注释,注释: В статье рассматриваются процесс создания новой социально – классовой структуры общества, основанной на идее строгой организации общества по социальному признаку, классовом противостоянии « своих» и « чужих» классов. Выявляются механизм социальной селекции, основные критерии определения классовой принадлежности.
Значительное место уделено социально – правовым последствиям для статуса личности разделения общества на враждебные классы. В частности, анализируется практика лишения избирательных прав части граждан, правовые и политические основания лишения избирательных прав. Показывается судебная практика и правовые последствия лишения прав для различных социальных слоев населения.
Исследуется практика внедрения классовых принципов в советскую уголовную политику в 1920-е годы. Доказывается, что советская системы наказания, во многом была выстроена на идее строгой дифференциации общества по социальному признаку. В результате в основе системы наказания лежала не совокупность его проступка, преступления, а характер той группы, к которой он принадлежал, что можно определить как правовую дискриминацию на основе классовой дифференциации общества. Делается вывод о том, что иерархически выстроенная система социально-классовых общностей определяла неравный социальный статус различных социальных групп, что существенным образом снижало возможности участия личности в политической и общественной жизни, влияло ни их материальное положение, а также определяло неравное правовое положение.

Abstract:  
This article discusses the process of establishment of a new social-class structure of society that is based on the idea of strict organization of society according to the class affiliation and confrontation between the classes. The author identifies the mechanism of social selection, as well as the main criteria for determination of a social class. Considerable attention is devoted to the socio-legal implications for the status of the individual division of society into antagonistic classes. In particular, the article analyzes the legal and political grounds for the deprivation of electoral rights of the citizens. Legal precedent alongside the legal consequences of deprivation of rights for different social groups is demonstrated. The author examines the practice of implementation of class principles within the Soviet criminal policy during the period of 1920's, as well as proves that the Soviet penal system was built mainly on the idea of strict differentiation of society according to social status. As a result, the punishment was based not on the combination of person's wrongdoing or type of crime, but rather the nature of the group to which he belonged to; and this can be defined as legal discrimination on the basis of class differentiation. The conclusion is made that the hierarchically structured system of social-class communities determined the unequal social status of different social groups, which significantly reduces the possibility of the person's participation in political and public life, influenced their financial situation, and to determines the unequal legal status.
 

注释,注释: В статье на основе первоисточников анализируется комплекс мер, проводимых советским руководством по изменению социального состава коммунистической партии в 1920-е годы. Рассматриваются кризисные явления в партии, ставшие очевидными в начале 1920-х годов, выявляются их причины и последствия. Исследуется процесс выработки высшим руководством РКП (б) – ВКП (б) решений, направленных на преодоление кризисных явлений в партии. Определяется, что главной задачей предпринятых в этом направлении масштабных акций было укрепление социального фундамента власти как основы внутриполитической стабильности. Выявляется сущностное содержание процесса и формы его проявления. Раскрываются содержание и цели конкретных мер регулирующего характера по изменению социального состава компартии, в частности чистки партии, «ленинский призыв» в партию, выработка жёстких критериев формирования состава партии и другое.
Делается вывод, что важнейшим следствием комплекса мер по изменению социального состава партии, предпринятых в 1920-е годы, стал интенсивно развивающийся процесс деления членов партии по сословно – бюрократическому принципу, создание кадрового потенциала власти.

Abstract: Based on the primary sources this article analyzed the complex of measures conducted by the Soviet leadership regarding the changes in social structure of the Communist Party over the period of 1920’s. The author examines the crisis phenomena in the party, which became evident in the early 1920’s, as well as determines their causes and consequences. The article explores the process of formulation of decisions by the supreme leadership of the Russian Communist Party (Bolsheviks) – All-Union Communist Party of Bolsheviks aimed at overcoming of the crisis phenomena in the party. It is defined that the key task of the actions taken in this direction consisted in strengthening of the social foundation of authority as the basis of domestic political stability. The author reveals the conceptual content of the process and forms of its manifestation along with the content and goals of particular measures of regulatory character pertaining to transformation of the social composition of the Communist Party, including purges of the party, “Lenin’s summon” into the party, as well as development of coarse criteria of formation of party’s composition, etc. The conclusion is made that the crucial consequence of the complex of measures taken in 1920’s on changing the social composition of the party, became the intensively developing process of division of the party members according to social estates – bureaucratic principle, creation of workforce potential of the government.

