注释,注释: Анализируется геополитическая ситуация середины XIX в., когда среднеазиатский вопрос стал занимать самостоятельное место в восточном направлении геополитики России. Подчеркивается, что непреходящее значение данного вектора расширения пределов империи детерминировалось не столько интересами промышленного и торгового развития, сколько обуславливалось необходимостью устойчивого влияния на государства азиатского региона. Отмечается роль армии как военно-политического гаранта и административно-кадровой базы продвижения авторитета российского государства в отношении полиэтничных феодальных княжеств-ханств региона. Автором утверждается позиция, что в управлении Туркестаном использован имевшийся опыт функционирования административной системы по организации сложносоставного социума на Кавказе. Акцентируется внимание на более широкой компетенции генерал-губернатора края уже в начальный период интеграции, чем у действующих по общему правилу в империи региональных правителей, а также на принятии им более самостоятельных решений непосредственно на месте и меньшей его зависимости от центра. Выделяются тенденции интеграции и унификации в управленческо-нормативной системе с принятием Положения об управлении Туркестанского края 1886 г., устанавливающего основные начала судопроизводства, систем землевладения и землепользования, налогообложения, политико-административного устройства. Выделяется как направление административной политики в территории централизация местного управления и возрастание наместнического, «личного» начала в деятельности губернатора. Основной вывод в том, что к началу XX в. в таком виде управление сохраняется, модернизация административной системы в крае на фоне необходимости реформирования общего губернского устройства Российской империи не получала необходимых ресурсов.

Abstract: This article analyzes the geopolitical situation of the middle of the XIX century, when the Central Asian question began to hold an independent place in the Eastern direction of Russian geopolitics. It is emphasized that continued importance of this vector is expanding the boundaries of the Empire was determined not as much by the interests of industrial and trade development, but the need for sustainable impact upon the states of the Asian Region. The role of the army is underlined as a military and political guarantor and administrative personnel base of advancing the prestige of the Russian state in relation to polyethnic feudal principalities and khanates of the region. The author argues the position that in the management of Turkestan used the available experience in operation of the administrative systems aimed at organization of compound society in the Caucasus. Attention is focused on the broader competence of the governor-general of the region already at the initial period of integration than among the acting in accordance with the general rule regional governors, as well as in making the more independent decisions directly on the spot and lesser reliance on the center. The author highlights the trends of integration and unification in the administrative-regulatory system with the adoption of the Provisional Statute on Administration in Turkestan Region in 1886, which established the fundamental principles of justice, land tenure and land use systems, taxation, political and administrative structure. The main conclusion consists in the fact at the beginning of the XX century the administration retains its form; the modernization of administrative system in the region on the background of the need for reform of the overall provincial structure of the Russian Empire did not receive the essential resources.

注释,注释: Автор исследует реформирование воеводско-приказного управления в Сибири, акцентируя внимание на совокупности определяющего данный процесс факторов, прежде всего, колонизационный характер территории, традиционно более широкая компетенция местных чиновников, ведение дипломатических взаимоотношений с сопредельными государствами, отсутствие дворянского землевладения, развитое самоуправление у переселенцев и внутреннее управление ясачных «иноземцев». Именно особенности края создавали такие региональные институты и центры власти, которые могли бы представить местное общество и администрацию перед верховной властью. В исследовании в системном виде применяется диалектический подход, позволяющий отразить в развитии по времени и территории нормативно-управленческие явления и процессы, используется системно-структурный, сравнительно-правовой и формально-логический методы. Автор подчеркивает, что преобразования начала XVIII в. в Сибири проводились с учетом специфики региона, как следствие, здесь имелись отступления от унифицированного губернского управления в империи. Отступлением от рациональных принципов империостроительства стало восстановление в конце 1720-х гг. Сибирского приказа, но данная мера не оправдала себя, поскольку помимо приказа общесибирские дела оказались в компетенции Сената, коллегий, сибирского губернатора, специализированных финансовых органов и ведомственного горнозаводского управления. В отношении Сибири с 1710–1782 гг. действовали и «Особые наказы» губернаторам, разрабатываемые с учетом географической, экономической и социально-политической специфики региона. В основу законодательного дуализма в регламентации общегосударственных и сибирских местных начал легла идея учета особенностей Сибири в становлении администрации отдельной территории империи. В ходе малой областной реформы 1764 г. и губернской реформы 1775 г. ликвидирован Сибирский приказ, дворянские органы суда и управления определены бюрократическими государственными структурами, рационализировано городское самоуправление и управление путем создания коллегиальных присутствий. Сибирское чиновничество формировалось как «всесословная» социальная группа, оторванная условиями службы от участия в торгово-денежных отношениях и полностью зависящей от казенного жалования. Характерная для европейской части России тенденция унификации управления при Екатерине II в Сибири не приняла общеимперских масштабов.

