注释,注释: Статья посвящена анализу последней поэмы яркого представителя Серебряного века русской поэзии Сергея Есенина. Поэма «Черный человек» – это не только и не столько исповедь поэта перед смертью, сколько итог творчества поэта, логическое, хоть и трагическое, завершение его художественных и жизненных исканий. В статье исследуются ключевые образы и мотивы есенинской поэмы в транс-литературном и транс-культурном аспектах, включая отсылки к средневековой мистике, опосредованные русской литературной традицией ХІХ-начала ХХ века. Рецепция мистического опыта в художественном мире Есенина происходит через переосмысление традиций православной духовности, европейского христианского миросознания и романтической картины мира.    Статья посвящена анализу последней поэмы яркого представителя Серебряного века русской поэзии Сергея Есенина. Поэма «Черный человек» – это не только и не столько исповедь поэта перед смертью, сколько итог творчества поэта, логическое, хоть и трагическое, завершение его художественных и жизненных исканий. В статье исследуются ключевые образы и мотивы есенинской поэмы в транс-литературном и транс-культурном аспектах, включая отсылки к средневековой мистике, опосредованные русской литературной традицией ХІХ-начала ХХ века. Рецепция мистического опыта в художественном мире Есенина происходит через переосмысление традиций православной духовности, европейского христианского миросознания и романтической картины мира.

Abstract: The article is devoted to the analysis of the last poem by the bright representative of the Silver Age of Russian poetry Sergey Yesenin. The poem "The Black Man" is not only and not so much the poet's confession before his death, but the result of the poet's work, the logical, albeit tragic, completion of his artistic and life searches. The article examines the key images and motifs of the Yesenin poem in trans-literary and trans-cultural aspects, including references to medieval mysticism, mediated by the Russian literary tradition of the XIX-early XX century. The reception of mystical experience in the artistic world of Yesenin takes place through a rethinking of the traditions of Orthodox spirituality, the European Christian worldview and the romantic picture of the world.