注释,注释: Анализируется процесс изменения законодательства в брачно–семейной сфере и практика государственного регулирования брачно–семейных отношений в послереволюционный период от провозглашенной вначале революции «свободы» любви» до ужесточения политики в этом вопросе во второй половине 1920- х годов. Прослеживается процесс синхронизации изменения идеологии брачно–семейных отношений и соответствующего законодательства.
Рассматриваются правовые и социальные регуляторы поведенческой модели населения в брачно–семейных отношениях, разработка соответствующего законодательства, а также отдельные аспекты поведенческих норм отдельных социальных групп, в частности введение поведенческих норм в брачно–семейных отношениях в виде так называемой «партийной этики» для членов правящей партии.
Утверждается, что переход к более жесткой поведенческой модели брачно–семейных отношений во второй половине 1920- х годов были вызваны явными негативными последствиями свободной модели поведения в начальный период революции. Вседозволенность в половом вопросе привела к деградации брачно–семейного института в качестве социального регулятора общественного поведения, к росту болезней, беспризорности и другими социально негативным явлениям, которые согласно официальной идеологи свойство исключительно буржуазного общества, а никак не социалистического.

Доказывается, что практика разработки и применения в 20-е годы норм брачно – семейных отношений на основе революционно–новаторских идей не выдержали проверки практикой общественной жизни. Традиционная семья подтвердила свою значимость как важнейший социальный институт.
Революционный эксперимент привел лишь к девальвации поведенческих норм, к утрате многих контролирующих поведение человека норм.

Abstract: This article analyzes the process of changing the legislation in matrimonial field, as well as the practice of state regulation of matrimonial relationship in post-revolutionary period from the proclaimed at the beginning revolution of “freedom of love” to the tightening of the policy in the second half of the 1920’s. The author traces the process of synchronization of changes in ideology of the matrimonial relationship and the corresponding legislation. The article examines the legal and social regulators of the behavioral model of population in matrimonial relationship, formulation of the corresponding legislation, as well as separate aspects of the behavioral norms of certain social groups, particularly introduction of the behavioral norms in matrimonial relationship in form of the so-called “party ethics” for the ruling party. The author claims the the transition towards the more strict behavioral model of matrimonial relationship in the second half of the 1920’s was caused by the clear negative consequences of the free model of behavior in the initial period of revolution. It is proven that in the 1920’s, the practice of development and implementation of the norms of matrimonial relationship based on the revolutionary-innovation ideas did not stand the test of the practice of social life. The traditional family confirmed its importance as the core social institution. The revolutionary experience only led to devaluation of the behavioral norms and loss of multiple norms that control the human behavior.

注释,注释: Рассматривается основные тенденции развития военно-уголовного законодательства в отношении дезертирства, анализируется система уголовной ответственности за него. Показывается, что уголовная ответственность за дезертирство было введено во второй половине 1918 года, когда уклонение от призыва стало приобретать характер массового явления во второй половине 1918 г., когда начались массовые призывы в Красную армию. Выявляются основные мотивы противоправного поведения мобилизованных. Основным причинам, вызывавшими совершение дезертирства в период гражданской войны называются социально-экономические и нравственно-психологические факторы, именно они составляли главное мотивационное содержание дезертирства.
К нравственно-психологическим причинам автор относит религиозный фактор, а именно отказ от военной службы по соображениям совести. В советской России существовала легальная возможность освобождения от военной службы по соображениям совести, хотя она и нередко использовалась в качестве возможности уклонения от мобилизации.
Анализируются основные формы и методы борьбы с дезертирством: меры уголовного преследования, заложничество, имущественные наказания и другие. Отмечается, что военно-уголовное законодательство периода гражданской войны концентрировало внимание в первую очередь на разработку норм о борьбе с дезертирством. Очевидно, прослеживалась тенденция усиления наказания за дезертирство и способствовавшие ему обстоятельства: укрывательство и подстрекательство к побегу. Последовательно уголовное законодательство расширяло и обстоятельства, усиливавшие ответственность за дезертирство.
Делается вывод, что военно-уголовное законодательство, нормируя борьбу с дезертирством, к концу гражданской войны установило разветвленную систему конкретных уголовных санкций с большой дифференциацией применяемых мер в зависимости от характера деяния, степени его злостности, роли и характера соучастия и направления умысла соучастников. Тем самым военно-уголовное законодательство периода гражданской войны создало основу для последующего советского военно-уголовного законодательства.

