注释,注释: Объектом исследования являются локальные городские и сельские локальные сообщества Волгоградской области. Предметом исследования был ресурс гражданского активизма локальных сообществ Волгоградской области. В статье анализируются ключевые для возникновения гражданского активизма характеристики населения муниципальных и сельских округов области, а именно: общность в оценке основных проблем стоящих перед локальным сообществом и в целом внимание к нему; наличие социально солидарности и тесной коммуникации; самоидентификация с локальной территориальной общностью. Основная гипотеза исследования проверялась с помощью массового опроса населения, которое проводилось на основании квотной выборки. Генеральная совокупность исследования - население Волгоградской области (N=2 491 751). Основанием для квотирования являлись: место постоянного проживания респондентов (муниципальные и сельские округа Волгоградской области), пол и возраст респондентов. Соотношение половзрастной структуры выборки в целом, а также ее распределение по населенным пунктам Волгоградской области соответствует пропорции в генеральной совокупности исследования. Общий объем выборки n=848 респондентов. Новизна исследования состоит в том, что впервые определено, что сельские локальные сообщества обладают большим, чем городские сообщества, потенциалом гражданского активизма, который при должном использовании может стать существенной базой для развития сельских территорий. В исследовательский оборот вводятся данные, которые позволяют оценить различия в распределении ресурса гражданского активизма между городскими и сельскими локальными сообществами. Исследование и его методология могут стать основанием для сравнительного анализа с данными других регионов России, а также базой для дальнейшей разработки методики оценки ресурсного потенциала локальных сообществ.

Abstract: The object of this research is the local municipal and rural associations of the Volgograd Oblast. The subject of this research is the resource of activism of local associations of the Volgograd Oblast. This research analyzes the key characteristics of the population of municipal and rural districts of the Oblast for emergence of activism, namely the unity in understanding of the key issues faced by local association and attention to them; presence of social solidarity and close communication; self-identification with the local territorial community. The main hypothesis of this research was tested with help of mass surveys of the population, conducted based on quota cell. Statistical population in this research – the population of the Volgograd Oblast (N=2,491,751). The basis for the quota consisted in the following: place of residence of respondents (municipal and rural districts of the Volgograd Oblast), as well as gender and age of respondents. The total size of the cell is n=848 respondents. The novelty of this research consists in the fact that for the first time it is determined that rural local associations possesses greater potential for activism than their urban counterparts, which can become a substantial base for development of rural areas if properly applied.

注释,注释: Статья посвящена изучению концепции «умного города» (“smart city”) как частного случая электронного правительства (“e-government”). Анализируется специфика исследования и описания феномена электронного управления и электронного правительства (“e-government”) в различных исследовательских подходах. Особое внимание уделяется изучению концепта «умного города», его ключевых характеристик, связи с феноменом «больших данных», а также основным задачам, на решение которых направлена реализация «умного города». Автором подробно рассматриваются основные риски, возникающие в рамках внедрения концепции «умных городов» в реальную практику. Выводы статьи построены на анализе актуальных отечественных и зарубежных статей, посвященных проблематике «умного города» и «цифрового правительства». Проведенное исследование позволило выявить связь категорий «умный город» и «цифровое правительство». Основными угрозами реализации «умного города», выделенными в рамках проведенной работы, являются: рост цифрового неравенства и появления нового жесткого инструмента контроля; риск исключения горожан из процесса принятия решений; риск подмены реальной повестки интересами элит; риск замены социальной и политической повестки техническими вопросами; игнорирование особенностей каждого отдельного города; технические риски.

Abstract: This article is dedicated to studying the concept of “smart city” as special case of e-government. The specificity and description of the phenomenon of e-government in the various research approaches is analyzed. Particular attention is given to examination of the “smart city” concept, its key characteristics, correlation with the “big data” phenomenon, as well as main tasks, which solution lies in implementation of the “smart city”. The author analyzes the major risks emerging in terms of practical implementation of the “smart city” concept. The conclusions are structured on the analysis of the relevant Russian and foreign publications on the topic of “smart city” and “e-government”. The following main threats to realization of the “smart city” determined within the framework is this work: the growth of digital inequality and occurrence of a new instrument of strict control risk of excluding the townspeople from the process of decision-making; the risk of substituting of actual agenda with interests of the elites; the risk of replacement of social and political agenda by the technical questions; disregards of peculiarities of each individual city; technical risks.

