注释,注释: Статья посвящена анализу межпоколенческих особенностей трансформации семейной памяти внешних мигрантов пяти российских регионов в контексте глобальных тенденций динамики семейной памяти мигрантов. Статья основана на результатах анкетирования и интервьюирования представителей первого, полуторного и второго поколений мигрантов в Липецкой, Саратовской, Свердловской и Кемеровской областях, а также Республике Татарстан. Были проанализированы особенности обращения в семейной памяти мигрантов к культурным практикам принимающего общества, а также межпоколенческие особенности трансляции практик семейной памяти. Исследование нарративов семейной памяти преследовало цель зафиксировать наличие или отсутствие кризиса самоидентификации в связи с эмиграцией информантов первого и полуторного поколения из страны исхода, а также особенности конструирования ностальгических воспоминаний о стране исхода у всех трех поколений мигрантов. Используя транснациональный и праксиологический подходы, авторы рассматривали семейную память мигрантов как конфигурацию актуальных нарративов и практик, включающих память как о стране исхода, так и коммеморативные практики принимающего общества. На основе биографического метода Фритца Шютце в статье были выявлены и проанализированы кривые семейных нарративов трех поколений мигрантов. В статье был подтвержден вывод о сохранении важной роли семейных коммемораций в конструировании идентичности сообществ мигрантов в российской провинции. Основным отличием российского случая в сравнении с глобальными тенденциями трансформации семейной памяти мигрантов является доминирование мигрантов первого поколения оказывающих влияние на семейные коммеморации. Был сделан вывод о сохранении «параллельных» сообществ памяти мигрантов и принимающего общества. В отношении мигрантов это нашло выражение в их открытости только русскому языку, в то время как отношение к российским традициям и праздничной культуре являлось нейтральным. Обращение к поколенческим особенностям трансляции и воспроизводства семейной памяти выявило возрастание различий между первым и вторым поколением. На основе трех наиболее распространенных способов отношения с семейным прошлым у второго поколения (нежелание перенимать, некритическое восприятие традиций, со-производство общего смысла) были выявлены потенциальные конфликтогенные зоны в межпоколенческих отношениях по поводу общих семейных воспоминаний.

Abstract: The article is devoted to the analysis of intergenerational features of the transformation of the migrants’ family memory in the context of global trends in five Russian regions. Using transnational and praxeological approaches, the authors examined the migrants’ family memory as a configuration of narratives and practices, including the memory of both the country of origin and the commemorative practices of the host society. Based on the biographical method of Fritz Schütze, the authors identified and analyzed the curves of family narratives of the first, 1.5 and second generations of migrants.
The article concluded that family commemorations continue to play an important role in constructing the identity of migrant communities in the Russian provinces. The main difference between the Russian case and global trends in the transformation of migrants’ family memory is the dominance of first-generation migrants influencing family commemorations. It was concluded that “parallel” communities of memory between migrants and the host society are preserved. With regard to migrants, this was expressed in their openness only to the Russian language, while their attitude towards Russian traditions and festive culture was neutral. Turning to the generational features of the transmission and reproduction of family memory revealed an increase in differences between the first and second generations. Based on the three most common ways of relating to the family past in the second generation (reluctance to adopt, uncritical perception of traditions, co-production of common meaning), potential conflict zones were identified in intergenerational relationships regarding shared family memories.

注释,注释: Предметом исследования данной статьи являются образы доверия и недоверия к финансовым институтам, репрезентированные в языке и речевой культуре населения Липецкой области. В статье были проанализированы взаимоотношения между понятиями «культура доверия», «речевая культура» и «язык доверия». Авторы основывались на тезисе о том, что культура доверия оказывается «погруженной» в пространство речевой культуры субъекта доверия, где язык не только отражает, но конструирует социальный мир. На основе 55 полуструктурированных интервью с представителями трех поколенческих групп (центениалы, миллениалы, старшее поколение), проживающих в сельских и городских поселениях, были проанализированы вопросы понимания и интерпретации финансовых институтов, особенности доверия и недоверия к ним, самооценка уровня финансовой грамотности. Использование конструктивистской методологии П. Бурдье позволило интерпретировать доверие как внутреннюю составную часть практик агента, вовлеченного в актуальную социальную ситуацию. Для сбора интервью и изучения результатов были использованы методы полуструктурированного интервью и частотного контент-анализа. Это позволило осуществить сравнительный анализ в контексте поколенческих, гендерных особенностей, а также типа поселения информантов. Исследование показало, что в регионах со средним уровнем жизни и доминированием консервативной модели финансового поведения различие между поколениями оказывается менее заметным на фоне существенной разницы между жителями сельских и городских поселений. Консервативная модель финансового поведения продолжает воспроизводиться в речевой культуре информантов, где наиболее заслуживающими доверия остаются банки и страховые организации. Образы финансовых институтов обнаружили высокий уровень ресентимента, связанного с событиями распада СССР и приватизацией. В сельских поселениях был выявлен низкий уровень оценки собственного финансового положения. У сельских и городских информантов репрезентация опыта социальных изменений оказалась связана с лексемами, которые либо содержали явно негативную оценку изменений, либо отсылали к наиболее очевидным для респондентов причинам социальных изменений (реформы 1990-х). В интервью не было выявлено понятий, посвященных актуальным аспектам мошенничества с помощью цифровых технологий. Частотный контент-анализ лексем выявил доминирование в сознании информантов образа государства как «сборщика платежей», и в меньшей степени «помощника», поддерживающего человека в его взаимоотношении с финансовыми институтами.

Abstract: This paper is focused on the ways of expressing trust and distrust in financial institutions represented in the language and speech culture of the population of the Lipetsk region. Based on 55 semi-structured interviews of three generations (centennials, millennials, elder generations) living in rural and urban settlements, issues of understanding and interpretation of financial institutions, features of trust, positive and negative experiences of interaction with various financial institutions were analyzed. The use of the constructivism made it possible to interpret trust as an internal component of the practices of an agent involved in the current financial situation. The study showed that in regions with an average standard of living, an average level of financial culture and the dominance of a conservative model of financial behaviour, the difference between generations is less noticeable against the backdrop of a significant difference between residents of rural and urban settlements. The analysis of interviews with three generations of residents of the region showed that the conservative model of financial behaviour continues to be reproduced in the speech culture of the informants, where banks and insurance organizations remain the most trustworthy. The images of financial institutions, represented in the language of the interviews, revealed a high level of resentment associated with the experience of past events (the collapse of the USSR, privatization). The content analysis revealed the image of the state as a “collector of payments”, and to a lesser extent, a “helper” supporting a person in his relationship with financial institutions.