Abstract: The author studies the main tendencies in the development of military criminal legislation regarding desertion, analyzing the system of criminal responsibility for it.  It is shown that the criminal responsibility for desertion was introduced in the second half of the 1918, when desertion became a mass matter in the second half of 1918, when the mass draft to the Red Army took place. The author singles out the main motives for the unlawful behaviour of the draftees.  The main causes for desertion at the time of the Civil war involved social, economic, moral and psychological factors, and they formed the main motivation for the desertion. The moral and psychological reasons involved a religious factor, namely, refusal to serve in the army due to the moral values.  The Soviet Russia provided a legal opportunity to avoid military service due to the moral issues, and this opportunity was often abused in order to avoid mobilization to the army.  The author also analyzes the main factors and methods for fighting desertion: measures of criminal prosecution, taking hostages, proprietary sanctions, etc.  It is also noted that military criminal legislation of the time of the Civil War concentrated first of all on the development of legal norms against desertion. There was also an obvious tendency for stricter punishments for the desertion and facilitating actions: сoncealment of desertion and instigation to desertion. The criminal legislation also widened the range of aggravating circumstances. The conclusion is made that military criminal legislation regulated fighting desertion and by the end of the Civil War, a developed system of specific criminal sanctions with great differentiation of applied measures depending on the character of an action, degree of its maliciousness, role and character of co-participation and direction of the intents of the co-participants existed. Therefore, the military criminal legislation at the time of the Civil War in Russia has formed the basis for the later Soviet military criminal legislation.

注释,注释: Предметом исследования является проблема нравственного состояния партии большевиков в 1920-е годы и попытка руководства большевиков выработать поведенческие нормы членов партии в различных жизненных и политических ситуациях, объединенных в своеобразную партийную поведенческую доктрину под общим названием «партийная этика».
Утверждается, что необходимость выработки поведенческих норм была вызвана активной нравственной деградацией партии, которая началась в период гражданской войны. В годы войны у членов партии, особенно в руководящем звене, зародилось и укрепилось чувство исключительности и незаменимости и как следствие - вседозволенность, а у основной массы населения, подвергавшейся насилию со всех сторон, в свою очередь, появляется комплекс подчиненности, безразличия, боязни партийных функционеров. В такой социально-психологической обстановке, авторитет партии стремительно падал. Уже в начале 20-х годов в руководстве пришли к выводу, что необходимо пресечь "вольности" первых послереволюционных лет разработкой и внедрением в жизнь законов поведения, включавших в себя совокупность запретов для членов партии во внедрении их в партийную среду и жесткое требование выполнения.
В 1924 году мораль окончательно утверждается в качестве партийной категории и становится формой социального контроля над членами партии большевиков, а впоследствии и над всем обществом.
Анализируется процесс разработки и внедрения поведенческих норм в повседневную жизнь, отношения к ним рядовых членов партии и граждан. Доказывается, что практика разработки и применения в 20-е годы норм партийной этики показала всю их искусственность и удаленность от реальной жизни. Прежние моральные ценности были заменены жесткой материалистической теорией, узко-материалистическим политическим реализмом, большевики мало что предложили нового, что воспринималось бы народом сразу и безоговорочно. Налицо было пренебрежение к наследию предков, культуре прошлого. Внедрялись жесткие конфронтационные стереотипы. Происходила девальвация этических норм, из-за утраты многих контролирующих поведение человека норм. В практическом плане внедрение норм партийной этики в повседневную жизнь не привели к существенному изменению поведенческих стереотипов в повседневной жизни. Свидетельством тому были рост коррупции, беззакония, бытового хулиганства, наблюдавшиеся на протяжении 1920- годов среди членов партии.

