On confiscation of contraband money (Article 200.1 of the Criminal Code of the Russian Federation)

Kuznetsov Mikhail Petrovich PhD in Law Prosecutor Assistant, Ural Transport Prosecutor's Office 620000, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. Boevykh Druzhin, 26 mike-usla@yandex.ru Other publications by this author

В истории отечественного права институт конфискации непрерывно изменялся ^{[1, с. 295-297]}. Нормы о принудительном обращении в доход государства имущества в качестве меры принуждения предусматривались в Уголовном кодексе СССР 1922 года ^[2], УК РСФСР 1926 года ^[3], УК РСФСР 1960 года ^[4]. Данный вид наказания также перешел в УК РФ 1996 года ^[5].

  В 2003 году законодатель исключил из Уголовного кодекса РФ конфискацию имущества, полученного законными способами, как вид наказания ^[6], что вызвало обширную дискуссию на страницах юридической литературы ^[7-9].

Федеральным законом от 27.07.2006 № 153-ФЗ ^[10] в Уголовный кодекс Российской Федерации  вновь включена статья 104.1 «Конфискация имущества». В отличие от прежней «конфискации», являвшейся дополнительным видом уголовного наказания (п. «ж» ст.44 УК РФ до исключения ФЗ от 08.12.2003 № 162-ФЗ), в действующем кодексе конфискация отнесена к иным мерам уголовно-правового характера. При этом принудительному обращению в собственность государства согласно ч.1 ст.104.1 УК РФ подлежали, в том числе, предметы товарной контрабанды (ст.188 УК РФ). 

В связи с декриминализацией Федеральным законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ товарной контрабанды ^[11], из перечисленного в ч.1 ст.104 УК РФ набора статей, по которым  предусмотрена конфискация, исключена ст.188 УК РФ.

Однако в связи с введением Федеральным законом от 28.06.2013 № 134-ФЗ ^[12] в УК РФ статьи 200.1 «Контрабанда наличных денежных средств и (или) денежных инструментов» в установленный ч.1 ст.104.1 УК РФ перечень преступлений, за совершение которых предусмотрена конфискация, вновь включена контрабанда денежных средств и денежных инструментов.

Вместе с тем, несмотря на значительный период, прошедший с момента введения в уголовный закон статей 104.1 и 200.1, в практической деятельности, по-прежнему, возникают трудности их применения, требующие решения.

Первое. Существуют разные подходы к определению судьбы предметов контрабанды денежных средств.

Из нормы ч.1 ст.104.1УК РФ следует, что изъятию в доход государства подлежат деньги, ценности и иное имущество, являющиеся предметом незаконного перемещения через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС либо через Государственную границу Российской Федерации с государствами - членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС, и любые доходы от этого имущества, за исключением имущества и доходов от него, подлежащих возвращению законному владельцу.

Таким образом, при определении судьбы предмета контрабанды суду необходимо решить, имеются ли в деле исключения, требующие возвращения предмета преступления осужденному или иному лицу, признанному законным владельцем. Отсутствие конкретизации данных исключений привело к существованию в настоящее время противоположных подходов к решению вопроса о судьбе предмета контрабанды.

Например, апелляционным постановлением Приморского краевого суда от 03.09.2014 изменен приговор Пограничного районного суда Приморского края от 07.07.2014, которым гражданину КНР возвращены везенные им без декларирования денежные средства в размере одного миллиона рублей. Мотивируя решение, районный суд указал, что изъятые в ходе таможенного контроля денежные средства в полном объеме подлежат возвращению гражданину КНР Ч., поскольку в уголовном деле отсутствуют доказательства, что Ч. не является законным владельцем валюты, и отсутствуют доказательства незаконности происхождения денежных средств. Отменяя данное решение в части определения изъятых у Ч. денег, краевой суд решил, что денежные средства в размере 677 439 рублей (то есть размер незадекларированных денежных средств за вычетом размера денежных средств, разрешенных к перемещению без декларирования – 10 тыс. дол. США) подлежат конфискации, поскольку являются предметом незаконного перемещения через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС и не подпадают под перечень подлежащих возвращению по приговору суда в порядке п.4 ч.3 ст.81 УПК РФ ^[13].

Аналогичный подход изложен во вступившем в законную силу приговоре Московского районного суда г. Санкт-Петербурга от 15.09.2015, которым у гражданина КНР Ц. конфискованы денежные средства в размере 1,8 миллионов рублей, изъятые у него в ходе прохождения таможенного контроля при следовании из Санкт-Петербурга в Дубай (ОАЭ) ^[13].

Калининский районный суд г. Тюмени в приговоре от 24.01.2014, мотивируя необходимость конфискации 43 тыс. долларов США у Ю., тайно пытавшейся переместить их в одежде, следуя по «зеленому» коридору перед вылетом в г. Баку (Азербайджан), указал, что данное лицо являлось декларантом,  в связи с чем в соответствии со ст.104.1 УК РФ иностранная валюта подлежит обращению в доход государства ^[13].  

