注释,注释: Предметом данной работы являются методологические подходы к исследованию религиозности в условиях посттрадиционности. Посттрадиционность – это «текучая современность», «ускользающий мир» – эпоха подвижных и неопределенных культурных форм. В условиях посттрадиционности социальная реальность наполнена множеством феноменов неопределенной религиозности – квази-религий, псевдо-религий, крипто-религий и т.п., которые даже невозможно однозначно идентифицировать как религиозные в рамках классических подходов, но пренебречь их религиозными элементами будет означать неполноту их изучения.
Цель данного исследования – предложить методологический подход к изучению религии и религиозности в посттрадиционном обществе, позволяющий эксплицировать пограничные, скрытые и неявные ее формы. Эта цель требует и подразумевает формирование соответствующего понимания религии и религиозности, данный подход фундирующие.
В исследовании предлагается методологический подход, основанный на синтезе феноменологического, структурно-аналитического, герменевтического подходов. Его основой является различение религиозности как функции внутреннего опыта и религии как институциализованных практик и представлений. Религиозность есть константная функция связи человека с субъективными предельными основаниями его существования, которая служит фундированию смыслополагания и целеполагания человека, обуславливая его самость в тех компонентах, которые связанны с недоступной опыту и разуму реальностью. Религиозность, выраженная вовне человека, сталкивается со всей совокупностью объективных и объективированных структур реальности, и интенциями других людей. Взаимодействие конкретных условий жизни людей и их порождаемых религиозностью интенций приводят к конструированию практик, которые через их хабитуализацию, сигнификацию и институциализацию формируют религию как социальный институт.
Предполагаемый результат предлагаемого подхода можно описать как проект «картографии» бесконечно разнообразных феноменов религиозной жизни современности в ее скрытых, теневых формах – там, где религиозное неявно, погранично – но при этом функционально с точки зрения предельного целеполагания.

Abstract: The subject of this work is methodological approaches to the study of religiosity in posttraditional conditions. Posttraditionality is a "fluid modernity", an "elusive world" is an era of mobile and indefinite cultural forms. In the conditions of posttraditionality, social reality is filled with a multitude of phenomena of indeterminate religiosity – quasi-religions, pseudo-religions, crypto-religions, etc., which cannot even be uniquely identified as religious within the framework of classical approaches, but to neglect their religious elements would mean incompleteness of their study. The purpose of this study is to propose a methodological approach to the study of religion and religiosity in a post–traditional society, which allows explicating its borderline, hidden and implicit forms. This goal requires and implies the formation of an appropriate understanding of religion and religiosity, this approach is foundational. The study proposes a methodological approach based on the synthesis of phenomenological, structural-analytical, hermeneutic approaches. Its basis is the distinction between religiosity as a function of internal experience and religion as institutionalized practices and ideas. Religiosity is a constant function of a person's connection with the subjective ultimate foundations of his existence, which serves as the foundation of a person's sense-setting and goal-setting, conditioning his self in those components that are connected with reality inaccessible to experience and reason. Religiosity expressed externally of a person collides with the totality of objective and objectified structures of reality, and the intentions of other people. The interaction of specific living conditions of people and their intentions generated by religiosity lead to the construction of practices that, through their habitualization, signification and institutionalization, form religion as a social institution.
The intended result of the proposed approach can be described as a project of "cartography" of infinitely diverse phenomena of the religious life of modernity in its hidden, shadow forms – where the religious is implicit, borderline – but at the same time functional from the point of view of ultimate goal-setting.

注释,注释: Объектом нашего исследования выступает компьютерная игра, как феномен социальной жизни.
Предметом выступает субъективная и социальная обусловленность роста популярности компьютерных игр.
Проблемный вопрос, стоящий перед нами: в чем причина стремительного роста популярности компьютерных игр, какую роль они играют в социальных практиках современности и каковы риски и перспективы существования компьютерной игры в обществе?
Вопрос о статусе компьютерных игр затрагивает более общие социальные контексты, что обуславливает необходимость анализа в рамках социальной философии и смежных дисциплин.

Методологически наше исследование опирается на структурно-функциональный подход, рассматривающий компьютерные игры с позиции выполняемых ими в социуме функций, и механизмов, заставляющих людей играть. Структурное положение игр в социуме будет рассматриваться через призму габитуального подхода к обществу, опирающегося на понимание понятия «габитус» П. Бурдье. Мы можем сделать выводы что рост популярности компьютерных игр объясняется выражением внутренних интенций субъекта, которые не могут быть выражены в реальном мире. Рост популярности игр усиливается по мере их технического совершенствования, когда возрастающие возможности виртуальной среды дают новые возможности самовыражения. Привлекательность компьютерной игры объясняется тождественностью в ней действительного и возможного. Действия не несут непоправимый характер, течение времени нелинейно и обратимо.
Помимо этого, игры обладают деструктивным и прагматическим потенциалом. Игры способны геймифицировать социальное бытие, облегчить страдание от нереализованных интенций человека. Однако они способны превратиться в аддикцию, затопить собой социальную жизнь человека.

Abstract: The object of this research is the computer game as a phenomenon of social life. The subject is the subjective and social substantiation of the growth of popularity of computer games. The author raises the following problematic questions: what is the cause of the rapid growth of popularity of computer games, what role do they play in social practices of modernity, what are the risks and prospects of the existence of computer game in the society? The question regarding the status of computer games concerns the more general social contexts, which justified the need for the analysis within the framework of social philosophy and allied disciplines. In methodological aspects, the research leans on the structural-functional approach, which views the computer games from the standpoint of theirs social functions and mechanism that force people to play. Structural position of the games in society is viewed through the prism of habitual approach to society, based on Pierre Bourdieu‘s understanding of the concept of “habitus”. A conclusion can be mane that the growth of popularity of computer games is explained by the manifestation of the inner intentions of a subject, which cannot be expressed in the real world. The technical improvement, when the growing capabilities of virtual environment open new opportunities for self-actualization enhance the popularity of computer games. The attractiveness of a computer game is explained by the identity of the real and possible within it. The actions do not carry an irreparable character; the flow of time is nonlinear and reversible. Moreover, the games possess a destructive and pragmatic potential; they are capable of gamifying the social existence, relieve the sufferings from the unrealized intentions of a person. However, the can turn into addiction and submerge the social life.