Abstract: Object of research is the problem of a moral condition of Bolshevik party in the 1920th years and attempt of the guide of Bolsheviks to develop behavioural norms of party members in various life and political situations united in a peculiar party behavioural doctrine under the general name "party ethics".It is claimed that the necessity of development of behavioural norms was caused by active moral degradation of party which began during civil war. In the years of war at party members, especially in a key element, the feeling of exclusiveness and indispensability and as a result - permissiveness arose and became stronger, and the bulk of the population which was exposed to violence from all directions, in turn has a complex of subordination, indifference, fear of party functionaries. In such social and psychological situation, the authority of party promptly fell. Already in the early twenties in the management came to a conclusion that it is necessary to stop "liberties" of the first postrevolutionary years development and deployment in life of the laws of behavior including set of a ban for party members in their introduction on party Wednesday and a strict requirement of performance.In 1924 the morals are finally approved as party category and become a form of social control over party members of Bolsheviks, and subsequently and over all society. Process of development and deployment of behavioural norms in everyday life, the attitudes towards them of rank-and-file members of party and citizens is analyzed. It is proved that practice of development and application in the 20th years of standards of party ethics showed all their artificiality and remoteness from real life. Former moral values were replaced with the tough materialistic theory, narrow and materialistic political realism, Bolsheviks a little that offered new that would be perceived by the people at once and unconditionally. The neglect to heritage of ancestors, culture of the past was available. Rigid confrontational stereotypes took root. There was a devaluation of the ethical standards, because of loss controlling behavior of the person of many norms. On the practical level introduction of standards of party ethics in everyday life wasn't led to essential change of behavioural stereotypes in everyday life. Growth of corruption, lawlessness, household hooliganism observed for 1920 years among party members were the certificate to that.

注释,注释: Рассматривается процесс формирования и реализации государственной политики в сфере производства и оборота алкоголя в советской России, ее особенности и система государственно-правового регулирования в период 1917 – 1930 годов.
Основное внимание уделено анализу социальных и правовых аспектов государственной политики советской России в данной сфере. Анализируются социальные причины потребления алкоголя населением, попытки властей мерами административного и законодательного характера ограничить незаконное изготовление алкогольных напитков и минимизировать негативные экономические и общественные последствия злоупотребления алкоголем. Утверждается, что правые и административные меры, предпринимаемые властью для установления государственного контроля над сферой производства и оборота алкоголя в 1920-е годы в областях, в целом были малоэффективны.
Нелегальный оборот алкоголя оставался высоким и конкурентным государственному сектору. Властям не удалось справиться с алкогольной проблемой в социальном плане. В конце 20-х годов, также как и в их начале, пьянство, растраты на этой почве, самогоноварение оставались на одном из первых мест в уголовной статистике и «болезненных явлений» общества. В значительной мере этому способствовала непоследовательность властей в проведении алкогольной политики, живучесть в обществе питейных традиций.

Abstract: Process of formation and realization of a state policy in the sphere of production and a turn of alcohol in the Soviet Russia, its feature and system of state and legal regulation during 1917 - 1930 is considered. The main attention is paid to the analysis of social and legal aspects of a state policy of the Soviet Russia in this sphere. The social reasons of consumption of alcohol by the population are analyzed, attempts of the authorities to limit to measures of administrative and legislative character illicit manufacturing of alcoholic beverages and to minimize negative economic and public consequences of abuse of alcohol. It is claimed that the right and administrative measures undertaken by the power for establishment of the state control over the sphere of production and a turn of alcohol in the 1920th years in areas in general were ineffective. The illegal turn of alcohol remained high and competitive to public sector. The authorities didn't manage to cope with an alcoholic problem in the social plan. In the late twenties, also as well as at their beginning, alcoholism, wastes on this soil, moonshining remained on one of the first places in criminal statistics and "the painful phenomena" of society. Considerably it was promoted by inconsistency of the authorities in carrying out alcoholic policy, survivability in the society of drinkable traditions.

注释,注释: Предметом исследования является политико - правовые и историко – правовые аспекты организации и деятельности Конституционного Собрания Российской Федерации. Его правовой статус как института принятия конституционных поправок и пересмотра основного закона закреплен в положениях 9-й главы Конституции РФ. Отмечается, что порядок избрания Конституционного Собрания, его численный состав, срок деятельности, основы порядка работы и многие другие особенности в Конституции не раскрыты. Определить все эти положения призван федеральный конституционный закон, который до сих пор не принят. Анализируются теоретические основы учредительной власти, исторические аспекты реализации идеи Конституанты, в том числе и в России. Основное внимание уделено рассмотрению истории дискуссий о Конституционном Собрании РФ, происходивших в последние двадцать лет в российском обществе, анализу отношения различных политических сил к созыву Конституционного Собрания РФ, рассмотрению различные вариантов предлагаемых законов о Конституционном Собрании. Значительное внимание уделено анализу дискуссии о целесообразности принятия закона о Конституционном Собрании РФ. Делается вывод о том, что институт Конституционного Собрания в России не сконструирован даже на нормативном уровне. Двусмысленность и неточность конституционных положений, относящихся к Конституционному Собранию, требуют их дополнительного толкования Конституционным Судом, прежде чем они станут нормами федерального конституционного закона. Отсутствует сложившееся представление о составе Конституционного Собрания, условиях и инициаторах его созыва, объемах и сроках полномочий Собрания.
Автор рассчитывает на внесение определенного вклада в научное освещение проблемы отношения различных политических сил России к совершенствованию Конституции РФ и перспективах ее изменения.