Однако в судебной практике существует иной подход – денежные средства, являющиеся предметом контрабанды, возвращаются лицу, их переместившему через таможенную границу Таможенного союза.

Например, из приговора Домодедовского городского суда Московской области от 02.10.2013 следует, что 25.07.2013 М., прилетев из  Ашхабада (Туркменистан) в Москву, проследовал по «зеленому» коридору в аэропорту Домодедово,  при этом, не задекларировал находящиеся при нем 40 тысяч долларов США. Признавая М. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 200.1 УК РФ, суд вернул осужденному изъятые у него при таможенном контроле денежные средства, указав, что М. является их законным владельцем ^[13].

В другом случае Магарамкентский районный суд Республики Дагестан признал Н. виновным в контрабанде из Азербайджанской Республики иностранной и российской валюты в общем эквиваленте 31 346 долларов США. Однако, разрешая вопрос о судьбе изъятых денежных средств, суд указал, что они подлежат возвращению А., по просьбе которого Н. переместил их без декларирования через таможенную границу ^[13].

Нередко, принимая решение о возращении денежных средств лицам, признанным виновными в контрабанде, суды ссылаются на  практику, сформированную Европейским судом по правам человека.

Так, из решения Европейского суда по правам человека по делу от 06.11.2008 «Исмаилов (Ismayilov) против Российской Федерации» следует, что 17 ноября 2002 г. Исмаилов прибыл в г. Москву из г. Баку. Он перевозил 21 348 долл. США, представлявших собой денежные средства от продажи семейной недвижимости. Однако он внес в таможенную декларацию только 48 долл. США. 8 мая 2003 г. Головинский районный суд г. Москвы признал его виновным по ст. 188, ч. 1, УК РФ и приговорил к шести месяцам лишения свободы условно с шестимесячным испытательным сроком. Вещественные доказательства - 21 348 долл. США обращены в доход государства. Европейский суд признал нарушенной ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., указав, что «сам по себе ввоз в Российскую Федерацию наличной иностранной валюты без каких-либо ограничений не является незаконным. Законное происхождение конфискованных денежных средств не оспаривалось…Единственным преступным деянием являлась неподача таможенному органу соответствующей декларации» ^[14].

Аналогичную позицию Европейский суд по правам человека выразил по делу «Бакланов (Baklanov) против Российской Федерации», указав, в частности, что «самое важное требование статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции заключается в том, что любое вмешательство публичных властей в беспрепятственное пользование собственностью должно быть законным…Никем не утверждалось, равно как и не было приведено доказательств того, что денежные средства заявителя были нажиты преступным путем» ^[15].

Вместе с тем полагаем, что позиция, сформулированная Европейский судом по правам человека, не может быть использована при решении вопроса о судьбе предметов контрабанды, поскольку при рассмотрении конкретных дел данный международный орган рассматривал конфискацию в качестве наказания, а не меры уголовно-правового характера, которой она является в настоящее время.

Более того, из пояснительной записки к Федеральному закону от 28.06.2013 № 134-ФЗ (которым введена ст.200.1 УК РФ) следует, что изменения уголовного закона направлены на создание условий для предотвращения, выявления и пресечения незаконных финансовых операций, финансирование терроризма, уклонение от уплаты налогов и таможенных платежей, а также получение коррупционных доходов ^[16]. Также имеет значение, что статья 104.1 УК РФ, входящая в гл. 15.1, была включена в уголовный закон в связи с принятием Федерального закона «О ратификации конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» ^[17]  и Федерального закона «О противодействии терроризму» ^[18]. Действительно, столь жесткая позиция по применению конфискации денежных средств понятна: незадекларированная валюта, находящаяся вне поля зрения органов финансового контроля и правоохранительных служб, может быть источником финансирования террористической, экстремистской и иной противоправной деятельности.

В этой связи важное значение имеет выработка единых научных критериев для конфискации денежных средств, являющихся предметом контрабанды, что позволит правоприменителю сформировать единый подход при принятии решений о судьбе незаконно перемещенной через таможенную границу иностранной и российской валюты.

При этом, полагаем, необходимо учитывать особенности таможенных правоотношений, связанных с транснациональным перемещением товаров, специфику предмета преступления – денег как родовой вещи. Также нельзя не принимать во внимание отсутствие реальных уголовно-процессуальных и оперативно-розыскных механизмов, позволяющих в разумные сроки устанавливать природу денежных средств, являющихся предметом контрабанды (особенно в случае незаконного ввоза денег в Россию).

