注释,注释: В статье рассматривается влияние приёмов и элементов романтической и готической литератур XVIII-XIX вв. на антинигилистическую повесть «Фатальная жертва» (1876) А. А. Дьякова (А. Незлобина). В центре внимания – готико-романтический мотив «нечестивого собрания» и его адаптация к актуальному социально-политическому контексту России и «русского зарубежья» 1870-ых гг. Демонстрируется, как мифологический образ «ведьмовского шабаша» и присущие ему мотивы «жертвоприношения», «поклонения идолу» и т.п. оказываются приёмами для изображения в «Фатальной жертве» швейцарского «кружка» нигилистов, революционеров-социалистов, народников. В статье применяется биографический метод исследования, сравнительно-сопоставительный, мотивный анализ, исторический, анализ сюжетики и характерологии. Учитывается идеологическая составляющая нигилистически настроенной русской общественности 1860-1870 гг. Биография и творчество А. А. Дьякова – не исследованы. Повесть «Фатальная жертва», входящая в цикл повестей «Кружковщина» (1876-1879) – анализируется впервые. Специальной научной литературы по произведениям «Кружковщины» ни в отечественном ни в зарубежном литературоведении – нет. В этом заключается новизна данного исследования. Так же впервые ставится вопрос о влиянии на творчество А. А. Дьякова романтической и готической прозы. Влияние подобного рода оказывается связанным с двумя характерными для русской антинигилистической литературы смысловыми линиями: эсхатологической и профетической.

Abstract: This article explores the impact of the elements and techniques of romantic and gothic literatures of the XVIII – XIX centuries upon anti-nihilistic novella “The Fatal Sacrifice” (1876) by A. A. Dyakov (A. Nezlobin). Attention is focused on the gothic-romantic motif of the “counsel of the wicked” and its adaptation to the relevant sociopolitical context of Russia and Russian émigré of the 1870’s. It is demonstrated that a mythological image of “witches’ sabbath” and characteristic to it motifs of “sacrifice”, “veneration of idols”, etc. become the techniques for depicting in the “Fatal Sacrifice” of a Swiss “club” of nihilists, revolutionists-socialists, and Narodniks. The author applies the biographical, comparative and historical methods of research, motif analysis, as well as analysis of storyline and characterology. The ideological component of nihilistically oriented Russian society of the 1860’s – 1870’s is taken into account.  The novella “Fatal Sacrifice”, which is included into the cycle “Kruzhkovschina” (1876-1879) is being analyzed for the first time, since there is no special scientific literature on these works within the Russian or foreign literary studies. The novelty of this research also consists in raising a question of the influence of romantic and gothic prose upon the works of A. A. Dyakov. Such influence is related to the two common to Russian anti-nihilistic literature semantic lines: eschatological and prophetic.

注释,注释: Статья посвящена малоисследованной проблематике связи русского антинигилистического романа (1860-1880) с романом готическим, или, если шире – с готической литературой европейского и русского образца. В фокусе исследования – ряд избранных отечественных и зарубежных трудов, прямо или косвенно затрагивающих линию «антинигилистический роман – готический роман». Автор, придерживаясь цели и задачам исследования, даёт представление о степени изученности обозначенной проблематики, формулирует и подробно рассматривает необходимые направления предстоящей исследовательской работы. Преимущественно в статье применяется метод библиографического, биографического, мотивного, сюжетного анализа; сравнительно-типологического и сравнительно-исторического литературоведения. К сформулированным направлениям исследования проблематики "русский антинигилизм - готика" относятся: вопрос о существовании готического сюжета в антинигилистическом романе; вопрос о влиянии готической литературы на творческий метод отдельных авторов антинигилистического романа; вопрос о задачах готической поэтики в русском антинигилистическом романе; вопрос о связи готической поэтики с практическим воплощением приёма «демонизации» в антинигилистическом романе; вопрос о взаимодействии готической поэтики с эсхатологическими мотивами Апокалипсиса в русском антинигилистическом романе. Стремясь, в конечном итоге, к формулированию общего смысла обращения авторов-антинигилистов к поэтике готического романа, автор приходит к концепции «высшей аналитики» антинигилистического романа, когда выводы оказываются мистическими пророчествами, и возникает необходимость анагогического толкования текста. Таким образом, обращение антинигилистического романа к готике выходит за рамки одного лишь заимствования приёмов достижения художественного эффекта, и оказывается в области «русской эсхатологии».

Abstract: The article is devoted to an understudied issue, the relation of Russian anti-nihilistic novel (1860 - 1880) to gothic novel or, in a wide sense, European and Russian gothic literature. The scope of the research covers a number of Russian and foreign researches directly or indirectly discussing the relation 'anti-nihilistic - gothic novel'. In accordance with the research objectives and targets, the author provides an insight into the matter and describes the areas for his research. The main research methods used by the author include bibliographical, biographical, motif and plot analysis, comparison and historical literary research. The  main issues related to the Russian nihilism - gothics relation include the question about whether there was a gothic plot in an anti-nihilist novel; the influence of gothic literature on the creative method of particular authors in anti-nihilistic novel, goals of gothic poetics in Russian anti-nihilistic novel, the influence of gothic poetics on the development of eschatological motifs of Apocalypse in Russian anti-nihilistic novels. Trying to describe the general meaning of addressing of anti-nihilistic authors to the poetics of gothic novel, the author of the article comes to the concept of the 'highest analytical meaning' of anti-nihilistic novel when conclusions are mystical prophesy and discovers the need in an anagogic interpretation of a text. Thus, references  to gothics in an anti-nihilistic novel are not limited to the borrowing of expressive means but relate to the Russian eschatology issue.