Abstract: The author examines the reformation of the voivode-mandatory administration of Siberia and focuses his attention on the combination of the defining factors, first and foremost the colonizational character   of the territory, traditionally more expanded competency of the local government officials, conduction of the diplomatic relations with the bordering states, absence of noble landownership, developed self-governance among the migrants, etc. Namely the peculiarities of the region created such regional institutions and centers of power that could put the local society and administration above the supreme authority. The author underlines that the reforms of the early XVIII century in Siberia were conducted considering the specificity of the region, and that resulted in the deviation from the unified governorate administration in the empire.  An example of such deviation from the rational principles of the empire-building became the restoration in the late 1720’s of the Siberian order, but this measure did not pan out, because besides the order, the All-Siberian affairs were under the competency of the Senate, collegiums, Siberian governor, and the specialized financial and departmental metallurgical administration. With regards to Siberia, during the period of 1710-1782, there were “Special orders” for the governors, developed by taking into account the geographical, economic, and socio-political specificity of the region.  

注释,注释: В статье анализируются законодательные основы, направления и содержание развития наместнических административных институтов в кавказских территориях Российской империи середины XIX – начала XX вв. Имперским законодательством 1856-1859 гг. преследовалась цель создать местную систему подобно существующей министерской в центральном аппарате, с учетом местной этно-конфессиональной специфики региона. Палаты были преобразованы в департаменты и наделены правами министерств, а законодательная власть сосредоточивалась во временном отделении при главном управлении наместника кавказского. Выделены территориально-региональные, социально-политические и нормативно-правовые факторы процесса. Акцентируется внимание на законодательной регламентации особенностей должностного статуса наместника в данной территории империи. Автором делается вывод об учете в практике государственного устройства имперского периода России сложившегося территориально-законодательного статуса региона до его вхождении в ее состав. При этом подтверждалась высшая власть в кавказских территориях наместника, стоявшего во главе административной иерархии Кавказа, однако отмечается противоречивость данной формы управления в территории.

Abstract: The article includes analysis of the legislative bases, directions and contents of development of administrative institution of governors in the Caucasian territories of the Russian Empire in the middle of XIX to early XX centuries.  The Imperial legislation of 1856-1859 pursued a goal of creating a local system, which would be similar to the existing ministry system in the central apparatus, while taking into account the local ethnic and religious specificities of the region.  The Chambers were transformed into the Departments, and they were given powers of the Ministries, while the legislative branch was concentrated in temporary division under the auspices of the chief department of the Governor of Caucasus.  The author singles out territorial, regional, social, political, normative and legal factors in the processes. Attention is paid to the legislative regulation of specific features of the official position of the Imperial Governor in this territory of the Empire. The author makes a conclusion on the fact that the state administration practice of Russia in the Imperial period took into account to the territorial and legislative status of a region prior to its inclusion into the Empire.  At the same time, the supreme power of the governor in the Caucasian territories was supported, and he was the head of the administrative hierarchy of the Caucasus, while the contradictory character of this form of territorial administration is noted.