Наиболее точно специфика таможенных правоотношений определена в постановлении  Конституционного Суда Российской Федерации (далее – КС РФ) от 14.05.1999 №8-П ^[19], а также  в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 27.11.2001  «Об официальном разъяснении данного постановления...» ^[20]. Этим актами КС РФ признал соответствующими Конституции РФ нормы таможенного законодательства, согласно которым конфискация товаров, транспортных средств и иных предметов производится независимо от того, являются ли они собственностью лица, совершившего нарушение таможенных правил, а также независимо от того, установлено это лицо или нет. Более того, КС РФ пояснил, что «сам собственник далеко не всегда является непосредственным участником таможенных правоотношений, - его участие может быть опосредовано действиями других субъектов, которым он вверяет свое имущество, перемещаемое через таможенную границу, в управление, владение или пользование (в том числе на основе договора транспортной экспедиции), и которые от своего имени совершают в отношении него соответствующие действия… В противном случае организаторы незаконного перемещения товаров получили бы возможность переложить всю ответственность на неплатежеспособных лиц или лиц, проживающих за границей, что подрывало бы правопорядок в сфере таможенного регулирования и несовместимо с его целями и задачами».

Значимыми представляются выводы, сделанные автором Висковым Н.В. при исследовании института конфискации имущества. По его мнению, основанием применения материально-правовой конфискации является сложный юридический состав, в который входит несколько фактов.  Первый из них – факт совершения преступления, второй - определенная связь подлежащего конфискации имущества с преступлением.  К уголовно-процессуальным основаниям конфискации данный автор относит следующие: 1) доказанность связи подлежащего конфискации имущества с преступлением, 2) наличие вступившего в законную силу приговора суда ^{[21, с. 68-69]}.

Однако в целях применения данных критериев к определению судьбы денежных средств, незаконно перемещенных через таможенную границу, необходимо внести в предложенную схему несколько уточнений.

Во-первых, в соответствии с ч.3 ст.200.1 УК РФ при расчете размера суммы незаконно перемещенных наличных денежных средств и (или) стоимости незаконно перемещенных денежных инструментов из всей суммы незаконно перемещенных наличных денежных средств и (или) стоимости незаконно перемещенных денежных инструментов подлежит исключению та часть, которая таможенным законодательством Таможенного союза в рамках ЕАЭС разрешена к перемещению без декларирования или была задекларирована. Согласно ст.ст. 3, 4 Договора о порядке перемещения физическими лицами наличных денежных средств и (или) денежных инструментов через таможенную границу таможенного союза (утв. Решение Межгосударственного Совета ЕврАзЭС от 05.07.2010 № 51) без декларирования разрешено ввозить и вывозить единовременно наличные денежные средства и (или) дорожные чеки на общую сумму, равную либо не превышающую в эквиваленте 10 тысяч долларов США. Таким образом, для определения размера денежных средств, подлежащих конфискации, из всей суммы незаконно перемещенных денег следует вычесть 10 тысяч долларов США или сумму задекларированной валюты (в случае, если задекларировано боле 10 тыс. дол. США). 

Во-вторых, необходимо учитывать в качестве условия конфискации необходимость дополнительного процессуального   критерия – признание денежных средств в качестве предмета преступления, то есть наличие законного постановления следователя (дознавателя) о признании их вещественными доказательствами по уголовному делу. В случае  отсутствия валюты на момент рассмотрения дела в суде (например, до изъятия в рамках таможенного контроля контрабандист успевает её передать третьему лицу) следует применять положения  статьи 104.2. УК РФ, согласно которой, если конфискация определенного предмета на момент принятия судом решения о конфискации данного предмета невозможна вследствие его использования, продажи или по иной причине, суд выносит решение о конфискации денежной суммы, которая соответствует стоимости данного предмета. В случае отсутствия либо недостаточности денежных средств, подлежащих конфискации взамен предмета, входящего в имущество, указанное в статье 104.1УК РФ, суд выносит решение о конфискации иного имущества, стоимость которого соответствует стоимости предмета, подлежащего конфискации, либо сопоставима со стоимостью этого предмета, за исключением имущества, на которое в соответствии с гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации не может быть обращено взыскание.

Второе. Действующая конструкция ст.104.1 УК РФ в качестве процессуального основания конфискации указывает исключительно обвинительный приговор суда, что также требует уточнения. 

Таким образом, остаётся не решенным вопрос о предмете контрабанды в случае прекращения дела в отношении подозреваемого (обвиняемого) в контрабанде денег по нереабилитирующему основанию (например, в связи с применением акта амнистии, истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности, деятельным раскаянием или смерти лица).

         Так, постановлением Калининского районного суда г. Тюмени от 07.05.2015 на основании подпункта 3 пункта 6 постановления ГД ФС РФ от 24.04.2015 N 6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов» прекращено уголовное дело в отношении А., который без декларирования переместил из Азербайджанской Республики в Россию валюту в размере, эквивалентном 30 092 долларам США. Суд, мотивируя тем, что в ст.104.1 УК РФ в качестве основания конфискации указан исключительно приговор, денежные средства возвратил А.  ^[6].

         Учитывая правовую природу конфискации как иной меры уголовно-правового характера, полагаем, что судьба денежных средств, являющихся предметом контрабанды, должна решаться одинаково, независимо от вида нереабилитирующего решения, принятого по делу.

Сформулированные в данной статье предложения могут быть использованы в правоприменительной и правотворческой деятельности, направленной на совершенствование противодействия незаконному перемещению денежных средств через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕАЭС.