern China, but could fully ensure the Russian presence and respect for strategic interests. Also among the conclusions is the judgment that the created system has shown its effectiveness, however, following the revolutionary events and the death of the Russian Empire, it could not survive the political crises that came during this period. The Chinese leadership, taking advantage of the turmoil that arose in Russia, liquidated first the autonomy of Outer Mongolia, and then the status of Hulunbuir stipulated in the agreements.

注释,注释: В представленной статье предпринята попытка анализа правового статуса границ иностранных поселений в Китае в конце XIX – начале ХХ в. сквозь призму статуса соответствующих территорий. В период между окончанием Первой опиумной войны (1842 г.) и подавлением Восстания ихэтуаней империя Цин обеспечивает доступ в свои порты иностранным державам, которые расширяют сферы своего влияния в регионе посредством фактического раздела этой страны на зоны присутствия. Основным инструментом здесь выступают иностранные поселения, которые имеют различный правовой статус и различные задачи, однако служат своеобразным индикатором силы и влияния. Зачастую поселения примыкали одно к другому, соприкасались границами, их жители перемещались как внутри империи, так и на данных территориях, что порождало необходимость в урегулировании возникающих юридических ситуаций, конфликтов и разрешении их последствий. Методами исследования выступили сбор данных; тематический мониторинг научных изданий; метод анализа документальных потоков; системный подход. Впервые исследуется юридическая природа иностранных поселений, а также статус их границы, поскольку именно она являлась той условной линией, которая отделяла и защищала интересы державы как от посягательств со стороны империи Цин, так и со стороны других держав. И если в отношении арендных территорий, которые выполняли преимущественно функции военного присутствия, аналогичные нынешним иностранным военным базам, вопросов относительно их юридического положения и положения их границ не возникало, то положение Дипломатического квартала, концессией и сеттльментов порождало весьма противоречивые мнения, анализ которых и осуществлен автором статьи.

Abstract: This article presents the attempt to analyze the legal status of the borders of foreign settlements in China of the late XIX – early XX centuries through the prism of the status of the corresponding territories. Through the period of the end of First Opium War (1842) and suppression of the Boxer Rebellion, the Qing Empire opens access to their ports for foreign states, which expand their influence in the region through practical division of the country into zones of habitation. The main instrument here is the foreign settlements, which have different legal status and various tasks, but serve as certain indicator of power and influence. The settlements often bordered each other, and their inhabitants commuted across the empire as well as in these territories, which prompted the need for regulation of the emerging legal issues, conflicts and their consequences. For the first time the legal nature of foreign settlements is being researched, as well as the status of their borders, since it defined and protected the interests of the state from infringement by the Qing Empire and the other states. While there were mostly no legal or border issues associated with the rental territories, which predominantly served as places of military presence, similar to current international military bases, position of diplomatic quarters produced rather contradictory opinions, analysis of which is carried out by the author.

注释,注释: Предметом исследования выступают договоры и соглашения, которые послужили нормативной основной для строительства Китайско-Восточной железной дороги - одного из самых успешных внешнеполитических предприятий Российской империи на рубеже XIX-XX вв. Объектом исследования выступают российские национальные интересы на Дальнем Востоке. Представленный в форме концессии проект решал несколько важный геополитических и стратегических задач, среди которых на первое место выходили обеспечение безопасности дальневосточных рубежей империи, транспортная доступность и выход к незамерзающим портам восточных морей. Методология исследования предполагала анализ договоров и соглашений, заключенных Россией с китайского стороной, в результате которых была была построена и успешно функционировала в течение 40 лет Китайско-Восточная железная дорога. Впервые предпринята попытка осуществить системный анализ участия России в международных отношениях на Дальнем Востоке посредством механизма заключения международных договоров и соглашений. Выступая в качестве нормативной основы российской политики в регионе, автор впервые представляет их как часть комплексного механизма обеспечения национальных интересов и приходит к выводу о том, что с железной дорогой связывалось могущество нашей страны, наличие у нее собственных интересов на территории Северо-Восточного Китая и умение их отстаивать.