Abstract: The subject of research is the political-legal and historical-legal aspects of the organization and activity of the Constitutional Assembly of the Russian Federation. Its legal status as institute of adoption of the constitutional amendments and revision of the basic law is fixed in provisions of the 9th chapter of the Constitution of the Russian Federation. It is noted that the order of election of the Constitutional Assembly, its numerical structure, term of activity, a basis of an operating procedure and many other features in the Constitution aren't opened. The federal constitutional law which is still not adopted is urged to define all these provisions. Theoretical bases of the constituent power, historical aspects of realization of idea of the Constituent, including in Russia are analyzed. The main attention is paid to consideration of history of the discussions about the Constitutional Assembly of the Russian Federation occurring in the last twenty years in the Russian society, to the analysis of the relation of various political forces to convocation of the Constitutional Assembly of the Russian Federation, consideration various versions of the offered laws on the Constitutional Assembly. The considerable attention is paid to the analysis of discussion about expediency of adoption of law on the Constitutional Assembly of the Russian Federation. The conclusion that the institute of the Constitutional Assembly  in Russia isn't designed even at the standard level is drawn. The ambiguity and inaccuracy of the constitutional provisions relating to the Constitutional Assembly demand their additional interpretation by the Constitutional Court before they become standards of the federal constitutional law. There is no the developed idea of structure of the Constitutional Assembly, conditions and initiators of its convocation, volumes and terms of office of the Assemby. The author counts on introduction of a certain contribution to scientific illumination of a problem of the relation of various political forces of Russia to improvement of the Constitution of the Russian Federation and prospects of its change.

注释,注释: В статье исследуется опыт борьбы с коррупцией в советской России в 1920-е годы на фоне сложившихся новых экономических отношений (нэп) и анализа законодательных и правоприменительных акций власти, противодействующих ей. Основное внимание уделяется противодействию взяточничеству, как наиболее характерному проявлению коррупции. Рассматриваются различные аспекты проявлений взяточничества и конкретные действия властей по ее минимизации.
Утверждается, что опыт борьбы с коррупцией в 1920-е годы свидетельствует о том, что, несмотря на жесткие законодательные меры, коррупция в форме взяточничества оказалась непобежденным явлением советско-российской действительности, оставаясь самой существенной составляющей номенклатурной преступности.
Показывается, что коррупция видоизменялась и продолжала существовать. Взятка в период усиления борьбы с ней становится латентной, изощренной, с привлечением целой цепочки посредников и использованием скрытых методов получения.
Делается вывод о том, что коррупция во многом была порождена самой системой и породила их «военно-бюрократическая диктатура». Диктатура способствовала выработке психологии безнаказанности номенклатуры, усугубленная системой увода ее от наказания, разрушением морально - нравственных устоев общества, что привело к ликвидации сдерживающих мотивов поведения. Ситуация усугублялась низким культурным уровнем в своей массе советского чиновничества, круговой порукой, царившей в номенклатурной среде, негативным отношением к закону и уверенность, что получаемые материальные блага от занимаемого поста – заслуженное вознаграждение победителя. Не имея до революции в России какого- либо особо признаваемого высокого положения, большевики, придя к власти, заняли самое высокое положение в русском обществе.
Показывается как сознание собственной исключительности легко переходило во вседозволенность. Положение усугублялось отсутствием независимой судебной системы, что порождало низкую эффективность народных судов, коррумпированность самих судей не позволяла использовать важнейший принцип наказания – его неотвратимость, использовать весь правовой потенциал предупреждения и искоренения взяточничества. Автор приходит к выводу о необходимости в борьбе с коррупцией применения комплекса мер правового, экономического, нравственного характера постоянно и предупредительно воздействующих на потенциальных коррупционеров.

