注释,注释: Статья посвящена первому итальянскому путешествию Бердяева, оказавшему «огромное влияние» как на его творческую судьбу, так и на развитие его собственно эстетических взглядов. Показательно, что одним из определяющих мотивов посещения Италии являлось его желание «вернуться на родину под впечатлением величайшей красоты»! Поскольку первое путешествие философа было связано с Флоренцией, представлялось целесообразным уделить должное внимание достижениям этого города и его определяющему вкладу в формирование и развитие культуры Возрождения. Показывается становление возрожденческих принципов во флорентийской литературе, изобразительных искусствах; формирование теории (Альберти) и истории искусства (Вазари), а также целого ряда сопутствующих этим процессам культурных явлений, определивших в итоге художественно-эстетический облик Флоренции и превративших ее в столицу итальянского Возрождения. В результате это позволяет в полной мере понять и оценить выбор Бердяевым именно данного города, тем более что Флоренция не только произвела на него «самое сильное впечатление», но и стала «ключом» к пониманию как собственно флорентийского искусства, так и художественно-эстетической культуры итальянского Возрождения. Научная новизна статьи заключается в том, что это первая в отечественной литературе попытка рассмотреть и проанализировать флорентийское путешествие Бердяева как один из источников его творческого наследия, которое обычно упускается из виду и до сих пор не стало предметом специального изучения. А между тем, его первая собственно эстетическая работа «Смысл творчества» явилась результатом, в том числе, и данного путешествия, которое раскрывается на широком историко-культурном и художественно-эстетическом фоне становления флорентийского Возрождения. Актуальность подобной тематики определяется и существующей путаницей по данному вопросу, которая явилась прямым следствием его не разработанности, на преодоление которой, в том числе, и направлена статья.

Abstract: The article is devoted to Berdyaev's first Italian journey, which had a "tremendous influence" both on his creative destiny and on the development of his aesthetic views. It is significant that one of the defining motives for visiting Italy was his desire to "return to his homeland impressed by the greatest beauty"! Since the first journey of the philosopher was connected with Florence, it seemed appropriate to pay due attention to the achievements of this city and its decisive contribution to the formation and development of the culture of the Renaissance. The formation of revivalist principles in Florentine literature and fine arts is shown; the formation of theory (Alberti) and the history of art (Vasari), as well as a number of cultural phenomena accompanying these processes, which ultimately determined the artistic and aesthetic appearance of Florence and turned it into the capital of the Italian Renaissance. As a result, this makes it possible to fully understand and appreciate Berdyaev’s choice of this particular city, especially since Florence not only made “the strongest impression” on him, but also became the “key” to understanding both Florentine art proper and artistic-aesthetic culture Italian Renaissance. This is the first attempt in Russian literature to consider and analyze Berdyaev's Florentine journey as one of the sources of his creative heritage, which has not yet become the subject of special study. The relevance of topic is also determined by the existing confusion on this issue, which the article is aimed at overcoming.

注释,注释: Статья посвящена одному из важнейших истоков творчества Бердяева, который обычно упускается из виду при изучении его наследия. Речь идет об итальянских путешествиях философа, которые оказали на его творчество «огромное» влияние. Но поскольку его поездки выходят далеко за границы только его личного опыта и органично вписываются в общий контекст русско-итальянских культурных связей, представлялось целесообразным обратиться к развернутому их раскрытию в рамках более широкой темы «Италия и Россия», чтобы, с одной стороны, показать неразрывную связь итальянских путешествий Бердяева с этой многовековой традицией, благодаря которой и формировалась та почва, которая станет питательной средой и для многих определяющих положений бердяевской эстетики. А с другой, – на этом более широком историческом фоне культурных связей наших стран и заявленная тема предстает более многогранной, высвечивая всю значимость и влияние итальянских путешествий на творчество Бердяева, и в то же время демонстрируя их далеко не случайный характер, обусловивший как его исследовательский интерес к итальянской культуре, так и концептуальные основы его философско-эстетической мысли. Научная новизна статьи заключается в том, что она является первой в отечественной литературе попыткой исследования итальянских путешествий Бердяева в качестве одного из важнейших истоков его творчества, которые до сих пор не стали предметом специального изучения. К тому же они рассматриваются на широком фоне русско-итальянских культурных связей, формировавшихся на протяжении нескольких столетий, которые в качестве сложившейся традиции Серебряный век получил по наследству. Это позволяет выявить как их органическую связь и преемственность с данной традицией, а отсюда – их вполне закономерный характер, так и активную роль Бердяева в развитии и укреплении этих связей.

Abstract: The article is devoted to one of the most important sources of Berdyaev's creativity, which is usually overlooked when studying his legacy. We are talking about the philosopher's Italian travels, which had a "huge" influence on his work. But since his trips go far beyond the boundaries of his personal experience alone and fit seamlessly into the general context of Russian-Italian cultural ties, it seemed appropriate to turn to their expanded disclosure within the broader theme of "Italy and Russia" in order, on the one hand, to show the inextricable connection of Berdyaev's Italian travels with this centuries-old tradition, thanks to which formed the soil that will become a breeding ground for many of the defining provisions of Berdyaev's aesthetics. And on the other hand, against this broader historical background of cultural ties between our countries, the declared topic appears more multifaceted, highlighting the full significance and influence of Italian travels on Berdyaev's work, and at the same time demonstrating their far from accidental nature, which caused both his research interest in Italian culture and the conceptual foundations of his philosophical- aesthetic thought. The scientific novelty of the article lies in the fact that it is the first attempt in Russian literature to study Berdyaev's Italian travels as one of the most important sources of his work, which have not yet been the subject of special study. In addition, they are viewed against a broad background of Russian-Italian cultural ties that have been formed over several centuries, which the Silver Age inherited as an established tradition. This makes it possible to identify both their organic connection and continuity with this tradition, and hence their quite natural character, and Berdyaev's active role in the development and strengthening of these ties.

注释,注释: Статья является продолжением предыдущей работы автора «Феномен теургии в эстетике Н. А. Бердяева: истоки и подходы к проблеме» («Философия и культура», 2017. № 8), в которой анализируется ключевая проблема бердяевского наследия – проблема теургии, неразрывно связанная с его концепцией трагедии творчества. Именно понимание творчества как трагического по своей природе обусловило обращение Бердяева к проблеме теургии, в которой автор видел возможность преодоления творческой трагедии. Данный аспект и является предметом статьи. В центре ее внимания – наиболее характерные признаки, из которых складываются общие контуры будущей эпохи и особенности нового творчества, выделяемые автором в первую очередь. Это и богочеловеческий характер творчества, и понимание его природы как имманентно-религиозной. Рассматривается интерпретация Бердяевым символизма как выражения глубочайшего кризиса культуры и одновременно – завершающего акта трагедии творчества, которые призвана преодолеть теургия. Но поскольку теург будет «творить мир в красоте», то новое творчество окажется способным выявить и собственно эстетическую основу и сущность мироздания. Исследование носит комплексный характер, находясь на стыке философии, эстетики, религиоведения, культурологии, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции бердяевской концепции теургии. Раскрывается ключевая роль данной проблемы как для философско-эстетической мысли Бердяева, так и концепции трагедии творчества. Анализируются определяющие, согласно Бердяеву, признаки будущей эпохи Творчества и особенности творчества теургического, а также связь последнего с «неудачей культуры», символизмом и собственно эстетической проблематикой.

Abstract: This article is a continuation of the author's previous work "The Phenomenon of Theurgy in Aesthetics of N. A. Berdyaev: Origins and Approaches to the Problem" (Philosophy and Culture, 2017. No. 8), which analyzes the key problem of Berdyaev's creative heritage – the problem of theurgy that is interlinked with his concept of the tragedy of creativity. Namely the understanding of creativity as tragic in its nature, justified Berdyaev’s reference to the problem of theurgy, in which the author saw the opportunity to overcome the creative tragedy. This aspect is the subject of the article. The focus of attention lies in the most characteristic aspects that form the common contours of the future era and peculiarities of the new creativity. Highlighted by the author above all; this includes anthropomorphic character of creativity, and comprehension of its nature as immanent-religious. The article examines Berdyaev’s interpretation of symbolism as the expression of a profound cultural crisis, and simultaneously, the final act of the tragedy of creativity, which theurgy is called to overcome. But since the theurgist will "create the world in beauty”, the new creativity will be capable of revealing the actual aesthetic basis and essence of the universe. The scientific novelty consists in the author’s reconstruction of Berdyaev’s concept of theurgy. It determines the key role of the indicated problem for the philosophical-aesthetic thought of Berdyaev, as well as the concept of the tragedy of creativity. The author analyzes the pivotal, according to Berdyaev, features of the future era of creativity and peculiarities of the theurgical creativity, as well as the link between the latter and the “failure of culture”, symbolism, and aesthetic problematic as such.