Abstract: The subject of this study is the treaties and agreements that served as the normative basis for the construction of the Chinese Eastern Railway, one of the most successful foreign policy enterprises of the Russian Empire at the turn of the 19th – 20th centuries. The object of this study is the Russian national interests in the Far East. The railway project presented in the form of a concession solved several important geopolitical and strategic problems, among which the provision of the security of the Far Eastern borders of the empire, transport accessibility and access to the non-freezing ports of the Eastern seas were of primary importance. The methodology of this study involved an analysis of the treaties and agreements concluded between Russia and the Chinese side, as a result of which the Chinese Eastern Railway was built and successfully functioned for 40 years. For the first time, an attempt has been made to implement a systematic analysis of Russia's participation in the international relations in the Far East through the mechanism of concluding international treaties and agreements. Acting as the normative basis of Russian policy in the region, the author presents them for the first time as part of a comprehensive mechanism for ensuring national interests and also comes to the conclusion that the railway line was tied to the power of Russia, the presence of her own interests on the territory of Northeastern China and the ability to defend them.

注释,注释: В настоящей статьей авторы предпринимают попытку определить место правоохранительных органов в общей системе органов власти квази-государств, созданных на территории северо-восточных провинций Китайской Республики в 1930-1940-е гг. В качестве объекта исследования выступает государственная система Маньчжоу-Го как первого среди подобных политических образований и эксперимента, призванного стать наглядной демонстрацией правильности выбранного оккупационными властями курса. Предметом исследования выступает правоохранительная система вази-государств Северо-Восточного Китая на примере Маньчжоу-Го как "образцового государства". В связи с отсутствием серьезных исследований в данной научной области, в качестве основных источников использованы оригинальные тексты нормативных правовых актов, переведенные на русский язык сотрудниками Юридического факультета г. Харбина (1920-1937 г.). Авторы статьи дают общую характеристику государственной системы, определяют органы власти, осуществляющие правоохранительную деятельность, анализируют их статус, порядок формирования, функции и взаимоотношение с другими государственными структурами. В качестве выводов отмечается особое место на общенациональном уровне министерства внутренних дел – ключевого звена правоохранительной системы. Особенностью этого звена правоохранительной системы являлось то, что в административном делении квази-государства Северо-Восточного Китая не были однородными: в качестве самостоятельных единиц имели место быть провинции (аймаки и проч.), провинции и города с особым статусом. Это накладывало отпечаток и на структуру правоохранительной системы, усложняя ее. В заключении авторы приходят к выводам об эффективности созданной системы, которая обеспечивала присутствие оккупационных сил на континенте и бесперебойное функционирование государственного аппарата.

Abstract: Hereafter, the authors attempt to determine the place of law enforcement agencies in the general system of authorities of quasi-states established in the territory of the northeastern provinces of the Republic of China in the 1930s-1940s. The state system of Manchukuo as the first among similar political formations and the experiment intended to become a visual demonstration of the correctness of the course chosen by the occupation authorities is the object of the study. The subject of the study is the law enforcement system of the kvazi-states of Northeast China on the example of Manchukuo as a "pattern state." The authors of the article give a general description of the state system, determine the authorities that carried out law enforcement activities, analyze their status, the order of formation, functions, and relationships with other state structures. The peculiarity of the law enforcement system was that the administrative division of the quasi-states of Northeast China was not homogeneous: provinces (aimaks, etc.), provinces and cities with special status were taken as independent units. In summary of the article, the authors come to conclusion about the effectiveness of the created system, which ensured the presence of occupation forces on the continent and the smooth functioning of the state apparatus.

注释,注释: Предметом исследования является правовое положение и политическая судьба преподавателей Юридического факультета г. Харбина, прибывших после 1935 г. в Советский Союз. Вслед за японской оккупацией часть преподавателей была вынуждена перейти в советское гражданство и вернуться в СССР, сам же Факультет в 1937 г. прекратил свое существование. Подвергшиеся репрессиям сотрудников можно условно разделить на 3 группы: 1. Приговоренные к высшей мере наказания; 2. Отбывающие наказание в лагерях; 3. Подвергшиеся репрессиям, чья дальнейшая судьба неизвестна. Все они были видными учеными в области китайского государства, права, истории и экономики.
Исследование осуществляется посредством изучения архивных данных, отчетных материалов Юридического факультета, данных о приговорах в отношении репрессированных граждан, мемуаров и воспоминаний. Новизна исследования заключается в том, что, во-первых, впервые представлен полный список жертв политических репрессий среди преподавателей Юридического факультета г. Харбина; во-вторых, впервые публикуются биографические данные крупных исследователей-китаистов того времени: Н.Е. Эсперова, А.А. Камкова, М.Л. Шапиро и др.

Abstract: The subject of this study is the legal status and political fate of the teachers at the Faculty of Law in the city of Harbin who after 1935 arrived in the Soviet Union. Following the Japanese occupation, a number of teachers was forced to switch to Soviet citizenship and to return to the USSR, while the Faculty itself ceased to exist in 1937. The faculty staff subjected to repressions can be roughly divided into 3 groups: 1. Those sentenced to capital punishment; 2. Those serving their sentences in camps; 3. Those subjected to repressions but with unknown fates. All of them were prominent scholars in the field of Chinese government, law, history and economy. The article’s research is carried out through a study of archival data, report material from the Faculty of Law, information on sentences with regard to repressed citizens, memoirs and recollections. The study’s novelty lies, above all, in presenting for the first time a complete list of victims of political repressions among the teachers at the Faculty of Law in the city of Harbin; secondly, the article publishes for the first time the biographical data of the most important scholars-Sinologists of that time: N. E. Esperov, A. A. Kamkov, M. L. Shapiro and others.

注释,注释: Предметом исследования является система органов государственной власти, а также конституционное развитие трех политических образований Внутренней Азии, которые в 1920-1930-е гг. входили в т.н. зону советского влияния - Монголии (ставшей позднее Монгольской Народной Республикой), Танну-Тувинской Народной Республики и Бурятии (ставшей позднее Бурят-Монгольской автономной советской социалистической республикой). В период 1921-1936 гг. все они были юридически являлись составной частью либо Советской России и СССР (БМАССР с 1923 г., ТТНР - с 1944 г.), либо Китайской Республики (Монголия/МНР - в 1911-1945 гг., ТТНР - до 1944 г.). Изучена система высших органов и органов местной власти, их конституционно-правовое закрепление, условиях, в которых происходило становление государственности, и обстоятельства, которые влияли на ее изменение. Исследование проведено посредством анализа Конституций и других нормативных правовых актов (решений органов государственной власти), изучения статуса, порядка формирования и полномочий органов государственной власти и выявления их общих и различных черт. Впервые комплексно исследована государственная природа всех трех государствоподобных образований монголоязычных народов Внутренней Азии, находившихся под советским контролем и влиянием. Впервые детальному анализу подвергнуты Основные Законы Монголии, Тувы и Бурятии, сопоставлены органы государственной власти в их исторической ретроспективе. Этим демонстрируется степень влияния Советской России на политии, входящие в зону ее интересов.

Abstract: The subject of research is the system of public authorities, as well as the constitutional development of the three political formations of Inner Asia, that were included in the so-called Soviet zone of influence in 1920-1930's: Mongolia (which later became the Mongolian People's Republic), Tannu-Tuva People's Republic and Buryatia (which later became the Buryat-Mongol Autonomous Soviet Socialist Republic). In the period of 1921-1936, all of them were legally a part of the Soviet Russia and the USSR (BMASSR 1923, TTNR - since 1944), or the Republic of China (Mongolia / MPR - in 1911-1945). The object of the study is the system of higher and local authorities, their constitutional and legal consolidation, conditions of the statehood process, and circumstances that influenced its change. The study was conducted using the analysis of the Constitutions and other legal acts (decisions of public authorities), examination of the status, order of formation and powers of the public authorities, as well as identification of their common and distinct features. The author is the first to comprehensively explore the nature of all of the three sate-like formations of Mongolian language peoples of Inner Asia that were under Soviet control and influence. The study subjects to the detailed analysis the Basic Laws of Mongolia, Tuva and Buryatia, as well as compares the bodies of state authority in their historical retrospective. This demonstrates the degree of influence of the Soviet Russia upon the polities comprising the zone of its interests.