注释,注释: Статья посвящена изучению локальных теологических дискурсов Русской православной церкви в условиях специфики «молодых регионов» России. На материале Липецкой области и деятельности Липецкой митрополии показано сочетание официального дискурса РПЦ с его локальными вариациями, приспособление теологических дискурсивных стратегий к конкретной региональной специфике с целью обозначения своих символических приоритетов и ориентиров. Применение методологических идей П. Бурдье, Б. Латура и З. Йегера позволило нам проанализировать специфику взаимодействия основных акторов символической политики в Липецкой области, а также выявить место и роль Липецкой митрополии с каждым из них в контексте реализации ее основных дискурсивных стратегий.   Было выявлено, что Липецкая митрополия стремится не столько к конкуренции и доминированию в символическом пространстве области, сколько пытается усилить религиозное измерение и интерпретацию всех основных событий истории региона, развивая взаимодействие с каждым из акторов политики памяти. Это позволяет в еще большей степени усиливать потенциал РПЦ в быстрой мобилизации ресурсов для продвижения собственных мемориальных проектов, которые в Липецкой области в первую очередь связаны с восстановлением храмов и монастырей. Исследование выявило пять основных дискурсивных стратегий Липецкой митрополии как актора политики памяти, связанных с стремлением представить историю Липецкой области как историю становления православия в регионе, представить православную Липецкую землю как защитницу России, с активным участием в военных коммеморациях (Великая Отечественная война, современные военные конфликты), стремлением интерпретировать важную роль эпохи Петра I в становлении российского православия, а также избирательной критикой советского исторического опыта.

Abstract: The article is devoted to the study of local theological discourses of the Russian Orthodox Church in the context of the specifics of the "young regions" of Russia. The application of the methodological ideas of P. Bourdieu, B. Latour and S. Jäger allowed to analyze the specifics of the interaction of the main actors of symbolic politics in the Lipetsk region, as well as to identify the place and role of the Lipetsk Metropolis with each of them. It was revealed that the Lipetsk Metropolis is striving not so much for competition and dominance in the symbolic space of the region, as it is trying to strengthen the religious dimension and interpretation of the history of the region, developing interaction with each of the actors of the politics of memory. This makes it possible to further strengthen the potential of the Metropolis in the rapid mobilization of resources to promote its own memorial projects, which in the region are primarily associated with the restoration of churches and monasteries. The study revealed five main discursive strategies of the Metropolis as an actor in the politics of memory, associated with the desire to present the history of the region as the history of the formation of Orthodoxy, to present the Lipetsk land as the defender of Russia, with active participation in military commemorations, the desire to interpret the important role of the era of Peter I in the development of Russian Orthodoxy, as well as selective criticism of the Soviet historical experience.

注释,注释: Статья посвящена анализу особенностей трансформации семейной памяти внешних мигрантов в межпоколенческой перспективе в Липецкой области. Статья основана на результатах анкетирования и интервьюирования представителей первого, полуторного и второго поколений мигрантов в Липецкой области. На основе праксиологического подхода и методологии транснационализма семейная память мигрантов рассматривается как конфигурация актуальных нарративов и практик, одновременно учитывающих исторические культуры страны исхода и принимающего общества. Использование биографического метода Фритца Шютце позволило выявить и проанализировать кривые семейных историй мигрантов, а также сравнить их между собой в межпоколенческой перспективе. Результаты исследования позволяют сделать вывод о важной роли семейных коммемораций в конструировании идентичности сообществ мигрантов в российской провинции. Исследование выявило сохранение фактора семейных и земляческих отношений как основной причины выбора места переселения. Анализ результатов анкетирования и интервьюирования указывает на высокий уровень открытости первого, полуторного и второго поколений мигрантов по отношению к русскому языку и светским праздникам России. При этом мигранты продолжают рассматривать религиозные праздники страны исхода и принадлежность к диаспоре как маркеры своей идентичности. Исследование показало, что мигранты продолжают активно противопоставлять образы принимающего общества и страны исхода, что указывает на сосуществование сообществ памяти местных жителей и мигрантов как «параллельных» друг другу. Были выявлены существенные различия между поколениями мигрантов в оценке изменения образа жизни после переезда, в уровне вовлеченности в религиозные традиции страны исхода, в предмете ностальгии. В зависимости от направленности актуальной российской интеграционной политики и тенденций развития российской исторической культуры дальнейшее использование образов семейной памяти мигрантов может иметь как конфликтогенный потенциал, так и выступать площадкой для диалога с другими локальными сообществами памяти.

Abstract: The article is based on the results of questioning and interviewing representatives of the first, one and a half and second generations of migrants in the Lipetsk region. On the basis of praxeological and transnational approaches, the family memory of migrants was considered as a configuration of relevant narratives and practices that simultaneously take into account the historical cultures of the country of origin and the host society. Family commemorations play an important role in the construction of the identity of migrant communities in the Russian provinces. The study revealed the persistence of the factor of family and compatriot relations as the main reason for choosing the place of resettlement. Analysis of the results of the survey and interviewing indicates a high level of openness of the first, one and a half and second generations of migrants in relation to the Russian language and secular holidays in Russia. At the same time, migrants continue to consider the religious holidays of the country of origin and belonging to the diaspora as markers of their identity. The study showed that migrants continue to actively oppose the images of the host society and the country of origin, which indicates the coexistence of communities of memory of local residents and migrants as "parallel" to each other. Significant differences between the generations of migrants in assessing the change in lifestyle after migration, in the level of involvement in the religious traditions of the country of origin, in the subject of nostalgia were revealed.