注释,注释: В статье анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – проблема теургии, связанная неразрывно с главной темой всей его «жизни и мысли» – темой творчества и, прежде всего, с трагедией человеческого творчества. Именно понимание творчества как трагического по своей природе и обусловило обращение Бердяева к проблеме теургии, в которой автор видел как выход из общего «трагического состояния мира», так и преодоление трагедии творчества. Показывается связь проблемы теургии с эстетикой Бердяева. Учитывая важность данной проблематики не только для эстетики Бердяева, но и всей русской религиозной философско-эстетической и художественной мысли, дается краткий экскурс в историю формирования понятия теургии, его проникновение в философию, в частности, в философию неоплатонизма. Тем более что у своих истоков – в качестве целостной теоретической концепции – теургия уже тогда имела ряд основных важнейших положений, которые мы без труда узнаем в работах русских мыслителей, писателей, художников, в том числе – и в эстетике Бердяева. Показывается преемственность бердяевского понимания теургии как с позднеантичной, так и отечественной, традицией. В то же время подчеркивается особенность его решения данной проблемы, связанной с глубинным – метафизическим – пониманием автором природы творчества, которое рассматривалось им в контексте учения о Богочеловечестве. Исследование носит комплексный характер, находясь на стыке философии, эстетики, религиоведения, культурологии, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих положений бердяевской концепции теургии, позволяющей характеризовать его эстетику не иначе как теургическую. Особым вкладом автора в исследование темы является раскрытие важности теургической проблематики для всей философско-эстетической мысли Бердяева и неизбежность его выхода на ее осмысление, а также выявление специфики понимания философом теургии и вписанность ее не только в широкий исторический контекст (как неоплатонической, так и отечественной религиозной философско-эстетической мысли), но и в не менее широкий авторский контекст философии творчества в целом и концепции творческой трагедии в частности, предопределившей выход Бердяева на осмысление теургической проблематики.

Abstract: This article analyzes one of the crucial problems of Berdyaev’s artistic legacy – the problem of theurgy, which is intertwines with the main theme of his entire «life and thought» – the theme of creativity and, above all, the tragedy of creative path of humanity. Namely the comprehension of creativity as tragic in its nature substantiated Berdyaev’s reference to the problem of theurgy, in which he saw a way out of the common “tragic state of the world”, as well as overcoming the tragedy of creativity. The article demonstrated the connection of the problem of theurgy with aesthetics of Berdyaev. Taking into account the importance of such problematic for Berdyaev’s aesthetics alongside the entire Russian religious philosophical-aesthetic and artistic thought, the author provides a brief insight into the history of establishment of the concept of theurgy, its fusion with the philosophy, and particularly Neo-Platonism. Being an integral theoretical concept, theurgy already had a number of important basic provisions in its origins, which can be easily recognized in the works of Russian thinkers, writers and artists, including the aesthetics of Berdyaev. The author illustrates the continuity of Berdyaev’s perception of theurgy with the tradition of late antiquity alongside the Russian national tradition; and at the same time, the specificity of his solution associated with the deep metaphysical understanding of the nature of creativity, which was viewed in the context of the hypostatic doctrine. The scientific novelty consists in the authorial reconstruction of the fundamental provisions of Berdyaev’s concept of theurgy, which allows characterizing his aesthetics as theurgical. Special contribution of the author into this research is the revelation of the role of theurgical problematic for the overall philosophical-aesthetic thought of Berdyaev, inevitability of his way of cognition, as well as the philosopher’s understanding of theurgy and its inscription into the extensive historical context of Neo-Platonic and Russian religious philosophical-aesthetic thought alongside the author’s context of the philosophy of creativity as a whole, including the concept of artistic tragedy that predetermined Berdyaev’s way of comprehension of the theurgical problematic.

