注释,注释: Одним из источников отражения картины мира Шостаковича в раннем периоде творчества явился футуризм, экспансия которого охватила не только все виды искусства, но и определила строй мыслей и поведенческую норму жизни. Вероятно, в футуризме Шостакович нашел подтверждение собственным идеям и возможность выразить атмосферу происходящих событий, наполненных манифестациями, митингами и демонстрациями. Подобно художнику, работающему с натурой, композитор не копирует объект, а как бы создает новую реальность, воспроизводя ее по памяти, путем воображения. Бесконечная игра в «ассоциации» напоминает лабораторию «звуковых метафор», где в поисках новой вещественности части аккорда сначала раскладываются, а потом вновь собираются, создавая картину преображенного пространства – дискретного и фрагментарного, как в картинах, построенных по законам кубизма. В отличие от вариаций на аккорд ранних сочинений, где все мелькает и множится, в поздних произведениях «кадры», постепенно замедляясь, останавливаются. Крупный план преобладает над дробным, и хотя монтажность не исчезает, но приобретает иной характер – плавного, а не резкого объединения разнородных элементов. Сама же двенадцатитоновая тема приобретает значение макротемы, состоящей из микротем. Специфика звукоорганизации Шостаковича находится в прямой зависимости от доминирования определенных типов культурных кодов, на которые ориентируется композитор. Смена культурной и художественной модели кинематографа на элементы кодирования серийной музыки свидетельствуют о переходе от творчества синтетического, направленного вовне, к культуре направленной вглубь, ориентированной на реалии собственно музыкальные. Переход от одной художественной модели к другой связан с усилением семиотических признаков музыкального текста.

Abstract: One of the sources of reflection of Shostakovich’s world view of the early period was futurism, which not only embraced all forms of art, but also defined the manner of thinking and the behavioral pattern. Probably, that was futurism where Shostakovich found the proof for his ideas and the possibility to express the atmosphere of the developments of that time, full of manifestations, rallies and demonstrations. Like an artist working with a model, the composer doesn’t copy the object, but somewhat creates a new reality, reproducing it off the top of his head, via imagination. An endless word association game resembles a laboratory of “sound metaphors”, in which, looking for a new substance, parts of an accord first decompose, and then compose themselves again, creating the image of the transformed space - discrete and fragmented, like in the pictures built according to the laws of Cubism. Unlike the variations of the accords of the early compositions, where everything gleams and multiplies, in the latest compositions, “shots” slow down and halt. Close-up views prevail over general views, and, though assemblability doesn’t disappear, it becomes smoother, in contrast with abrupt consolidation of various elements. The dodecaphonic theme itself gains the meaning of a macro-theme consisting of micro-themes. The specificity of Shostakovich’s manner to assemble sounds is directly dependent on the domination of particular types of cultural codes the composer orients towards. The shift of the cultural and artistic model of cinematography towards coding serial music indicates the transition from synthetic creativity, externally oriented, to the internally oriented culture focusing on the music realia as such. The transition from one artistic model to another is connected with the strengthening of semiotic traits of a music text.