Abstract: The author of the article investigates the experience of fight against corruption in the Soviet Russia in the 1920th years against the developed new economic relations (New Economic Policy) and the analysis of legislative and law-enforcement actions of the power counteracting. The main attention is paid to counteraction to bribery, as to the most characteristic manifestation of corruption. Various aspects of manifestations of bribery and specific actions of the authorities on its minimization are considered. It is claimed that experience of fight against corruption in the 1920th years testifies that, despite drastic legislative measures, corruption in the form of bribery appeared the unbeaten phenomenon of the Soviet-Russian reality, remaining the most essential component of nomenclature crime. Is shown that corruption changed and continued to exist. The bribe during strengthening of fight against it becomes latent, sophisticated, with attraction of the whole chain of intermediaries and use of the hidden methods of receiving. The conclusion that corruption was in many respects generated by the system is drawn and "military and bureaucratic dictatorship" generated them. Dictatorship promoted development of psychology of impunity of the nomenclature, aggravated with system of its withdrawal from punishment, destruction morally - moral principles of society that led to elimination of constraining motives of behavior. The situation was aggravated with low cultural level in the mass of the Soviet officials, the mutual responsibility reigning in the nomenclature environment, negative attitude to the law and confidence that received material benefits from a held post – deserved remuneration of the winner. Without having before revolution in what Russia - or especially recognized high situation, Bolsheviks, having come to the power, reached the highest position in the Russian society. Is shown as the consciousness of own exclusiveness easily turned into permissiveness. Situation was aggravated with lack of independent judicial system that generated low efficiency of national vessels, corruption of judges didn't allow to use the most important principle of punishment – its inevitability, to use all legal potential of the prevention and bribery eradication. The author comes to a conclusion about need for fight against corruption of application of a package of measures of legal, economic, moral character is constant and precautionary influencing potential corrupt officials.

注释,注释: В статье рассматриваются концептуальные идеи соотношения политики, права, экономики в гражданском законодательстве и судопроизводстве периода нэпа. Анализируются взаимосвязь политической доктрины большевизма с системой гражданского законодательства, показываются конкретные проявления классовой политики в системе гражданского законодательства, существовавшей в советской России в 1920-е годы.
Доказывается, что в советской России политизированное право определяло и классовый подход к определению принципов гражданского законодательства. При классовом подходе мотивационное действие экономических стимулов существенно снижалось, что неизбежно влияло на повышение деловой активности частного сектора экономики. В условиях отсутствия гарантий частной собственности формировались устойчивые шаблоны правового поведения, отношения к закону, в основном нигилистического характера. Возникало стремление обойти закон, получить прибыль незаконным путем, что вело к конфликту экономических интересов государства и частного капитала.
Утверждается, что на протяжении всего периода новой экономической политики так и не была снята проблема законодательного ограничения частного капитала. Во всех декретах 1920-х годов неизменно присутствовала политическая составляющая, что ограничивало свободу экономической деятельности. Не была снята и проблема гарантий права собственности, основы предпринимательской деятельности.
Констатируется, что институт юридической гражданской ответственности в советской России носил в основном классовый характер. Поэтому судебная практика по гражданским делам отличалась предвзятостью в отношении предпринимателей, его характерной чертой было «классовое судебное упрощенчество», которое проявлялось в решениях и действиях судов, лежавших за пределами права. Происходила фактическая замена права политическими установками, когда при рассмотрении гражданских дел фактические обстоятельства дела судами не рассматривались, а принималось политически мотивированное решение.

Abstract: The article concerns conceptual ideas of correlation among politics, law and economics in the civil legislation and judicial procedure at the time of the New Economic Policy. The author analyzes the correlation between the political doctrine of the Bolsheviks with the civil legislation, showing specific manifestations of class policy within the civil legislation system in the Soviet Russia in 1920s. It is proven that politicized law of the Soviet Russia defined class-based approach towards the principles of civil legislation. Due to the class-based approach the motivation by economic stimulae was less efficient, and it influenced the business activities in the private economic sector.  In the absence of any guarantees of private property a stable framework of legal behaviour and attitude to law was formed, and it was mostly a nihilistic one.  The people wished to get by the law, gain profits by unlawful mean, and it lead to conflicts between economic interests of the state and the private capital.  It is stated that throughout the period of the NEP the problem of legislative limitation of private capital was not solved. All of the Decrees of the 1920s included political elements, and it limited the freedom of economic activities. The problem of legal guarantees of proprietary rights as a basis for entrepreneurial activity was also not solved.  It is stated that the institution of civil law liability was mostly class-oriented in the Soviet Russia. That is why, the judicial practice in this sphere was biased towards entrepreneurs, its typical feature was "class-related judicial simplification", which was manifest in decisions and actions of the courts outside the scope of law.  In fact, the law was substituted by political positions, when the courts made politically motivated decisions instead of dealing with the facts of a case. 

