To the question on institutional disproportion of the Constitution of the Russian Federation

Dzhankezov Batyr Makharovich Deputy Head of the department of Social Legal Disciplines, Docent, the Karachay-Cherkessia branch of Moscow University for Industry and Finance “Synergy” 369121, Russia, Karachaevo-Cherkesskaya respublika, selo Nikolaevskoe, ul. Kooperativnaya, 10 bmd_09@mail.ru Other publications by this author     Chimov Zaur Vladimirovich Deputy Director of Quality Control in Education, the Karachay-Cherkessia branch of Moscow University for Industry and Finance “Synergy” 369000, Russia, respublika Karachaevo-Cherkesskaya, g. Cherkessk, prospekt Lenina, 83 chimovzaur@mail.ru Other publications by this author     Salpagarova Asiyat Alkhazovna Deputy Dean of the faculty of Law, the Karachay-Cherkessia branch of Moscow University for Industry and Finance “Synergy” 369000, Russia, respublika Karachaevo-Cherkesskaya, g. Cherkessk, ul. Prospekt Lenina, 83 salpagar87@yandex.ru Other publications by this author

Matakaeva Gul'nara Leonidovna Docent, the department of Social and Legal Disciplines, the Karachay-Cherkessia branch of Moscow University for Industry and Finance “Synergy” 369000, Russia, respublika Karachaevo-Cherkesskaya, g. Cherkessk, ul. Prospekt Lenina, 83 sofiya19@bk.ru Other publications by this author

Введение

Институциональный и неоинституциональный методы познания социальной реальности очень востребованы в современной науке, в частности в экономике, политологии, социологии и, безусловно, в юриспруденции.

Использование междисциплинарного подхода в изучении различных конституционных институтов представляется очень актуальным, особенно учитывая, что текущая конституционная реформа направлена на совершенствование конституционно-правового регулирования организации и функционирования публичной власти в Российской Федерации.

В частности, по мнению С.М. Шахрая, «одним из актуальных исследовательских сюжетов на стыке конституционного права и политологии является попытка понять, почему одним конституции способны успешно трансформировать социальную реальность, а другие, будучи практически идеальными по форме и содержанию, так и остаются безжизненными и бесплодными политическими артефактами?» [Шахрай 2013, с. 11-12].

Также Ю.А. Тихомиров подчеркивает, что в основе Закона РФ о поправке в Конституцию РФ от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» лежит тенденция обновления российского концепта публичной власти, ее модификация и перераспределение [Тихомиров 2020, с. 2].

Важно подчеркнуть, что «понятие института воспринято социальными дисциплинами из юридической науки, где оно обозначало совокупность правовых норм, регулирующих определенные общественные отношения (наследование, брак и т.д.)» [Гаман-Голутвина, Никитин 2019, с. 102].

И сегодня представляется актуальным утверждение, что юриспруденции пора вернуть институциональную методологию в свой арсенал методов научного познания.

Институциональный анализ

В качестве примера институционального подхода в политической науке можно привести институциональную модель процесса выработки публичной политики. В основе этой модели лежат различные подмодели, в частности можно привести пример модели «институционального рационального выбора» (institutional rational choice), разработанной Нобелевским лауреатом по экономике Элинор Остром и ее коллегами. По мнению Л.В. Сморгунова, «основная идея модели состоит в том, что институциональные рамки должны определять основные типы структурных переменных, которые в определенной степени присутствуют во всех организационных механизмах, но чьи ценности отличаются в различных типах институционального устройства» [Сморгунов2018, с. 34].

Известный исследователь институционализма Хью Экло (Hugh Heclo) пишет, что сложная комплексная природа институционального подхода включает в себя два измерения: с одной стороны, изучение формальных юридических рамок, представленных институтами, а с другой – анализ того, как различные участники отношений взаимодействуют на институциональном уровне [Heclo2006, с. 731].

Говоря о современном неоинституциональном анализе необходимо подчеркнуть, что этот анализ базируется на «институциональном, организационном и индивидуальном уровнях, чтобы ответить прежде всего на три взаимосвязанных вопроса:

1) о закономерностях развития, отбора и смены различных институтов;

2) о выборе тех или иных организационных форм в зависимости от характера существующей институциональной среды;

3) об особенностях институциональной практики поведения акторов в рамках различных организаций» [Гаман-Голутвина, Никитин 2019, с. 109-110].

Теория права также использует институциональную методологию. По мнению В.А. Четвернина, институциональный подход в праве представляет собой исследование права как социального института или комплекса институтов, иными словами, право – это содержательно определяемый тип институтов [Четвернин2013, с. 10].