注释,注释: Данная статья посвящена анализу особенностей конструирования мифологии будущего и его модальностей в сериале «Черное зеркало» как орудия культурной ориентации в современной темпоральной ситуации. На основе работ Д. Урри, Б. Бевернажа, Г. Люббе в статье раскрывается специфика современной темпоральной ситуации и актуальные стратегии формирования образа будущего в культуре. В статье показано насколько данные стратегии оказались востребованы в «Черном зеркале» как ярком примере нового сериала, совмещающего постмодернистские и метамодернистские тенденции культурной артикуляции образов времени. На основе методологии критического дискурс-анализа З. Йегера автор анализирует три избранных эпизода, показывая специфику мифологии будущего и его модальностей. Новизна исследования связана с изучением специфики репрезентации различных модальностей будущего в сериале (будущее наступившее, будущее настоящего и будущее наступающее) как стратегий культурной ориентации в современной темпоральной ситуации. Было показано, что сериал «Черное зеркало» как орудие культурного ориентирования обращается к мифологии будущего, которая одновременно проблематизирует будущее, делая его предметом сатиры и иронии (постмодернистский дискурс), но одновременно и нормализует образы нестабильного будущего (метамодернистский дискурс). Обосновывается мысль, что основным методом репрезентации будущего в сериале оказывается экстраполяция настоящего. Анализ дискурсивных нитей показал, что в сериале воспроизводится представление о будущем как фрагментарном, асинхронном прогрессе отдельных технологий, в разной мере изменяющих межличностные отношения и социальный порядок. В этом сериал усиливает и без того всеобъемлющее чувство контингентности происходящего, в большей мере указывая не на необходимость активного выбора человеком своего будущего, сколько на возможность потребления различных модальностей будущего в зависимости от актуальной социальной повестки и личностных предпочтений.

Abstract: This article is devoted to the analysis of the mythology of the future and its modalities in the series "Black Mirror" as a tool of cultural orientation in the modern temporal situation. Based on the works of J. Urry, B. Bevernage, H. Lübbe, the article reveals the specifics of the modern temporal situation and current strategies for forming the image of the future. Based on the methodology of critical discourse analysis, the author analyzes three selected episodes, showing the specifics of the mythology of the future and its modalities (the upcoming future, the future of the present and the future materialized), as strategies of cultural orientation in the modern temporal situation. It was shown that the «Black Mirror» series refers to the mythology of the future, which simultaneously problematizes the future, making it the subject of satire and irony (postmodernist discourse), but at the same time normalizes images of an unstable and contigent future (metamodernist discourse). The main method of representing the future is the extrapolation of the present. The analysis of discursive strands shows that the series reproduces the idea of the future as a fragmentary, asynchronous progress of individual technologies that change interpersonal relations and the social order to varying degrees. Doing this, the series reinforces the already comprehensive sense of the contingency of what is happening, pointing not to the person’s need to choose his future actively, but to the possibility of consuming various modalities of the future, depending on the current social agenda and personal preferences.

注释,注释: Целью данной статьи является анализ специфики мифологизации времени в исторических драматических сериалах «Аббатство Даунтон» и «Корона» в условиях перехода от парадигмы постмодернизма к новой метамодернистской чувственности. В статье обобщается опыт отечественных и зарубежных исследований метамодернистских тенденций современного сериала и анализируются теоретические вопросы мифологической темпоральности сериальной кинопродукции. На основе теоретической концепции ретротопии З. Баумана, концепции слоев кинематографической темпоральности Н.Е. Мариевской и критического дискурс-анализа З. Йегера в статье анализируются особенности мифологизации горизонтального, вертикального времени, а также биографического времени персонажей избранных сериалов. Научная новизна статьи состоит в проблематизации и аналитике дискурсивной среды развертывания темпоральной мифологии современного историко-драматического сериала. Современный историко-драматический сериал демонстрирует специфику обращения к ретротопии поскольку стремится через воображаемое прошлое репрезентировать текущие проблемы современности. В случае сериала «Аббатство Даунтон» это происходит через гармонизацию в сознании зрителя ностальгии по воображаемому английскому аристократическому прошлому и нестабильному будущему. В случае сериала «Корона» презентация приватной жизни королевской семьи Великобритании на фоне исторических событий способствует формированию более многомерного образа настоящего и отвечает на запросы массового зрителя в эмоциональной репрезентации данных событий. Результатом данной репрезентации оказывается своеобразная мифология времени, возникающая между культурным запросом на ретротопию и развитием современных технологий производства кинематографической продукции, позволяющей в полной мере реализовывать интенцию современного метамодернистского дискурса на достижение «новой чувственности». Это позволяет рассматривать современный историко-драматический сериал не только как «коммерческий проект», но и как инструмент развития исторической культуры, орудие культурной ориентации в социальном пространстве и времени.

Abstract: . The purpose of this article is to analyze the specifics of the mythologizing of time in the historical period dramas "Downton Abbey" and "The Crown" in the context of the transition from the postmodern paradigm to a new metamodern sensibility. The article summarizes the experience of domestic and foreign studies of the metamodern tendencies of the modern TV series and analyzes the theoretical issues of the mythological temporality of TV series production. On the basis of the theoretical concept of retrotopia by Z. Bauman, the concept of layers of cinematic temporality by N.E. Marievskaya and the critical discourse analysis of S. Jäger, the features of the mythologization of horizontal, vertical time, as well as the biographical time of characters in selected period dramas have been analyzed. The scientific novelty of the article lies in the problematization and analysis of the discursive environment of the deployment of the temporal mythology of the modern period drama. The modern historical period drama demonstrates the specifics of turning to retrotopia, as it seeks to represent the current problems of the present through an imaginary past. In the case of the “Downton Abbey”, this happens through the harmonization in the viewer's mind of nostalgia for an imaginary English aristocratic past and an unstable future. In the case of the “The Crown”, the presentation of the private life of the British royal family against the backdrop of historical events contributes to the formation of a more multidimensional image of the present and responds to the demands of the mass audience in the emotional representation of historical events. The result of this representation is a kind of mythology of time, which arises between the cultural demand for retrotopia and the development of modern technologies for the production of cinematographic products, which makes it possible to fully realize the intention of modern metamodernist discourse to achieve a “new sensibility”. This allows us to consider the modern historical period drama not only as a "commercial project", but also as a tool for the development of historical culture, an instrument of cultural orientation in social space and time.

注释,注释: Данная статья посвящена дискурс-анализу комментариев региональных новостных сайтов и пабликов о коммеморациях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. На основе применения методологии критического дискурс-анализа Зигфрида Йегера, были проанализированы особенности восприятия официальных коммемораций, посвященных памяти о Великой Отечественной войне в Интернет-пространстве Тульской и Томской областей. Источниками для анализа выступили комментарии пользователей социальных сетей, Интернет-блогов и новостных сайтов двух областей в период 2015-2021 гг., посвященные Дню Победы (9 мая), акции «Бессмертный полк», актуальным региональным коммеморациям Великой Отечественной войны, а также упоминаниям об отдельных страницах семейной памяти и событиях героев войны. Несмотря на то, что социологические опросы последних лет показывают сохранение памяти о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. в качестве важнейшего исторического события и мировоззренческого ориентира в массовом историческом сознании, исследование восприятия коммемораций войны в Интернете показывает дальнейшее усиление девальвации исторических смыслов российской мемориальной культуры и уход в партикулярные версии исторической памяти (семья, локальная социальная группа). Была выявлена тенденция фрагментации и трансформации восприятия прошлого в региональном Интернет-пространстве. Анализ выборочной совокупности комментариев указывает на сохранение тенденции сакрализации героев войны, ветеранов и семейной памяти о них в массовом сознании, а также попытки противопоставления семейных коммемораций Дня Победы и официальных мероприятий и акций властей. В обеих областях был зафиксирован факт использования обсуждения коммемораций 9 мая и акции «Бессмертный полк» как символической рамки для критики внутренней и внешней политики действующей власти. Вместе с тем, большинство критических комментариев имеют ситуативный характер и связаны с актуальными региональными социально-экономическими проблемами.

Abstract: This article is devoted to the discourse analysis of the comments of regional news sites and public publications about the commemorations of the Great Patriotic War of 1941-1945. Based on the application of the methodology of Siegfried Yeager's critical discourse analysis, the peculiarities of the perception of official memorials dedicated to the memory of the Great Patriotic War in the Internet space of the Tula and Tomsk regions were analyzed. The sources for the analysis were comments from users of social networks, Internet blogs and news sites of the two regions in the period 2015-2021, dedicated to Victory Day (May 9), the Immortal Regiment campaign, topical regional commemorations of the Great Patriotic War, as well as mentions of individual pages of family memory and events of war heroes. Despite the fact that sociological surveys of recent years show the preservation of the memory of the Great Patriotic War of 1941-1945 as the most important historical event and ideological reference point in the mass historical consciousness, the study of the perception of war memorials on the Internet shows a further increase in the devaluation of historical meanings of the Russian memorial culture and the departure to particular versions of historical memory (family, local social group). The tendency of fragmentation and transformation of perception of the past in the regional Internet space was revealed. The analysis of a sample set of comments indicates the persistence of the trend of sacralization of war heroes, veterans and family memory of them in the mass consciousness, as well as attempts to contrast family commemorations of Victory Day and official events and actions of the authorities. In both areas, the fact of using the discussion of the May 9 commemorations and the "Immortal Regiment" campaign as a symbolic framework for criticizing the domestic and foreign policies of the current government was recorded. At the same time, most of the critical comments are situational in nature and are related to topical regional socio-economic problems.

注释,注释: Данная статья посвящена проблемам конструктивного использования мифов о прошлом в медиасреде. Задача данной статьи состоит в попытке согласования нескольких наиболее значимых теоретических моделей понимания социального мифа и осмысление на их основе возможностей конструктивного использования мифов о прошлом в современной российской политике памяти. Это потребовало обращения к особенностям онтологии прошлого в медийном мифе, а также к тем тенденциям, которые характерны для современных зарубежных и отечественных исследований политики памяти. Задача данной статьи состоит в попытке согласования нескольких наиболее значимых теоретических моделей понимания социального мифа. В работе также проводится и осмысление на основе социальных мифов возможностей их конструктивного использования в современной политике памяти. Новизна работы состоит в подробном анализе основных категорий, позволяющих понять особенности конструирования онтологии прошлого в современном медийном мифе, а также анализ конструктивного потенциала мифов о прошлом в медиасреде в контексте российской политики памяти (функция культурно-исторической ориентации, мотивирующая функция, функция преодоления конфликтов). Автором расмотрены мифы о прошлом, ставшие в последние десятилетия важным инструментом ведения особого вида информационных войн, получивших название «мемориальных» войн.

Abstract: This article is examines the issues of constructive use of the myths about the past in media environment. The goal lies in the attempt to align several most significant theoretical models of interpretation of the social myth in order to comprehend constructive use of myths about the past in modern Russian politics of memory. This required referring to the peculiarities of the ontology of the past in media myth, as well as to the trends characteristic to modern foreign and Russian research of the politics of memory. The scientific novelty lies in the detailed analysis of the key categories that reveal the peculiarities of creating ontology of the past in modern media myth, as well as allow analyzing the constructive potential of myths about the past in media environment in the context of the Russian politics of memory (the function of cultural-historical orientation, motivating function, functions of conflict settlement). The author explores myths about the past, which in recent decades have become a crucial instrument for conducting a peculiar type of information warfare – the so-called “memorial” wars.

注释,注释: Данная статья посвящена анализу эволюции подходов и исследовательских практик отечественных ученых в отношении проблемы доверия в российском обществе, а также выявлению основных тенденций и специфики социального доверия/недоверия в российском обществе.
Применение методологии контент-анализа позволило проанализировать особенности динамики отечественных публикаций, а также выявить психологическое, экономическое и социальное направления исследований в качестве наиболее актуальных. В рамках данных направлений нами были выделены и проанализированы наиболее цитируемые публикации, позволяющие обозначить основные тенденции трансформации общественного доверия в современной России. Были выявлены не только смещение фокуса изучения проблемы доверия от политического к социально-экономическому и информационному контекстам, но и существенная дифференциация изучения различных аспектов изучения общественного доверия.
Новизна статьи связана выявлением и классификацией основных тенденций трансформации самого общественного доверия в России, актуальных в современный период. Общественное доверие, равно как и общественное недоверие к государству продолжает выступать базовым фактором в отношении остальных социально-экономических и культурных институтов. Вместе с тем сохраняется ситуация слабой дифференцированности образов доверия/недоверия у российского населения, низкий уровень как межличностного, так и институционального доверия, а также тенденция использовать образы советского прошлого как маркеры доверия/недоверия существующим социальным институтам. Была выявлена тенденция повышения роли социальных сетей в конструировании образов доверия/недоверия.