注释,注释: Объектом исследования являются базы данных, собираемые в ходе изучения общественного мнения, спецификой которых является наличие различных переменных исследования, использование шкал различного уровня, а также различные уровни репрезентативности.
Предметом представленного исследования является реляционная интеграция баз данных разнородных количественных социологических исследований и возможности такого рода объединения. В статье поэтапно представлены процедуры реляционного объединения, результаты конкретного эксперимента, направленного на проверку данных процедур, раскрываются особенности и возможности интеграции баз данных массовых опросов. В ходе экспериментального исследования применялись методы реляционной интеграции баз данных, статистической группировки, корреляционного анализа, отдельные элементы интеллектуального анализа данных В статье освещается опыт полноценной интеграции данных разнородных социологических исследований в единый массив, обладающий частью свойств 'BigData'. Приводятся результаты впервые проведенного в отечественной практике эксперимента по интеграции баз данных количественных социологических исследований, проводившимся на основании различных методик и с применением рахных измерительных процедур

Abstract:  
The object of this research is the databases collected in the course of studying the public opinion, the specificity of which lies in the presence of different variables, application of wide range of scales, as well as diverse levels of representativity. The subject of this research is the relational integration of databases of heterogeneous qualitative sociological surveys and possibility of such type of unification. The article provides the gradual procedures of relational integration, results of a specific experiment aimed at verification of data of the procedures, as well as reveals the peculiarities and capabilities of databases integration of mass surveys. The following methods were used: relational integration of database, statistical grouping, correlational analysis, separate elements of intellectual analysis of the data. The author describes the experience of full-scale integration of the data acquired from the diverse sociological research into the single base file with partial properties of ‘BigData’. The article provides the results of the firs-ever within the national practice of experiment aimed at integration of databases of the qualitative sociological surveys, conducted on the basis of various techniques, with application of different measuring procedures.
 

注释,注释: Современные социологические исследования коррупции и неформальности, как правило, концентрируют свое внимание на масштабах распространения этих феноменов и способах борьбы с ними. При этом игнорируются функции, которые они могут выполнять в обществах, находящихся в состоянии транзита (общества "квази-модерна", "сословные общества" и т.п.). В данном исследовании неформальность и коррупцию предлагается рассмотреть с точки зрения их роли в поддержании социального порядка, которую можно выявить с помощью концептов «оправданности» и «справедливости». Гипотезы были апробированы в результате социологического исследования, состоящего из двух этапов: качественного (n=50) в виде глубинного интервью и количественного (n=700), осуществленного с помощью CATI. В ходе исследования было установлено, что восприятие общества коррумпированным и представление об оправданности коррупции в общественном мнении находятся в прямой зависимости. Отчасти нашла свое подтверждение гипотеза С. Кордонского о восприятии российского общества как «сословного общества» с его своеобразном ролью коррупции в виде «сословной ренты»

Abstract:  
The modern sociological research of corruption and information usually concentrate the attention on the scale of distribution of these phenomena and ways of overcoming. At the same time, the functions that they can realize in societies that are in transitional state (quasi-modern, estate, etc.) are being ignored. The author suggests to examine informality and corruption from the perspective of their role in support of the social order, which can be revealed through the concepts of “justification” and “justice”. The hypotheses were tested as result of the sociological research that consisted of two stages: qualitative (n=50) in form of in-depth interview, as well as quantitative (n=700) realized using CATI. During the course of this work, it was established that the perception of society as corrupted and the understanding of justification of corruption are in positive correlation. The hypothesis of S. Kordonsky on perception of the Russian society as the “estate society” with the distinct role of corruption in form of “rent-seeking behavior”, partially found its confirmation.