注释,注释: Статья является продолжением предыдущей работы автора «Философия культуры Николая Бердяева в контексте его проблематики трагического» (опубликованной в журнале «Философия и культура», 2015. № 1), в которой анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – философия культуры. Новизна статьи заключается в том, что заявленная тема реконструируется исключительно в контексте бердяевской проблематики трагического, позволяющей постичь метафизические основания бытия, в том числе и бытия культуры. Последняя, таким образом, предстает в своем глубинном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание. Именно в этом своем трагическом измерении проблема культуры продолжается оставаться и предметом данной статьи. В центре ее внимания, пожалуй, одно из самых парадоксальных противоречий культуры: онтологический конфликт с самой жизнью, трагическая противоположность бытию, и неизбежный переход культуры в цивилизацию. Показывается их внутренняя взаимосвязь и трагический антагонизм, который Бердяев считал неизбежным и который может быть сформулирован следующим образом: когда общество – в лице своих выдающихся представителей – направляет творческую энергию на создание культурных ценностей, оно вынуждено ограничивать и даже подавлять «волю к жизни», приносить «жажду к жизни» в жертву культуре. И, наоборот, когда в обществе просыпается неукротимая «воля к жизни», власти и могуществу, тогда на жертвенный алтарь приносится культура. И антагонизм этот в пределах существующей – мирской, греховной – культуры, с его точки зрения, непреодолим и порождает в свою очередь целый ряд противоречий (между целями и средствами, смыслом жизни и существованием, человеком-творцом и его творением) со всеми вытекающими отсюда последствиями для развития и культуры, и цивилизации, и для всей творческой судьбы человека, определяя ее трагический характер. Реконструкция носит комплексный характер, находясь на стыке культурологии, философии, эстетики, религиоведения, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих, базовых положений философии культуры Бердяева, анализируемых исключительно в контексте его центральной проблематики трагического, которая являлась для философа определяющим «первофеноменом», благодаря чему заявленная тема предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание.

Abstract: This article is the continuation of Kudaev's previous work "Nikolay Berdyaev’s Philosophy of Culture in Terms of His Concept of Tragedy" (published in 'Philosophy and Culture' Journal, Issue 1, 2015) in which Kudaev analyzes one of the most important topics in Berdyaev's creative heritage - his philosophy of culture. The novelty of the research is caused by the fact that this subject is viewed in terms of Berdyaev’s concept of tragedy which allows  to understand metaphysical grounds of being and existence including being and existence of culture. This is the subject of the present research article. The article is focused on one of the most paradoxical contradictions of culture: the ontological conflict with life itself, tragic opposition to existence and inevitable transition of culture into civilization. Kudaev shows their internal relationship and tragic antagonism which Berdyaev considered to be inevitable and which could be worded as follows: when society, represented by its prominent representatives, directs the creative energy to create cultural values, it is forced to restrict and even to suppress the will to live, to sacrifice the "thirst for life" to culture. On the contrary, when the society has the "will to live" and the thirst for power and strength, then culture is sacrificed. This antagonism can't be overcome and generates, in its turn, a whole number of contradictions (between goals and means, the meaning of life and the meaning of existence, the creator and his creation) with all the ensuing consequences for the development of culture, civilization and the entire creative fate of human. The research is of integrated nature at the confluence of cultural studies, philosophy, esthetics, religious studies and history which, in its turn, has determined a complex historical-philosophical and philosophical-cultural methodology. The scientific novelty of the article is caused by the fact that the author reconstructs the basic provisions of Berdyaev’s philosophy of culture exclusively from the point of view of Beryaev’s concept of tragedy. 

注释,注释: В статье анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – философия культуры. Новизна статьи заключается в том, что заявленная тема реконструируется исключительно в контексте бердяевской проблематики трагического, которая являлась для философа определяющим «первофеноменом», позволяющим постичь метафизические основания бытия, в том числе и бытия культуры. Последняя, таким образом, предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание. Именно в этом своем трагическом измерении проблема культуры является предметом данной статьи. Показывается, каким образом у Бердяева трагедия культуры была не только органически связана с проблемой творчества вообще и трагедией творчества в частности, но и определялась ими, неизбежно оказываясь трагической по своей природе. Рассматриваются основные внутренние противоречия культуры с породившим ее культом, в котором Бердяев видел одновременно исток культуры и источник ее собственно религиозной трагедии, и с самой жизнью, ее трагическую противоположность бытию, и неизбежный переход культуры в такое состояние, которое, по словам философа, уже не может быть названо культурой. Реконструкция носит комплексный характер, находясь на стыке культурологии, философии, эстетики, религиоведения, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих, базовых положений философии культуры Бердяева, анализируемых исключительно в контексте его центральной проблематики трагического, благодаря чему заявленная тема культуры предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание.