Abstract: This article is dedicated to the analysis of evolution of research practices and approaches of the Russian scholars towards the problem of trust in Russian society, as well as determination of the key trends and specificity of social trust/distrust in the Russian society. Application of the methodology of content analysis allows analyzing the dynamics of domestic publications, as well as revealing the most relevant vectors of psychological, economic and social research. The most cited publications that outline the key trends in the transformation of public trust in modern Russia are determined. The author observes not only the shift in focus of study of the problem of trust from political to socioeconomic and informational contexts, but also significant differentiation in examination of various aspects of public trust. The novelty of this research lies in detection and classification of the relevant trends in the transformation of public trust in Russia. Public trust alongside public distrust in the government manifest as the basic factor in relation to other socioeconomic and cultural institutions. At the same time, there author observes low differentiation between the images of trust and distrust among  Russian population, low level of both interpersonal and institutional trust, as well as tendency towards using the images of the Soviet past as the markers of trust or distrust in the existing social institutions. A disposition towards increase of the role of social networks in the development of the images of trust or distrust is revealed.

注释,注释: Предметом исследования статьи является анализ позиции Беларуси в мемориальных войнах России и восточноевропейских государств в последние два десятилетия. На основе теории символической борьбы П. Бурдье, а также сравнительного анализа основных этапов исторической политики России и Беларуси как участников Союзного государства, анализируются причины и особенности избирательного нейтралитета Беларуси в мемориальных войнах России и восточноевропейских государств. В статье анализируются теоретико-методологические особенности понятия "мемориальные войны" / "войны памяти", а также на основе контент-анализа актуальных исследований выявляется специфика белорусского случая соотношения внутренней и внешней исторической политики.   Специфика форм посткоммунизма, сложившихся в России и Беларуси, различие темпоритмов исторической политики в интервале последних трех десятилетий, а также эволюция политического режима Александра Лукашенко способствовали формированию особой позиции Республики Беларусь в мемориальном противостоянии России и ее восточноевропейских соседей. Внутренним выражением данной позиции явилось стремление к вытеснению конфликтов между сообществами памяти в республике на периферию культурно-информационного пространства, а внешним выражением стремление к избирательному нейтралитету (мемориальному изоляционизму) в мемориальных войнах в Восточной Европе. Подобная позиция является не столько стремлением поддержать российские мемориальные инициативы, сколько связана со стремлением решать актуальные политические и экономические задачи, используя историческую политику как инструмент продвижения собственных интересов.

Abstract: The subject of this research is the position of Belarus in the memory wars of Russia and Eastern European countries of the two recent decades. Based on P. Bourdieu’s theory of symbolic power, as well as comparative analysis of the key stages of the historical politics of Russia and Belarus as the members of the Union State, the author explores the causes and peculiarities of electoral neutrality of Belarus in the memory wars of Russia and Eastern European countries. Analysis is conducted on the theoretical-methodological aspects of the concept of “memory wars”. Content analysis of the relevant research reveals the specificity of the Belarusian case with regards to correlation between domestic and foreign historical politics. The specificity of the forms of post-Communism that have established in Russia and Belarus, the difference in the pace of historical politics of the last three decades, as well as the evolution of the political regime of Alexander Lukashenko contributed to the formation of peculiar position of the Republic of Belarus in the memory confrontation between Russia and its Eastern European neighbors. The internal manifestation of such position was the desire to displace the conflicts between memory communities in the republic, the movement of memory to the periphery of cultural-information space, while the external manifestation was strive for electoral neutrality (memory isolationism) in the memory wars in Eastern Europe. Such position is aimed not so much at supporting Russia’s memory initiatives, but at solving the relevant political and economic challenges, using historical politics as the instrument for promoting the own interests.

注释,注释: Данная статья была посвящена разработке концептуальной модели и методики оценки эффективности языковой политики как институциональной основы экономической политики в условиях моноязычного региона Российской Федерации. Использование конструктивистского подхода позволило нам выявить важную роль символического пространства как среды влияния языковой политики на экономическое развитие. Была обоснована идея трансформации базовой символической метафоры языка, заключающаяся в переходе от метафоры языка как «зеркала» к метафоре языка как «диалога». Было подчеркнуто, что подобная трансформация переориентирует языковую политику на понимание языка как активного средства конструирования социальной реальности и социально-экономических отношений и заставляет постоянно уточнять и пересматривать его функциональную роль в экономической культуре. Новизна статьи связана с разработкой концептуальной модели и методики оценки эффективности языковой политики как институциональной основы экономической политики в условиях моноязычного региона. Было доказано, что между языковой политикой и уровнем экономического развития региона существует зависимость, а также прямая опосредованная связь. Было выявлено, что именно экономическая грамотность является результирующим релевантным критерием для оценки эффективности влияния языковой политики на экономическое развитие региона. Было показано, что комплексная оценка эффективности влияния языковой политики на экономическое развитие региона возможна в рамках системы административных, академических, образовательных, информационных и культурных инструментов управления.

Abstract: This article is dedicated to elaboration of the conceptual model and methodology for assessing the efficiency of language policy as the institutional framework of economic policy in the conditions of monolingual region of the Russian Federation. Application of the constructivist approach allowed determining the important role of symbolic space as an environment of the influence of language policy on economic development. The article substantiates the idea of transformation of the basic symbolic metaphor of language, which consists in transition from the metaphor of language as a “mirror"” to the metaphor of language as a “dialogue”. It is underlined that such transformation reorients language policy towards the perception of language as the active means for constructing social reality and socioeconomic relations, as well as forces to constantly clarify and revise its functional role in the economic culture. The novelty of this work consists in elaboration of the conceptual model and methodology for assessing the efficiency of language policy as the institutional framework of economic policy in the conditions of monolingual region. It is proven that there is a dependence, as well as immediate vicarious link between the language policy and the level of economic development of the region. The author establishes that namely the economic literacy is the resulting relevant criterion for assessing efficiency of the impact of language policy upon economic development of the region. It demonstrated that comprehensive assessment of efficiency of the impact of language policy upon economic development of the region is feasible within the framework of administrative, academic, educational, information and cultural management tools.