注释,注释: Предметом исследования являются общественные отношения, урегулированные законодательством о налогах во Внутренней Монголии после создания государства Мэнцзян в 1937 г. Автор подробно рассматривает налоговые инструменты, механизмы пополнения государственного бюджета и меры, принимаемые соответствующими органами государственной власти для этого, включая налоговые реформы и совершенствование законодательной базы. Раскрываются виды и размеры взимаемых налогов, структура налоговых органов, показаны особенности налоговой политики в соседних с Мэнцзяном политических образованиях - Чанани и Цзиньбэе. Поставленная цель достигается посредством анализа нормативного правового материала, а также неопубликованных ранее данных из статистических сборников и экономических журналов. Основными выводами проведенного исследования являются наличие значительных успехов и эффективность выбранных оккупационными силами методов, которые привели к желаемому результату и обеспечили пополнение военного бюджета. Вклад автора заключается в конструировании налоговой системы и введении в научный оборот новых данных в отношении одного из экономически и стратегических важных регионов Китая - Внутренней Монголии.

Abstract: The subject of the study is the social relations regulated by the legislation on taxes in Inner Mongolia, after Mengjiang state was established in 1937. The author examines the tax instruments, mechanisms of replenishment of the state budget and the measures taken by the relevant public authorities for this purpose in detail, including tax reform and the improvement of the legislative base. The study reveals the types and amounts of taxes, the structure of the tax authorities, shows the features of the tax policy in Mengjiang’s neighboring political formations - Chang'an and Jinbei. The objective is achieved through the analysis of normative legal material, as well as previously unpublished data from the statistical compilations and economic journals. The main conclusions of the study are the significant progress and effectiveness of the chosen methods of the occupying forces, which led to the desired result and ensured the completion of the military budget. The contribution of the author is the structuring of the tax system and the introduction of the new scientific data relating to one of the economically and strategically important regions of China - Inner Mongolia.

注释,注释: Предметом исследования настоящей статьи являются организационные основы финансовой системы квази-государств Северо-Восточной Азии, создаваемых в 1930-е годы в период оккупации региона японскими вооруженными силами. Большое внимание уделяется финансовой системе Маньчжоу-Го как политического феномена, созданного одним из первых на континенте и призванного служить эталоном государственности для аналогичных политических организаций. Рассматривается система государственных финансовых учреждений, дается характеристика функций и полномочий ключевых органов государственной власти. Опираясь на богатый архивный материал и данные, не публикуемые ранее в отечественных научных изданиях, автор подробно рассматривает этапы становления финансовой системы, ее идеологическую основу, уровни (национальный, провинциальный, уездный), а также выделяет специфику конструирования органов управления финансами в административно-территориальных единицах с особым статусом. Значительная часть исследуемого материала посвящена вопросам правовой регламентации финансовых отношений: нормативным правовым актам, регулирующим финансовую деятельность государственного аппарата. В завершении дается сопоставительный анализ государственной системы Маньчжоу-Го с другими политическими организациями, в результате чего автор приходи к выводу об идентичности финансовых систем, а также об эффективной политике оккупационных сил.

Abstract: The subject of the present research article is the organizational bases of quasi-states of Northeast Asia's financial systems created in 1930 during the occupation of the region by the Japanese armed forces. Much attention is paid to the financial system of Manchukuo as a political phenomenon which was one of the first to be created on the continent and served as a model for similar state political organizations. The system of public financial institutions is studied and the functions and responsibilities of key government bodies are characterized. Based on rich archival material and data not published earlier in Russian academic journals, the author examines the stages of the development of the financial system, its ideological basis, levels (national, provincial, district) as well as highlights the specifics of financial management bodies construction in the administrative-territorial units with a special status. A significant part of the research is devoted to the issues of legal regulation of financial relations: normative legal acts regulating the state apparatus financing activities. At the end of the article the author provide a comparative analysis of the state system of Manchukuo with other political organizations and conclude about the identity of their financial systems as well as the effective policy of the occupying forces. The article is funded by the President of the Russian Federation Grants Council support of young Russian scientists and PhDs "Quasi-States of Inner Asia: The issue of statehood in the context of the struggle for self-determination of nations" (MK-6398.2016.6).