注释,注释: Рассматривается проблема создания и правовой структуризации ВЧК в системе советского государства. Анализируется взаимоотношения ВЧК с другими репрессивными органами в контексте наличия между ними серьезных противоречий организационного и правового характера. Исследуется процесс разграничения компетенции и правомочий между ВЧК и другими репрессивными органами, в частности с Революционными Трибуналами и попытки придать ВЧК более четкого правового статуса. На основе архивных материалов рассматривается процесс структурного укрепления ВЧК и создания органов ВЧК в провинции. Отмечается, что этот процесс проходил медленно и болезненно, поскольку создание органов ВЧК наталкивалось на «конкуренцию» существовавших на местах многочисленных местных комиссий по борьбе и прочих местных чрезвычайных органов.
Прослеживается процесс усиления роли ВЧК во всей государственной структуре на фоне развития военной и политической ситуации в стране.
Подробно рассматривается реорганизация органов ВЧК, начавшаяся в условиях нэпа: сужение ее компетенции, ограничение сроков расследования с рассмотрением их судами и т.д.

Abstract: The author of the article views the problem of creation and legal structuring of the All-Russian Emergency Commission in the system of the Soviet state. The author analyzes the relations between the Commission and other repressive authorities and describes serious organizational and legal contradictions between those. The author also studies the process of differentiation between competences and legal authorities of the Commission and other repressive authorities, in particular, Revolutionary Tribunals. The author also studies attempts to assign a more concrete legal status fo the Commission. By studying historical archives, the author analyzes the process of reinforcement of the structure of the Commission and establishment of the Commission subdivisions in the provinces. Noteworthy that that process was quite slow and difficult because creation of the Commission subdivisions had to 'compete' with numerious local commissions and other local emergency agencies. 
The author also traces back the process of strengthening of the role of the Commission in the entire state structure against the background of developing military and political environment. 
The author also views the process of re-organization of the Commission subdivisions during the New Economic Policy including restriction of competences, limitation of investigation periods and so on. 

注释,注释: В статье рассматривается теория и практика применения теории устрашения большевиками в качестве государственно- правового метода управления в период гражданской войны. Анализируются условия возникновения террора, как основного средства устрашения, практика и последствия его использования.

注释,注释: В статье рассматриваются специфические черты государственно – правовой политики, проводимой большевиками в период гражданской войны. Выделяются такие специфические черты как политическое устрашение в форме террора, коллективные наказания, правовой экстремизм. Анализируются практика их применения, условия возникновения и долгосрочные последствия для формирования советской государственно - правовой политики как целостной концепции.
Прослеживается влияние гражданской войны на формирование « военно-советской правовой культуры», которая нашла отражение в принимаемых юридических решениях и методах, в целом в правовой политике.
Обосновывается тезис о том, что роль права в условиях решения главной задачи - «защиты революции», становилась второстепенной и в организационном плане полностью включенной в партийно-государственную систему.
Автор приходит к выводу, что главной особенностью государственно – правовой политики стало устрашение в форме террора. Террор становился определяющим методом сохранения власти, когда закон заменяется страхом и насилием, главными составляющими политики устрашения.
Работа написана в основном на нормативных актах и архивных документах материале, поэтому может быть использована при разработке научных тем, при написании статей и монографий, а также в процессе изучения учебных курсов «История государства и права России», «История политических и правовых учений» и других учебных курсов.

Abstract: The article is devoted to the specific features of state policy implemented by Bolsheviks during the Civil War. The author defines the followin specific features of the policy: political intimidation in the form of terror, collective punishments, legal extremism. Are analyzed practice of their application, conditions of emergence and long-term consequences for formation of the Soviet it is state - legal policy as complete concept.
Influence of civil war on formation of "the military and Soviet legal culture" which found reflection in made legal decisions and methods, as a whole in legal policy is traced. The thesis that the role is right in the conditions of the solution of the main task - "protection of revolution" locates, became minor and in the organizational plan completely included in the party and state system. The author comes to a conclusion that the main feature is state – legal policy there was an intimidation in the form of terror. Terror became defining method of preservation of the power when the law is replaced with fear and violence, the main components of policy of intimidation.Work is written generally on regulations and archival documents a material therefore it can be used when developing scientific subjects, when writing articles and monographs, and also in the course of studying of training courses "History of state and law of Russia", "History of political and legal doctrines" and other training courses