注释,注释: Целью данной статьи являлась социально-философская концептуализация конфликтов памяти в миграционном обществе, а также сравнительный анализ российского и зарубежного контекстов. Зарубежный опыт был проанализирован в статье в контексте политики ассимиляции, политики мультикультурализма, политики, направленной на формирование транснациональных идентичностей. Анализ российского контекста был проведен на основе выделения и классификации конфликтогенных факторов, основных сторон конфликтов, стратегий протекания и типов конфликтов в условиях внутренних и внешних миграционных вызовов. Автор статьи опирался на конструктивистский подход, который предполагает, что восприятие прошлого предопределяются и формируются социально-культурными контекстами и практиками памяти и забвения. В сравнении с зарубежным контекстом российский вариант в большей степени демонстрирует преобладание неявных форм конфликтов. В России складываются «параллельные» сообщества памяти, когда между мигрантами и принимающим обществом сохраняется вынужденный нейтралитет. Если за рубежом исследования указывают в большей мере на статусные конфликты, то в российских условиях мигранты ориентированы на защитный тип конфликтов памяти. Конфликты памяти за рубежом указывают на столкновение модернизма с традиционализмом, в то время как в России приходится говорить о столкновении различных вариантов традиционализма.

Abstract: The goal of this article is the socio-philosophical conceptualization of memory conflicts in the migration society, as well as comparative analysis of the Russian and foreign contexts. Foreign experience was examined within the framework of the policy of assimilation and multiculturalism, as well as politics aimed at formation of transnational identities. The analysis of Russian context was conducted on the basis of determination and classification of conflictogenic factors, main parties of the conflicts, settlement strategies, and types of conflicts in the condition of internal and external migration challenges. The author leans on the constructivist approach, which suggests that perception of the past is predetermined and formed by sociocultural contexts and practices of memory and obscurity. In comparison with the foreign, Russian context demonstrates the prevalence of latent forms of conflict. Russia marks the formation of “parallel” memory communities, when the migrants and accepting society maintain a forced neutrality. If the foreign research indicate mostly status conflicts, in the Russian conditions, the migrants are oriented towards defensive type of memory conflicts. The oversea conflicts of memory mark the clash of modernism and traditionalism, while Russia demonstrated the clash of different versions of traditionalism.

注释,注释: Предметом исследования данной статьи являются особенности конструирования и воспроизводства культурных травм в среде миграционных сообществ. На основе отечественных и зарубежных исследований миграционной сферы современного немецкого общества, а также серии эмпирических исследований автора в двух федеральных землях ФРГ, анализируется специфика конструирования и воспроизводства травм культурной памяти в среде беженцев и вынужденных переселенцев, этнических и трудовых мигрантов. Сопоставляются особенности репрезентации культурного травматического опыта в миграционном и постмиграционном обществе. Применение системного подхода позволило нам выявить структуру и основные отношения между ключевыми составляющими процесса воспроизводства и конструирования культурных травм в миграционной среде. Конструирование и воспроизводство культурных травм в миграционной среде зависят от позиции принимающего общества и длительности времени нахождения мигранта в нем, специфики самого вида миграции, интенсивности контактов со страной исхода, а также особенностей культурной памяти страны исхода. Новизна предпринятого исследования заключается не только в сравнительном анализе особенностей восприятия культурного травматического опыта в среде вынужденных переселенцев, этнических и трудовых мигрантов современной Германии, но и сопоставлении миграционного и постмиграционного общества в контексте вопросов конструирования и воспроизводства культурных травм. Было выявлено, что «постмиграционное общество» способствует трансформации процесса конструирования культурных травм в сторону дальнейшей фрагментации культурного травматического опыта, а также в сторону появления и распространения культурных травм, связанных с наиболее трагическими страницами истории человечества в целом.

Abstract: The subject of this research is the peculiarities of structuring and reproduction of cultural traumas in the environment of migration communities. Based on the national and foreign studies of migration sphere of the modern German society, as well as a series of empirical research carried out the author in two federal lands of the Federative Republic of Germany, analysis is conducted on the specificity of structuring and reproduction of traumas of cultural memories among the refugees and forcefully displaced persons, ethnic and work migrants. The author compares the peculiarities of representation of cultural traumatic experience in migration and post-migration society. The use of systemic approach allowed determining the structure and constitutive relations between the key components of the process of reproduction and structuring of cultural traumas in migration environment. The structuring and reproduction of cultural traumas in migration environment depend on the position of receiving society and duration of stay of a migrant therein, specificity of the type of migration, intensity of contacts with the country of origin, as well as peculiarities of cultural memory of the country of origin. The novelty of this study consist not only in comparative analysis of the specificities of perception of the cultural traumatic experience within the environment of forcefully displaced persons, ethnic and work migrants of the modern Germany, but also juxtaposition of migration and post-migration society in the context of the questions of structuring and reproduction of cultural traumas. It is determines that the “post-migration society” contributes to transformation of the process of structuring of cultural traumas towards further fragmentation of the cultural traumatic experience, as well as emergence and dissemination of cultural traumas related to the most tragic pages in the history of humanity overall.

注释,注释: Предметом исследования данной статьи являются особенности морально-исторического дискурса и его роль в достижении социального согласия. На основе отечественных и зарубежных исследований проблемы моральной оценки истории, а также работ Ю. Хабермаса и Н. Лумана в статье анализируется специфика современного морально-исторического дискурса в контексте символической политики. Статья основывается на сравнительном анализе научно-исторического, общественно-публицистического, общественного-политического, культурного и образовательного дискурсов. Выявляется место и роль морально-исторической рефлексии в каждом из них. На основе праксиологического подхода к ценностям исторического сознания в статье был проведен сравнительный анализ места и роли моральной интерпретации прошлого в научно-историческом, общественно-публицистическом, общественно-политическом, культурном и образовательном дискурсах. Новизна предпринятого исследования заключается в социально-философском анализе места и роли морально-исторического дискурса как фактора достижения социального согласия. Было выявлено, что морально-исторический дискурс оказывается важным условием процессов достижения социального согласия и не сводится только к этическим вопросам исторической науки. Социальное согласие в таком случае оказывается продуктом символической политики, реализуемой различными акторами в рамках общественных дискурсов.