注释,注释: В статье рассматривается одна из важнейших проблем творческого наследия З. Фрейда – психоаналитическая концепция культуры. Реконструируются основные, базовые ее положения, на которых, как на своем фундаменте, и будет выстраиваться все здание фрейдовской теории культуры. Анализируются вопросы о взаимосвязи психоанализа и культуры; об определении культуры, ее «основах» и, наконец, один из важнейших в психоанализе – вопрос о происхождении культуры, поскольку, согласно Фрейду, лишь обращение к истокам и позволяет выявить бессознательное самой культуры, в контексте которого только и могут быть поняты все исторические состояния культуры, постигнут ее сокровенный внутренний смысл, что и составляло главную задачу культурологических устремлений З. Фрейда. Реконструкция носит комплексный характер, находясь на стыке психоанализа, культурологии, философии, религиоведения, истории, что и определило применяемую комплексную историко-философскую и психоаналитическо-культурологическую методологию. Специфика материала обусловила применение феноменологического, герменевтического, компаративистского подходов к осмыслению рассматриваемых феноменов, нашедших отражение в самых различных текстах З. Фрейда, повлиявших на формирование его психоаналитической концепции культуры. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих, базовых положений фрейдовского психоанализа культуры. Несмотря на всю важность и значение этой проблемы в творческом наследии Фрейда, он не оставил ее систематического изложения. У него нет специальной работы, в которой были бы сведены воедино и последовательно выстроены все его многочисленные высказывания, суждения и оценки, имеющие прямое отношение к данной проблематике. Поэтому психоаналитическая концепция культуры Фрейда – именно как целостная система – может быть представлена только в реконструированном виде. На осмысление указанных первооснов и направлена данная статья, которая таким образом может рассматриваться как один из возможных вариантов подобной реконструкции, приближающих нас к аутентичному ее постижению.

注释,注释: В статье анализируются базовые положения религиозной метафизики и христологической антропологии Бердяева, оказавшие определяющее влияние на формирование его «главной темы» всей «жизни и мысли» – философии творчества. Выявляется специфика понимания автором последней, ее вписанность в контекст учения о Богочеловечестве. Реконструируется бердяевская мифологема о человеке, повлиявшая на осмысление философом творческой природы и творческого призвания человека. Человек рожден для того, чтобы стать в свою очередь творцом, он должен продолжать творение мира, в противном случае божественному замыслу не суждено будет осуществиться и «миротворение не удастся». Определяется центральная роль «первофеномена» трагического во всей философско-эстетической концепции Бердяева, оказавшего непосредственное влияние на формирование как его концепции творчества в целом, так и трагедии творчества в частности, со всеми вытекающими отсюда последствиями относительно понимания будущего развития «творческого дела» человека.

Abstract:
The article includes analysis of the religious methaphysics and сhristological anthropology by N.Berdyaev, which influenced the formation of the "key theme" of his "life and thought",  his creative philosophy. The author shows the specific features of its understanding, its inclusion within the context of theanthropism. The author reconstructs Berdyaev's mythologem on the human being, which influenced the understaning of creative nature and mission of a human being. A human being is born to create, he should continue creation of the world, otherwise the divine plan shall not be implemented and "world creation shall not happen". The author shows the central role of the primary phenomenon of tragic matters in the entire philosophical and aesthetic concept of N. Berdyaev, which directly influenced his concept of creation and tragedy and creation, from which the understanding of future "creative work" of human being is formed.

注释,注释: В статье анализируется важнейшая проблема всего наследия философа – проблема творчества, раскрывается ее специфика и вписанность в контекст проблематики трагического. Реконструируется бердяевская мифологема о человеке, анализируются ее базовые положения, повлиявшие на осмысление автором творческой природы и творческого призвания человека, выявляется центральная роль «первофеномена» трагического, определившего всю содержательную сторону философско-эстетической теории Бердяева и оказавшего влияние на формирование как его концепции творчества в целом, так и трагедии творчества в частности.

注释,注释: В статье рассматривается одна из центральных проблем философии творчества Н.Бердяева, которую сам автор определял как «роковую неудачу» творческого акта, трагедию творчества. Показывается важность и неизбежный характер появления данной проблемы в творческом наследии философа. Анализируется одно из основных противоречий творческого процесса (между замыслом и его практическим осуществлением), предопределяющее его трагедию, которое и вывело философа как на постановку данной проблемы, так и на необходимость осмысления самых различных ее сторон, и послужило той основой, на которой и будет формироваться все здание его концепции трагедии творчества.