Protection of right to respect of private and family life in the practice of the European Court of Human Rights (environmental aspects)

Fomina Liliya Yurievna PhD in Law Docent, the department of Arrangement of Judicial and Law Enforcement Activity, Russian Academy of Justice 117418, Russia, g. Moscow, ul. Novocheremushinskaya, 69 fominalilja@mail.ru Other publications by this author

Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (далее – ЕКПЧ, Европейская конвенция, Конвенция) ^[1], предоставившая гражданам Российской Федерации возможность обращения за защитой в Европейский суд по правам человека (далее также – ЕСПЧ, Европейский суд, Суд), не гарантирует права в сфере охраны окружающей среды.

Тем не менее, благодаря эволютивному толкованию норм Конвенции, экологические права в Европейском суде защищаются, если человек прямо и серьезно пострадал от шума или загрязнения окружающей среды ^{[4, § 96]}. В основном это допускается «в контексте статей 2 (право на жизнь), 6 (право на справедливое судебное разбирательство) и 8 (право на уважение частной и семейной жизни, корреспонденции и жилища). Помимо этого в его практике рассмотрения дел данной категории фигурировали также статьи 10 (право на получение и распространение информации), 11 (право на свободу собраний и объединений), 13 (право на эффективное средство защиты) и статья 1 Протокола 1 к Конвенции (право на защиту собственности)» ^[17].

В настоящей статье будет рассмотрена практика защиты экологических прав в соответствии со статьей 8 Конвенции, гарантирующей право на уважение частной и семейной жизни.

Прежде всего, следует отметить, что в практике ЕСПЧ отсутствует четкая позиция по вопросу обеспечения прав в области охраны окружающей среды в рамках защиты собственно частной и семейной жизни или жилища в контексте статьи 8 Конвенции.

С одной стороны, ЕСПЧ трактует ухудшение окружающей среды, даже если оно не повлекло серьезной опасности для здоровья, как препятствие для нормального пользования жилищем ^{[3, § 52]}. Суд указывает на возможность вмешательства в реализацию права на уважение жилища не только вследствие конкретных и физических нарушений, например, незаконного проникновения, но и в иных случаях, когда лицу мешают нормально пользоваться своим жилищем (шум, вентиляционные выбросы, запахи и др.) ^{[7, § 76]}.

С другой стороны, Судом в подобных случаях указывается не только на ухудшение возможности пользоваться жилищем, но и возможности вести частную и семейную жизнь ^{[9, § 105]}. При этом жилище рассматривается как место, физически определенное пространство, где развивается частная и семейная жизнь ^{[7, § 76]}.

C учетом природы и сущности прав в сфере охраны окружающей среды нам представляется справедливым суждение, согласно которому «”экологические права” (в том, насколько они защищаются статьей 8 Конвенции) имеют отношение больше к сфере ”частной жизни”, чем к ”жилищу”», а защита жилища представляется в большей степени как защита от вторжения ^[5].

Тем не менее, безусловно, нельзя не учитывать применяемого Судом широкого подхода. В Руководстве по статье 8 Конвенции определенные аспекты защиты экологических прав также рассмотрены и в качестве составляющей частной жизни, и уважения жилища ^{[16, п. 108-114, 404-407]}.

Важно отметить, что в связи с таким подходом и экологические права трактуются Судом в достаточно обширном ключе, получают защиту в соответствии со статьей 8 Конвенции не только в связи с негативным влиянием на частную и семейную жизнь промышленного загрязнения, но и других видов негативного воздействия на окружающую среду, например, шумового воздействия, неприятных запахов.

В части защиты от шумового воздействия ЕСПЧ указывает, что Конвенция прямо не предусматривает права на тихую окружающую среду, однако в случаях, когда шум непосредственно серьезно затрагивает интересы человека, может возникнуть вопрос о нарушении статьи 8 Конвенции ^{[10, § 24]}. В контексте статьи 8 Конвенции в связи с претерпеванием заявителями в течение длительного времени серьезных неудобств в виде сильного шума, затрагивающих их личную и семейную жизнь, были рассмотрены Судом, например, следующие случаи: шум самолетов (дело «Пауэлл и Рейнер против Соединенного Королевства») ^[2]; интенсивный шум от поездов (дело «Бор против Венгрии») ^[10]; шум, вибрация, загрязнение, являвшиеся следствием превращения улицы, на которой проживает заявитель, в трассу (дело «Дееш против Венгрии») ^[8]; шум и беспокойство, причиняемые заявителям посетителями работающего круглосуточно и без выходных компьютерного клуба, открытого на первом этаже жилого дома (дело «Милева и другие против Болгарии») ^[14]; сильный шум дискотек, открытых поблизости от того места, где проживает заявительница (дело «Морено Гомез против Испании») ^[13].