Abstract: The subject of this research is the peculiarities of moral-historical discourse and its role in achieving social harmony. Leaning on the Russian and foreign works dedicated to the problem of the moral assessment of history, as well as the writings of Habermas and Luhmann, the author analyzes the specificity of the modern moral-historical discourse in the context of symbolic politics. The application of praxeological approach towards the values of historical consciousness allows conducting comparative analysis of the place and role of moral interpretation of the past within the scientific-historical, socio-publicist, socio-political, cultural and educational discourses. The novelty of this study lies in the socio-philosophical analysis of the role of moral-historical discourse as a factor of achieving social harmony. It is determined that the moral-historical discourse is an important condition in the process of achieving social harmony and is not reduced only to the ethical questions of historical science. In this case, social harmony manifests as a product of symbolic politics implemented by various actors within the framework of social discourses.

注释,注释: Предметом исследования данной статьи является современная философская концептуализация понятий "историческая вина", "историческая ответственность" и "историческое прощение". На основе работ Поля Рикёра, Карла Ясперса, Алейды Ассман и Ханса Йонаса в статье анализируются логическое содержание и объем данных понятий, а также их соотношение с таким понятиями как "историческая память", "историческое сознание", "нация". Статья основывается на сопоставлении российского и немецкого контекстов переосмыслении исторического опыта. Анализируются основные аспекты проблематики исторического прощения. Статья основана на результатах применения сравнительного метода исследования, позволяющего сопоставить различные интерпретации понятий «историческая вина» и «историческая ответственность», выявить их логическое содержание и объем. Новизна предпринятого исследования заключается в обосновании необходимости дальнейшей философской интерпретации проблемы исторического прощения. Было выявлено, что содержание и объем понятий «историческая вина» и «историческая ответственность» демонстрируют явную тенденцию к расширению, которое связано не только с переосмыслением в современной философии таких понятий как страх, осквернение, покаяние, но и обращением к понятиям «нация» и «историческая память». Понятие «нация» не может служить надёжной базой как исторической памяти, так и исторической рефлексии. Оценивать прошлое мы должны, исходя не из национальных интересов, а нравственных критериев. Выявлена специфика интерпретации исторической вины и исторической ответственности в рамках антагонистического, космополитического и агонического режимов функционирования исторической памяти. Обоснована важная роль исторического сознания в дискурсе исторической ответственности, а также показана необходимость перехода от этики убеждения к этике ответственности в процессе анализа современных форм исторического прощения.

Abstract: The subject of this research is the modern philosophical conceptualization of the notions of “historical guilt”, “historical responsibility” and “historical forgiveness”. On the works of Paul Ricœur, Aleida Assmann, Hans Jonas the authors analyze the logical content and volume of these notions, as well as their correlation with such notions as “historical memory”, “historical consciousness” and “nation”. The article is based on the comparison of the Russian and German contexts of rethinking the historical experience. Analysis is conducted on the key aspects of the problematic of historical forgiveness. Results of the use of comparative method of research are applied to allow juxtaposing various interpretations of the notions of “historical guilt” and “historical responsibility”, as well as determining their logical content and volume. The novelty of this research consists in substantiation of the need for further philosophical interpretation of the problem of historical forgiveness. It was discovered that the content and volume of the notions of “historical guilt” and “historical responsibility” demonstrate a vivid trend towards expansion, which is related not only with reevaluation of modern philosophy of such notions as fear, desecration and repentance, but also refers to the notions of “nation” and “historical memory”. The concept of “nation” cannot serve as a reliable foundation for the historical memory, as well as historical reflection. The past should be evaluated leaning not on the national interests, but ethical criteria. The authors determine the specificity of the interpretation of historical guilt and historical responsibility within the framework of antagonistic, cosmopolitan and agnostic modes of functionality of historical memory. The author substantiates the importance of the role of historical consciousness within the discourse of historical responsibility, demonstrating the need to transition from ethics of persuasion towards ethics of responsibility in the process of analyzing modern forms of historical forgiveness.

注释,注释: Статья посвящена выявлению базовых рисков трансформации культурной памяти России в ситуации миграционных вызовов. Показано, что интенсификация миграционных процессов и превращение России в иммиграционную страну ставят перед российским обществом целый ряд вызовов экономического, демографического, криминогенного, социокультурного и политического характера. В статье были проанализированы риски трансформации культурной памяти России в ситуации миграционных процессов на коммуникативном, институциональном и ценностном уровнях. Статья посвящена исследованию особенностей вызовов гибридизации культурной памяти и идентичности России, порождаемых миграционными процессами. На основе конструктивистской интерпретации идентичности и культуры в работах К. Гирца, Р. Брубейкера и Ю. Штрауба анализируются возможности использования концепта «гибридная идентичность» применительно к культурной памяти России. Показана важная роль философии культуры как средства теоретического осмысления и разработки модели трансформации культурной памяти России в ситуации миграционных вызовов. Делается вывод о том, что противоречия, порождаемые миграционными процессами, накладываются на незавершенность трансформации культурной идентичности России. Обосновывается мысль о том, что ключевым вызовом культурной памяти России является вызов гибридизации форм идентичности. Вместе с тем, сама культурная память России не является однородной и статичной. На основе анализа основных носителей культурной памяти делается вывод о динамическом характере ее границ.
Обосновываются базовые мировоззренческие ориентиры и условия возможности создания зон общего согласия культурной памяти мигрантов и принимающего общества.

Abstract: This article is dedicated to identification of the basic risks of transformation of the cultural memory of Russian in the context of migration challenges. It is demonstrated that the intensification of migration processes and Russia’s turning into an immigration country cause a number of economic, demographic, criminogenic, sociocultural and political challenges. The article analyzes the risks of transformation of Russia’s cultural memory in the situation of migration processes at the communicative constitutional and value levels. The author examines the peculiarities of challenges of hybridization of cultural memory and identity of Russia generated by the migration processes. The possibilities of use of the concept of “hybrid identity” applicable to Russia’s cultural memory are analyzed on the basis of the constructivist interpretation of identity and culture in the works of C. Geertz, R. Brubaker, and J. Straub. The author underlines the important role of the philosophy of culture as the means for theoretical comprehension and development of the model of transformation of the cultural memory of Russia in the context of migration challenges. A conclusion is made that the contradictions generated by the migration processes overlap the incompleteness of transformation of Russia’s cultural identity. The thought is substantiated that the key challenge for Russia’s cultural memory is the hybridization of the forms of identity. At the same time, Russia’s cultural memory itself is not uniform and static. Leaning of the analysis of the major carriers of cultural memory, the author concludes on the dynamic character of its boundaries. The article substantiates the basic worldview milestones and conditions for reaching universal agreement in cultural memory of the migrants and the accepting society.