注释,注释: Предметом исследования выступает специфика функционирования обыденного сознания в условиях посттрадиционности. Обыденное сознание - это режим функционирования сознания в медленно изменяющихся условиях, опирающийся на интуицию, основанную на прецеденте. Под прецедентом мы понимаем совокупность значимой типовой проблемной ситуации и её приемлемого решения. Существуют разные уровни прецедентов - мы выделяем индивидуально-психический прецедент, онтогенетический прецедент, социально-психический прецедент и филогенетический прецедент. Данная типология опирается на скорость формирования прецедента в качестве основания классификации. Такая двухслойная организация прецедентной памяти значительно повышает адаптивные способности человека за счёт того, что биологический уровень удерживает от нестабильности и обеспечивает адаптацию к наиболее устойчивым и медленно меняющимся условиям среды, а психический уровень позволяет стремительно адаптироваться к возникающим и исчезающим условиям здесь и сейчас. Медленность изменений среды – фактор, подвергающийся на текущем историческом этапе наибольшей трансформации. Вследствие ускорения исторического времени процесс воспроизводства, отбора, стереотипизации опыта становится затруднителен. В таких условиях прецедентность, как способ функционирования обыденного сознания, утрачивает способность к осуществлению собственной регулятивной функции, поскольку растет разрыв между актуальностью прецедента и актуальностью условий среды. Адекватный способ реагирования обыденного сознания не успевает сформироваться до того, как изменения среды уже превращает его в неадекватный, не соответствующий изменившимся условиям. Именно среду изменчивости социального бытия, в которой крупные элементы социального бытия возникают, актуализируются и теряют актуальность, препятствуя формированию четкой преемственности, мы обозначим как посттрадиционность. Неспособность обыденного сознания формировать адекватные адаптивные стратегии подведения приводит к возникновению среды антропогенных рисков, что нашло отражение в социологической теории «общества риска». Специфика объекта и предмета исследования определили выбор основных методов исследования: исторический метод, герменевтический метод, аналитический и синтетический методы, метод системного анализа.
Концептуальной основой исследования являются концепции обыденного сознания (С. Т. Баранов[11], И.Т. Касавин, С.П. Щавелев[16]), концепт «общества риска», развиваемый в работах У. Бека[12], Э. Гидденса[3], Н. Лумана[17], а также концепт «ускорения исторического времени», рассматриваемый на основе работы академика Н.С. Капицы[15].
Научная новизна статьи состоит в метапредметном синтезе социльной философии и философии сознания в рассмотрении проблемного вопроса о функционировании обыденного сознания в исторически актуальных условиях.
Мы можем сформулировать следующие выводы:
1. В условиях ускоряющегося исторического времени обыденное сознание продолжает функционировать тем же образом, которым оно функционировало в традиционном обществе: стремится отыскивать или формулировать для себя прецеденты и принимать решения по аналогии, опираясь на них. Эта стратегия была приемлемой в ситуации медленно меняющихся условий, однако, в «обществе риска» она приводит к неудачным решениями. Ощущая свою дезадаптированность в быстро меняющейся современности, обыденное сознание обращается к опыту традиции или творчески создаёт для себя то, что могло бы восприниматься как традиционность. Такое решение, однако, не всегда можно признать удачным из-за того, что оно не учитывает или недостаточно учитывает именно специфические современные вызовы, с которыми как раз и предстоит справляться обыденному сознанию.
2. Обыденное сознание, будучи неспособно адекватно реагировать на изменчивость условий, становится рискогенным фактором. Для общества это означает опасности использования всего богатого технического инструментария современного мира обыденным сознанием, неспособным адекватно ориентироваться в нем. Это создает опасности социально-политических катастроф(из-за обыденного использования политтехнологии) и техногенных катастроф(примером чего может быть человеческий фактор, приведший в 1986 г. к катастрофе на Чернобыльской АЭС).

Abstract: In this article the authors analyze the problem of common mind functioning in a post-traditional society. Common mind is a mode of mind specialized for a stable, slowly changing environment. This mode of mind uses intuition as its primary decision-making tool. Its intuition is based on precedents. A precedent in this context is a combination of a typical problem situation and its acceptable solution. There are different levels of precedents. We single out the following levels: individual psychological precedents, ontogenetic precedents, social psychological precedents and phylogenetic precedents. This classification is based on the speed of precedent formation. Such a two-layer structure of human precedent memory significantly enhances environmental adaptation: the biological layer provides adaptation to the most stable environmental conditions, whereas the psychological layer allows to adapt rapidly to emerging quick changes. Nowadays, however, social environment does not change at a relatively slow pace as it used to. Due to historic time acceleration, experience transition, selection and stereotyping are hindered. This deprives precedent-based common mind intuition of its regulative function as the gap between old precedents and new conditions widens. Adequate response strategies have no time to form in common mind: rapid changes of social environment make them outdated and inefficient before they are even ready to be adopted. We call such a drastically changing social environment “post-traditional”: it evolves so quickly that precise experience succession becomes impossible. Common mind displays inefficiency at creating adequate adaptation strategies in these new conditions. It leads to anthropogenic environmental risks. This is reflected in a “risk society” sociological concept.