В отношении защиты от негативного влияния запахов в качестве примеров можно указать уже упоминавшееся дело «Дееш против Венгрии» (превращение улицы, на которой проживает заявитель, в трассу, повлекшее не только шумовое загрязнение, но и запахи, вызванные интенсивным движением транспорта) ^[8]. Также можно указать и дело «Брэндусе против Румынии», в рамках которого рассмотрена жалоба на условия содержания под стражей в связи с нахождением рядом с тюрьмой мусорной свалки с исходящими от нее агрессивными запахами ^[15].

Защита экологических прав в рамках статьи 8 Конвенции возможна даже в отношении потенциальной вредности той или иной деятельности (например, строительства и эксплуатации двух терминалов сжиженного природного газа, устройства кладбища вблизи жилых домов) ^{[12, § 81, 84]}.

Статья 8 Конвенции может быть применена для защиты экологических прав при условии соблюдения определенных критериев. Во-первых, должно иметь место непосредственное воздействие соответствующего нарушения на частную жизнь, семью лица. Во-вторых, это воздействие должно достигать определенного минимального уровня (уровня жестокости) ^{[5, § 68-70; 12, § 77-78]}.

Таким образом, Суд не будет оценивать состояние окружающей среды само по себе, поскольку экологические права не являются охраняемыми ЕКПЧ в качестве самостоятельных. Статья 8 будет применена, если можно говорить о вредных последствиях для личной и семейной жизни лица ^{[3, § 52]}.

Достижение минимального уровня жестокости, влекущее защиту по статье 8 ЕКПЧ, определяется с учетом обстоятельств каждого конкретного дела (интенсивность и продолжительность правонарушения, его материальные или психические результаты), общего состояния окружающей среды, то есть предмет жалобы не должен быть незначительным по сравнению с экологическими опасностями, присущими жизни в каждом современном городе ^{[5, § 68-70; 12, § 77-78]}.

Например, в деле «Киртатос против Греции» рассматривалась жалоба на то, что местность, в которой проживали заявители, стала туристическим кластером, вследствие осушения части болота утратила живописный вид, перестала быть местом обитания диких животных и растений, а также на шум и свет по ночам в связи с деятельностью работающих в этом районе компаний ^{[3, § 46]}. С учетом указанных выше критериев Суд в этом случае отказался признавать нарушения статьи 8, сочтя, что, во-первых, проводившаяся градостроительная деятельность в большей степени касались болотной фауны, а заявители не обосновали наличие нарушений, непосредственно затрагивающих их права, и, во-вторых, в этих нарушениях отсутствует достаточная степень серьезности, допускающая возможность применения статьи 8 Конвенции ^{[3, § 53-54]}.

Важное значение для решения вопроса о нарушении экологических прав в контексте статья 8 Конвенции имеет вопрос доказывания.

ЕСПЧ выработана позиция, в соответствии с которой невозможно точно в каждом конкретном случае количественно и качественно оценить эффект загрязнения окружающей среды. Его затруднительно отделить от влияния других факторов (возраст, профессия и т.д.). Качество жизни является субъективной характеристикой, которую трудно точно определить ^{[9, § 106]}.

С учетом специфики дел, связанных с защитой экологических прав, ЕСПЧ справедливо отмечает, что ему приходится основываться, прежде всего, хотя и не исключительно, на выводах судов и других компетентных органов власти. Конечно, при этом Суд оценивает доказательства в полном объеме, не полагаясь слепо на решения властей государства-ответчика, в том числе используя и дополнительные источники получения доказательств, например, медицинские справки, а также соответствующие отчеты, заявления или исследования, сделанные частными лицами ^{[6, § 90; 9, § 107]}.

Также ЕСПЧ исходит из необходимости руководствоваться общим принципом «вне разумных сомнений», что следует из сосуществования достаточно сильных, понятных и согласующихся между собой посягательств и других аналогичных неопровержимых допущений факта ^{[5, § 79]}.

Основной целью статьи 8 Конвенции является предотвращение вмешательства государства в осуществление гарантированных прав. Однако признаваемая свобода является далеко не абсолютной. Государство может допустить определенные ее ограничения при соблюдении критериев, установленных п. 2 статьи 8 Конвенции, и сложившейся практики Суда по данному вопросу. Это означает, что вмешательство государства в сферу прав человека в области охраны окружающей среды может быть признано не нарушающим Конвенцию в соответствии с п. 2 ст. 8 при соблюдении определенных условий: если оно предусмотрено законом, направлено на достижение законной цели, необходимо в демократическом обществе ^{[5, § 94-105]}.