注释,注释: Статья посвящена исследованию особенностей интерпретации событий, связанных с распадом СССР в современном российском медийном дискурсе. На основе контент-анализа наиболее значимых медийных проектов, посвященных распаду СССР, выявляются основные медийные стратегии осмысления данного исторического события и конструирования культурной травмы в медийном дискурсе современной России. В этой связи предпринимается контент-анализ культурной травмы в контексте особенностей современной мифологии. Были выделены ряд классифицирующих категорий: 1) образ жертвы; 2) образ врага; 3) образы судьбы; 4) образ «восстанавливающегося» государства. В контент-анализе оценивалась направленность и функция высказывания, его интенсивность и его пространство. Единицами подсчета выступали упоминания прошлого, то есть связанные фрагменты текста, содержащие ссылку на распад СССР. Тезис о «воображаемом», «сконструированном характере культурной травмы следует интерпретировать в русле умеренного конструктивизма. Ностальгия по советскому в политической и культурной жизни современной России оказывается способом воспроизводства именно травматических структур памяти. Этапы конструирования культурной травмы в России, связанной с событиями распада СССР во многом отражают особенности политических процессов. Именно в период после 2011 года наблюдается резкое возрастание числа крупных и малых телепроектов, посвященных теме распада СССР. Контент-анализ показал трансформацию нарратива от фактографического описания 1990-х гг. к описанию, насыщенному интерпретативным контекстом. Часть проектов реализуют критическую стратегию интерпретации, в то время как другие проекты демонстрируют травматическую интерпретацию событий распада СССР. Наблюдается рост телевизионных шоу, посвященных обсуждению альтернативности распада СССР и определению виновников данного исторического события.

Abstract: This article is dedicated to examination of the patterns of interpretation of the events related to dissemination of USSR within the modern Russian media discourse. Based on the content analysis of the most significant media projects on dissemination of USSR, the author determines the key media strategies of apprehension of this historical even and framing of the cultural trauma in media discourse of modern Russia. Therefore, the author conducts content analysis of cultural trauma in the context of peculiarities of the modern mythology. A number of classification categories were determined: 1) image of victim; 2) image of enemy; 3) images of fate; 4) image of the “reviving” state. The content analysis was aimed at estimating the vector and function of the expression, its intensity and space; the estimation units were the related text fragments that contained reference to dissemination of the Soviet Union. Thesis on the “fictitious”, “framed” character of cultural trauma should be interpreted through the lens of moderate constructivism. Nostalgia for the Soviet in the political and cultural life of modern Russian becomes the method of reproducing particularly the traumatic structures of memory. The stages of framing the cultural trauma in Russia, associated with the events of dissemination of USSR, in many ways reflect the peculiarities of the political processes. Namely, after 2011, there was a rapid increase in the number of small and large TV projects dedicated to the topic of dissemination of the Soviet Union. Content analysis demonstrated the transformation of narrative from the factual description of 1990’s to the description saturated with the interpretative context. Part of the projects implement the critical strategy of interpretation, while the rest demonstrate the traumatic interpretation of the events of dissemination of USSR. The author underlines the growth of TV show dedicated to the discussion of alternative to dissemination of the Soviet Union and finding those responsible for this historical event.

注释,注释: Объектом исследования работы является моральная составляющая исторической культуры. На основе анализа зарубежных и отечественных интерпретаций исторической культуры в статье предпринимается попытка философского анализа концепта «историческая культура».Показано, что историческая культура оказывается самой конфигурацией пространства взаимодействия различных типов и видов памяти, мемориальных культур, взаимодействующих между собой. В статье проводится сравнительный анализ понятий «историческая культура», «культурная память», «мемориальная культура» и обосновывается мысль о перспективности философского подхода к пониманию и интерпретации исторической культуры. На основе работ Й. Рюзена, Д. Вульфа, представителей культурно-исторической теории Л.С. Выготского, а также деятельностного подхода делается вывод об исторической культуре как медиативной среде системы представлений о прошлом. Именно качество медиативности является важнейшей основой для интерпретации философского статуса данного понятия. Обосновывается мысль, что моральная составляющая исторической культуры представляет собой не статичную систему ценностей и оценок прошлого, но совокупность динамических процессов оценивания и согласования разрывов между различными ценностными средами. Анализируются тезисы о конфликтогенности пространства моральной составляющей исторической культуры, об отсутствии синхронности в динамике ее ценностей, об актуализации в современной философии идеи перехода от этики убеждения к дискурсу исторической ответственности.

Abstract: The object of this research is the moral component of historical culture. Based on the analysis of foreign and national interpretations of historical culture, the article makes an attempt of philosophical analysis of the concept of “historical culture”. It is demonstrated that the historical culture is the configuration of space of interaction between the various types and forms of memory and memorial cultures. The author conducts a comparative analysis of the notions “historical culture”, “cultural memory”, “memorial culture”, as well as substantiates the thought on the viability of philosophical approach to understanding and interpretation of historical culture. Leaning on the works of J. Rüsen, D. Wolf, representatives of the cultural-historical theory of L. S. Vygotsky and activity approach, the conclusion is made on the historical culture as mediative environment of the system of narratives of the past. Namely the attribute of mediativeness is the paramount foundation for interpreting the philosophical status of this concept. A thought is substantiated that the moral component of historical culture represents not the static system of values and assessments of the past, but the combination of dynamic processes of assessing and coordinating the gaps between various value environments. The author analyzes the theses on conflictogenity of the space of moral component of historical culture, on the absence of synchronicity in dynamics of its values, on actualization in modern philosophy of the idea of transition from the ethics of persuasion towards the discourse of historical responsibility.