注释,注释: Объект нашего исследования – личная вина как феномен культуры, предмет – амбивалентность вины. Цель работы заключается в том, чтобы выяснить, какие противоположные значения охватывает концепт вины и какова обусловленность этих значений культурным контекстом. Теоретические основания этого исследования включают символическую интерпретацию культуры Э.Кассирером, юнгианский и хорнианский психоанализ, историческую синтагму А.Дугина. Т.к. для нас проблема вины – это проблема самопонимания, самотождественности в экзистенциальном смысле, ее решение соотносится или с личной ответственностью, или с наказанием. Мы предлагаем собственное определение вины и амбивалентности, где вина – прежде всего, смысложизненный феномен, экзистенциал, обращенный к подлинному бытию человека, а амбивалентность – категория, фиксирующая сущность бытия человека в культуре, особенно в культуре Модерна. Переживание вины в экзистенциальном смысле означает самообвинение/самоукорение/совестливость. Ядром этого смысла является возлагание ответственности за зло на себя, которое противостоит самооправданию и может стать условием прощения себя и другого. Т.к. данное значение вины актуализируется только в символическом контексте, можно говорить об особой роли языка религии, философии и психоанализа в современной культуре: именно они позволяют человеку сохранить связь с трансценденцией, смысложизненным вопрошанием, устремленностью к некоему нравственно окрашенному высшему принципу, с одной стороны, и конструктивным переживанием «теневой» стороны собственного естества, с другой. Противоположное экзистенциальному пониманию вины – невротическая вина, или вина как уличающее самообвинение. Главной ее особенностью является проективный характер, т.е. вынесенность вовне, что связано с возлаганием ответственности за зло на других, их обвинением и наказанием. Подобное переживание вины характерно для человека, не обремененного опытом символического переживания культуры. Т.к. современная культурная ситуация – это ситуация, которая в большей степени располагает к семиотической интерпретации культуры, ее освоению на уровне знаков, уличающее самообвинение становится доминантным дискурсом. Таков основной вывод.