Так, например, ЕСПЧ счел, что устройство кладбища вблизи жилого дома не соответствует критерию законности, поскольку «были нарушены экологические нормы, были проигнорированы заключения органов охраны окружающей среды, вступившие в силу и тем самым обязательные судебные решения не были исполнены, а угрозы здоровью и окружающей среде, связанные с загрязнением воды, остались без внимания» ^{[12, § 92]}.

Указанные условия «являются кумулятивными, и несоблюдения одного из них достаточно, чтобы привести к нарушению статьи 8 Конвенции» ^{[18, с. 718]}.

Например, по мнению ЕСПЧ, продолжение деятельности металлургического предприятия служит законной цели, так как вносит вклад в экономическое развитие региона, но справедливого баланса интересов общества и конкретного лица государство найти не сумело ^{[5, § 94-134; 6, § 101-110]}. Следовательно, в деле было констатировано нарушение статьи 8 Конвенции.

Хотя это и не предусмотрено Конвенцией напрямую, но ЕСПЧ также оценивает и процессуальный аспект принятия государством решений, оказывающих влияние на состояние окружающей среды и ведущих к вмешательству в право на уважение частной и семейной жизни. Такие решения должны приниматься с учетом требований справедливости и уважения интересов, гарантированных лицу статьей 8 Конвенции ^{[7, § 82]}.

Еще одним важным выводом ЕСПЧ является установление наличия у государства не только обязанностей, связанных с невмешательством в частную и семейную жизнь, но и позитивных обязательств, хотя и не предусмотренных Конвенцией напрямую, но предполагающих необходимость принимать определенные меры (разумные и надлежащие) для фактической реализации экологических прав граждан ^{[12, § 87; 6, § 101]}. Так, Судом было указано на ответственность государства за нарушение экологических прав по смыслу статьи 8 Конвенции, если государство не урегулировало должным образом деятельность частного сектора ^{[7, § 78]}.

В рамках исполнения таких позитивных обязательств государствам предоставляются широкие пределы усмотрения, выбор между различными способами и средствами выполнения своих обязательств ^{[9, § 141]}. Например, если дело касается проживания человека в экологически неблагоприятном районе, речь может идти о переселении за пределы такого района, предоставлении компенсации, сокращении токсичных выбросов ^{[6, § 110]}. В свою очередь, у государства в случае промышленного загрязнения территории в принципе должна быть выработанная политика, направленная на решение проблемы ^{[6, § 104]}.

В числе мер, принятие которых возложено на государство, важное место отводится обеспечению надлежащего информирования, доступности важнейшей информации, позволяющей людям оценить опасности, которым подвергаются их здоровье и жизнь, а в некоторых случаях – предоставлению подобной информации ^{[11, § 102]}.

Но «право окончательной оценки применимости и достаточности принятых национальными властями решений остается за Европейским судом» ^{[5, § 102]}.

При оценке выполнения государством своего позитивного обязательства ЕСПЧ исходит из общности применимых в этом случае принципов с допустимыми основаниями вмешательства в соответствии с п. 2 статьи 8 ЕКПЧ, рассмотренными выше ^{[12, § 89]}, не только наличия в законодательстве соответствующих норм (например, определенных стандартов), но и обеспечения государством их соблюдения ^{[12, § 8; 13]}. Иначе говоря, государство должно добиться определенного справедливого баланса между интересами общества и конкретных лиц, «пояснить ситуацию, когда отдельные лица должны нести тяжелое бремя вместо того, чтобы это делало все общество» ^{[9, § 145]}.

Таким образом, право на уважение частной и семейной жизни, имеющее очень широкое содержание в толковании Европейского суда по правам человека, включает и возможность защиты прав человека в сфере охраны окружающей среды, создавая для государств-участников определенные обязательства и стандарты. Такая защита предоставляется как в связи с загрязнением окружающей среды, так и при наличии иного негативного воздействия, при условии соблюдения определенных критериев: непосредственное воздействие на частную на семейную жизнь лица и достижение определенного минимального уровня (уровня жестокости). Значительное внимание в практике Европейского суда по правам человека в контексте защиты экологических прав уделяется и анализу соблюдения государствами условий допустимости вмешательства в их реализацию, выполнению ими позитивных обязательств в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.