注释,注释: В статье рассматриваются теоретические и практические аспекты процесса формирования советско – партийной номенклатуры в период гражданской войны и в период нэпа. Делается принципиальный вывод о том, что, именно война породила особый тип советского руководителя, ставшего определяющим на долгие годы.
Отмечается устойчивое стремление советской номенклатуры к получению жизненных благ, в том числе и путем элементарного «казнокрадства. Это сопровождалось ростом должностной преступности, к увеличению уголовного преследования чиновников.
В условиях резкого дефицита преданных системе кадров, власть пошла на создание системы особых правовых льгот для советских чиновников. Эта система позволяла уйти от ответственности за совершенные преступления. В статье подробно на основе архивных и других документов раскрывается процесс создания системы особых правовых условий в отношении представителей советской номенклатуры, уличенных в преступных деяниях, основанных на системе неофициального права. Анализируются юридические и социальные последствия политики двойных правовых стандартов. Утверждается, что в стране в 1920-е годы сформировалась политика двойных правовых стандартов: одни стандарты для номенклатуры, другая – для простых граждан. Двойные правовые стандарты основывались на неофициальном праве в виде секретных нормативных актов. Именно они, адресованные судебным органам, определяли правовую политику в отношении членов партии.

Abstract: The article is devoted to the theoretical and practical aspects of the process of formation of the party and government nomenclature during the civil war and New Economic Policy. The author of the article makes a very important conclusion that it was the war that created a special type of a Soviet leader. 
The author also underlines the constant aspiration of the Soviet nomenclature towards better life and comfort including by the means of simple corruption. That led to the growth of crime among officials and increased criminal prosecution of officials. 
Taking into account the deficiency of loyal staff, the government decided to create the system of special legal privileges for Soviet official. Those legal privileges allowed to avoid responsibility for the crime committed. The author of the article in detail analyzes archive sources and other documents and describes the process of creation of the system of special legal conditions for representatives of the Soviet nomenclature who committed crime. The author also analyzes the legal and social consequences of that double standard policy. The author makes an assumption that in the 1920's Russia followed the double legal standard policy. There were standards especially for the Soviet nomenclature and other standards applied to regular citizens. The double legal standards were based on the unoficial law and existed in the form of secret regulatory acts. Those acts were addressed to judicial authorities and regulated the legal policy towards party members. 

注释,注释: В статье исследуется опыт борьбы с коррупцией в советской России в 1920-е годы на фоне сложившихся новых экономических отношений (нэп) и анализа законодательных и правоприменительных акций власти, противодействующих ей. Основное внимание уделяется противодействию взяточничеству, как наиболее характерному проявлению коррупции. Рассматриваются различные аспекты проявлений взяточничества и конкретные действия властей по ее минимизации.

注释,注释: Рассматривается проблема взаимоотношений ВЧК и ревтрибуналов в контексте наличия между ними серьезных противоречий организационного и правового характера. Анализируется процесс разграничения компетенции и правомочий между двумя репрессивными органами и попытки придать им более четкого правового статуса и минимизации противоречий.

注释,注释: В статье исследуется опыт борьбы с коррупцией в советской России в 1920-е годы на фоне сложившихся новых экономических отношений (нэп) и анализа законодательных и правоприменительных акций власти, противодействующих ей. Основное внимание уделяется противодействию взяточничеству, как наиболее характерному проявлению коррупции. Рассматриваются различные аспекты проявлений взяточничества и конкретные действия властей по ее минимизации.

注释,注释: Рассматривается соотношение политики, права, экономики в гражданском законодательстве периода нэпа. Выявляются влияние политических факторов на развитие права и экономики. Анализируются судебная практика по разрешению гражданских дел в 1920-е годы. Приводятся базовые факторы, влиявшие на реальное положение дел в экономике нэпа.

注释,注释: Рассматриваются концептуальные взгляды теоретиков марксизма- ленинизма на соотношение политики и права. Анализируются взаимосвязь политической доктрины большевизма с теорией и практикой права, проявлявшаяся в теоретическом положении о правовой форме подавления классовых противников государством.

注释,注释: Рассматривается соотношение политики, права, экономики в гражданском законодательстве периода нэпа. Выявляются влияние политических факторов на развитие права и экономики. Анализируются судебная практика по разрешению гражданских дел в 1920-е годы. Приводятся базовые факторы, влиявшие на реальное положение дел в экономике нэпа.