В конституционно-правовых исследованиях можно выделить два направления применения методологии институционального анализа.

Во-первых, внутренний институциональный анализ отрасли конституционного права России, поскольку «современное конституционное право Российской Федерации является высоко структурированной отраслью российской правовой системы, состоящей из множества правовых институтов, из которых определенные по объему нормативного регулирования могут быть охарактеризованы в качестве ее самостоятельных подотраслей» [Андриченко, Постников 2019, с. 118-122].

Во-вторых, внешний институциональный анализ, в фокусе которого находится взаимодействии конституции с внешней средой публичной власти и публичной политики.

В качестве примера внешнего институционального анализа в конституционном праве можно привести разработанные Т.Я. Хабриевой и В.Е. Чиркиным вопросы сущности и типологии различных конституционных моделей.

Конституционную модель можно определить как способ характеристики определенного социально-политического подхода к объекту, содержанию и способам конституционного регулирования общественных отношений, к использованию в этих целях тех или иных конституционно-правовых институтов [Чиркин, Хабриева 2018, с. 190].

В отечественной науке конституционного права хронологически выделяют несколько конституционных моделей:

1) либерально-капиталистическая модель;

2) инструментальная либерально-капиталистическая асоциальная модель ограниченно демократического характера;

3) инструментальная с социальными элементами либерально-капиталистическая модель в основном демократического характера;

4) политически недемократическая конституционная модель тоталитарного социализма;

5) социально-инструментальная демократическая модель современной конституции;

6) переходная незавершенная гибридная конституционная модель [Чиркин, Хабриева 2018, с. 191-201].

В качестве существенного условия институциональной сбалансированности конституции можно указать максимально возможное сокращение дистанции между юридической и фактической конституциями государства.

По мнению британского политолога Эндрю Хейвуда (Andrew Heywood), конституции эффективно функционируют в определенных благоприятных условиях. Другими словами, конституции эффективно выполняют свои разнообразные функции при сочетании культурных, политических, экономических и социальных факторов. В качестве этих факторов исследователь указывает:

1) Фактор политической культуры – эффективные конституции всегда являются результатом соответствующей политической культуры и одновременно ее созидателем.

2) Фактор соблюдения конституции политическими элитами – насколько Основной закон государства соответствует интересам и ценностям властвующих групп.

3) Фактор адаптивности конституции – способность конституции оставаться релевантной меняющейся политической ситуации [Heywood 2013, с. 10].

В качестве главной особенности институционального дизайна Конституции РФ можно выделить ее условное разделение на две части: либерально-демократическую и авторитарную, что обусловлено тем фактом, что Конституция Российской Федерации 1993 года была принята в уникальной исторической атмосфере, что обусловило ее сущность, по мнению С.М. Шахрая, в качестве «самореализующейся» конституции, т.е. конституции, способной «переформатировать» действительность в заданном направлении, несмотря на отсутствие в стране политического консенсуса и временную слабость институтов государства [Шахрай 2013, с. 10].

Условно либерально-демократическая часть Конституции РФ включает в себя положения глав 1,2,3 и 8, конституирующие Россию как демократическое, правовое, социальное и федеративное государство с республиканской формой правления и независимым уровнем муниципальной публичной власти, а также закрепляющее широкий каталог конституционных прав и свобод российских граждан.

В качестве условно авторитарной части Конституции можно указать положения, устанавливающие конституционно-правовой статус высших государственных органов с суперпрезидентской властью в основании. Установление в Конституции Российской Федерации в 1993 году с конструкции власти с одним доминирующим политическим институтом было, как уже указано, предопределено историческими условиями и сложностями государственного устройства России [Краснов 2014, с. 33-45].

Но это не снимает с современной повестки дня вопрос о необходимости создания дополнительного инструментария сдержек и противовесов, чему, в частности, также посвящены новые конституционные поправки.

Институциональный дисбаланс

Таким образом, в качестве примеров институционального дисбаланса Конституции Российской Федерации можно указать:

1) качественно и количественно сложную модель федеративного устройства;

2) признание ограниченного суверенитета за республиками в составе Российской Федерации (справедливости ради необходимо подчеркнуть, что этот дисбаланс исправлен Конституционным Судом РФ);

3) закрепление широкого перечня конституционных прав и свобод без разработки более эффективного механизма из реализации, а также дисбаланс между правами и обязанностями;

4) выведение Президента РФ за систему разделения властей;

5) отсутствие достаточных гарантий системы местного самоуправления и т.д.

Заключение

Текущая конституционная реформа в некоторой мере устраняет институциональный дисбаланс Конституции РФ, но представляется, что эта работа должна быть продолжена.